We've got nothing to lose

Гарри даже не проходит в четверть финал. Он проигрывает на следующий же день в одной шестнадцатой. Джокович с легкостью побеждает его со счетом 7-5, 6-4, так как Гарри не мог отбить его подачи, как бы ни старался. Лу знает об этом, поскольку как-то в перерыве между тренировками прогуглил результаты, и после этого пролеживает в кровати, свернувшись калачиком, всю оставшуюся часть дня. Ему даже особо не было чем заняться, если честно. Их с Зейном комната становится чем-то вроде монастыря. Сплошная тишина. И его телефон больше не взрывается от дурацких сообщений и снапчатов парней. Следующим утром Луи узнает из газеты, что Гарри покинул город. Уехал из Лондона и отправился отдыхать в Италию, так как у него больше нет причин оставаться на соревнованиях. У Луи, возможно, была пара мрачных мыслей о загаре Гарри, прилипающем к коже песке, блестящих от соленой воды океана волосах, каком-нибудь похожем на бога итальянце, натирающем его лосьоном от загара. Прекрасно. К тому времени как настает пора играть в четверть финале против Южной Кореи, снова в Кардиффе, Луи становится сам не cвой. Обычно он такой уверенный. Такой беззаботный. Особенно на поле. Но он просто не может определиться. Не может принять решение. Он думает, что его передачи достигают небывалого уровня, поскольку иногда ему кажется, что безопасней просто отдать мяч другой команде. Поэтому он совсем не удивлен, когда его заменяют и садят на скамейку в перерыве между таймами. Не сказать, что он не злится на Стюарта, а точнее он бросает складной стул через всю раздевалку и потом дуется на скамейке весь остаток матча как ребенок. Великобритания выигрывает, опередив соперника на два очка во второй половине матча, обеспечив себе место в полуфинале. Но почему-то, Луи не так сильно счастлив, как раньше представлял себе, что будет в этот момент. А по правде говоря, он этому совсем не рад. *** Вскоре после четверть финала, Луи понимает, что должен собраться, встряхнуться и вернуться в гребанную игру. Конечно, Гарри может и нежится под итальянским Солнцем и похотливыми взглядами итальянских парней, но это безнадежное дело. Луи здорово облажался касательно этого. Но Олимпиада, золотая медаль, за нее он все еще может побороться. Единственным благоприятным моментом является то, что главный соперник Великобритании в Испании даже не смог выйти из группового этапа. Но его команда встретится с Бразилией в полуфинале, и в том числе с Неймаром. И даже если он со своими приятелями по команде каким-то образом справятся с этим матчем, Мексика весь турнир играет на высоте и, скорее всего, будет бороться за медаль в финале. Поэтому Луи приходит на тренировку пораньше и остается после нее, пытаясь доказать Стюарту, что он заслуживает обратно свое место в основном составе. Что у него был кратковременный нервный срыв, который стал причиной того, что он забыл о том, что вообще такое футбол, но он уже оправился и снова готов возглавить команду. И это срабатывает, по большей части. Он уже чувствует себя гораздо свободнее на поле, его уверенность возвращается. А вот помириться с Зейном, однако... Не так просто. — Дружище, — однажды зовет Луи Зейна после тренировки, за день до последнего матча в полуфинале. — В смысле, Зейн. Ты сможешь ненадолго задержаться после тренировки? Поможешь отработать мне пенальти? Зейн сжимает челюсть, что только усиливает его чудесную, острую линию скул. Он выглядит так, словно вот-вот готов сказать Луи: “Отвали”, чего, надо сказать, он заслужил. — Наверное, — бормочет он вместо этого, снова надевая свои перчатки, и бредет обратно к воротам. — Тогда ладно. Прости меня, — говорит Луи, бросая свой первый пенальти. Зейн с легкостью ловит его в воздухе. — Ммм. Как искренне, — раздражается Зейн, кидая мяч обратно Луи, возможно, чуть сильнее нужного. — Эй, я серьезно, доволен? Ты же знаешь, что я хреново выражаю свои мысли, уж прости, — Луи на этот раз сильнее закручивает и с большей силой бьет этот удар, но Зейн все равно наклоняется и отбивает мяч. — Серьезно? Ты кажется прекрасно их выразил, когда сказал мне не лезть в твою жизнь и быть бисексуальным секретом натурала, — Зейн просто кладет руки на бедра и пристально смотрит на него. Черт. Луи настоящий мудак. — Я не имел права такого говорить, это было очень глупо. Ты мой лучший друг, Зейн, я знаю, что ты просто пытался помочь. А я самовлюбленный придурок, которому нравится портить все хорошее в жизни. Зейн наклоняет голову, будто обдумывает это. — Да, похоже на то. — Эй! — возмущается Луи, бросая мяч Зейну в грудь. Тот без проблем ловит его и смеется. — Послушай, Лу. Если бы я все еще злился на тебя после всех бесчувственных и нелепых вещей, что ты говорил, мы бы никогда не стали друзьями. — Ты прощаешь меня? — Луи в надежде расширяет глаза. — Да, идиот, — говорит Зейн, сокращая расстояние между ними, и быстро обнимает Луи. — И кстати говоря, Лиам расстался со своей девушкой еще до начала Игр. — Думаю я знал об этом и просто был придурком, — бормочет Луи, уткнувшись в грудь Зейна. - Ты же знаешь, о чем я тебя дальше спрошу, да? — Я очень надеюсь, что ты этого не сделаешь. — Гарри, — Луи чуть вздрагивает от его имени. — Ты должен помириться с ним. — Я не могу. Ты думаешь, что я нагрубил тебе, но это ты еще не слышал наш с ним разговор. — Просто позвони ему. Объясни, что у тебя был нервный срыв, но ты уже пришел в себя. — Я не могу. — Да, можешь… — Нет, я серьезно. Правда не могу. Я в приступе гнева удалил его номер и стер все сообщения после матча с Уругваем. И он все равно отдыхает в Италии. Зейн морщит нос. — Он не в Италии. Я только вчера видел его на эстафете Лиама. Луи делает шаг назад. Чертовы газеты, ничего не могут правильно написать в эти дни. — Оу. — Ну же, я позвоню Лиаму, мы устроим вам где-нибудь встречу… — Нет, Зейн, пожалуйста. Думаю, так будет лучше. Гарри готов на… многое. А я еще нет. Он заслуживает того, кто сможет поддержать его, — продолжает Луи, когда Зейн открывает рот, протестуя. — Правда, честно тебе говорю, все хорошо. А я пока все равно хочу сосредоточиться на футболе. Клянусь, именно этого я и хочу. Клянусь. Судя по виду Зейна, он на это не купился, но все же бросает эту тему. И это, наверное, лучшее, на что мог надеяться Луи на всю оставшуюся жизнь в те моменты, когда могут возникнуть разговоры о Гарри Стайлсе.