We've got nothing to lose

— Луи ни черта не знает о теннисе, поэтому, пожалуйста, не дайте ему обмануть себя, — заявляет Зейн, как только они все рассаживаются по своим местам на матче Гарри на следующий день и снова в зарезервированной для спортсменов секции. Луи в этот момент пишет сообщение Гарри, желая ему удачи, но ненадолго отрывается, показывая язык Зейну. — Ой, можно подумать я знаю. «Сухая» ничья, «больше-меньше», гейм, сет, матч, мумбо-юмбо. Я просто хлопаю и свищу, когда Хаз вопит как дикарь, — отвечает Найл, на этот раз хрустя попкорном, о котором безумно мечтает Луи. И все же, кричит как дикарь, о боже мой. — Я могу объяснить, если хотите. Я раньше немного занимался теннисом, еще в начальной школе, до того как пошел на плавание. Значит так, каждый розыгрыш заканчивается… Луи заканчивает свое сообщение, остановившись на "УДАЧИ ГАРОЛЬД!!!!!! : ) xxxxxxxx", наклоняется к Зейну и прикладывает палец к губам Лиама. — Пожалуйста, Пейн. Мы с Найлом не станем слушать, а Зейн будет только безумно восхищаться всем, что ты описываешь. Так что давай просто пожалеем всех вокруг. Лиам и Зейн краснеют практически одновременно, и это безумно радует Луи. Он удивлен, когда его телефон вибрирует, уже уведомляя об ответе Гарри. Останешься после игры, ладно? Тебе придется вычеркнуть еще один стадион из своего списка;) и спасссссиииииибббооо xxxxx. Гарри играет последним этим вечером, а значит матч не закончится, наверное, примерно до десяти вечера. И несмотря на то, что здесь огромная толпа, потому как играет местный герой, трибуны до конца не заполнены. А значит прокрасться после него на очередную полуночную авантюру удастся без всяких проблем… Но если серьезно, Луи должен хорошо выспаться перед завтрашним матчем с Уругваем. Ай, черт с ним. Будет сделано :) А теперь соберись!!! И Гарри слушается, если его победу со счетом 6-2, 6-2 над итальянцем можно считать на то признаком. Луи даже удается оценить его технику и подготовку. Хотя, если честно, он провел гораздо больше времени, любуясь красивой синей формой на Гарри, и как она обтягивает его тело во всех нужных местах, когда он бросается отбить мяч или отводит руку на подаче. И это первобытные крики оказались гораздо более захватывающими в реальной жизни. Луи будут сниться насыщенные сны с этими стонами. Черт. Луи слишком, слишком сильно в него влюблен. После матча, приветственного махания рукой Гарри и подмигивания им на трибунах («Тебе, Луи, » — шепчет Зейн, но он просто идиот), они все топчутся на одном месте и слоняются без дела, пока толпа редеет. В конце концов, Луи получает сообщение с указанием идти к некой скрытой боковой двери. Луи неохотно использует «секретный стук», на котором настоял Гарри, выстукивая ритм «Teenage Dream» Кэти Перри. Дверь открывается посреди припева, показывая весьма обнаженную грудь и очень разочарованного Гарри Стайлса. — Над твоим ритмом стоит немного поработать. — Ради б… Гарольд, я футболист, а не музыкант, — говорит Луи, мимоходом отодвигая Гарри в сторону, и не просто используя это в качестве предлога, чтобы прикоснуться ладонью к его обнаженной груди, пялясь на его бесчисленные татуировки. Гарри отводит их всех в свободную раздевалку и просит их подождать здесь, пока все не успокоится. Он возвращается спустя пару минут, полностью одетый, к сожалению, принеся с собой спортивную сумку. — Так мы скоро начнем эту твою тайную экскурсию, Стайлс? Я начинаю волноваться, — жалуется Найл. — Это должно остановить твое нытье, — говорит Гарри, с лязгом бросая сумку на скамейку, и достает четыре огромных бутылки виски, легко обхватив длинными пальцами горлышки бутылок. Ох. Так значит у них будет такая ночь. Как минимум весь последний час они проводят, напиваясь в тесной запасной раздевалке. Луи с наслаждением наблюдает за тем, как Зейн и Лиам, чем больше пьют, тем сильнее распускают руки. Хотя, он, наверное, не должен осуждать их, поскольку сам уселся Гарри на колени, одной рукой запутавшись в его волосах. — Думаю, пришло время экскурсии! — Гарри резко поднимает руки, от чего Луи чуть не падает на пол. Все они, спотыкаясь, выходят из раздевалки и слушают со всей способной для пьяного внимательностью исторический рассказ о злоключениях в клубе. Но ни у кого не хватает терпения выносить слегка невнятные и даже медленнее обычного описания Гарри каждой картины, висящей в холле, и в конечном итоге, они подталкивают его к выходу на центральный корт. И центральный корт действительно хорош. Обидно, что крыша закрыта из-за того, что завтра ожидается дождь, но трава все же очень мягкая. Луи знает об этом, потому что он сразу же бежит на середину корта, и, упав лицом вниз, утыкается носом в травинки. Вскоре он чувствует, как земля глухо стучит вокруг него, когда еще четыре тела падают рядом с ним. — Как хорошо, — говорит Луи, озвучивая свои мысли. — Ага, — бормочет Гарри низким и скрипучим голосом, лежа ближе всего к нему. Внезапно, Луи больше не хочется валяться на траве. Поэтому он вскакивает и, чуть пошатываясь, идет к трибунам. — Лу, ты куда? — кричит ему Зейн. — Наверх! — кричит в ответ, все еще сосредоточенно и медленно поднимаясь по лестнице. — Боже мой, кто-нибудь заберите его оттуда, пока он не свалился, иначе нам придется объяснять, почему главная надежда Англии на будущее футбола умерла на центральном корте, — говорит Лиам. — Я приведу его, — бурчит Гарри. И вскоре Луи слышит, что сиденья гремят позади него, прежде чем большие и теплые руки хватают его за талию, успокаивая. — Привет, Лу. Ты уверен, что забраться наверх это хорошая идея? — шепчет Гарри Луи на ухо, и черт возьми, он должен перестать это делать. — Я хочу быть высоким, — говорит Луи, надувшись. Гарри хихикает. — Хорошо, это можно устроить. Только давай вместо этого пойдем вон туда, в ложу прессы. Тогда ты все еще будешь высоким, к тому же еще и защищен со всех сторон, дабы не умереть. Гарри ведет его к длинному ложе на трибуне, в котором стоят действительно, очень мягкие кресла. СМИ так хорошо устроились. Гарри снова смеется. — Это точно. Ой-ой. Луи не может понять, когда он говорит и когда думает. Это всегда плохой знак. Луи забирается на один из столов и садится, скрестив ноги. Гарри садится напротив него в одно из вращающихся кресел. — Чувствуешь себя высоким? — спрашивает он. — Ммм. Хочу быть таким же высоким, как ты. Ты такой высокий. Гарри даже краснеет, боже мой. — Мне нравится, что ты ниже. Тебя так легче схватить, — Гарри смотрит на пол. — Мне нравится, как ты хватаешь меня, — Луи слишком много выпил, ничем хорошим это не закончится. Гарри поднимает взгляд, и его зеленые глаза, возможно, становятся чуть темнее. — Да? — Я серьезно, это же очевидно, Гарри. Ты… Гарри. И ты бисексуал. И гордишься этим. А я Луи. Скрытный и сексуально неудовлетворенный. Гарри хихикает. — Ну, ты можешь совершить каминг-аут. — Пожалуйста, — Луи отвергает его мысль взмахом руки. — Теннис — гейский вид спорта, все это знают. А футбол — мужской спорт. Для пацанов. Я постоянно в душ с парнями хожу. Гарри лишь закатывает глаза. — Ну, тогда я могу помочь тебе со второй проблемой, если хочешь. — Какой еще проблемой? — Сексуальной неудовлетворенностью. Ни звука. Оу. Оу. Гарри смотрит на него с совершенно голодным взглядом, и Луи… на Олимпиаде, господи. — Я на Олимпиаде, — отвечает он. — Я тоже? — Гарри на мгновение выглядит растерянным. — Я дал зарок не заниматься сексом до конца Олимпиады. Мне нужно сосредоточиться на игре. На золотой медали. Не на кудрявом теннисисте в белых обтягивающих шортах. — У меня синие шорты. — Неважно, — отвечает Луи, снова отмахиваясь от него. — Я думаю, — говорит Гарри, вставая со стула, — о нет — медленно подходит к нему и кладет руки по обе стороны от Луи на стол. Он наклоняется так, что его нос касается Луи. — Я думаю, что тебе нужно немного расслабиться. Ты замечательный футболист. Ты не об этом должен волноваться. Лучше волнуйся о том, — взгляд Гарри впивается в губы Луи, и сам он засасывает свою нижнюю губу, — почему такой сексуальный, веселый и удивительный человек как ты лишает себя элементарного удовольствия. И, ну, вот и все, по правде говоря. Луи — слабый человек. Он бросается на Гарри, обнимая того за шею, и притягивает поближе к себе, от чего руки Гарри чуть не соскальзывают со стола. Луи тянет нижнюю губу Гарри из его рта к своему, смакуя ее мягкость и сладкий вкус. И он тянет его на себя до тех пор, пока не ложится спиной на стол, Гарри падает на него сверху, пытаясь залезть руками под его футболку, забираясь на его тело. Луи не может разобрать, где заканчиваются его пальцы, и начинаются кудри Гарри, потому что совсем запутался. Гарри лежит между его согнутых колен, и Луи толкается бедрами, одновременно прикусывая эту прекрасную нижнюю губу. И Гарри стонет. И все те фантазии, что кружились у Луи в голове о первобытных криках Гарри оживают наяву, и Луи чуть не кончает в штаны, о господи. — Еще, — бормочет Гарри, нападая на губы Луи в это же время, засовывая язык ему в рот и переплетая его с языком Луи. И все это так мокро, так яростно, и Луи просто хочет еще мокрее, еще яростней и еще Гарри. Всего пожалуйста. — Остановись! — Луи отдаляется, выпутывая пальцы из волос Гарри, и скользит ими по его спине, поднимает его футболку и пытается снять ее через голову. Гарри повторяет то же с футболкой Луи, до тех пор, пока они оба не остаются без футболок и, задыхаясь, возвращаются к губам друг друга. И сейчас Луи жалеет о том, что надел узкие брюки, потому что, несмотря на то, что его задница выглядит в них фантастически, и они оказали на Гарри нужный эффект, они слишком обтягивающие, и он абсолютно уверен, что его член сейчас лопнет от ограничений. Зато Гарри в спортивных шортах оставляет совсем немного для воображения, и Луи чувствует, как твердая длина члена трется о его внутреннюю сторону бедра. — Трахни меня, — бормочет Гарри со сбившимся дыханием, покусывая ухо Луи. Он кажется неравнодушен к его ушам. — Трахни меня, трахни меня, трахни меня, пожалуйста, пожалуйста. Трудно ясно мыслить, когда повторяющиеся стоны Гарри влияют сразу на член, но Лу ненадолго удается. — Гарри, эй, мы… ах, мы не можем. Наши друзья здесь. У меня… о, гребанный бог… игра завтра, и… Если бы Гарри так живо не засасывал его подбородок, разговаривать им было бы гораздо легче. — Нет, Лу, пожалуйста. Я хочу тебя. Ты мне нужен. Во мне. Сейчас, — рычит последнее слово Гарри и впивается в шею Луи, заставляя того вскрикнуть. — Тебе не кажется, что нам стоит… эм… не торопиться? Ах, может быть, ну знаешь там, по-дружески подрочить друг другу, сделать приятельский минет… Гарри резко перестает нападать на горло Луи и отстраняется, с беспокойством глядя ему прямо в глаза. — Если тебя что-то смущает, мы можем остановиться, Лу. Я хочу, чтобы ты был довольным. И… просто черт его побери, почему он такой идеальный? — Нет! Нет! Так и есть, нет, поверь мне, я доволен, ладно? Просто. Я… — Гарри смотрит на него так внимательно и искренне, и Луи… ну, он идиот. — Знаешь что, не бери в голову. Я хочу тебя трахнуть. Я очень хочу тебя трахнуть. Безумно. Торжествующая улыбка, вспыхнувшая на лице Гарри, радует, но ей даже близко не сравниться с ощущением расстегивающейся молнии по его мучительно пульсирующему члену...