***
Мучительно трудно Джонни разлепил веки, которые тут же пронзило светлое пятно, восходящее на горизонте. Парень очнулся посреди поля, где не было ни единой души. На открытой трассе лишь изредка проезжали машины, а с противоположной стороны начинался лес. Джонни не знал, как долго пролежал на земле без сознания. От ломоты тело изнывало от боли. Во рту всё пропиталось желчью и просилось наружу. Парень предпринял попытку привстать, но тут же резкая болевая волна разлилась по всему существу, заставляя невольно вскрикнуть и вновь согнуться пополам. Джонни казалось, что ему выбили все внутренние органы, зачем-то оставив только сердце, которое буквально захлёбывалось в собственной крови. По носу внезапно ударил сладковатый запах дыма, посылая сигналы в мозг. Острым лезвием в его голову вонзилось осознание последних событий. Гадкое слово непрерывным потоком стучало по вискам. «Предатель, предатель, предатель». Крайста стошнило прямо на рукав ветровки. Он поспешил от неё избавиться, начиная скулить. Его тошнило не только физически, больше всего рвотные позывы вызывало собственное существование. «Убийца. Убийца. Убийца». Внутренний голос настойчиво брал в плен сознание, провоцируя нервный импульс. – Заткнись!! – воздух колебнулся от истерических воплей. Но навязчивый звук лишь нарастал. Джонни запустил пальцы в корни волос и принялся дёргать их неистовой силой, надрывая горло криками, глотая собственные слёзы и задыхаясь от душевной боли. Отвратительный мерзкий гном. Предал своих братьев. Убил лучшего друга. Как же низко он пал. Почему нельзя просто исчезнуть из этого мира, расщепиться на атомы? Это меньшее, что он заслуживает. Отрезвило Джонни лишь ощущение постороннего предмета в кармане брюк – складной ножик. Трясущаяся рука поднесла лезвие к своему горлу. Одно движение и страдания закончатся. Джонни закрыл глаза, готовясь перерезать артерии. В следующую секунду нож отлетел в сторону, скользя по траве. – Слабак!!! – очередной дикий рёв. Думал чиркнуть ножиком и отправиться к Брайану? Думал, такому ничтожеству можно легко отделаться? Теперь ему жить с этим до конца своих дней. Братья достаточно натерпелись его выходок. Он никогда не был их достоин. Единственной немой свидетельницей терзаний Джонни стала природа. Могучая, молчаливая и неподвластная. Крайст отчаянно мечтал, чтобы она забрала его в вечность. Для собственных усилий он был слишком слаб, разбит и опустошён. Как физически, так и морально. Его хватало лишь на всхлипы и неразборчивые бормотания о собственной ущербности. Свернувшись эмбрионом, он едва сдерживался, чтобы не закрыть глаза и не начать видеть кровавые кошмары. Но сопротивляться долго не смог. Дневная вспышка вновь больно резанула по векам. На этот раз Джонни вскрикнул от неожиданности, увидев перед собой человека. Заставить его встать смогло лишь состояние шока. Он подскочил, будто встретился с призраком. Невысокий рост, тёмные глаза, на которые сползали длинные пряди волос – в заросшем щетиной лице Крайст не сразу узнал давнего приятеля. – Дж…Джексон? – прошептал он, приняв мужчину за галлюцинацию. – Какого чёрта ты здесь делаешь, Джонни?! – тот в свою очередь таращился на побледневшего парня. Последнего била крупная дрожь, он дёргался прямо на месте, зрачки чертили невидимую хаотичную траекторию. Он издал непонятный звук, затем резко повернул голову и с молниеносной скоростью подобрал острый предмет с земли. – Джексон, помоги мне. Помоги мне, прошу, – взмолился Крайст, опустившись на колени перед мужчиной. Трент в конец растерялся. – Конечно, я помогу тебе, Джонни, только встань и объясни, что произошло. Парень, словно сумасшедший, повторял просьбу о помощи, совершенно не внимая посторонним словам. – Джексон, я тебя не просто прошу, я тебя умоляю, – он протянул мужчине складной нож. – Убей меня. Трент уставился на обезумевшего парня и осторожно принял нож из его рук. Джонни зажмурился, готовясь к смерти. Сейчас всё закончится. Хлопок. Крайст почувствовал себя старым пыльным ковром, который хорошенько встряхнули. Джонни машинально коснулся щеки, но на общем фоне боли не ощутил. – Прекратил истерику? – стальным голосом проговорил Джексон, – Теперь поднимись на ноги и иди за мной. Идти пришлось недалеко, но парню это расстояние показалось невероятно долгим. Он не чувствовал ног и часто спотыкался. Трент сообразил, что без помощи он не дойдет и дотащил на себе. Вскоре они оказались в маленькой хижинке в глубине леса. Едва ступив на порог, Джонни снова погрузился в темноту. – Что ж ты падаешь, как барышня в тугом корсете. – Усмехнулся Трент, меняя компресс на лбу парня, когда он очнулся. – Хреново выглядишь, дружище. – Где мы? Долго я был в отключке? – Пока шли, ты несколько раз терял сознание, последний припадок несколько часов назад. А это мой дом. Джонни сел и осмотрелся. Дом был деревянный, обставлен скромно, из мебели только самое необходимое, маленькое зеркало над умывальником и охотничье ружьё на стене. – Кажется, нам предстоит долгий разговор, Джонни. Но сначала ты должен привести себя в порядок. Медикаменты, чистая одежда и ужин с меня. А с тебя приличный вид без очередных падений. Водные процедуры вон за той дверью. Когда Джонни вернулся, Джексон уже подогрел еду и наливал кипяток в кружку. – Совсем другое дело, мадемуазель, – одобрительно подмигнул Трент. – Ты как? Джонни пожал плечами, присаживаясь к столу. У него едва не закружилась голова от запаха еды. Только сейчас он остро ощутил адский голод. – Давно ты здесь? – парень отхлебнул из кружки. Горячая жидкость медленно растеклась по всем внутренним клеточкам. Крайст прикрыл глаза и втянул носом пар. – С тех пор, как последний раз видел Кристиана. – Что произошло? – Ты ешь, а то остынет. Это жареный картофель с мясом кролика. – Охотишься? – Выживаю, как могу, – улыбнулся Трент. Крайст тем временем буквально набросился на еду, глотая большими кусками и не давая смаковать вкусовым рецепторам. Сейчас для него и уксус был бы сладким. Трент лишь с озабоченным видом ковырял вилкой свой ужин. – Кристиан поступил, как и всегда, – начал он после долгой паузы. – Разрушил жизнь. Калечить и уродовать – единственное, на что он способен. Джексон вздохнул и поведал про их последнюю встречу. – Второй раз он пытался от меня избавиться, и второй раз мне повезло – я снова выжил. Иногда мне кажется, что жизнь ничему меня не учит, и я наступаю раз за разом на одни и те же грабли. – За тобой успела приехать скорая? Поинтересовался Джонни, непроизвольно поглядывая на порцию Трента, к которой он так и не притронулся. Мужчина это заметил и охотно поделился – всё равно кусок в горло не лезет, когда вспоминаешь Бейла. – Приглянулся тебе кролик? Крайст активно закивал, уплетая за обе щеки. – Главное не подавись, – усмехнулся мужчина и вернулся к теме. – Нет, эти бездари ехали слишком долго. Я бы так и истёк кровью, если бы не один неравнодушный прохожий. Он помогал остановить кровотечение и делал всё, чтобы я не отключался, пока меня не увезли в больницу. После этого я понял, что с прежней жизнью покончено, что мне придется залечь на дно и снова прятаться. В общем, вернуться к тому, на что я потратил свою молодость. Кристиан никогда не бросает слов на ветер. Если бы я вышел с вами на связь – не поздоровилось бы ни вам, ни мне. Джонни покончил с трапезой и посмотрел на Трента. – Ты о нас низкого мнения, Джексон. Однажды мы уже показали Кристиану, на что способны. И в этот раз бы что-нибудь придумали. Джимми себе места не находил, он искал тебя, Джексон. – Джимми, – прошептал Трент. – Я чудовищно виноват перед ним. Кажется, я только и умею, что подставлять семью Салливан. Как он, с ним всё в порядке? – Я не знаю, – помотал головой Крайст. – Но уверен, что моим друзьям грозит опасность. – Что произошло? – обеспокоенно спросил Джексон. – Теперь твоя очередь мне всё рассказать. Джонни вздохнул, ощущая, как тело вновь прошибает дрожь, а в горле резко пересохло. Он понял, что говорить сможет при одном лишь условии. – У тебя есть выпить, Джексон? У Трента были запасы крепкого алкоголя на все случаи. Сейчас самый подходящий. Они расположились на улице возле разведённого костра. Джексон подкидывал сухие ветки в огонь, а Джонни непроизвольно олицетворял себя с такими жалкими и хлипкими прутиками, которые нещадно поглощало пламя. Как бы он хотел сжечь в этом огне все свои поступки и страдания. – Я – убийца, Джексон. И гореть мне за это в аду. Словно в ответ на его слова сухая ветка зашипела, выпуская в вечернее небо сноп искр. Трент вперился в Джонни проницательным взглядом. По его лицу мелькали причудливые тени языков пламени. – Кого ты убил? – чуть слышно спросил он. – Своего брата, – прошептал парень. Лёгкие звуковые вибрации едва колыхнули воздух, но в эту самую секунду уничтожили внутри Джонни что-то живое и светлое. А Джексон застыл, не в силах что-либо произнести. – Я такое дерьмо, Джексон, – прохрипел парень. – Просто чёртов кусок дерьма. Разрушил всё, что только можно было разрушить. Выбрал вражескую сторону, был доносчиком на лучших друзей, включая тебя. Только сейчас я понимаю, что пострадал ты от Кристиана по моей вине. У тебя есть полное право ненавидеть меня, Джексон. Я пойму, если ты меня пошлёшь. Но прежде чем сделать это, дай выговориться. Иначе меня просто разорвёт изнутри. И Джонни сделал это. Выпустил всё, что накопилось, всё, что глодало так долго. Всё, что разъедало мозг и совесть. Впервые выложил все карты, не утаивая, не приукрашивая и не пытаясь себя оправдать. Джексон слушал очень внимательно, не перебивал, кивая и выжидая долгие паузы. – Знаешь, – начал он после продолжительного молчания. – Ненависть к себе не приведет ни к чему хорошему. Она не избавит от боли и проблем. И я в свою очередь не испытываю к тебе подобных чувств. – Даже после всего, что я натворил? – искренне удивился парень. – Я этого не заслуживаю. – Каждый имеет право на ошибку, Джонни. – Но не когда из-за твоих ошибок гибнут друзья. Он смотрел стеклянным взглядом в огонь, чувствуя, как внутри рождается пустота. – Я до сих пор не могу поверить. Брайан, – в глазах застыли слёзы. – Как же так. Как я мог быть таким слепым и позволить этому случиться. Меня развели как последнего лоха, и из-за этого убили моего брата. Понимаешь, Джексон? – его вновь затрясло. – Я вот этими руками, – его голос дрогнул. – Убил. – Тише-тише. Ты никого не убивал. Ты оказался винтиком в заранее продуманной машине. Просто исполнил отведённую роль в сценарии Кларка. – Я заплатил за это убийство, Джексон. Я никогда себе этого не прощу. – Ты платил за убийство Кристиана Бейла, помни об этом, – твёрдо возразил Трент. – Ты не мог знать, при каких окажешься обстоятельствах и как себя поведёшь. Никто не может знать. Это жизнь, и она должна чему-то научить. – Но Брайана больше нет. Джонатан больше не мог сдерживаться. Стало так больно, так тоскливо, так невыносимо. И Джексон разделял это состояние. – Давай выпьем за самого потрясающего и искреннего парня – за Брайана Хейнера.***
Жизнь Джексона Трента шла размеренно и однообразно. Он всегда плыл по течению, не был ни героем, ни серой мышью. Всё, что он совершал в своей жизни для продвижения пути, он совершал только на эмоциях. Именно он был инициатором организовать свой бизнес, увлечённый этой идеей с юных лет. Стремления и желания у него были всегда, а вот внутренних ресурсов для их реализации… Лишь Джо Салливан был для него опорой и двигательным рычагом, без которого у Джексона вряд ли получилось бы сделать и половину из того, что он сделал. Когда они объединяли совместные усилия ради достижения какого-либо результата, итог получался неплохим и даже мощным. Но и у этой мощности были свои последствия, не всегда приятные. Каким-то образом они создавали водоворот разных событий, в котором оказывались замешаны посторонние люди. Джексон относится к категории людей, которые не будут действовать в одиночку. Он – ведомый игрок. Но если игра начнется, он покажет всё, на что способен и будет далеко не на последних ролях. Поэтому он был так глубоко привязан к Салливану, которого считал лучшим другом – единственный, кто был с ним всегда и при любых обстоятельствах. Не каждый способен тянуть за собой другого, но у них был идеальный тандем. Ведь Джо тоже не представлял себя одиночкой. И ему в свою очередь не доставало тех качеств, которыми обладал Трент: новаторство и генерирование идей, равнодушное отношение к чужому мнению и сплетням, некая решительность. Они оба были интровертами, но скорлупа у каждого была своя. Если Джо смотрел на вещи через призму своих промахов и боялся причинить вред близким людям, то призма Джексона проходила под девизом «будь, как будет». Он считал, что жизнь невозможно предугадать, и если свершилась череда ошибок, значит, так и должно было случиться. Он предоставлял судьбе самой управлять штурвалом, редко становясь капитаном собственного корабля. С годами его природная инертность набирала обороты. Когда он отделился от Джо, всё положительное, что последний в нём раскрывал, так и осталось внутри, никак внешне не проявляясь. Джексон попытался завести семью, нашлась даже девушка, которая была готова пойти за ним. Но ведомый от природы человек не сможет идти впереди. Жизнь отшельника была более по душе Тренту, нежели обязанности главы семьи. Если бы он узнал тогда правду от девушки, которая скрыла свою беременность из-за страха стать обузой любимому человеку, когда тот объявил о своем уходе. Всё могло быть по-другому. Он извинялся искренне, и в то же время холодно, и у доверчивой бедняжки не хватило смелости перечить – поставить во внимание вескую причину, которая должна была остановить Трента и предостеречь от совершения ошибок. Но воды утекло много, и за все ошибки приходится платить по счетам. Таким образом, Джексон и не подозревал, что у него есть взрослая дочь. Ему было обидно, что у него нет детей. Хоть Джо и выпала нелёгкая участь, но, по крайней мере, он оставил след после своей смерти – потрясающего сына. Джимми был для Джексона воплощением всех лучших и сильных качеств, которыми он всегда хотел обладать. И особенно он любил Салливана младшего, потому что это союз двух дорогих ему людей – Джо и Кейт. Последнюю он не разлюбил даже когда она предпочла ему лучшего друга. И глубоко в душе жалел, что не он родной отец Джимми.***
То ли от большого количества спиртного, то ли от физической изнурённости и усталости, но Джонни Крайст уснул как убитый. А вот просыпаться было тяжко. Тело по-прежнему ломило, голова гудела и мучила нестерпимая жажда. Парень заметил, что хозяина сейчас нет, и что нужно срочно найти «святой источник». Пока Джонни искал воду, он поймал себя на мысли, что неосознанно копается в вещах Джексона. Хоть их было не так уж много. Ему не давал покоя вчерашний разговор, после которого у Джонни появились подозрения, действительно ли Тренту можно доверять, или же он пешка Кристиана. Он не понимал, как можно настолько зависеть от Бейла, вечно прятаться и подставлять близких людей, думая при этом, что поступаешь благоразумно и для общего блага. Но тут же почувствовал укол совести, проведя мысленную параллель со своей ситуацией. И что хуже: быть самонадеянным глупцом или ведомым трусом? Так или иначе, в обоих случаях страдают окружающие. Джонни нахмурился, переваривая внезапную мысль: уж не работает ли Джексон на два фронта? К чему этот маскарад с переодеванием в простого лесничего? Чтобы Трент, имея большую игровую компанию, и кучу связей, совсем отказался от цивилизации и питался подстреленной дичью? Не может быть. Откуда-то ведь он нашёл эту хибарку. А вдруг он всё это разыграл, выдумал очередную жалкую историю, выведал у Джонни все подробности, а сам сейчас убежал сдавать его Бейлу? Никакой техники для связи с внешним миром Крайст не нашёл, и его этот факт не обрадовал. Как и отсутствие ружья на стене. Ушёл охотиться или выжидает подходящий момент? Надо убираться отсюда, пока не поздно. Джонни поморщился – ещё вчера он молил Джексона о смерти, а сейчас дрожит от одной только мысли. Парень вспомнил про свой нож, и когда нашел его на столе, мигом спрятал в карман – должно быть любое средство самообороны. Ещё раз окинув взором все, что находилось в доступности, Крайст обнаружил компас. Очень кстати. А теперь пора покинуть деревянное убежище. В котором даже часов нет (!). Отвратительно быть потерянным во времени. Едва парень оказался на свободе и прошел буквально несколько метров, чтобы оценить обстановку и воспользоваться компасом, его окликнули. Он чертыхнулся, заметив направляющегося к нему Джексона. В такой ситуации мозг не придумал ничего лучше, кроме побега. – Постой, Джонни! Куда ты бежишь? «Подальше от тебя», – пронеслось в мыслях. Далеко, однако, убежать не получилось – он споткнулся о первую же корягу и угодил прямо в муравейник. Этих насекомых он не переваривал с детства. Пока он сыпал проклятиями и отряхивался, Трент тем временем уже оказался рядом. – Вот это ты дёру дал, парень. Я даже удивился. Что случилось? – Всё в порядке, – соврал Крайст. – Просто нервы сдают, не признал сразу. – Понимаю. Джонни вдруг стало противно от своей трусости, он резко развернулся лицом к мужчине, посмотрел прямо в глаза и решительно произнёс: – На чьей ты стороне, Джексон? copyright©black agony 2018