***
Даниэль постучала ко мне в дверь примерно в шесть часов. Стук был раздражающий, и я с первых ударов поняла, что это не Гарри. Если бы не её яркая улыбка, которой она озарила меня, как только я открыла дверь, то я бы накричала на неё. — Как жизнь, подруга? — Она поднимает два пальца в воздух, как бы приветствуя меня, но всё это выглядит так нелепо, и у меня складывается ощущение, будто мы не виделись чёртовых пять лет, и сейчас, когда я наконец оказалась дома спустя несколько лет скитаний, она приходит ко мне, раздражающе стучит в дверь и, махая двумя пальцами, спрашивает, как моя жизнь. Я пожимаю плечами, выгибая одну бровь. — Так же, как и всегда. — Ди, в связи с подключением света молодёжь нашего города устраивает вечеринку в лесу с алкоголем, музыкой и танцами, возможно, даже с палатками. Там уже вовсю разгар, поэтому нам удастся пройти без своей еды и никто не заметит. Ты за? Я крайний любитель пьянок и прочего веселья, и такие мероприятия редко пропускаю без весомой причины, поэтому Даниэль сейчас смотрит на меня таким взглядом, будто я сорву с себя одежду и побегу на эту вечеринку, щеголяя своей пятой точкой. Несмотря даже на тот факт, что у меня нет настроения напиваться до потери сознания, я всё равно киваю. — Отлично, я знала, что ты согласишься! — Подруга прижимает свои ладони друг к другу, искренне радуясь, что я пошла, но даже если бы я не согласилась, она бы уговорила меня, или Карл и Кант затащили бы меня в машину силой. Я переодеваюсь в более приличную майку, оставаясь в джинсовых шортах, и выхожу на улицу, садясь в машину, где вся наша компания уже в сборе. Я чувствую некую неловкость из-за той ситуацией с исчезновением Гарри, когда я с улыбкой на губах представляла им человека, которого уже не было рядом. Это было странно, и, кажется, я до сих пор вижу сочувствие в их глазах. Но Гарри реальный. Карл не смеётся над Кантом и не говорит ему про свой уже тысячный план напоить его, который никогда не придёт в действие, если мы будем на каждую вечеринку ездить на машине, хотя могли бы дойти пешком. — Ну так, через три недели нам возвращаться к учёбе, думаю, сегодня должна быть самая крупна пьянка, — начинает разговор Карл, поправляя зеркало заднего вида, чтобы лучше видеть моё лицо и лицо Канта, который наконец доволен тем, что батарея на его телефоне показывает сто процентов. — Ты собираешься остаться в лесу с ночёвкой? — хмурится Даниэль. — Да, а что тут такого? У меня в багажнике палатка на троих человек, мы не жирные, думаю, все влезем. — Мы всё равно не сможем добраться до дома пьяными, так что лучше бы остаться. — Я пожимаю плечами. Больше никто ничего не говорит. Когда мы добираемся до места назначения и оставляем машину на обочине, как сделали это ещё три каких-то придурка, направляемся вглубь леса, откуда уже доносится громкая музыка. Я начинаю жалеть, что пришла сюда. У меня нет желания пить, но я всё равно беру стаканчик с пивом, хотя бы для вида. Вечеринка длится тут достаточное количество времени, потому что молодёжь уже хорошо выпила. Девушки танцуют с парнями, с которыми только познакомились, но танцы у них явно говорят об обратном. Наша компания разделилась: Карл и Даниэль уже разговаривают с кем-то и пьют, Кант со стаканчиком проходит мимо людей и обсуждает каждого в своей голове. Когда я вижу, как Кант тихо скрывается в лесу, спешу за ним. Он садится на поваленное дерево, ковыряя палкой землю и явно мечтая оказаться в другом месте, как и я. — Кант? — зову я его, и он оборачивается, удивлённый, что мы тут встретились, и явно не подозревающий, что я следила за ним. — Ах, Дилан, садись. У него в руках синий пластмассовый стаканчик, который он то и дело прокручивает в руках. Я сажусь рядом. — Почему ты тут сидишь? — По той же причине, что и ты. Потому что не хочу находиться там. Он делает весьма маленький глоток пива, только смочивший губы, и глубоко вздыхает. — Чем ты расстроен? — Я… Ничем, Дилан. Я просто не в настроении. — Я не отстану, пока ты не расскажешь. Мы же друзья, в чём проблема? Парень глубоко вздыхает, я чувствую его раздражение на расстоянии дыхания. Он тихо стучит указательными пальцами по своему стаканчику и, прежде чем я собираюсь уйти, потому что нет смысла сидеть с раздражённым от моего вопроса человеком, начинает говорить: — Думаю, я просто немного расстроен, что у меня ничего не выходит. Не в плане учёбы или получении знаний, просто мне уже девятнадцать, и я, как все, планирую семью, понимаешь? Я хочу, чтобы рядом со мной была девушка, которая действительно не будет обращать внимания, что я зануда и заучка, которая будет ценить меня. Таким, какой я есть… Кант молчит, проводя рукой по лицу. В действительности я всегда задавалась вопросом, переживает ли он, что он до сих пор одинок и что у него никогда не было девушки. Кант из тех людей, которые не ставят знания на первое место, он просто много интересуется, но он не ботан с прыщавым лицом и очками на всё лицо, нет. Он носит линзы, разрабатывает сайты для молодых фотографов или просто людей, которым нужен свой сайт и кто не может его сделать. Кант очень полезный человек. — Ты не зануда, Кант. Тебя иногда заносит и ты говоришь очень умные фразочки, но это не значит, что ты зануда. Ты один из самых… понимающих людей, которых я знаю. — Ты говоришь это, потому что мы очень долго дружим, — улыбается Кант. — А вот и нет. Я на самом деле так считаю. Ты один из тех людей, которые если влюбятся, то навсегда. Которые если будут встречаться с кем-то, то отдадут всего себя. Ты будешь самым чувственным парнем, жаль, не моим. — Кант засмеялся и я вместе с ним. — Спасибо, Дилан. Он похлопал меня по плечу, ненадолго задержав на нём руку, а потом убрал её, положив себе на колено. Я ожидала, что он начнёт тему разговора о Гарри и той ситуации, но Кант, видимо, понял моё состояние. — Как у вас с солнечной батареей? Получилось? Я сделала глоток пива, смакуя вкус, который сжал мои скулы. — Нет на самом деле. Контакты замкнуло, и у Карла сожглись ресницы, ты не видела? — Нет, я как-то даже не заметила. — Всё витаешь в облаках… Я ничего не ответила, покачав головой. Я не витаю в облаках, просто кто-то не видит мою реальность. И, думаю, я не хочу, чтобы что-то знал. — Наверное, я пойду к ребятам, ты идёшь? — Кант встал и посмотрел на свой стаканчик, который был почти полон. Он выплеснул жидкость в кусты и туда же выбросил стаканчик. — Нет, я приду позже. Кант улыбнулся, понимая меня и моё желание побыть одной, и я благодарна, что сейчас он просто ушёл, что не стал расспрашивать меня, как я делала это с ним. Думаю, со мной такой трюк не пройдёт. Я сделала со своим напитком то же самое, что и Кант. Не знаю, алкоголь не шёл сегодня. Мне хотелось лечь на траву, но я побоялась, что с моей удачливостью я обязательно нарвусь на чью-нибудь блевоту. Слабо отдалённый ритм музыки ещё доносился до моих ушей, и я иногда покачивала ногой, когда играла известная мне песня. Мне не было скучно, я не испытывала желания уйти домой, возможно потому, что ждала его… Внутри что-то дико жгло и подсказывало, что он должен прийти. Так и произошло. Гарри снова появился откуда ни возьмись, но я не испугалась, я ждала. Меня не интересовало, как он попал сюда, ведь по нему видно, что он не любитель вечеринок, не любитель алкоголя, дешёвого пива, Гарри — личность, понять которую до конца я не смогу никогда. — Лес — опасное место, не находишь? — Не опасное, если много людей. Гарри заботится обо мне? Его волнует, в опасности ли я? Моё сердце сейчас выпрыгнет из груди, а из спины вырастут крылья. — Я думала, ты не любитель вечеринок. — По-твоему, я интроверт с закрытой психикой, вечно сидящий дома и читающий книги по философии? Да, чёрт возьми! Я кивнула, и в следующую секунду Гарри залился смехом. Для меня было неожиданностью наблюдать, как уголки его губ приподнимаются всё выше, оголяя белоснежные зубы, и как из его рта вырываются звуки, напоминающие мне какофонию. Его смех такой необычный, как снег летним вечером, и я наблюдала за ним, завороженная необычайной красотой и блеском его зелёных глаз. Я бы всё отдала, чтобы утонуть в них. Гарри прислонил ладонь к губам, стараясь заглушить хохот, и, когда глаза его начали расширяться, я поняла, что он прекращает смеяться, но улыбка всё ещё украшает его лицо. Самая настоящая улыбка. Настоящая улыбка зелёных глаз. Настоящая смесь, жгучая и тягучая, которая заставляет кровь в моих жилах застыть. — Улыбнись же уже, — сказал Гарри. Видимо, я долгое время тупо пялилась на него и на его улыбку. Я сделала, как он просил, улыбка наверняка выглядела не так безупречно, как его, но даже если бы он сказал мне сброситься с обрыва, я бы сделала это. Я бы последовала за ним. — У тебя очень красивая улыбка. — У тебя красивее. Гарри заправил прядь моих волос за ухо, слегка погладив скулу, и вздохнул. — Нет ничего прекраснее, чем женская красота. Запомни это, пожалуйста, Дилан. Могу я… могу я сделать кое-что? Он сжал губы в тугую линию, его скулы зашевелились, и во мне что-то упало. — Да, что же? — Это, — прошептал он, после чего коснулся моих губ. Во мне рухнули все органы, всё, что возможно, перевернулось, и я почувствовала, как дрожит моё тело. Я буквально, чёрт возьми, почувствовала, как мне сносит крышу. Губы Гарри задержались на моих губах не больше трёх секунд, после чего он отстранился и открыл глаза, а я от неожиданности даже не успела закрыть их. — Это было мне необходимо. Он улыбнулся и посмотрел перед собой, поворачиваясь ко мне боком. Я облизала свои губы, до сих пор завороженная моментом. Прошу, отмотайте назад. Я буду перематывать эти секунды вечно, пока меня не начнёт тошнить. Теперь сомнений не осталось — мои чувства к Гарри развивались с бешеной скоростью, быстрее даже самолёта, летящего по небу. Я закрыла глаза, глубоко вдыхая и выдыхая, пытаясь сохранять спокойствие, но во мне по-прежнему бушевало возбуждение и желания большего. Это так странно. Вернее, не похоже на влюблённость. Я кучу раз влюблялась, и это было совсем по-другому. Гарри открыл во мне новое чувство, и я точно не могу назвать это какой-то любовью. — Ты слышишь? — Гарри поднял палец в воздух, заставляя меня прислушаться. Но я ничего не слышала, только стрекотание кузнечика где-то вдали. — Нет. — Как же? Прислушайся. Я старалась не дышать и напрягла свой слух по максимуму, после чего мои уши уловили слабый звук мелодии пианино. На вечеринке заиграла медленная музыка, или где-то рядом с нами пианист? В лесу пианист, почему бы нет? — Да, я слышу. — Давай потанцуем. — Что?.. — Прежде чем у меня выпадет шанс спросить что-либо, Гарри быстро соскакивает, отчего его кудряшки взлетают в воздухе, и протягивает мне руку. Я смотрю на неё долю секунды, а потом касаюсь его ладони, и тело пронзает ток. Я вздрагиваю, смотря на него, но Гарри будто ничего и не почувствовал, он просто ждёт, и я встаю, оказываясь в его объятиях. Дыхание перехватывает от того, как ловко он кружит меня в танце. И я рада, что в выпускном классе танцевала вальс, иначе сейчас было бы неловко сказать, что я не умею танцевать. Я бы просто не смогла отказать ему в танце, никогда. Рука Гарри нежно поглаживает мою талию, и с моих губ срывается томный вздох. Я поражаюсь, как этот парень действует на меня. Мои губы приоткрываются, когда я смотрю, как он улыбается, и понимаю, что он рад танцевать. Он любит танцевать. Гарри вытягивает руку, заставляя меня закружиться, и неожиданно для самой себя я поскальзываюсь и чувствую, как падаю, но оказываюсь пойманной. Перед собой вижу слабый кусочек неба, обрамлённый густыми ресницами, зелёными глазами и каштановыми кудрями, свисающими с его лица. Дыхание вмиг перехватывает, я сглатываю, смотря на его губы, чувствую себя расслабленной и в то же время утомлённой. Гарри поднимает меня, и я уже твёрдо стою на ногах. Не надо. Я так хочу обратно в твои объятия. Его правая рука заправляет прядь моих волос за ухо и касается щеки. — Ты очень красивая, Дилан. Хочу возразить, потому что не считаю себя таковой, но мой рот отказывается говорить, как и мозг просто отказывается думать. Где вся моя воля? Почему сейчас я стою пред ним, как сгусток желе, и не могу вымолвить и слова? Ветер играет с нашими волосами, создавая единое целое, когда танец заканчивается, и мы продолжаем стоять рядом друг с другом. — Думаю, мне пора идти. — Гарри пожимает плечами. — Куда? — Домой. — А где твой дом? Он усмехается, продолжая испепелять меня взглядом. — В твоей голове. Он целует меня в щёку, проводит кончиками пальцев по моему локтю, и я чувствую, что мне холодно. Будто сейчас зима, и будто я стою в сугробе, но Гарри греет меня своим взглядом. Своим прикосновением. Одним своим присутствием. А потом он уходит. Не попрощавшись. Значит ли это, что я ещё увижу его? Значит ли это, что он не прощается, потому что мы ещё увидимся? Я провожаю его взглядом. Когда он скрывается за деревьями, резко срываюсь на бег, потому что не хочу оставаться без него. Я бегу к тому дереву, где проходил он, но никого не нахожу. Возможно, он свернул куда-то, но его силуэт мне уже не уловить. Обнимаю себя руками, по-прежнему чувствуя холод, и ухожу, чувствуя, как по щеке стекает слеза. Она падает на лист неизвестного мне растения, когда я наступаю на него, продолжая двигаться к месту, где идёт вечеринка. — Дилан? Я оборачиваюсь на голос Даниэль. Девушка стоит позади меня, держа сигарету в руках. Она выглядит расстроенной и нахмуренной, словно перед ней стою не я, а кто-то, кого она не знает. — Не знала, что ты куришь, — шепчу я, подходя к ней. Даниэль смотрит на сигарету, а потом на меня. — Я редко это делаю, просто… мы с Карлом поругались. — Из-за чего? — Он слишком много выпил и стал просить меня заняться сексом с ним в лесу. — Мерзость. Даниэль сделала затяжку и кивнула. — Будешь? — Нет, спасибо. — Что ты здесь делала? — Где? — Ты поняла меня, Дилан, в лесу. Что ты здесь делала? Я ломала пальцы, опустив взгляд, и понимала, что ответа на вопрос избежать мне не удастся. — Я… я была с Гарри. — И где же он? — Ушёл. Я чувствую, что она не верит, и вижу это в её глазах. Она думает, что со мной что-то не так. Она готовится задать вопрос, и я уже знаю, каким он будет, это не нужно мне. Сглатываю ком в горле, чувствуя, как потеют ладони от волнения. Не нужно было говорить, что я с Гарри. — Я схожу за пивом, — говорю я, и это ложь. Я иду домой. Я сыта по горло её презренным взглядом и высокомерной улыбкой. Подруга не может так поступать со мной. Никто не может.***
Гарри снова пропадает на неопределённое количество времени, оставляя меня одну. У меня нет причин угадывать, где он сейчас, но я вошла в такое состояние отчаяния, что мне даже страшно. Тьма неопределённости накрыла меня, и я только и делаю, что вспоминаю вечер вечеринки в лесу. Наш танец. Кто же знал, что после него Гарри пропадёт. Быть может, его и вправду нет? Быть может, Даниэль была права? Быть может, я схожу с ума…