История жизнелюба(Однажды в Нью-Йорке)

      Нью-Йорк — город, который никогда не спал. Даже сейчас, при снегопаде, на улицах слышался людской смех, негромкое пение бродячих певцов, ветром разносившееся по улице, и грязная ругань пьяниц в баре неподалёку. Город жил своей собственной суетливой жизнью, и даже зимой, когда совсем не хотелось выходить из дома, люди не спешили покидать улицы, согревая городской воздух своим горячим дыханием.       В тихом ресторане на Таймс-сквер играл чарующий блюз, люди молчали, оглядываясь в ожидании, и иногда перекидывались друг с другом парой тихих фраз. Тусклый свет лампы почти не освещал помещение, рассеиваясь по стенам мягким желтоватым цветом. Сцена пустовала, и луч прожектора замер над сценой, слегка покачиваясь, и едва освещал оркестр в углу.       Иккинг подпёр щёку кулаком и устало покосился на двух девушек, почти перевернувшихся через стол и с интересом слушающих рассказ Санни.       — И затем они...       Иккинг вздохнул, слушая громкий голос Санни и забываясь в воспоминаниях.       [Flashback]       Он сидел за полуразрушенным сараем, крепко вцепившись руками в ружьё и холодную, шершавую стену с облупившейся побелкой спиной. Рядом свистели пули, яростно рассекая воздух, а танк позади него громыхал, вздрагивая и встряхивая почву под собой.       Иккинг судорожно вздохнул, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, и прижал автомат к груди. Раздался оглушающий грохот, и здание позади взорвалось, перекрывая страшным стоном скрипящих балок испуганные человеческие крики.       Старший сержант Норек с перекошенным от страха и ненависти лицом вдруг выпрыгнул из укрытия, крепко держа базуку в руках. Секунду спустя грудь его прошиб свинец, а взгляд остекленел; снаряд ушёл куда-то в небо...       Много хороших людей погибло в тот день в деревне Сарлем, в Нормандии. Иккинг помнил их всех.       [Конец Flashback]       Легкий толчок в предплечье вырвал Иккинга из этой короткой, но отчего-то важной сцены: детали произошедшего ясно отпечатались у него в памяти, будто это, чего ни в коем случае не стоило забывать.       Молодой официант, замерший рядом, взирал на него с предвкушение и лёгким любопытством.       — Сэр, с Вами все в порядке? Могу ли я чем-либо помочь? — участливо спросил он и улыбнулся.       — Эй, этот столик мой, — раздался позади них хриплый голос.       Иккинг обернулся, встречаясь взглядом с хмурым официантом, стоящим в углу зала, и которого он почему-то совсем не помнил. Потеряв интерес, он снова повернулся к Санни, яростно машущего руками.       Санни Йоргенсон был сыном конгрессмена и никогда не участвовал в военных действиях, что, впрочем, совсем не мешало ему раскручивать свою роль в событиях и выглядеть так убедительно, что, не знай Иккинг правды, с лёгкостью поверил бы ему.       Девушки, сопровождавшие его с Санни, мечтательно вздохнули, и на их аккуратных лицах были почти одинаковые, томное выражения.       Санни вдруг ударил кулаком по столу и вскрикнул:       — Бамс! И у танка снесло башню ко всем чертям! — Иккинг подскочил на месте и выронил ложку из рук. Она со звоном упала на пол, а когда Хэддок наклонился поднять её, он, сгорая от стыда, встретился взглядом с сотнями недовольных лиц, обращённых на их столик.       Секунду спустя свет в зале потух, и лишь лампы над сценой продолжали гореть, привлекая внимание на прекрасную Мэрилин Монро в роскошном белом платье. Она засмеялась, сияя обворожительной улыбкой, и, когда гости притихли, сладко запела.       — Знаешь, — вдруг раздался шёпот Ребекки, — эти двое нам только мешают, — она прикусила нижнюю губу, кидая говорящий взгляд на свою подругу, Молли, кажется, Иккинг не был уверен, — я бы хотела узнать тебя... немного лучше, — произнесла она и улыбнулась, опираясь рукой о стол; её грудь качнулась в такт движениям.       Санни опустил глаза и ухмыльнулся, и его говорящая улыбка заставила Иккинг отвести взгляд и нахмурится.       — Как скажешь, — он повёл бровями и поднялся, приглашающе протягивая руку.       Ребекка захихикала, поднимаясь, и её темно-синее платье тускло заблестело.       — Прости, Молли, — тягуче произнесла она и, откинув длинные, светлые волосы, взяла Санни под руку. Её взгляд, полный предвкушения и пьяного веселья, искрился триумфом.       —Эй! — Молли вскочила, кидая на растерянного Иккинга извиняющийся взгляд, — стойте!       Ребекка звонко засмеялась и кокетливо помахала подруге, следуя за Санни, собственнически придерживающим её за талию.       — Ну, Реб, ты еще поплатишься, — Молли плюхнулась обратно на стул, складыая руки на груди. Её недовольный вид заставил Иккинга чуть отодвинуться.       Он нервно постучал пальцем по столу и оглянулся.       — Слушай, Ик...       — Иди, — перебил он ее, зная, что услышит. Иккинг не строил каких-то планов на этот счёт, но, впрочем, почти не жалел, что согласился прийти. Серый вечер в одиночестве в своей квартирке не казался таким притягательным, как ему хотелось бы думать.       Молли замешкалась, заламывая руки.       — Послушай, Иккинг, мне кажется, ты хороший парень, но водиться с Санни — поганая идея, — она посмотрела в сторону двери к выходу и вздохнула, — оставить меня тут... — её лицо, полное злобы, посветлело, стоило Молли снова к нему повернуться, — у тебя рубашка не заправлена, — весело произнесла она, улыбаясь.       — Да? — Иккинг покраснел, неловко вжав голову в плечи, и потёр кончик носа.       — Стоило сказать тебе раньше, но разве этот, — она скривилась, — даст слово вымолвить, — она поднялась, разглаживая складки на платье, и бросила на Иккинга печальный взгляд, — прости, но мне пора, — и поспешила выйти.       Иккинг вздохнул, опираясь щекой о кулак, и прикрыл глаза, чуть раскачиваясь в такт красивой мелодии. Стоило ему вновь погрузиться в воспоминания, преследовавшие его все эти годы, кто-то учтиво постучал по краю стола. Иккинг приоткрыл глаза, встречаясь с холодным взглядом пожилого официанта, что он видел раньше, и внутренне похолодел.             Денег у него совсем не было.       — Счёт? — коротко спросил официант и неприятно улыбнулся.       — Э-э, да. Пожалуй, это было бы кстати, — рассеяно произнёс Иккинг и прикусил щёку с обратной стороны, чувствуя, как злость поднимается в нем горячей волной: Санни обещал ему оплатить весь вечер за свой счёт, но, видимо, мысли о светящейся на горизонте ночке выбили весь остаток разума из его головы       Улыбка старика стала шире, делая его лицо совсем некрасивым. Когда он протянул Иккингу счёт, глаза его оставались холодными.       Иккинг осторожным движением взял счёт в руки, стараясь подавить дрожь, и опустил глаза. Сумма была огромной. Он тихо вздохнул, ёрзая на стуле, и поднял на официанта, выжидающе взирающего на него сверху вниз, неуверенный взгляд.       —У-у меня, скорее всего, не хватит денег. Мой друг должен был заплатить, но...       Маска на лице официанта разбилась вдребезги. Фальшивая улыбка сползла с его лица, крылья его носа раздулись, а губы скривились и дрожали, делая морщины у рта глубже. Но старик быстро взял себя в руки и вновь улыбнулся, что, впрочем, не исправило произведённого впечатления. Он наклонился к Иккингу, и его искаженное лицо казалось угрожающим.       —Что ж, сейчас я позову управляющего, и, надеюсь, мы уладим этот вопрос.       Официант, несмотря на возраст, плавно заскользил между столиками и скрылся в небольшом помещении рядом с входом в зал. Вернулся он довольно быстро в сопровождении высокого, неприятного мужчины. Его лицо не было обременено какими-то ярко выраженными эмоциями и казалось серым и неприглядным. Из-под чёрного пиджака, обтягивающего крупную фигуру мужчины, виднелась кобура.       Его маленькие глазки впились Иккингу в лицо. Мужчина оглядел его с ног до головы, недовольно цокнул и спросил:       — У вас есть что-нибудь, что Вы можете дать мне в залог?       Иккинг нахмурился.       — Да, — осторожно ответил он, аккуратно прикоснувшись к часам на своей руке, стекло приятно холодило дрожащие руки.       — Ну, так, — управляющий сцепил руки в замок, выжидая. Официант позади него неприятно скривился, но голоса не подал, замерев позади.       Иккинг осторожно снял часы, провёл большим пальцем по стеклу и нехотя положил их на протянутую ладонь мужчины.       Управляющий поднял часы к лицу, крутя колёсико стрелок и неприятно щурясь. Он постучал по стеклу, и его лицо, до этого ничего не выражающее, просияло.       — Хорошие, — оценил он, — ручной работы. Долларов триста будут стоить, — мужчина сунул часы к себе в карман, и его взгляд, обращённый на Иккинга, больше не был таким неприятным.       — Дедушкины, — Иккинг покосился на карман, — вы вернёте их?       — Да, но я забираю часы под залог, а завтра, до этого же времени, Вы платите по счету и забираете их назад, — мужчина улыбнулся. Его отталкивающее лицо посветлело и больше не казалось угрожающим.       Иккинг натянуто улыбнулся в ответ.       Позже в Бруклине можно было заметить его тощую, хромающую фигуру, подходящую к невзрачному, серому дому. Иккинг поднялся в свою квартиру, переоделся и, не включив керосиновую лампу, привычным движением руки снял ножной протез — после стольких лет ему не нужен был свет, чтобы справиться с этим. Мысли о том, где взять деньги, он решил оставить на утро и, уставший, забылся беспокойным сном.