Иные: Стать богом с полпинка? Да запросто!

      За завтраком я и озвучил свое желание продолжать путь, увидев недоуменные взгляды ребят. Всех, кроме Ирала, что зыркнул на меня, как на личного врага, снова склонившись к тарелке.       − А раньше предупредить не мог?! – буркнул Вадим.       − А разве ты не знал, что это короткая остановка перед продолжением пути? – хмыкнул я. – К тому же, ты уж прости, но собирать нам в путь ничего не надо. Все при себе. В чем сидишь за столом – в том пересел на кошку – и вперед. Или мы уже разленились, расслабились и никуда ехать не хотим? – подмигнул, осматривая своих друзей.       Артавар – величественен и спокоен. Ведь обо всем мы договорились еще вечером, точнее, даже ночью. Ирал – бесится. Еще бы ему не беситься. Ведь я его как котенка отшвырнул от себя. Надеюсь, Арт сумеет все объяснить моему любимому раньше, чем я вернусь. Мартон – холоден и спокоен. Видимо, все для себя решил и со всем смирился. Даже перстень, внезапно появившийся на среднем пальце правой руки, не теребит. Хотя мне ли не знать, что там яд, который Март решил принять перед началом ритуала, чтобы к его окончанию тот подействовал, разложив тело на составные.       Отлично, приятель. Хочешь яд – будет тебе яд. И, усмехнувшись сам себе, начал переделывать молекулярную структуру вещества, создавая из него принеприятнейшую смесь для очищения организма. Если не уговорю не пить, то на пару часов после ритуала забудет обо всех своих желаниях красиво погибнуть и будет искать ближайший камешек, за которым можно укрыться.       Сеталь и Уль... Ничего по ним не скажешь, кроме того, что мрачные и решительные. Эх!.. Был бы я настоящим богом – влезть в их мысли и понять, что именно они замыслили – не составило бы труда, а так приходится действовать наобум. Виг флегматичен и расслаблен, правда, слегка виновато смотрит на Ирала. Конечно, впервые же на мою сторону так открыто встал. Даже до скандала вчера дошло, если быть честным. Но надо, значит надо, а против приказа печати, как бы ни хотел – не попрешь. Иначе разрушится. А мой маг слишком ценил и уважал то, что между нами образовалось, чтобы настолько бездумно разрушать связь. Вельд спокоен, как тот удав. Читает меня, как собственный разум. Видит все, что хочет, поэтому, я уверен, об отъезде узнал, как только мы сняли купол. А то и еще раньше. О проникающей способности после слияния разума я знал слишком мало. Кочар – как то перекати поле. Солдат, одним словом. Сказали сидеть и не рыпаться – сидел. Сказали выдвигаться – пять минут на сборы и готов. А Велара даже в лице не изменилась, когда услышала. Молодец, девочка. Всем бы у тебя такому покою поучиться.       Почему я выбрал выезд именно на этот день – даже сказать не могу. Вчера даже не собирался. Ребята расслабились, отогрелись, ощутили умиротворение в дворцовом комплексе. К тому же алтарь уже не требовал мгновенной активации. А значит, и спешить было некуда. Но, проснувшись, я понял, что пора. Нельзя задерживаться. То ли потому, что путь жаждущих власти держится определенное время, а потом начинает угасать, ища кого-то другого, кто по нему пойдет, то ли звезды так встали, что через пять-семь дней будет лучшее время для проведения. То ли на меня кто-то очень мягко ментально воздействовал... А скорее всего, после того, что я вякнул вечером, смотреть в эти глазища, полные горечи и обвинения – не мог. Потому и сбегал, как тот трус.       Не, ну а как иначе-то?! Одно дело – путешествовать по мирным землям, зная, что мы идем приключаться, а совсем другое – опасность. Притом – вполне реальная опасность для всех. Вон, даже Март отказался участвовать в этом, понимая, что заигрался. А если нас там всех убивать будут? Смотреть, как моего мага будут расчленять какие-то выродки? Ну и пусть у него сил достаточно, чтобы отбиться. Точнее – продержаться некоторое время. Ирал – не темный. Потемневший рядом со мной, да. Но не темный. И убивать ему будет очень сложно, если придется.       Да и будем сами с собой честны. Если отбросить все сантименты, то Ирал – единственный, чья смерть сильно навредит лично мне. Потеряю контроль, взбешусь, начну совершать ошибки... Как раз в тот момент, когда мне нужно будет применить весь свой опыт и всю свою силу, чтобы не расслабляться. Я бы и Вига оставил, но этот скелетон живучий, даже при очень сильных повреждениях будет держаться за жизнь. Точнее, как Виг меня и просил – я создал для него артефакт привязки душ, кулон с которым висел у меня на шее, встроенный в мою собственную энергетическую структуру, то есть – не спадающий при развоплощении и не теряющий концентрации магических линий. Поэтому, если вдруг Вигельд с какой-то стати помрет, то есть, лишится своего тела, то его душа мгновенно будет вобрана в данный артефакт, и останется там ровно столько, пока не подыщем ему новое тело. Пусть не вампирское, а дриадское. Короли леса - если взглянуть на того же Рофага и его команду – не сильно уступают вампирам по силе, а то и превосходят их, не завися от магии крови. Да и нужен он мне был. А Ирал, положа руку на сердце – нет. Точнее, он мне нужен, но не у алтаря. Насчет же всей остальной команды... Ни одна смерть не ударит по мне так же сильно, как смерть моего мага. Будет больно, обидно. Выть еще долго буду. Но чтобы до полного бешенства и неконтролируемой ярости – нет.       Потому я и начал уговаривать его остаться в столице. Сначала – уговаривал. Потом, когда понял, что это бесполезно и Иралмар не послушается – пригрозил печатью. Мы крупно поскандалили, после чего я взъярился и таки применил приказ. И Виг, мой вампир, который никогда не вставал ни на чью сторону – положил мне ладонь на предплечье, присоединяя свое одобрение к моему приказу, делая его еще сильнее. И Арт только кивнул, подтверждая наши действия, пообещав провести с Иралом долгую и поучительную беседу на тему того, что некоторым лучше не участвовать в данной эскападе. Вот потому и ловил на себе с самого утра хищные, злобные, полные обиды и тоски взгляды. Словно я отказывался от нашей связи, а не пытался защитить того, кого люблю. Понимать же должен!.. Но кажется, эта ситуация и слово «понимание» в его разуме не умещались. Хотя, вроде как рассудительный парень...       − Надо, так надо, − спокойно пожал плечами Вельд и приподнялся. – Пойду, распоряжусь, чтобы кошек вывели.       − Я уже распорядился, − подмигнул ему Артавар. – Сейчас они, разогнав всех слуг, мирно кучкуются в моем парке, заласканные дриадами.       − Представляю себе это! – хохотнул я. – Опьянеют от любви и ласки, это уж как пить дать!       − А ты не подумал, что я могу придержать всех своих кошек, отдав им приказ – не слушаться вас?! – зашипел на меня мой маг, желая не то придушить, не то сразу расчленить.       − Ну, вот чего ты взбеленился? – не понял Вадим. – С Геркой поссорились, так помиритесь...       − И то правда, − спохватился Артавар. – Зачем вам кошки, если я могу дать своих виверн? Тогда уж точно за день преодолеете расстояние до гор. А потом они сами домой доберутся.       Выскочив из-за стола, кинув вилку на стол так, что она зубьями впилась в столешницу, Иралмар выскочил из малой обеденной залы. А я увидел непонимающие взгляды своих ребят.       − Ну, что вы на меня смотрите? Пришлось приказом вытянуть у него клятву, что он останется здесь, пока мы не закончим активацию, − буркнул я. – Делать ему там все равно нечего, нити на него цеплять не собираюсь никакие... Чего зря ему с нами мотаться?       − Мудрое решение, − кивнул сам себе Ульрих, а я ушам своим не поверил. – Побесится, потом поймет и простит. Да и не нужно ему видеть все, что там будет.       − Именно, − легко согласился я. – Многие знания – многие печали. Правильно говорю?       И оскалился так, как умел это делать, заметив, как дернулась наша троица. И плевать! Я понимал, что команда рушится. Вся сплоченность и крепость союза, который был изначально – рассыпаются, как под ветром высохший замок из песка. Точнее, образовался костяк не слишком сильных, но верных друг другу ребят. Был тот, кто не рассчитывал на дальнейшую жизнь, но отказался вмешиваться. Был тот, кого я сам оттолкнул. И были те двое, настороженность к которым превращалось в открытую неприязнь. Но эти двое сами сделали свой выбор.       − Не жалеешь? – удержал меня Артавар, когда все остальные разошлись по комнатам, чтобы собраться в путь.       − Как бы тебе сказать? – я задумался. – С одной стороны то, что было – казалось правильным, надежным, полным... С другой стороны то, что я вижу здесь и сейчас – правдиво. Думаю, ты сумеешь все объяснить Иралу, когда мы уедем. А не сумеешь – у меня впереди еще вечность, чтобы исправить эту свою ошибку. И каждый свой день после возвращения, я буду посвящать тому, чтобы загладить свою вину, − Арт вопросительно хмыкнул. – Я не должен был приказывать. Ни в коем случае не должен был. Это как предательство. Но вчера у меня просто не хватило слов и эмоций, чтобы убедить его в правильности моего решения.       − Скажем так, вчера твои эмоции были направлены совсем в иное русло.       − Тоже верно, − повинился я. – Но иначе не мог.       − Не захотел, − император потрепал меня по макушке, как мальчишку. – Не бойся. В моем дворце ему ничего не угрожает. А для выхода в город я дам ему пару своих лучших воинов.       − Ну и я еще появляться буду, пока едем. Так, посмотреть, все ли с ним в порядке и так далее... – я обнял Артавара, не желая расставаться даже на несколько дней. – Если будет во мне надобность – просто вспомни нашу ментальную связь и назови меня по имени. Мне достаточно будет пары секунд, чтобы появиться. Ирал у меня тоже на связи, по печати перейти – раз плюнуть, но могу просто отвлечься. А имя свое услышу всегда и везде.       − Буду знать, − кивнул Арт. – Иди, ждут тебя.       − Не прощаюсь! – улыбнулся я и сбежал по лестнице вниз.       Кошек удалось найти с трудом. Пригревшиеся на солнышке, заласканные дриадами до полусонного состояния, они валялись по всему саду и отказывались слушаться любого приказа. Я уже злиться начал, понимая, что такими темпами мы только к обеду выедем, но тут, ледяной властной статуей, что внезапно научилась ходить, по лестнице сошел Иралмар. Такой же, каким я его увидел в первый день нашего знакомства: величие, рафинированное превосходство, надменность и сила, перед которой хотелось склонить голову. Пара команд, отданная свистом, и кошки, хоть и ворча, но поднялись со своих належанных мест, позволив взобраться на свои спины.       − Спасибо, − я шагнул к своему магу, не надеясь ни на что, но Ирал склонил голову, уткнувшись мне лбом в грудь.       − Возвращайся, слышишь? – переборов свои эмоции, он посмотрел на меня, кончиками пальцев коснувшись щеки. – Возвращайся и я забуду свою обиду.       − Обязательно, − я прижал Иралмара к себе, чувствуя, как он расслабился в моих руках. – Прости, что так... Но не могу тебя взять.       − Я понимаю это разумом, но не душой. Это жены воинов привыкли сидеть и ждать, когда те вернутся домой. Ты же меня, воина, как слабую женщину оставляешь на попечение неизвестного человека... И от этого мне еще больнее. Ты не знаешь всей моей силы. Не знаешь, на что я способен. Ты видел только самую вершину!.. Решив, что это все мои умения.       − Не в этом дело! – я замотал головой. – Ты силен. Невероятно силен и могущественен.       − Кто бы говорил... – фыркнул Ирал.       − Ну... как бы, да... Но все равно. В сражении с одним из наших – ты победишь. Но подумай вот о чем. Как именно ты победишь. Какой ценой?.. А я не хочу вытаскивать тебя потом из тьмы, в которую ты себя загонишь после. Ты – учитель, Иралмар. Ты тот, кто привык дарить свои знания, но не смерть. Зачем ломать себя тогда, когда мы почти на самом пике триумфа? Если бы не вся эта чушь, которую задумали сделать Сеталь и Ульрих – да я бы слова тебе не сказал! И ехал бы ты с нами. Но я не знаю, как все обернется, и поэтому не хочу подвергать тебя опасности. Не только опасности убить. Но и опасности умереть. Ты хоть представляешь, что со мной будет, случись с тобой что?       − Создай привязку души. Для Вига же ты это сделал...       − И для тебя сделал, − усмехнулся я. – Только, одно дело понять это сразу, а другое – на инстинктах – сойти с ума на то время, как буду ощущать твою смерть. Это будет краткий период. Минуты, может быть даже секунды... Но ты себе даже не представляешь, что за это время я могу сделать. Поэтому и боюсь. Боюсь не того, что сойду с ума, а того, что под моим ударом, в момент разрыва печати – помимо врагов погибнут и мои друзья. Не хочу доводить до такого, понимаешь?       − Понимаю, что я никчемный и слабый. Что ты со мной возишься только потому, что впустил в свою душу. Что мне до того, чтобы подняться хотя бы до ступени Вигельда – еще расти и расти...       − Расширю я тебе кокон, Ирал, − я коснулся губ своего мага. – До двухсот единиц – запросто. Захочешь сам – на базе займешься данным расширением. Как маг ты в разы сильнее меня. Но как убийца... прости, − и сдался. – Если ты пообещаешь, что добровольно останешься здесь, я сниму свой приказ с печати.       − Не следует, − Ирал горько усмехнулся. – Почувствую, что тебе грозит опасность – сорвусь. Порталом пройду. А ты сам говорил, что при резком перемещении к алтарю сила, которая обрушится на мага, не прошедшего всем путем жаждущего власти – раздавит. Езжай.       − Еду, − боднул я его лбом в лоб и махнул рукой, давая сигнал к отправлению.       Ну, вот и что ж я такая скотина, а? Ну почему то же самое – только вчера вечером я не мог объяснить? Расслабился, расплавился, растекся в теплом огне новой связи, посчитав, что уж сутки такой эйфории мне мои ребята позволят... * * *       Вчерашний вечер вообще был каким-то диким и невероятным. Слияние с Артом, прошедшее на каком-то непонятном мне уровне – буквально вымыло меня. Не очистило, в смысле, а вымыло, вырвало из собственных стен и щитов, которые смело, как дамбу сметает слишком сильное течение, оставив каким-то беззащитным; как выносит потоком огромную рыбину, что под своим весом не может сдвинуться с места и только бьет хвостом по мелководью, задыхаясь от обилия воздуха.       Только в этом случае было не больно, а невероятно хорошо. Из меня словно стержень вынули, на котором я всегда держался. Рассмотрели все мои проблемы, пересмотрели каждый кусочек жизни и вложили все назад в какой-то совершенно новой мозаике, где я, оставаясь собой, начал смотреть на мир чуть иначе. Не полностью поменял взгляды, а изменил собственное мнение на некоторые вещи и поступки. Как свои, так и чужие. И я позволил это. Чувствовал, как из меня творят что-то новое, но осознавал, что Артавар не причинит мне вреда, намеренного или случайного. И никогда, ни с Вигом, ни с Иралом у меня не было такого ощущения полного погружения. Доверия, я бы даже сказал. О чем и рассказал Арту.       − Думаю, тут все проще, чем кажется, − мы так никуда и не пошли. Просто переместились из сада к подножию лестницы, и Артавар прижался спиной к еще теплому, нагретому за день камню нижней стойки, прижав меня к своей груди, позволив откинуть голову на его плечо. – Твои парни хоть и сильны, но воспринимаются тобой как братья. Как одногодки, несмотря на то, что постарше тебя будут. Ты легко находишь с ними общий язык, берешь от них те знания, что тебе интересны, но все равно опекаешь их. Это свойство лидера. Да и они, как я понял, спокойно относятся к такому положению вещей. Даже твои печати... – он провел пальцами по моей левой руке, заставив морально задрожать от удовольствия. − Это печати – отданные ими тебе, на которые ты благородно ответил. Поэтому и не видишь возможности полностью расслабиться и ощутить себя защищенным. А со мной другая ситуация. Я старше и сильнее. Не по возрасту этого тела, не по физической или магической силе, нет! По духу. И ты, ощущая это – легко позволяешь руководить собой, на интуитивном уровне понимая, что я не желаю тебе зла.       − То есть, ты хочешь сказать, что лично моей силы недостаточно?       − Ты, Герман, достаточно могущественен, чтобы покорить и подчинить любого. Но это будет давление грубой, сырой силы. А если сравнить твою и мою волю... То думаю, ты легко поймешь, кто будет сильнее. Кстати, из всей твоей команды только у одного человека достаточно сильный дух, чтобы ты ощутил его главенство над собой.       − Март?       − Он. Но даже в нем что-то изменилось. Не смотря на свою силу и волю – он покорился, склонив голову, признавая твое право быть выше. Видимо, на вашем каком-то непонятном мне уровне – у вас было соперничество, и ты вышел победителем. Нам же с тобой делить нечего. Поэтому ты не только легко принял мое главенство, но и спокойно отдаешься собственному покою, принимая мою защиту. Точнее – признал право старшего.       − Наверное, так оно и есть, − я улыбался собственному покою и расслаблению, которого очень давно не ощущал. И это было так приятно, что хотелось застонать от удовольствия. Сдерживало только то, что если нас кто-то увидит в таком моем состоянии – вряд ли поймет этот стон блаженства, не переиначив на свой лад.       − А я-то думал, чем это ты занимаешься, что от тебя такой поток тепла по каналам идет, − Ирал, чуть прищурившись в затаенной злости, смотрел на нас. – Гера, ты в курсе, что тебя ментально вампирят?       − Меня? – я оглянулся на похохатывающего императора. – В натуре, меня вампирят!.. Притом – по моему разрешению. На эмоции, − я протянул руку своему магу, предлагая присоединиться, и объяснил: − С Артаваром канал создаю. Видишь ли, меня усыновили, как бы. А для того, чтобы процесс шел правильно, надо создать некоторую эмоциональную сеть. Чтобы потом, через лет так десять, а то и меньше – не было полного отчуждения. Все же это не кровное родство. И даже не душевное. А для духовного и нужна подобная связь.       − То есть, ты полностью осознаешь то, что происходит, и делишься добровольно? – подвел итог Ирал, присев рядом так, чтобы касаться и меня, и императора.       − Именно, хороший мой, − прошептал я, прижимая к себе своего мага. – Виг, хватит скелетоном притворяться, шуруй к нам!       − Да я как-то и не притворялся, − выскользнул из-за деревьев машиной для убийства мой вампир, постепенно изменил свое тело, присев рядом со мной. – Может быть, я покажусь наглым, но не соизволит ли император свою благосклонность распростереть и над нами?       Один миг, в который мне удалось уложить десятки мыслей – стал решающим. А за это время я успел подумать, что император нуждается в любви. Притом, не даруемой, а излучаемой. Нуждается в том, чтобы видеть и принимать тех, кто если не по крови, то по эмоциям будет свит с ним в единую эмоциональную сеть. Что чем больше он будет изливать своей «благосклонности», в смысле тепла и приятия – тем дольше проживет без дополнительного оздоровления. И то, что мои парни ну никак не помешают процессу его жизни, а наоборот, дадут больше сил и больше возможностей раскрыться еще шире – заставили меня кивнуть, а потом и испытать вторичный поток боли, рванувшей грудь. Но уже послабее. Тогда как мои мальчишки буквально согнулись пополам, так же как и император, что еще двоих принял в свою душу.       − Не жалко одну семью менять на другую? – спросил я Вигельда, увидев чуть осоловевший, пьяный от довольства взгляд вампира.       − Моя семья, с некоторых пор, ты, Герман, − блаженно выдохнул тот, купаясь в невероятном тепле и ментальной ласке. – И те, кого ты выберешь.       − А моей – уже больше двух лет нет... – грустно улыбнулся Ирал. – И доверить свою жизнь тому, кто готов за тебя отдать все – не так уж и плохо.       − Мальчишки, − как-то слишком глубоким, бархатным голосом пророкотал император, обняв нас всех, а я ощутил в его голосе едва сдерживаемую щемящую грусть благодарности. И, видимо, не я один, потому что вскоре на лестнице образовался плотный клубок из тел, где четыре особи пытались прижаться друг к другу как можно плотнее.       А потом в голове и мелькнул образ «гнезда», где всегда мелкие драконыши буквально подползали под пузо к старшему, чтобы греться в его тепле и тихом гортанном рокоте, похожем на мурчание огромного кота. А непередаваемое ощущение полупрозрачных крыльев, что прижимали нас к его телу – еще сильнее вогнали в этот ментальный рай, где было невероятно тихо, спокойно, уютно...       − Нет, я этого не выдержу! – первым выкарабкался я из этой кучи, полной грудью вдохнув невероятно свежий, даже холодный воздух. – Слишком сильно и емко. Хочется просто растечься ментальной лужей и находиться в таком состоянии – веками! Даже Дарочка, чтобы ей сиделось и не икалось, проснулась!       − Есть что-то такое, − лениво отозвался Ирал. – Кажется, что тебя очень медленно плавят в теплом огне блаженства и полного довольства...       − Простите, − слегка смущенно хмыкнул Артавар. – Такого единения у меня не было уже слишком давно. Перестарался.       − Не, все хорошо, все даже отлично, − я протянул руки, помогая свои парням, а потом и Арту – подняться. – Но слишком. Возникает ощущение, что мы еще долго будем в этой эйфории духовного блаженства, а нам, как-никак, надо идти к алтарю.       − Это только первый раз так, − отозвался император. – А потом все уже зависит от вас. Чем больше открытости – тем шире мой ответный канал. Точнее…       − Точнее – чем больше пропускная способность, тем больше мы получим, − объяснил я. – А сегодня и сейчас – это было объединение.       − Именно так, − кивнул император. – Есть предложение перебраться ко мне в кабинет и поговорить. Думаю, нам есть что сказать друг другу.       − А мне есть, что предложить к этому разговору, − хохотнул я. – Сбегаю на кухню, приготовлю кое-что.       − Мои повара...       − Твои повара, Арт, такого не видели и не знают! – прервал я его. – А если беседа продлится всю ночь, то нам это точно не помешает.       И сбежал. Честно? Мне было невероятно приятно ощущать все то, что дарил Артавар. Но в какой-то момент я понял, что пресытился. Нет, не до того состояния, чтобы уединиться, но до того, чтобы прервать подобную связь. Точнее – я просто завершил свою привязку и больше не нуждался в ее поддержании таким емким и полным образом. Дальше все должно было быть дозировано.       На кухне меня встретил только поваренок, оставшийся дежурным.       − Привет, парень, − улыбнулся я. – Разожги огонь и достань мне небольшой казанок с ручкой.       − Его Величество кушать изволят? Так у нас в схоронке и горячие блюда, и холодное мясо... – вжал голову в плечи мальчишка. – Зачем готовить-то?       − Отвар готовить буду, − усмехнулся я. – А мясо холодное и сыры – неси. Кстати, мед есть?       − Есть, вот крынка, − указал мне паренек на большой кувшин. И, найдя мне казанок с ручкой, напоминающий огромную турку – сбежал отдавать приказы слугам, чтобы несли императору холодные закуски.       Пришлось самому подкачивать воздуха в печь и разжигать огонь. Да я и не был против. Ощущение невероятной наполненности, насыщения, самодостаточности – делали меня каким-то ленивым и спокойным. Это притом, что я в Арта буквально влил пару магических единиц силы, чтобы наполнить его эмоциональный кокон. Точнее – впаял в каждую клеточку, в каждый магический канал, создавая собственную структуру в его теле. Структуру приятия новой, непознанной для него энергии. То, что Ирал назвал вампиризмом – было очень слабым, тонким проникновением в суть этого белого дракона, чтобы перенаправить все оборванные нити любви, сконцентрированные на погибших сыновьях и жене – на нас. Точнее – я их направлял на себя (помимо тех, что буквально впились в мой кокон после ритуала), не думая, что мои ребята увидят и поймут суть. А потом перекинул на них.       Но как сложно было работать над этой эмоциональной паутиной!.. Благо – Виг влился, подправив все мои косяки. А то был бы перекос с неверно созданными узлами. Так что, благодаря своему вампиру, что принял Арта, в ауре императора теперь была полная гармония. Что я и не преминул объяснить, коснувшись печати, соединяющей меня с Вигом, услышав теплый ментальный смех довольства. А потом и отклик, что тот, кого я выбрал – совершенен в облике приемного отца. Добр, силен, могущественен, умен... и, что самое главное – отдает себя в несколько раз больше, чем получил.       Я не знал белых драконов. До Лара, алого, да и то из другого мира, я вообще их не видел! Но понял, что белые драконы, к которым принадлежал Арт − как-то так питаются энергией мира, что у них идет отходным материалом – любовь. Точнее – они должны в кого-либо вбрасывать свою любовь или же погибают от пресыщения этой переделанной энергии, в которую переплавляют пропущенную через себя силу. И Арт, лишившийся источников отбора любви – сыновей, жены – начал себя сжигать этим чувством. Не сам. Перебросить ни на кого не мог. А тут – мы, к тому же – готовые получить его эмоцию. Вот потому и плавил нас, буквально топя в собственной силе. Но излил. Выбросил большую часть, а теперь сможет уже и контролировать.       − Готово, − пробормотал я, снимая казанок с огня, вмешивая пену в ароматный напиток. – Ща вы у меня узнаете, что такое кофе... Ща я вам дам попробовать...       И, перелив все в толстостенный кувшин, пошел к покоям императора.       Пока меня не было, эти трое устроили у камина уютное лежбище котиков, скинув все подушки на огромную длинноворсную шкуру, приютившись там в объятиях друг друга так уютно, что мне и самому захотелось присоединиться. Поэтому, быстро разлив кофе по пиалам я, растолкав Ирала и Вига, улегся так, чтобы моя голова приходилась на сгиб бедра Артавара, а мои ребята опирались бы на мои плечи.       − И в этом весь наш Герка, − хохотнул Ирал. – Ни капли ревности, ни грамма зависти. Просто увидел, что все нежатся, пробрался в самую середину – и грей его со всех сторон.       − Такому шкурнику, как я – это положено, − проворчал, млея в ментальном тепле. – И нечего мне тут бурчать.       − Гера, не смеши! – Вигельд чуть не поперхнулся. – Тоже мне, шкурника нашел здесь.       − Ага... Подай мне мою пиалу, будь добр.       − Мальчишки, − сквозь улыбку произнес Артавар, кутая своим теплом любви нас всех. – Знаете, вот только сейчас я понял, как мне не хватало подобного уюта. Это как плестись в жаркой пустыне, теряясь в миражах, чтобы внезапно ухнуть в прохладное озеро оазиса, и захлебываясь, ликуя, пить свежую и чистую воду. Думал ли когда-нибудь, что жизнь мне еще хоть раз преподнесет подобный дар?..       − Знаешь, − я чуть повернулся, чтобы видеть лицо императора. – Когда я жил там, за гранью этого мира, мне тоже казалось, что все кончено. Не к чему стремиться. Нечего ждать. Не на что надеяться... И когда выпал шанс променять ту жизнь на эту... Не столько веря, сколько из-за личного упорства – рванул сюда. А теперь... – я ласково поглаживал плечи своих любимых ребят. – Теперь я понимаю, к чему именно вела меня жизнь.       − Герман, лирика лирикой, но давай разберемся с тем, что тебя тревожит. Ведь чувствую, что есть что-то еще, помимо того, с чем мы уже разобрались.       − Да, есть, − я помрачнел, а потом и пересказал весь разговор с Мартоном.       − Хочешь сказать, что тот, кто упорно вел тебя к алтарю, внезапно, как тот шакал, поджавши хвост забился в угол?       − Да вот как-то так и выходит, − вздохнул я. – Испугался того, кем я стал, передумал, решил не вмешиваться, приказали – я так и не понял.       − А мне кажется, я понял, − задумчиво пробормотал Ирал. – Тебя там ждали, как сильного мага или очень слабого бога. Ты же раз за разом показываешь свою силу. Притом такую, которая уже простому богу не подвластна. Чего только стоит пробуждение силы в Вадиме? Да ни один маг, ни один из прошлых богов не делал это вот так, просто. Играючи.       − Да знаешь ли!.. Я тоже как-то не играючи все это делал!..       − Могу я услышать суть? – попросил Артавар.       − Видишь ли, император, когда Гера совершает какое-то чудо – по его физическому состоянию не видно, сколько сил он прикладывает. Просто, чуть большая бледность, легкое напряжение... И через пару минут ты видишь то, на что у других бы ушли года, десятилетия, а то и века. А этот... Только плечами пожмет. Пустяк, видите ли. Но стоит только взглянуть на его ауру в момент творения – и понимаешь, насколько это сложно. Сила в нем бурлит, клокочет, пытается вырваться вовне... И я не знаю какого труда ему стоит удерживать весь этот объем. К тому же, когда видишь, какой сложности эксперименты он проделывает, к тому же с какой скоростью и легкостью – становится страшно. Вот скажи, ты верил, что можно человека, который вообще никогда не знал магии – за полчаса превратить в мага? А потом два часа только слегка править каналы? Или как выжженного, полумертвого мага приводить в порядок, испытав при этом только легкий голод по силе? А чего стоит его лечение, омоложение? Или... что вообще невероятно, превращение в Высшего лича в течение десятка минут? Этого Март и испугался. Увидел, что Гера давно перерос предоставленный ему объем энергии. Стал не божком, не хранителем одной из энергий, а Творцом этого мира.       − Тут вот еще в чем дело, Ирал, − мягко погладил я своего мага по плечу. – По большому счету я и сейчас могу перекинуть на каждого его личную нить силы, закрепив их так, что ни один из ребят этого не заметит. Если бы я не ощущал, что к алтарю НАДО, то все закончил бы здесь. Как на Кочара набросил темную нить. Помнишь?       − Еще бы не помнить... – хмыкнул Ирал. – Такое не забудешь и через сто лет.       − Могу узнать, в чем суть? – переспросил император.       − Да так, − отмахнулся я. – Кочар предложил мне провести учебный бой, чтобы выяснить, смогу ли я постоять за себя. Через какое-то время мне стало скучно и я присоединил его к алтарю, чтобы он черпал изначальную тьму. Ну а потом, после боя, решил не обрывать нить.       − Знаешь... – Арт мягко зарылся рукой мне в волосы, чуть оттянув, показывая что недоволен. – Если бы я знал тебя чуть хуже или же чуть лучше, меня бы тоже испугало то, как легко ты обращаешься с силами. Но дай боги никогда не увидеть и не узнать, что ты действуешь во вред.       − Арт, я убивал своей силой.       − Ты сначала объясни, кого и как, − вмешался Виг. – А потом уже говори, что убивал. Ты защищался. А убивать защищаясь – никому в этом мире не запретишь.       − Да что бы они мне сделали, эти смертные? – скривился я.       − А что бы они сделали городу? Что бы было с нами, вступи в бой мы? Уверен, что потом не пришлось бы искать тела для переселения?       − А ты ко всему еще и души переселяешь? – хмыкнул Артавар.       − Ну, а что тут такого сложного? – буркнул я. – Пожираю плоть, освобождаю души, пока они во мне – проходят полную ментальную очистку от всего того, что на них скопилось, а потом вселяю в новые тела. Могу в недавно умершие, с полным сохранением памяти погибших. Могу с личностной памятью – в созданные мной. Я же король леса, выросший из дриады, если ты помнишь. Рад так вообще подселением занимался, что две души в одном теле находятся... Думаю, и я так смогу, если будет очень нужно. Временно, конечно. Пока тело не найдется, − тут же поправился я.       − Ты действительно творец, − хмыкнул Арт. – Только молодой и невероятно наивный.       − А вот ты и будешь меня учить, чтобы всю наивность убрать. Как у нас говорят: лучшее – враг хорошего. И чтобы я не зарывался, создавая идеальный мир, утопию, которая через сотню лет рухнет в бездну – я и хочу, чтобы ты стал не только приемным отцом, но и учителем. Уж у кого-кого, а у тебя учиться мудрости – самое оно. Только некоторые думают, что я, обретя силу – не выдержу этого бремя и начну творить невесть что.       − А ты обрети ее полностью, а потом и посмотрим, − улыбнулся Артавар. – Вдруг взыграет самостоятельность?       − Вот потому и веду своих ребят к алтарю, − вздохнул я. – Потому что одно дело, присоединить их к нитям алтаря, а другое – активировать их. Мне нужны Хранители. Те, кто мог бы дать мне по мозгам, когда зарвусь, понимаешь? А простое соединение с нитями сделает их разве что более сильными магами.       − И кровавую жертву принести готов, − спокойно произнес Арт. – И поделиться с остальными своим могуществом...       − Так! – я резко приподнялся. Благо, пиалы уже были пустые и никто не ничего расплескал. – Сам же дал книгу прочесть! Что там сказано? «Ведущий братьев по тропе жаждущих власти – имеет над ними полный контроль. И жертва, что принесут они на алтарь, может быть как малой, так и великой». Точнее – если я удержу всех в жизни, не дам им раствориться в сути алтаря, стать проводниками энергий, вместо того, чтобы обрести могущество Хранителей – то никаких смертей не будет в помине!       − А ты захочешь подобного?       − Опять двадцать пять... – буркнул я. – Есть смерти, которых не избежать. Например, можно убить нападающего, с которым не удалось договориться. Убийцу, насильника, негодяя... Но если я начну убивать собственных друзей, кому я такой буду нужен?! Поэтому всеми силами, даже ценой своей жизни, я удержу всех. А как иначе?       − Если ты идешь туда противостоять тем, кто хочет жертв... – император не договорил, но и этого было достаточно.       − Тогда мне нужно брать только тех, кто действительно будет у алтаря, и никого иного, − мрачно добавил я. - Виг мне нужен. Ирала я оставлю на твое попечение.       − Нет!       − Да! – рявкнул я. – Мне не нужна твоя смерть! Вернусь через десяток дней!       − Гера! – моего мага буквально ломало от ярости. – Как ты можешь...       − Виг, тебе сделаю привязку души на амулет, − я тут же принялся творить из энергии вартарха камень, в который должна будет влиться душа Вигельда в случае смерти его тела, пустив от амулета к его личности тонкую серебристо-черную нить. А все эмоциональные выкрики Ирала – фильтровал.       − Да ты меня слушаешь или нет? – рявкнул мой маг.       − Я буду слушать тогда, когда ты будешь говорить что-то умное, а не тогда, когда истеришь, − оборвал я его. – Пойми, что так будет лучше для всех. И поверь мне, если ты не прислушаешься к голосу разума – мне придется наложить на тебя приказ печати.       − Впервые буду полностью согласен, − подтвердил Вигельд. – Если умру я – Герке только больно будет. Если ты... Боюсь, от алтаря ничего не останется. И тогда уже будут проблемы не у нас, а у мира.       − А если он, не получив моей помощи, погибнет?! – рявкнул Ирал. – Ты представляешь, что ждет меня?! А если вы оба?!!       − Кому-то придется очень сильно постараться убить хотя бы одного из нас, − заметил я. – Не говоря уже о том, чтобы обоих. Поэтому и предлагаю тебе остаться. Не послушаешься предложения – прикажу.       − А Вадим?!       − А за него пусть Март отвечает, − пожал я плечами. – Вадим мне друг. У него своя голова на плечах быть должна. А вот тебя, если имею такую возможность, я сохраню.       − Я за тобой последую!!! – прорычал Ирал, находясь уже в бешенстве. Только сила Арта, что подавляла большую часть негатива – удерживала нас от того, чтобы сцепиться.       − Бесполезно, − покачал головой Виг, взглянув мне в глаза, и я понял его без слов. – Ирал, именем печати, что связывает нас. Печати, которой я поклялся любить тебя, охранять, дарить жизнь – запрещаю следовать за мной. Отныне и до того дня, как вернусь – ты будешь находиться под присмотром императора Артавара. Я сказал!       − Я дополнил, − глухо произнес Виг, положив свою ладонь мне на предплечье. – Прости, Ирал, но так надо.       − Твари! – рявкнул мой маг и, сорвавшись с места – выбежал из кабинета Арта.       − Он меня не простит, − понуро опустил я голову. – Никогда не простит...       − Я постараюсь ему все объяснить, − поддерживая меня в правильности выбора, Арт положил руку на плечо. – Ты поступил жестко, грубо, но правильно. И когда-нибудь твой маг это поймет.       − Очень на это надеюсь, − пробормотал я, понимая, что вся нега этаких посиделок закончилась, и все что я хочу – спать.       − Думаю, завтра он уже легче будет воспринимать то, как ты с ним говорил.       − Да, утро вечера мудренее, − буркнул я, поднимаясь с пола, а потом склонился, чтобы крепко прижать к себе Арта. – Спасибо тебе за все, что ты делаешь.       − Это тебе, малыш, спасибо за то, что ты сделал, − Артавар потрепал меня по волосам и отпустил. В холод, в одиночество, в пустую кровать, в которой сегодня не будет того, кто мне дороже жизни...