Иногда жизнь очень сильно меняется

— И кто из вас двоих хочет немного рассказать о моем тайном прошлом? — испортила я идиллию. Я понимала, что сейчас такой момент искренности, и мне не хотелось его портить, но вопросов, клубящихся у меня в голове, было слишком много. Кто я? Кем была в прошлом? И если мы семья, то почему я никогда этого не знала? Плюс странные истории Элайджи, походящие больше на легенды или старые сказки братьев Гримм. Как я могу быть их сестрой? Пусть я и более или менее смирилась с этой мыслью, но это не значит, что я готова проглотить все докучающие мне вопросы. — Что, колёсики крутятся в голове, не давая покоя, пока всего не узнаешь? — ехидно спросил Ник. Я красноречиво взглянула на этого наглеца, давая понять, что он мог бы и промолчать. Но, чёрт побери, он прав. — Ну, поздравляю, большой вампир, ты прав. — Вот тут, дорогуша, я тебя немножко исправлю. Большой, можно даже сказать страшный, гибрид, — ещё больше растянул он губы в улыбке. Элайджа на это только закатил глаза, но говорить ничего не стал, а вот я спросила: — Гибрид? — Наполовину вампир, наполовину оборотень, — осведомил меня Элайджа. Наверное, хорошо, что как только я прервала идиллию, мы все присели на стулья, которые стояли возле некогда целого журнального столика, а то бы ноги у меня подкосились бы от такого заявления. — Как такое вообще возможно? Насколько я знаю, у природы есть одно правило: «Ты либо вампир, либо человек, либо, как теперь я знаю, оборотень. Но никак всё вместе». По крайней мере, в нашем мире именно так. — Ребекка, не волнуйся, так абсолютно везде. Просто Никлаус всегда найдет чем отличиться. И чтобы предупредить твои вопросы, позволь мне рассказать, как ему это удалось. Правда, в этом нет его вины, — начал Элайджа. — Ну же, брат, расскажи нашей сестре, уже не знаю в какой раз, историю моего становления тем, кем я есть, — со сарказмом произнёс он. — Ребекка, не хочу показаться невежливым, и не вздумай подумать, что для меня ничего не значит твоё возвращение. Просто сейчас у меня очень много дел. Очень важных дел. Не успела я даже возмутиться по поводу того, что все достали называть меня Ребеккой, когда меня Розой зовут, как Элайджа в миг стал перед Никлаусом, не давая ему дальше пройти. — Я не позволю тебе, брат, причинить какой-либо вред Хейли или же вновь натворить ошибок, которые потом мы всей семьёй потом будем должны разгребать. — А я у тебя разрешения и не спрашиваю, Элайджа, — просопел Ник. — Она должна понять, что у меня никто не смеет ничего отбирать. — Хоуп не твоя собственность, она твоя дочь, — парировал Элайджа. — К чему твоё благородство, брат. Признайся просто, что ты тоже не хочешь, чтобы моя дочь возвращалась ко мне. Вы все просто решили, что я хочу использовать Хоуп, чтобы создавать новых гибридов. Ведь как ещё может поступить ублюдок, не так ли? Последние слова излучали горечь. И мне стало жалко этого парня, ведь ему действительно очень неприятны эти обвинения. Я чувствовала напряжение, которое окутало всю комнату. Никлаус уже был готов напасть на брата, и тут я решила вмешаться. — Хотите драться, тогда будьте добры выйти на улицу, потому что раз уж мне придется теперь здесь жить, я бы предпочла пользоваться целой мебелью. Мои слова конечно же не возымели нужного эффекта, поэтому я подорвалась с мягкого резного стула, и встала между этими двумя таким образом, что если они решат драться, то в первую очередь пострадаю я. Видимо, я потеряла уже последние инстинкты самосохранения, если решила так по-идиотски себя повести, но нужно же это как-то остановить. — Почему вы постоянно деретесь? Неужели вы так ненавидите друг друга, что хотите умереть. — Милочка, мы не ненавидим друг друга, просто пытаемся донести друг друг свои мысли и доводы. И такое происходит довольно часто, так что зрелище не для слабонервных, — усмехнулся Ник мне. — Да и к тому же, таким образом мы не можем умереть. Единственное, что может нас убить, это кол из белого дуба. — Который Никлаус спрятал от всех, вместо того чтобы уничтожить и навек исключить возможность нашей кончины, — не отставал Элайджа. — Чушь! — ткнул указательным пальцем в никуда Ник. — Я никогда не причиню вам с Ребеккой вреда. — Вообще-то меня зовут Роза, — не в тему встряла я. — Ребекка мне нравится больше, — в один голос произнесли братья. — Но усыплять меня клинком твои доводы никогда тебе не мешали, — добавил Элайджа. — Ну что поделать, если ты слишком часто лез туда, куда тебя не просят и портил мне всё веселье? У меня просто не оставалось выбора, — невинно пожал плечами Ник. — В смысле: усыплять клинком? — осведомилась я. — Не вдаваясь в подробности, очень древние охотники в борьбе против нас начали использовать заколдованные клинки, которыми их одарила одна злая обиженная ведьма. Они нас не убивают, но вводят в состояние, которое находится где-то между сном и смертью. — Ну, если дела так обстоят, то почему бы тебе, Элайджа, тоже не прокалывать Ника тем же клинком, что и он тебя? — попыталась я свести всё к миру. — Спасибо, тебе сестренка, большое за такую огромную любовь ко мне, — с наигранной обидой произнёс Ник, — но здесь я тоже как бы выделился. Из-за моей природы рода эти клинки абсолютно не действуют на меня. — И почему я сама не догадалась? Никлаус рассмеялся, но потом его глаза наполнились решимостью. И я поняла, что все мои попытки отвлечь его, могут отправиться в ближайшую мусорку. — Брат, прошу не делай этого, — заговорил Элайджа, до этого молчавший. — Я не могу позволить отобрать у себя дочь, только из-за твоих эгоистичных чувств к юному гибриду. Хейли сама виновата во всём том, что её ожидает в будущем. Она хочет украсть Хоуп, а ты ей в этом помогаешь. — Брат, я не стал бы отбирать у тебя дочь ни за что в мире. Она мне столь родна и дорога, как и тебе. Единственное, чего я прошу, это всего лишь позволить мне самому убедить Хейли вернуться. — Ты и вправду хотя бы на миг подумал, что я позволю это сделать именно тебе, по уши влюбленному в неё? На это Элайджа не нашёл, что ответить. Видимо, эта Хейли и вправду так дорога ему. Обстановка снова начала накаляться, но на этот раз я уже не знала, как разбавить её. Но тут мне в голову пришла мысль. — А что, если он не один пойдёт к Хейли, а с ним пойду и я? И мы вместе вернём тебе твою дочь? — Я, конечно, благода… — Подумай об этом, Клаус. Я уже поняла, что ты ужасный параноик, но мне незачем тебя обманывать. Я просто заинтересована в мире между вами, а к тому же я хотела бы взглянуть на ту, из-за которой родные братья набросились друг на друга. — А наша сестра права, брат. Пускай ты мне не доверяешь, но ей ты всегда доверял. Никлаус стал внимательно изучать наши лица, в особенности моё, но в конце-концов вынес своё вердикт: — Хорошо, но я даю вам время только до полуночи. — Этого вполне достаточно, — облегченно вздохнул Элайджа. — Не будем терять времени. Я видела скользящее недоверие в глазах Ника, и мне так захотелось избавить его от этого неприятного чувства. Я положила свою руку на его и абсолютно искренне произнесла: — Мне ты можешь верить! Он улыбнулся с благодарностью в глазах.