Искаженные

3262 год Второй Эпохи, Умбар и окрестности — Тогда он вскинул меч и зашипел, как тысяча змей! И показал прямо на холм и так вот зарычал: «Кто здесь не боится Владыки Мордора?!» И Золотой Государь… — Так зарычал или зашипел? — бесцеремонно вклинился в повествование единственный слушатель. — Кто? — заморгал рассказчик. — Владыка Мордора? — Тьфу на тебя, — грустно ответил рассказчик и допил остававшееся на дне пиво. — Такую историю испортил, зануда… Хальдор поднялся, кинул на стол пару медяков и вышел из кабака. Постоял у коновязи, покачиваясь на каблуках, и зашипел сам, как одна, но очень огорченная змея. Он успел выслушать две дюжины разных вариантов произошедшего, и ни один из них и близко не стыковался с реальностью. Ну кто-то же должен был растрепать об этом по округе! В конце концов, там была не только королевская гвардия, Саурон с присущей ему тонкостью вломился прямо в центр лагеря и шел по нему так — что видно было. Видно было… Памятный был день. *** Хальдор почуял их в последний момент. Успел откатиться в сторону чуть ли не из-под копыт, когда вниз упало пять всадников, до последнего остававшихся невидимыми в ясном небе. Кхамул мешком сполз с седла, да так и остался лежать лицом в землю. Остальные мигом спешились сами и уложили коней. — Ненавижу летать, — выдохнул Второй, когда обеспокоенный Хальдор попытался его перевернуть. — Не трогай меня! Летать и колдовать — ненавижу еще больше! — Маг, — укоризненно сказал Дэнна и качнул темными косами, — ты мертвый. У мертвых не бывает морской болезни. — Видимо, я не достиг твоей степени презрения к бренному миру, — шепотом, но весьма ядовито ответил Кхамул. — Угх… Хотел бы я и впрямь быть мертвым. Тихо лежать в земле, а не скакать по небу… Он свернулся клубком и перестал реагировать на происходящее. Дэнна вздохнул и глянул на Хальдора. — Покажи мне, — сказал Дэнна. — Где лучшее место для наблюдений? Хальдор жестом указал на гребень холма. — Не вставай в рост, — сказал Хальдор. Дэнна кивнул. Юное лицо его оставалось бесстрастным. Хальдор не решился спросить, что произошло. Из этих пятерых он хорошо знал только Сайту и, пожалуй, Кхамула — Сайту знала вся Обитель, а Кхамул учил Хальдора тому, что могло бы называться магией. Дэнна был постоянно чем-то занят, проводил много времени в Зале Карт, и Хальдор — нет, не боялся, но замирал перед ним так, как иногда остальные перед Первым. Хэлкара Хальдор не боялся — трудно бояться человека, у которого ты стоял на стреме, пока он крадет коней. Когда Хальдор подполз к гребню, Дэнна внимательно глядел вниз и вдаль — на нуменорский лагерь. Да что там лагерь — уже полноценный город. Хальдор попытался так же провести ладонью перед лицом, поймать нужный момент сосредоточения, но сорвался в конце и чуть не выругался. Дэнна глянул на него краем глаза, моргнул, как большая птица, неловко и медленно, и повернул голову обратно, чтобы не сломать собственное дальновидение. Хальдора похлопал по плечу подползший Кхамул. Кажется, после короткого обморока Второму стало лучше. — Держи, — сказал Кхамул. — Сильная магия. И протянул Хальдору кованый цилиндр. — Раскладываешь… — сегменты скользнули с тихим щелчком, — Поворачиваешь… И вот тебе прекрасная подзорная труба. Рекомендую. — Он там, — сказал Хонахт из-за их спин. — И здорово же он нас обогнал. — Ты откуда знаешь? — удивился Сайта. — Птицу поймал? — Да вы посмотрите на коней, — Хонахт тяжело прижал собственного крылана к земле, зашептал что-то на ухо. Кони повернулись все в одну сторону — к лагерю — и тревожно прядали ушами. Кобыла Дэнны ударила по земле тяжелым кожистым крылом, оскалила зубы, фыркнула, начала вставать. Хонахт метнулся к ней, начал уговаривать потерпеть спокойно. Сайта придержал еще пару зверей. — Нехорошо, — сказал Моро. — Толку от нас тут… — Моро, — сказал Сайта проникновенно. — Если б ты остался в Обители, Хэлкар бы… — рыжий замялся. — Хэлкар сделал бы с тобой что-нибудь, о чем бы сам потом крупно пожалел, — холодно отозвался Дэнна, перевернулся на спину и съехал с гребня к коням. Хальдор крепче сжал в руках подзорную трубу и сосредоточился на происходящем в лагере. Ему остро казалось, что он не понимает половины произнесенных слов. Так бывало, когда их собиралось больше двоих, он чуял — но пока не умел слышать весь разговор. Когда он как-то спросил об этом Кхамула, маг долго молчал, а потом грустно попросил Хальдора не торопиться. Моро молча занял место Дэнны. — Что случилось? — спросил Хальдор у Кхамула тихо, возвращая ему трубу. Маг поднял на него темные глаза и покачал головой. Звякнула пара подвесок, которые Кхамул до сих пор иногда вплетал в косицы на висках. — Саурон… отправился к нуменорцам, — шепнул Кхамул. У Хальдора волосы поднялись на шее. — Один? — неверяще спросил он. Кхамул кивнул. Моро тихо вскрикнул и повел головой слепо, схватил Хальдора рядом за руку, позволяя тому тоже увидеть. — Что там? — сказал Хонахт снизу. — Что вы видите? — Переполох, — ответил Хальдор, смаргивая резь и жжение в глазах. Сайта невесело хохотнул. — Большой шатер в середине, — неверяще сказал Хальдор. — Люди сбегаются. Если это Саурон… он… — Рехнулся? — подсказал Кхамул. — Навряд ли. Моро, Хальдор… держитесь. Кхамул накрыл кольцо на руке другой ладонью и прикрыл глаза. Картинка сместилась, встала на место, стала в разы крупнее и четче. — Я вижу его, — сказал Моро. — Он… — Надо что-то сделать, — сказал Хальдор. — Что, мы будем просто сидеть и смотреть? Его заковывают в цепи! — Я уточню кое-что, — так же холодно отозвался Дэнна снизу, продолжая лежать на спине и смотреть в небо. — Вы видите, как Саурона заковывают в цепи? А он что делает? Хальдор замер и постарался обдумать вопрос внимательно. — Не сопротивляется? — наконец сказал он, уловив смущающий момент в этой картине мира. — Я думаю, — сказал Дэнна, и голос его чуть дрогнул. — Я думаю, он знает, что делает. — Он смеется… — прошептал Моро и чары сломались. — Смеется. Остальные застыли безмолвно, на середине движения, только шепот Хонахта лился над завороженными конями, в такт шелесту травы и песка. *** — Я слышал, господин ищет тех… кто ищет истории? Особые истории? — мальчишка поймал монету на лету и шепотом продолжил. — Нуменорец, худой, чисто выбрит, карие глаза. Нестарый, но седой, нос ломаный, правленый — вот так, руки в шрамах, на брови старый шрам, — мальчишка показал, и увидел, как взгляд собеседника на мгновение дернулся. — Знаете его? Темный шерстяной плащ, одежа старая, потрепанная, но болячек не видать, сидит прямо и обувь не стоптанная… За два золотых отведу его, куда скажете. — Два золотых? — сказал собеседник лениво, — Да ты рехнулся, парень. — За меньше ничего не скажу! — зло отрезал мальчишка. — Мне еще жить охота! — Что же, он тебя напугал? — напускное удивление в голосе нанимателя было опасно близко к настоящему. — Не то чтобы… — у парня дернулся кадык. — Глаза у него сумасшедшие. Смотрит сквозь. Говорит с кабатчиком, притворяется, что пиво пьет, смеется, а взгляд — стеклянный, будто нет вокруг никого. — Заплати ему, — сказал спутник нанимателя и мальчишка опустил взгляд, запоминая мелодичный голос, легкое движение, не звон, а шелест кольчуги, переливчатый отблеск в складках плаща. То, что можно было перепродать. — Я слышал, господин ищет истории? — подошедший паренек глядел на Хальдора хмуро. Хальдор отставил очередную кружку дрянного пива, которую сил не было уже даже делать вид, что пьет. Примерно этого он и ждал. Слух должен был расползтись по умбарским кабакам и отиравшимся вокруг нищим и музыкантам — чужаку нужна особая история. И чужак готов платить. Это было опасно. Но результат был нужен Хальдору сейчас и здесь. — Я знаю музыканта, — сказал парень и замолчал выжидательно. Хальдор кивнул ему на свободное место за столом, перекатил в пальцах монету. Парень скользнул за скамью, зашептал: — Есть тут один… сам не свой до боевых песен. Хочет сложить лэ о победах Золотого Государя, да живет он вечно. Я видел, в те три дня, что Большой Флот грузился на корабли, старик пил с гвардейцами. Хвастался потом, что записал каждое слово, что они были тогда при лагере и все слышали. Два золотых — и я отведу тебя. — Немалая цена за простой слух, — сказал Хальдор, скрыв удивление. — Пять серебром, если отведешь, и еще дюжину, если я и впрямь услышу, то, что мне интересно. Дальше он торговался потому, что так было надо, чтобы не вызвать подозрений. Но внутри уже подымалась не рассуждающая холодная волна — все, что угодно, только узнать, что же произошло, что случилось? Получить хоть какой-то намек, вернуться хотя бы с каким-то ответом. Он почуял неладное слишком поздно. Движение на крыше. Движение, которого он никогда не смог бы разглядеть раньше, в изменчивых южных сумерках. Оттолкнул в сторону мальчишку, рванулся по переулку вперед, за спиной раздался стук черепицы и крик. — Ушел! От стрелы ушел! И еще несколько фраз — на языке, который он только начал учить. Хальдор влетел в следующий дом, выпрыгнул из противоположного окна, но часть преследователей была на крышах, а люди были расставлены правильно. Он понял, что его загоняют к нужной точке — тупик? Заготовленный дом? Попробовал несколько переулков, но те, на крыше, с луками, вынуждали держаться в тени и под навесами. Пожар в крови почти выгорел, когда он развернулся навстречу преследователям. За спиной была глухая стена. Меча у Хальдора не было, только длинный кинжал — законы города строго относились к оружию, после приснопамятной ночи мятежа двадцать лет назад. — Здравствуй, Орхальдор, — сказал подошедший человек и откинул капюшон. Высокий лоб с залысинами, тонкие губы, внимательный взгляд. Хальдор на мгновение прикрыл глаза. Рядом виднелись силуэты с натянутыми луками. — Улундо, — брезгливо сказал кто-то с крыши. И добавил что-то еще, звонкое и презрительное. Испуганное. — Они говорят, — печально перевел преследователь, — ты бежал быстрее человека, Орхальдор. Даже высокой крови. А высокой крови в тебе всего ничего. Увернулся от стрелы в темноте. Не думаю, что увернешься от трех эльфийских луков и моего меча. И десятка стражей за нами. — Здравствуй, Бреголас, — выдохнул Хальдор и лопатками оперся о стену, пытаясь отдышаться. — А что… у нас теперь берут эльфов в Стражу? — Я надеялся, что описание врет, — продолжил Бреголас так же печально. — Надеялся, что ты погиб в ту ночь, вместе с женой. Но, видимо, ошибался. Чем тебя купили, Орхальдор? Хальдор тихо засмеялся. — Есть вещи, которые не продаются, — сказал он. — Давай меняться. Я расскажу тебе, за что меня «купили», а ты таки расскажешь мне историю, за которой я гоняюсь три последних дня. — И этого я тоже не понимаю, — сказал Бреголас, напряженно поворачиваясь к спутникам. — Неужели у них там правая рука не знает, что делает левая? — Замыслы Врага изощренны, — откликнулся эльф. — Возможно, не все пошло по плану и его слуги ищут возможности поправить положение. А возможно, этот бывший человечек здесь для того, чтобы смутить нас и вас, внести разлад и раздор. Не трать попусту усилия, Бреголас сын Нардиля. Бери его и пойдем, мы сами поговорим с ним… позже. И он расскажет все, что может знать. Бреголас покачал головой и повернулся обратно к Хальдору. — Ты даже попался глупо, — сказал он брезгливо. — Влип за историю, о которой через полгода будут трепать на каждом перекрестке по всему побережью, как только управление Наместника допишет все необходимые приказы и снимет печати. Может, от тебя удастся хоть что-то разузнать про это невероятное вранье. Но слушай… *** Ар-Фаразон Золотоликий, Государь Нуменора, вышел из центрального шатра, чтобы размять ноги и подышать воздухом, а вместо этого увидел свою смерть. Он стоял и смотрел, внимательно и молча, как смерть идет к холму сквозь лагерные ряды, сквозь двойное оцепление у подножия холма. Не останавливаясь, легкой, почти танцующей походкой, человек в черном плаще шел сквозь его армию, как зрячий среди слепых, как бодрствующий среди спящих. Фаразон перевел взгляд левее и увидел суматоху и беспорядок, там, где на отшибе развернули шатры гости. Оттуда бежали люди, но вот их-то как раз стража видела прекрасно и им — могла помешать. «Эльфийские посланники, — подумал король отстраненно. — Не успеют». Человек в черном подымался по тропе, а Фаразон стоял и смотрел, завороженный пляской теней вокруг незваного гостя. Вот вскинулся кто-то из стражей, но тут же поник взглядом, забыв, что его встревожило. Фаразон потянулся к оружию, но медленно, бесконечно медленно, а потом стало уже слишком поздно. — Так скажи мне, — любезно спросила его смерть, положив руку на тяжелый наборный пояс, а другой рукой уперев в горло королю Нуменора клинок, — Фаразон, сын Гимильхада, есть хоть одна причина, по которой ты останешься жить и этим вечером тоже? Гнев тяжело колыхнулся внутри, гнев, сожаление и что-то еще, чему не было быстрого названия. Фаразон невольно откинул голову назад — острое лезвие чуть царапнуло кадык, по горлу побежала теплая струйка крови — и ровным голосом сказал: — И даже две, Саурон, которого в тех краях, где мне действительно довелось побывать, называют Саурианной. *** — И твой хозяин бросил меч! — закричал Бреголас. — И упал в грязь, на колени перед нашим Королем… и… и… — И превратил все в людоедский фарс, как это в обычае у Тху, — устало сказал эльф. — Заканчивай, Бреголас. Нам надо допросить эту тварь. — И перед сотней свидетелей Враг поклялся Королю в верности! И провозгласил, что все, чем он владеет — теперь владения Короля Нуменора, а все, кто служил Владыке Мордора — вольны выбирать, покинуть ли его службу или принести клятвы Ар-Фаразону, величайшему из королей людей. — А я так понимаю, — сказал Хальдор в повисшем молчании, — что Король неожиданно согласился? Саурон теперь личный вассал Короля? А Мордор — личные Королевские владения, преподнесенные Королю в дар? А Ханатта что — союзник по наследству, так сказать?.. Хальдор захохотал так, как смеялся когда-то давно, когда его жизнь еще напоминала нормальную. Он знал — ему не уйти, он слишком мало знает, слишком малому научился. И многое может сказать, что ни в коем случае не стоило бы слышать ни Верным из Стражи, ни, тем более, разъяренным эльфам. Страшно было так, что заледенели пальцы. — Ты ответил на мой вопрос, Бреголас, — сказал Хальдор и тяжело сглотнул. — Слушай же мою цену. Тот, кого я не называю хозяином, тоже подарил мне один ответ. Бреголас невольно подался вперед. — Смерти нет, — сказал Хальдор сипло. И прыгнул вперед, целя кинжалом в того, что повыше. В этот раз эльфы не промахнулись.