***
Даниэль сидел на полу в позе лотоса перед маленьким столиком. На нём стояла опорожнённая бутылка «Джека Дэниелса» и...множество зубочисток. Любимая шкатулка была открыта. А содержимое красиво разложено на матовой поверхности стола. Даниэль укладывал деревянные палочки друг на друга, строя что-то наподобие домика. Строительство магическим образом благотворно влияло на него, как успокоительное. Подсознательно он пытался воздвигнуть некогда разрушенный клуб – его убежище, его дом, его жизнь. Весьма аллегорично. Бережно и аккуратно обращаясь с палочками, он мысленно впал в некое оцепенение. Даниэль был подавлен и убежден, что всё, что он намеренно или косвенно попытается сделать против отца, обернётся для него непоправимым разрушением. Сейчас кроме Кристиана Бейла он не видел ни в ком своего спасения. Только этот человек может и разрушить и дать взамен что-то новое. Если в ответ получит повиновение. Он знал, что поплатится жизнью, если не выполнит указ относительно А7Х. Выбирать не приходится: уничтожаешь либо ты, либо тебя. А быть уничтоженным Даниэлю совсем не хотелось. Он всё ещё лелеял надежду, всё ещё теплился в его сердце уголёк веры в гуманность собственного отца. Убить его у Даниэля вряд ли бы когда-то хватило смелости, не смотря на то, что он допускал такое желание. Желание показать своё превосходство над тем, кто постоянно занижал его достоинство. Даниэль не считал себя трусом. Он страшился и ненавидел это качество. Разве не он в третий раз явился к отцу, не смотря на его безразличие и негативный настрой? Разве не он установил, пусть и ненадолго, контакт с А7Х и даже сумел переманить одного из них на свою сторону? Разве не он зашёл так далеко на пути к своей цели, что отступать было уже поздно? Момент, когда он наставил пистолет на Кристиана и был близок к выстрелу, слишком завораживал. Но человеческие чувства вышли на первый план, и стало не по себе. Иссякла уверенность, наступил страх. Но страх чего именно: остаться без отца? По большому счёту, отец у него есть только биологический, который никогда не участвовал в жизни сына, никогда не интересовался его существованием. Казалось бы, вот она справедливая расплата – один выстрел, и ты на высоте. Но то был страх лишиться последней возможности получить долгожданного признания. Детская наивная мечта мальчика, у которого не было полноценной семьи. И теперь он цеплялся за любую возможность выслужиться перед Бейлом. Мысль об уничтожении А7Х даже раззадоривала извращённую фантазию Даниэля. Он не трус, пора показать это всем, кто его недооценивает. Им завладели воспоминания, он проводил бесконечные параллели между матерью и отцом. С матерью у Даниэля были странные отношения. Сказать, что она была равнодушна к своему чаду, было бы неправильно. Она любила и оберегала сына. Но всегда между ними была невидимая стена. Барьер постоянно сдерживал Сару довериться сыну, равно как и позволить ему верить ей. Девушке всегда претил тот факт, кем был отец Даниэля. Навязчивое отторжение постоянно притесняло материнские чувства, даже в те минуты, когда она пыталась приласкать сына. В надежде скрыть укоры совести и внутреннюю борьбу по этому поводу, Сара откупалась от Даниэля подарками. Стараясь выказать свою любовь через материальные блага. Но она не догадывалась, что на подсознательном уровне он чувствовал истинное к себе отношение. Поэтому инстинктивно его тянуло к отцу, которого он никогда не видел и в чьём авторитете так нуждался. А Сару пугало рвение сына. Она противилась их встречи, боясь, что Даниэль станет на него похожим – таким же бессердечным и хладнокровным. Таким же тираном, калечащим чужие судьбы. Ведь Даниэль уже демонстрировал упрямство и неповиновение чьему-либо слову. Сара никогда не позволяла себе сравнивать сына в пользу Бейла. Она постоянно делала это лишь в мыслях. Но если бы решилась вслух – высока вероятность навсегда отдалить от себя мальчика. Он итак рос непослушным, с ранних лет уходил из дома сначала до поздней ночи, потом и вовсе пропадал на несколько суток, и одной Вселенной было известно, с кем он и чем занимался. Чтобы занять Даниэля чем-то полезным, Сара не пожалела средств и сделала ему самый дорогой подарок на восемнадцатилетие – подарила клуб. Совершенно не подозревая, что у Даниэля свой взгляд на жизнь и во что он превратит заведение. « – Мам, мне нужны игрушки. Заявил Даниэль детским, но уверенным голоском. Он не говорил просьбами, он просто ставил перед фактом. В его тоне никогда не слышалось мягкости, стеснения, если ему что-то было нужно. Есть цель – иди и не останавливайся. – Разве у тебя их мало, Дэни? Ласково спросила Сара, глядя на сына. – Я хочу большой черный джип. Мне надоели старые машинки. Он надул губки, а в глазах зажёгся острый огонёк. – Мы купим тебе машинку, дорогой. Только позже. Саре не очень понравилось желание Даниэля. Вернее, ей не понравился тон, которым оно сопровождалось. Ей не жалко было купить игрушку, но это не должно быть приказом от девятилетнего ребенка. Так разговаривает Бейл со своими подчинёнными. Так он разговаривал с Сарой. – Не хочу позже. Хочу сейчас. – Нет. Машинка будет позже. Спокойно, но твёрдо ответила женщина. Когда ребёнок после непродолжительного спора понял, что ему не уступят, он устроил бойкот. В итоге, Сара сдалась, лишь бы не злить сына. Так продолжалось все время, что он жил с матерью. Их столкновения и нежелание какой-либо из сторон идти на уступки, развивались по одному сценарию и заканчивались или бессилием Сары что-то противопоставить, или обидой Даниэля. – Где ты был? – строгий голос матери заставил Даниэля обернуться. Он практически проник в свою комнату, вернувшись домой под покровом ночи и надеялся остаться незамеченным. Юноша зажмурился от резкой вспышки света. – Что ты делаешь, убери, – недовольно пробубнил он. – Я спрашиваю, где ты был? – С друзьями. Ма, я спать хочу, давай завтра, – он продолжал закрываться руками и отворачивался от слепящего света. – Нет, сегодня, – Сара убрала его руки, глядя прямо в глаза. – Даниэль, тебя двое суток дома не было! По-твоему, это нормально? – Ну я же пришел. Не начинай, – отмахнулся юноша, разрывая зрительный контакт. – То есть, ты мне ещё одолжение делаешь, возвращаясь домой? – возмутилась Сара, всплёскивая руками. – Даниэль, тебе всего шестнадцать! И что это за друзья такие подозрительные? – Нормальные у меня друзья. Ну, выпили немного, с кем не бывает. – А это что за отметины? – Сара дотронулась пальцами до пылающих красных следов на шее парня. – Это девушка сделала? – Не помню, наверное. Видя, что мать побледнела после таких слов, он поспешил её успокоить. – Конечно, девушка, Ма, о чём ты говоришь. Сара опустилась на стул возле комода. Вид у нее был подавленный, в глазах застыли слёзы. – В кого ты превращаешься, Дэни. Неужели я так мало тебе дала, неужели так плохо воспитала. Скажи честно, я плохая мать? Только честно, сынок. Даниэль не был готов ни к подобному вопросу, ни к умоляющему взгляду. Он вообще плохо соображал, чувствовал лишь дикую усталость и желание провалиться в сон. Но если сейчас он проигнорирует собственную мать, никто не знает, во что это потом выльется. – Мам, не выдумывай глупостей, пожалуйста. Ты – моя мама, и я тебя люблю, не смотря ни на что. Просто пойми, что я уже не ребенок и имею право на собственную жизнь. Растроганная Сара смотрела на сына и с нежностью и с нежеланием мириться с такой правдой и ещё с каким-то чувством, которое Даниэль не мог уловить. – Солнышко моё, я просто не хочу, чтобы ты…чтобы ты был, – её голос начинал срываться, она не могла выговорить давящую на сердце фразу. – Что? – Чтобы ты был, как он. Как Кристиан Бейл. Совершив над собой усилие, она позволила себе, наконец, разрыдаться. Теперь Даниэлю расхотелось спать, он даже протрезвел, успокаивая Сару. Она вдруг взяла его за руки и с силой сжала, чем не на шутку обеспокоила сына. – Пообещай мне, Дэни, пообещай, что не станешь таким. Юноша молчал. Сейчас не подходящее время разбрасываться серьёзными обещаниями. Но, видимо, это единственный способ прекратить истерику. Он кивнул. – Нет, ты должен сказать это вслух. Прошу, милый. Эмоции матери сменяли одна другую, то делая её строгой и даже злой, то тут же превращая в ласковую и покладистую. После непродолжительного молчания он сдался. – Обещаю, мам». copyright©black agony 2018Молчание
10 сентября 2018 г. в 23:30
На столе, за которым сидел Заки, по старой привычке закинув ноги на стол и держа в руках глобус, мирно остывала чашка крепкого кофе. За большими панорамными окнами – бледное серое небо. Такое же унылое и понурое, как трое друзей, сидящие по разным углам, но думающие каждый об одном и том же. Они не нуждались в словах, чтобы угадать состояние друг друга. Их дружба слишком многое претерпела, и молчание теперь стало носить более глубокий и сокровенный характер.
Наконец были раскрыты имена организаторов убийства. И лучше бы парни никогда не слышали этого имени – Джонни Крайст. Одной лишь фразой уничтожить веру в светлое будущее? Легко. Узнать, что твой лучший друг – соучастник убийства другого лучшего друга, и земля уходит из-под ног. Поверить – немыслимо, принять – ирреально.
А самое главное, что делать дальше? Непросто было отправить Джонни в свободное плавание после предательства. Но когда дело коснулось убийства, стало настолько тошно и невыносимо, хоть на стенку лезь. Он ни разу не вышел с ними на связь после их ссоры. Да и парни всё это время вели себя так, будто ничего не произошло. А произошло непоправимое. Гордыня, гонка за материальными ценностями, поглотили пятерых друзей, закапывая горстка за горсткой все дружеские чувства. Обе стороны были виноваты по-своему, каждый это знал.
Заки заговорил ровным голосом, с долгими паузами, уставившись в одну точку.
– Мы всё развалили, братья. В том, что мы делали, никогда не было смысла. Власть, деньги, авторитет – всего лишь мнимая иллюзия достойной жизни. Кому это нужно, когда теряешь лучших друзей? Я говорил, что если мы не остановимся, то поубиваем друг друга.
Он с остервенением крутанул глобус, пытаясь найти способ заглушить осознание вины, которая сверлила дыру в его душе.
«Братва, а не махнуть ли нам на Аляску? – Вэндж, с дуба рухнул? У нас без Аляски здесь дел по горло. И потом, я не люблю холод».
– Мы были одержимы местью, – отозвался Мэтт, выводя Бэйкера из раздумий.
– Вот она, цена расплаты за эту месть. Чем мы лучше регентов? Те же чертовы бандиты. Да, Джимми, я знаю, мы поклялись поддерживать друг друга во всём безоговорочно. Мы пошли за тобой, ни секунды не сомневаясь. Но пора заканчивать эти игры. Я не хочу терять вас.
Повисло продолжительное молчание. Тиканье настенных часов отдавалось эхом где-то в горле.
– Ты всегда был самым мудрым и рассудительным из всех нас, – отозвался, наконец, Джимми. – Но иногда ты забываешь истинную значимость нашей дружбы. Мы поклялись быть друг за друга горой. Если хоть пальцем кто-нибудь тронет любого из нас, остальные сделают все, чтобы наказать обидчика. Всегда так было, есть и будет. Плевать, обычная это драка или убийство. Нельзя осквернять имя нашего погибшего брата.
– Только вот мы не вступились за Джонни, когда он в нас так нуждался.
– Брайан вступился, – возразил Джимми. – Я вам не говорил, но… Он был у Даниэля после той ссоры, пытался вразумить этого ублюдка.
Зак выпрямился на своём месте, глаза резко потемнели. Они с Мэттом переглянулись.
– Ты издеваешься, Салливан? Почему сразу не сказал?
– Брайан просил, чтобы это осталось между нами. Итога не было – Кларк как обычно прикинулся дураком. Не знаю, что между ними произошло, но Бри не давал покоя нездоровый блеск в глазах Даниэля.
– Личная неприязнь достаточно тянет на мотив для убийства? – задумался Бэйкер. – Только при чём тут Крайст. Да, Даниэль его использовал, но даже если он и захотел избавиться от Гейтса, не думаю, что Джонни с радостью побежал ему помогать. Быть того не может.
Пока друзья рассуждали, Мэтт судорожно схватил телефон и начал листать контакты. Он сам не понимал, что пытался найти, его даже начало потряхивать как при лихорадке, будто от телефона зависела судьба всего мира.
– Ты вообще слышишь нас, Мэтт? – обратился к нему раздражённый Заки. – Не время играть в игрушки.
– Чёрт возьми, вот оно! Я нашёл.
– Что ты нашёл?
– Моя дурная привычка не слушать голосовые сообщения. Они редко приходят, когда абонент не может до меня дозвониться. Я просто их стираю. А это даже не заметил.
– Очень интересно и очень вовремя, – нахохлился Джеймс.
– Да, вовремя, оно от Джонни! Дата стоит как раз та, когда мы были в ссоре.
– Включай, – нетерпеливо потребовали друзья и замолчали, напряжённо вслушиваясь в слова из динамика.
«Я никогда не хотел никого предавать. Сам не знаю, что за гнусные позывы мной управляли. Даниэль – мерзкий тип, это факт. Но то, что у нас общая цель, глупо игнорировать. И...не проще ли потерпеть ради устранения Кристиана?»
– Эх, Мелкий-Мелкий, – покачал головой Зак и прикусил губу.
«Тяжело говорить. Особенно в глаза. Поэтому решил позвонить. За последнюю пару недель я ощутил как никогда, насколько сильно в вас нуждаюсь. Я будто задыхаюсь. Мне и правда не хватает воздуха. И смелости. Кристиан скоро...падёт. И всё закончится. Даже если как раньше уже не будет, единственное, чего я хочу... Что бы вы меня когда-нибудь простили. Я, правда, виноват».
К концу сообщения у парней на глазах уже выступили слёзы.
– Какого черта судьба так жестоко подшутила над нами? – горько усмехнулся Мэттью и часто заморгал. – Если бы я только знал, если б знал!
– Поздно. Знать и думать надо было раньше, – отрезал Бэйкер. – Уже ничего не изменить. Теперь надо найти его.
– А если Даниэль его тоже устранил? – предположил Джимми.
– Будем надеяться на лучшее. Конечно, это бесполезно, но…Мэтт, попробуй набрать его номер.
Телефон абонента был отключен.
– Всё ясно как дважды-два: Даниэль подставил Джонни, выдавая Кристиана за жертву, – подытожил Заки.
Дальнейшее решение парней должно поставить точку в их криминальной биографии. Только смогут ли они после всего зажить нормальной, человеческой жизнью? После грязных афер, потери лучших друзей. Они сами пометили себя чёрным клеймом, которое уже никогда не стереть. Как руки шахтёров, у которых уголь и сажа со временем впитываются в кожу.
– Вы же понимаете, что обратного пути уже не будет?
– Это было понятно с самого начала. Вопрос в том, вместе ли мы до конца, – Джеймс вытянул в воздух кулак.
– А когда-то было иначе? – присоединился Мэтт.
Джеймс посмотрел на Зака. Третий кулак завершил ритуал.
– Накажем врагов, вернём Джонни и закроем к чёрту этот бизнес. «Avenged Sevenfold» больше не существует.