Вы помните, когда впервые осознали, что влюбились? Когда осознали, что попали в сладкий плен чьих-то глаз? Что стали зависимы от чьих-то слов? В какой момент вы поняли, что потеряли всякую свободу и теперь зависимы от другого человека? И, почему ваш выбор пал именно на него? Вернее выбор вашего сердца. Ведь человек, будучи существом властным, и привыкшим к тотальному контролю над всем и вся, начиная от матери природы и заканчивая братьями нашими меньшими — животными, в делах сердечных абсолютно ничего не решает. Наверно, было бы неплохо, если бы существовала какая-нибудь коммерческая служба, занимающаяся подбором идеального партнера для каждого жителя планеты Земля. Люди бы заполняли анкеты, проходили всевозможные тесты. Все данные суммировали и анализировали «сердечные специалисты», а потом просто знакомили Вас с идеальной половинкой. И Вы бы непременно влюблялись. Не было бы утомляющих и жестоких сердечных терзаний, разбитых надежд, сломанных судеб. Абсурдная и чертовски глупая затея, правда? Может быть страдания и муки — это и есть смысл жизни? Память страданий прошлого — разве она не отрада в настоящем?
***
Они познакомились при весьма странном стечении обстоятельств. Это был первый день Вероники в новой школе. После окончания всех уроков она бродила по опустевшей школе и наслаждалась тишиной залитых закатным солнцем коридоров. Поднявшись на последний этаж, девушка заметила приоткрытую дверь на крышу и не смогла совладать с желанием посмотреть на зимний город с высоты. Снежинки, медленно падая, кружились в каком-то веселом танце. Погода была безветренная, и морозный воздух приятно щекотал кожу. Вероника открыла рот и высунула язык, попытавшись поймать несколько снежинок. Это привычка осталась у неё ещё с детства и почему-то ужасно веселила её. Огни рядом стоявших зданий освещали парк, который располагался через дорогу от школы. Они делились с ним своим светом из-за чего он выглядел как-то празднично. Массивные старые деревья шли вперемешку с молодыми порослями. Рядом с аккуратно насыпанными дорожками стояли железные лавочки, выкрашенные в чёрный цвет. У входа в парк была установлена большая карта, рядом с которой стояли мальчишки лет по 10-12 и о чем-то оживлённо спорили. Вероника слышала лишь какие-то незначительные обрывки их фраз, но даже они вызвали невольную улыбку на лице девушки. — Посторонним запрещено здесь находиться, — мужской голос, так неожиданно вмешавшийся в её уединение, разрушил зимние чары, а вместе с ними и охватившую её веселость. — Тогда тебе следует побыстрее уйти, — блондинка медленно повернулась и смерила говорившего холодным взглядом. Метрах в двух от неё, прислонившись спиной к бытовке, стоял красноволосый юноша, которого она несколько раз видела во дворе. Глаза молодого человека округлились. «Местный bad boy, „ — было первым, что она подумала, увидев его. — Наглость — второе счастье? — Возможно. Он потушил окурок и направился в сторону выхода. Преодолев примерно половину необходимого расстояния, он остановился: — Ты что закрыла дверь? — он злобно отчеканил каждое слово. - Воу, у кого-то был хреновый день? Откуда столько негатива? - На кой черт ты закрыла эту дверь? - Слушай, если у тебя какие-то личные счеты с дверными ручками или что-то типа того, я могу помочь и открыть дверь сама. - Вероника дернула ручку и потянула дверь на себя, но она не открылась. — Ты думала, что дверь на крышу просто забыли закрыть? Решили проветрить помещения во всей школе, а заодно и пару несчастных случаев организовать? Или ты не думала совсем? — последнее слово он не проговорил, а, скорее, прорычал. — Волосы от природы такого цвета или они краснеют у тебя сами, сигнализируя о начале очередного истерического припадка? Молодой человек замолчал и несколько секунд молча смотрел на девушку. Затем, сжав руки в кулаки, подошёл к ней практически вплотную: — А ну-ка повтори? — прошипел он ей на ухо. — Ты - истеричка — отчетливо проговаривая каждую букву, заявила она. Ещё несколько минут они стояли молча, почти не моргая, смотря друг другу в глаза. У него была приятная, но стереотипная внешность: волевой подбородок, аккуратный прямой нос, высокие и широкие скулы, длинные тёмные ресницы. Непонятными были только глаза: в неярком освещении они казались почти чёрными. Зрачок как будто сливался с радужкой. Ни малейшего намека на пробивающуюся щетину или усы — одна гладкая кожа, которая отражала падающий на неё свет. В какой-то момент, она поймала себя на мысли, что больше не чувствует ярости и что почему-то просто не может оторвать взгляд от бледного лица, заострённых черт и этих стальных глаз. Девушка почувствовала щекочущую теплоту внизу живота, отчего её сердце учащено забилось, а ладони вспотели ‚Какого черта?, ‘ — эхом пронеслось в её голове. Для того, чтобы скрыть проступающий на щеках румянец, она разорвала зрительный контакт и резко отвернулась. — Придется торчать здесь с тобой, — уже с насмешкой в голосе выдал парень. — Это была моя реплика. — Ты нормально разговаривать умеешь? — парень засмеялся. — Никогда не пробовала, но могу попытаться. — Кастиэль Монтанари, — он протянул ей руку. ‚Вы настоящий итальянец. Весь — огонь и дым, а внутри ничего нет,‘ — подумала блондинка и пожала руку собеседника. — Вероника Воурен.