Иные: Стать богом с полпинка? Да запросто!

      − Не доедаешь тут, не досыпаешь, беспокоишься о всяких разных, а тебя еще и тварью обзывают? – ухохатываясь, вывалился из портала Вигельд.       − Знаешь, у нас в мире есть такая поговорка: хоть горшком обзови, только в печь не ставь. В смысле...       − Знаешь, я уже в твоем диалекте не хуже тебя разбираюсь, − отмахнулся Виг. – Кочар, что ты с этой тушкой делать будешь?       − Да так, есть одна мысль, − хмыкнул темный. – Так что попридержу пока, для основного действия.       − Блин, когда же это основное уже начнется-то? – тоскливо вздохнул я, понимая, что эти дни ненужного мне путешествия длятся неизмеримо долго. И зачем, спрашивается?.. Не могли меня сорвать уже тогда, когда у самого алтаря окажутся, чтобы быстренько сделал все и снова своими делами занялся. А то плетешься тут, как не знаю кто...       «Носитель, я готов к первой череде преобразований, − внезапно отозвался вартарх. – Если все пройдет безболезненно и придется по вкусу, то можем оставить подобный облик. Хотя я бы посоветовал оставить два. Боевой и базовый...»       − Так, ребята, − сразу посерьезнел я. – Еще полчасика, и выдвигаемся. А пока, если никто не против, я снова колбаситься буду, − подмигнул я Вадиму.       − Не, во дает пацан, а? – хохотнул тот. – Уже не стесняясь даже!       − Да не в стеснении дело, − отмахнулся я. – Просто нужно чтобы мою боевую ипостась оценили те, кто в технике разбирается. Ну, чтобы усовершенствовать что, если надо.       − Ты что же, трансформироваться будешь? – чуть судорожно хохотнул Вадим.       − Генетически сливать все свои структуры, чтобы не обладать тремя разрозненными обликами, а всего лишь двумя... – я вздохнул поглубже. – Ладно, членистоногое, приступай...       Боли не было, да и какая может быть боль в полуматериальном теле, где все держится на энергетических связях. Но неприятных ощущений – хоть отбавляй. Вартарх провел серию минимальных изменений, подстраивая мои нейронные связи мозга так,чтобы я даже в человеческом облике полностью воспринимал все наши общие умения, а потом приступил к переделке тела, соединяя в каком-то невероятном гармоничном хаосе возможности дендроида и свои. Та боевая ипостась, которую он показал в доме баронессы, была только начальной.       Во-первых – я знатно потяжелел. После ужина, устроенного мне Вигом и Вельдом, я еще отъелся в доме Марфария, чтобы уж точно поднакопить массу, и теперь почти по середину своих щупалец, покрытых утолщенной броней, утопал в земле. Помимо стрекал, иглометов и брони появилась еще и чисто моя, дендроидная часть, каждое из щупалец снабдив этакими отростками в виде корешков мелиады, что по моему малейшему желанию могли уплотняться и вырастать до пары десятков метров; или же оставаться этакими отростками не длиннее пальца. Ко всему прочему вартарх подключил мою систему жизнеобеспечения короля леса к своей собственной, и я мог «питаться» просто передвигаясь по земле, как питаются растения. Еще улучшилась локация, сбор всех данных, которые вартарх в свое время считал незначительными... И для полного прикола – отрастил еще две пары узких крыльев из какого-то невероятного комплекса древесной магии и своей собственной силы, так что эти отростки с легкостью отрывали подобную тушу от поверхности. Правда, стрекота было – как у того вертолета... Но все это решалось минимальным применением левитации и односторонним куполом тишины.       − Ну и образина... – содрогнулся Вадим, за всех выразив свое мнение. – Ты как таким уродством управлять собираешься?       − Легко, − буркнул я, заметив, что вартарх еще и модифицировал голосовые связки, чтобы я мог беседовать со своими ребятами в любом виде. – Это не совсем биологическое тело. Использованы некоторые технические возможности Унхара, выращенные вартархом биологически. Ну, все предусмотрел?       − Разве что внешность не продумал, − поморщился Ульрих. – Вадим прав, образина та еще вышла. И так в своем многоногом виде был не очень, а теперь – вообще черт знает что!       − Зато можно осуществлять мгновенный переход из ипостаси в ипостась, − хмыкнул я, сменив комплексный боевой облик на обычный вид вартарха, потом так же легко перетек в короля леса, и под конец встал на землю уже человеком.       − Ну, хоть в обычном облике на тебе эти ворсинки не шевелятся, − поддел меня Вигельд. – А то, знаешь ли... Не очень приятно было бы.       − А зачем ты вообще над такой своей комплектацией работаешь? – не выдержал Сеталь. – Ты же не материальный.       − А это чтобы некоторым грифонам было до невозможности мерзко пикировать на меня и пытаться заклевать, − хмыкнул я, пытаясь понять, что во мне изменилось.       По собственным ощущениям – практически ничего, если не считать, что на данный момент мой мозг работал практически полностью, выдавая не только внешние параметры или диагностируя организм, но и позволяя ощутить каждую эмоцию всех существ, что находились вокруг в диаметре километра.       «Изменил тебе органы и ткани, увеличив мозг до пятидесяти процентов в объеме, усилив нейронные связи», − отозвался вартарх, показав мне мое тело изнутри, как бы в разрезе.       И я понял, что ничего не понял. Легких, как таковых, больше не было, потому что системой снабжения кислородом теперь занималась вся поверхность кожи, а так же слизистая. Само сердце тоже отсутствовало, и вместо него теперь бились и пульсировали сосудистые пучки, расположенные в два ряда вдоль позвоночника и один в самой голове. Мозг тоже претерпел изменения: большая часть находилась в голове, но практически такая же по объему - располагалась в груди. Нервные узлы увеличились едва ли не в двое, но к поверхности коже шло гораздо меньшее количество нервных окончаний, что снижало общую чувствительность. Правда, стоило мне только задуматься насчет понижения и сексуальной чувствительности, как увидел мгновенную обработку собственного тела, что начало прорастать нервными окончаниячми, увеличивая чувствительность едва ли не вдвое против прежней. Когда же показал вартарху, что все понял – нервные волокна снова ушли на глубину.       То же самое теперь касалось и системы выведения отходов. Точнее, ее, как таковой, просто не было. Излишек жидкостей или непригодную к переработке пищу можно было удалить в виде токсинов прямо в землю. А место органов брюшной полости оказалось практически свободно, но вартарх намекнул, что его можно использовать как контейнер. Даже кости прошли некие изменения, став гораздо плотнее и эластичнее, так что переломы мне теперь не грозили. Единственное, что осталось неизменным – это верхняя часть системы пищеварения. То есть, сам пищевод и желудок. Дальше все разрасталось какими-то странными волокнами и мелкими сосудиками, из чего я понял, что теперь в состоянии перерабатывать любую пищу практически без остатка.       «Слышь, ты, модификатор, а ты подумал, как я со своими ребятами некими делами заниматься буду?» − слегка прифигел я, понимая, что у меня практически ничего не осталось из моего прошлого организма.       «Тебе по какому типу систему размножения устроить? – выдало это создание. – Как раз, если желаешь, можешь полость в животе использовать для вынашивания...»       − Да пошел ты лесом, гад ползучий! – вызверился я. – Мне и моих возможностей к воссозданию цветов жизни хватает! Я не о репродуктивной способности говорю, а сам понимаешь о чем!       «Ну так отросток твой я тебе оставил, определенной величины полость, снабженную нервными окончаниями – тоже создать не проблема... а все остальное тебе зачем? Вполне себе технологически выверенное тело, которое не погибнет даже в том случае, если его расчленить. Могу остаточные нити интеллекта даже в руки-ноги забросить, чтобы мог из любой конечности заново вырасти...»       − Модификатор хренов, − простонал я, усевшись прямо на землю. – Это что я теперь - и почкованием делиться могу? И еще каким хрен знает способом? Может еще предложишь полк этаких Герочек наделать?       «Я создал твою систему внутренних органов по образу и подобию строения вартарха, − ничуть не обиделся этот многоног. – У нас, в случае значительного повреждения тела, вся информационная составляющая перекачивается в оставшуюся целой часть, и уже с нее идет полное восстановление до нормальной особи. Но если хочешь, то можно будет таким образом создать и армию Герочек...»       − Гера, а то, что ты сам с собой болтаешь, это тоже часть твоего расколбаса? – осторожно спросил Вадим.       − Да это я так, со своим вартархом препираюсь, − отмахнулся я. – Слегка перестарался этот многоног в моей модификации...       − Разреши просканировать тебя? – полюбопытствовал Сеталь, и я только рукой махнул, давая ему свободу действий. Уж что там понял этот ушастый – ума не приложу, но выглядел он до нельзя удивленным. – Уникальное строение... – наконец, слегка придя в себя, пробормотал он. – Невероятно жизнеспособное... Хотя подобного я еще никогда не видел. Даже если представить, что ты останешься полностью материальным, воплощенным, то тебя даже в таком случае будет практически невозможно убить.       − Ну, как бы для этого и стараюсь, − оскалился я.       − Разреши еще кое-что предложу, − тут же деловито продолжил он. – Немного не продумана зрительная система. Привязка зрения кинута только на верхний мозг, а значит, в случае усекновения головы...       − Для того, кто из пальца может за пару недель вырастить вполне жизнеспособное тело, лишение меня головы – не имеет большого значения, − отмахнулся я. – Это даже в том случае, будь я полностью материальным, а не энергетической структурой.       − Ну да, тоже верно, − сам себе покивал Сеталь. – Получается, что на Унхаре уже давно развита модификация?       − Ага, − мрачно пробормотал я−вартарх, − а так же способы уничтожения практически бессмертных особей. Это в данном мире меня убить почти невозможно, а на Унхаре, при любой степени модификации тела, есть только один вариант выжить: скопировать информационную составляющую разума и отсечь часть себя, чтобы она не попала под деструктор.       − Вот уж точно из головы вылетело, − поморщился Сеталь. – Прав. Деструктор и молекулярный дестабилизатор разрушает любое модифицированное тело. Но даже возможность вырастить себя из любой, практически не способной к выживанию части тела – это уже большой прогресс.       − Только когда тебя накрывают силовым куполом, а потом распыляют – никто заранее не предупреждает о подобной деятельности. Так что, все что остается, это хранить часть себя в энергетическом состоянии, чтобы в случае потери тела не терять разум, а терпеливо ждать, пока тебе не создадут другое вместилище и не призовут в него.       − Вы еще и осознающие... − как-то совсем не удивляясь, произнес Сеталь.       − При невероятно высокой смертности и агрессивных условиях нашей флоры и фауны, пришлось научиться помнить себя, − кивнул я. – А то каждый раз растить особь с самого начала – так и регресс начаться может. А если себя осознаешь, то после вселения через год уже в состоянии взять на себя полную ответственность. А говорят, что научились делать это еще быстрее.       − Было бы у меня такое тело – не отказался бы на Унхаре побывать, − хмыкнул Сеталь. – Очень интересный мир...       − Безумно! – фыркнул я. – Если пару молодых особей, рожденных с не осознавшими себя душами, приходится охранять отряду из десяти особей разной модификации.       − Хочешь сказать, что у вас там еще практикуется рождение?       − Сеталь, лично я – ничего не хочу сказать, а вот вартарх по какой-то причине делится всей этой информацией.       − Для реестра надо, вот и делится, − подал голос Кочар. – А то Унхар, наверное, один из тех редких миров, которые не классифицированы и не исследованы.       − Ну, тогда давайте вперед, и слушайте, что могу рассказать, − я перетек в обычную боевую ипостась вартарха, безо всех этих древесных наворотов, и поцокал рядом, временами даже обгоняя кошек, которым, кстати, в отличие от людей, было полностью наплевать, как я тут изменяюсь. – На Унхаре и в колониях нашего мира существует два способа размножения. Для стражей и хранителей семьи – клонирование и модифицированное выращивание тел в лаборатории. Для самой семьи – модифицирование и рождение. Все стражи бесполы как таковые, и инстинкт размножения у них отсутствует. Разве что только любовь к семье развита на уровне невероятной преданности. Но, изначально подверженные модификации, они могут в определенных параметрах менять свои тела, и в случае надобности создавать себе репродуктивную систему нужного подтипа. Это на тот случай, если в семье по какой-то причине не остается самцов или самок, а инстинкт продолжения рода не угасает. Хотя, насколько я помню, давно уже всем вживляются этакие ограничители, чтобы подобные инстинкты не застилали разум. Особенно во время тяжелых переходов.       − То есть, те, кого вы охраняете, по сути – обычные осеменители и биоконтейнеры для вынашивания потомства?       − Все ты утрируешь, − отмахнулся я одним из стрекал. – Зарождение и вынашивание потомства занимает от силы пару недель, а потом особь вполне самостоятельна, чтобы передвигаться дальше собственным ходом. Хотя да, если инстинкт не подавлять специальным ограничителем, он может возобладать над всем остальным. Хотя сама семья – это ученые, исследователи и другие интеллектуально развитые личности. Мы часто работаем в агрессивных средах иных планет, занимаясь их изучением и сбором данных для того, чтобы знать, какие именно модификации требуются для того или иного мира. Поэтому инстинкт размножения связан еще и с попытками вывести наиболее жизнеспособное потомство, чтобы посмотреть, как оно будет себя чувствовать. Случаи смертей потомства, если оно изначально здорово и полноценно – минимальны.       − Ты, конечно, прости идиота, − спикировал мне на спину Вадим, тут же усевшись, как на какого-то скакуна, - но объясни, как. КАК вы всем этим занимаетесь? К тому же, кто создает подобного вида скафандры, чтобы и летуны ваши, и многоноги эти, и еще не пойми кто – чувствовал бы себя уютно?       − В безвоздушные миры мы не ходим изначально. В миры с ядовитыми испарениями – тоже. А возможность перестроить свою дыхательную систему на любую газовую смесь – заложено в первичную модификацию. Точно так же, как и умение приспосабливаться к любой пище, создавать поверхностный хитиновый скелет и переключать сенсорную систему организма под любой спектр излучения. А потомство, в случае его создания, уже перенимает черты именно данного мира.       − Озвереть... – не выдержал Вадим. – У вас там просто что-то невероятное творится! Зачем? Объясни?!       − Видимо потому, что мы создаем реестры населенных планет, а унхарцы любят все попробовать на зубок, − хмыкнул Мартон. – Исследователи... Да и как иначе, если они осознающие себя? В одном мире от скуки скиснуть можно. Вот и бродят по всем известным мирам в поисках чего-то нового и интересного, чтобы еще чего-нибудь добавить в базовую комплектацию.       − Во всех мирах есть этакие приключенцы, что постоянно ищут себе адреналин на собственную задницу! – попытался защитить я вартарха. – Только некоторые действуют в пределах одного мира, а другие – в пределах нескольких галактик! Скажи спасибо, что мы только исследователи, а не завоеватели! Нам и своих проблем хватает, чтобы еще и в чужие вмешиваться!       − Вот уж точно, на такое только спасибо сказать и можно, − фыркнул Кочар. – С такими-то возможностями, да еще и воевать с подобными вам – это уже слишком!       − Но если вы плодитесь несколькими способами, да еще и так быстро, неужели у вас нет перенаселения?       − Унхар расположен в очень большом звездном скоплении, и кроме нашей расы там больше никого нет, − терпеливо объяснил вартарх. – Так что нам заселять эти миры еще миллионы и миллионы лет. Но размножение – самая малая радость, доступная нам из всех возможных. Исследовать, познавать, воспринимать, развиваться – вот наша цель. Из других миров мы не берем оружие или смертельно опасную технику. Только научные достижения, которые исследуем, чтобы суметь их внедрить в нашу жизнь.       − То ли вы высшая раса, которой претит сама мысль убийства, что по тебе, Гера, совершенно не скажешь. То ли вы настолько сильны и могущественны, что считаете ниже своего достоинства вступать в мелкую бойню с другими расами, − вмешался Ульрих.       − Второе вернее, − отозвался я. – Нам даже не требуется тотального исследования особей других рас и видов, чтобы узнать их строение. Достаточно просканировать, создать в себе полное подобие тела, и уже самостоятельно разбираться, зачем те или иные органы. Поэтому все, что нам нужно от других – это их знания.       − А питаетесь вы как? – снова вмешался грифонистый любитель фантастики, привнесенный мною сюда с Земли. – Что если вместо животного съедите разумного?       − Для этого у нас есть особь, которая ментально умеет поддерживать общение с любыми видами разумных существ. И если интеллект особи превышает некий коэффициент, принятый за наличие разума – такая особь в пищу не употребляется... Если не является больной или нежизнеспособной. В данном случае, эта пища перерабатывается, душа исследуется, очищается и отпускается на перерождение.       − Уже давно установлено, что душа наличествует у всего живого и думающего, − наставительно добавил Сеталь.       − Ага, Ирал мне что-то говорил про то, что меня могли случайно вселить и в животное, − хмыкнул я. – Так что наличие души не отрицаю. Но животная – слабо развита и является простейшим энергетическим сгустком, который можно при желании поглотить и переварить.       − Ужасти какие ты рассказываешь, Герка! – пнул меня Вадим пяткой в бок. – Так с тобой и передвигаться станет страшно. Что если ты проголодаешься и всех сожрешь?..       − Уже должен был и понять, что я отношусь с трепетом к разумным существам и уничтожаю только при большой необходимости. Да и то, только физические оболочки, − буркнул я. – А чтобы изначально осознавая поглощать и душу... Ну, только один раз так было... – вспомнил я скверную ситуацию с каким-то непонятным, осознающим себя иным, что чуть не воспользовался мною для собственной мести.       − Странный у вас мир и обычаи в нем странные, − пробормотал Сеталь. – Невероятные возможности сочетаются практически с первобытными инстинктами. Все переплетено настолько плотно и густо, что я задаюсь вопросом: почему вы еще все, поголовно, не начали пользоваться своими ментальными возможностями?       − Во всем сразу силен не будешь, − наставительно произнес я. – И приходится развивать в себе или мощь, или же другие способности, − а вартарх добавил: − Сложно ментально следить за семьей, одновременно заниматься их охраной, да еще и пытаться разобраться в строении разума отличных он нашей расы особей. Поэтому у каждого в семье есть свое собственное предназначение. И лично мне никогда не нравилась роль исследователя. Я только как страж хорош.       − Оно и видно, − буркнул Ульрих.       «Что ли ментальное усиление тебе установить? – мысленно спросил у меня вартарх. – А то сильно мне в эту голову залезть хочется...»       «Тоже не оставляет впечатление, что с Улем не все чисто?»       «Необычен», − как-то очень уж коротко отозвался многоног.       Но я на этом внимания заострять не стал. И так знаю, что тот что-то задумал. Но при моих возможностях, особенно с вартархом проснувшимся – Уль мне переставал быть опасен. А если еще взять то, что я слит с алтарем, что я уже развоплощенный... То все потуги темного как-то навредить мне – казались слегка наигранными. Нет, я совсем даже не считал себя этаким супергероем. Потому что даже супергерою можно задницу надрать, если хорошенько постараться. А вот если клювом не щелкать, да еще и применять все свои знания и умения, то проблем особых не ожидается. Я бы сейчас даже с Радом потягался, если что. Хотя и говорят, что он страшный и зубастый зверь, но я тоже уже не мальчик. Так что я бы посмотрел, кто кого.       «Бога поглотить в принципе невозможно, − задумчиво отозвался вартарх. – Распылить, заключить в нескольких кристаллах, разбросав их по свету... Влить суть в какой-то особо плотный металл... Обессилить и довести до дезориентации, чтобы долго приходил в себя – возможно. Поглотить... Ну разве что создатель всего сущего может быть способен на подобное. Но ему до всех этих богов и дела нет. Так что не советую тебе бороться с каким-либо богом. Вполне может случиться так, что сам окажешься добычей...»       Да... Кажется, я реально переоценил свои силы, если вартарх вполне буднично сообщает мне, чтобы я даже не рыпался. И это со всеми своими умениями и силами. Оказывается, быть неуязвимым для данного мира, это не то же самое, что быть действительно серьезным противником тому, кто веками, а то и тысячелетиями оттачивал свои возможности. Это что, мне теперь и с Ульрихом не справиться, если нужда в этом будет?       «Насчет темного – не переживай. Я уже давно понял, что с ним не все чисто, поэтому осторожно и исподволь подпускал в него нити развоплощения, которые, если дернуть все одновременно – в клочки изорвут его суть, заставив собираться воедино веками. А если еще пару частей и выкинуть с планеты, не дав соединиться, то можно его не опасаться. А вот честно я бы тебе ни с одним не посоветовал сходиться. Даже с Хааром, не смотря на то, что у тебя больше могущества.»       «Какой-то я не совсем правильный бог тогда получаюсь, − мысленно хмыкнул я. – Ни возможности читать в душах, ни умения отстаивать свои права, ни простейшей интуиции даже!»       «На что учился, таким и получился, − буркнул вартарх. – Ты с плотью работаешь зато на высшем уровне. А в душах читать гораздо легче, чем создавать подобное тому, что создаешь ты. Так что не отчаивайся. Я еще поищу в своей памяти возможности ментального воздействия и посмотрю, что можно будет сделать, чтобы усилить и эту твою сторону. Но будет лучше, если ты сам начнешь присматриваться к окружающим. Потому что знания так и останутся знаниями без тренировки...»       − Учитель, блин, нашелся... – буркнул я. – Мастер Йода недоделанный... а то я не знаю! Как-никак, считай, больше десяти лет потратил на то, чтобы достигнуть своего теперешнего уровня... Да и то иногда сердечко екает и задница лом перекусить пытается...       «Носитель, привыкай, что у тебя теперь другая физиология», − поддел меня многоног.       − Да хрен с ним! Поговорки свои, человеческие, переделывать не буду! – буркнул я, заметив, что вырвался далеко вперед. – Эй, чего стоим, кого ждем?       − Да это ты что-то разогнался, − хмыкнул Вадим. – Так своим гарцующим темпом на гору взбежишь. А мы не такие пауки-осьминоги, чтобы подобным спортом заниматься. Так что, останавливаемся, отдыхаем, наполняем брюхо и только потом думаем, как дальше быть.       − Дальше уже моя работа, − сладко, всем корпусом потянулся Мартон. И, отойдя чуть дальше – расплылся грузным, кольчатым, белым телом огромного подгорного червяка. И, не дожидаясь пока ему дадут команду, завибрировав всей своей массивной плотью – вдавился в подножие горы, за каких-то пару минут углубившись почти на всю длину.       − Охуеть и не встать... – почесал маковку Вадим. – Горнопроходческий комбайн, епть! Это же какая у него скорость?..       − Минимум пять метров в минуту, − хмыкнул я. – А может пока просто разминается...       Но пока мы разводили костер, доставали все из собственных заплечных мешков и готовили еду – Мартон уже вернулся. Притом – в человеческом облике.       − Расстояние где-то две тысячи шагов, − прокомментировал он. – Но гора полна пустот, да и рыхловата в середине, так что напрягаться не пришлось. Туннель не очень высокий, но думаю, пригибаться никому не придется, − и присел у костра.       − А с полом что? Если гора рыхловата... − начал я.       − Когда я не просто прорываю себе ходы, а делаю туннели, − начал Мартон, накладывая себе кашу, − то обычно на брюхе открываю специальные щели, которые выделяют очень быстро отвердевающую слизь, что уплотняет щебень до состояния крепкого покрытия, как у вас на Земле дороги покрывают. При большой надобности могу так же сделать небольшой, не длиннее десяти метров, мост.       − Как? – не выдержал я, пытаясь придумать, каким образом это можно сотворить.       − Просто, − пожал тот плечами. – Набираешь на брюхо достаточное количество щебня, ненадолго замираешь над пропастью, а потом отслаиваешь верхний слой шкуры с брюха, что становится скрепляющим фактором. Технику не выдержит, но рыцаря в полном облачении – легче легкого.       − Одни уникумы собрались, − помотал головой Ульрих. – Один - какой-то модификант странный. Второй – червяк горный... Ну, грифон-то понятно, тварюшка местная. Вампиры и эльфы – тоже водятся... а чего мне еще ожидать?       − Ну, этого например? – Велара легко перетекла в свою змеиную ипостась.       − Тьфу, блин! – Ульрих даже поперхнулся от неожиданности. – Предупреждать надо!       − Предупреждаю, − клыкасто оскалилась эльфийка.       − Точно... представители кунсткамеры во всей ее красе... Еще от кого-то представлений ждать?       − Жди, − флегматично кивнул Кочар. – Всего еще насмотришься.       − И не сомневаюсь, − отозвался Уль. – Наверное, только такое сборище непонятных существ и может получить желаемую власть, при этом не нарвавшись на откат алтаря в виде дополнительных смертей.       − Ага, − поддакнул я. – Если кто-то особо рьяный не попытается никому всадить нож под лопатку, то все выживут.       И, видимо, мои слова стали последними в копилке подначек и приколов над темным, потому что психанув, швырнув свою миску чуть ли не в костер – он рванул вперед по проходу, видимо решив ждать нас с той стороны. А я, с чувством выполненного долга, ласково щурясь помрачневшему Сеталю, расслабился и прилег слегка отдохнуть. Потому что, прикинув общее количество полетов на одного грифона – решил ему слегка помочь с перенесением нашего небольшого отряда.