Узор трилистника

Офицер Конор по прибытию в департамент с задержанными сделался чуть ли не героем для своих коллег. Особенную радость выразил Квирелл, в открытую порицая Рева и Шэдса самыми хлёсткими замечаниями, что было не очень профессионально с его стороны. Сами же парни вели себя тише воды, ниже травы, не проронив ни слова с момента задержания и не пытались никак связаться друг с другом. Их распределили по разным камерам предварительного заключения, поэтому до первого допроса у них была возможность подумать и вникнуть в происходящее. До чего же глупо и комично А7Х попались на крючок ФБР. Звонок Салливана именно в ту юридическую фирму, которая по иронии судьбы тесно сотрудничала с полицией, тут же зафиксировался их сотрудниками. Копы пристально отслеживали каждый шаг банды, собирая достаточное количество улик, которые позволили бы явиться с ордером на арест. Ни о каком расследовании А7Х, естественно, не знали. Но Мэтту липовый юрист сразу не внушил доверия, не смотря на поставленную речь, которая отлетала от зубов. Сейчас он безумно был рад только одному – что с ними не было Заки. Как бы ни повернулась ситуация, он единственный, кто мог помочь. Хотя бы себе. Им срочно нужен толковый адвокат. Государственный всегда будет действовать в интересах полиции, выполняя свои обязанности лишь формально. У него сразу же мелькнула мысль, что будет с Диланом и Вэлери. Муж-заключенный – это клеймо на ее репутации, они ведь не оформляли развод. А дед и тетя Линда, у первого итак больное сердце. Какой позор. Мэтта не так пугала перспектива провести ближайшие несколько лет за решеткой, как чувство вины перед близкими. То, что его и Джимми поймали, не стало для парня шоком, они готовили себя к этому. Но готовиться и столкнуться с ситуацией лицом к лицу – не одно и то же. На допрос их будут вызывать отдельно, и, конечно, показания каждого окажутся не стопроцентно похожими. Главное, они оба не должны подставлять Заки. Джеймс роптал. На собственную немощность, слабость, пороки, чрезмерную эмоциональность, через которую он пропускал все события своей жизни. Он не мог изменить свою сущность, но извратить ее у него получилось просто потрясающе. Анализируя хронологию жизненных перипетий, он пытался вспомнить момент, ставший переломным в его мировоззрении, который изменил его как личность. А бы ли он ею когда-нибудь? Тяжело называть себя личностью, когда становишься тем, кого презираешь, будучи в здравом уме – бандитом. Как далеко все это было в то время, когда он жил в Хантингтон-Бич. Конкретно для него это слово не несло смысловой нагрузки, было чем-то столь отдаленным и существующим по ту сторону реальности. Но все изменилось в тот день, когда он узнал от отца горькую правду. Вот тогда-то и пошатнулась его вера в свет. Добро, которое он привык видеть и излучать, подорвалось в его сознании, искажаясь суровыми реалиями. Тяжело было признать, что самое святое – семья – может быть порабощено чем-то темным. Джеймс внутренне впал в оцепенение от силы, которая казалась главенствующей и сосредоточившей всю власть над миром, поддался ее мнимому могуществу и шагнул навстречу неизведанной пропасти. И как жестоко он обманулся, подарив часть своей души засасывающему водовороту. Он словно только сейчас очнулся от этого оцепенения. Только потеряв все в жизни, он обрел понимание всей никчемности и бессмысленности темной стороны. Питаясь человеческим отчаяньем, зло только и ждет момента просунуть свои липкие щупальца в заблудшую душу, чтобы утащить на дно, окутывая страдания иллюзией временного облегчения, за которым следует бесконечная жестокая расплата. И Джеймс расплачивался. За испепеляющую жажду мести за отца, за осознанный лишь благодаря собственной заносчивости выбор идти по пути разрушения, за то, что заставил друзей разделить свою участь, за ошибки, погубившие дружбу. Падение наступило так явственно и резко – все равно, что упасть на спину, чувствуя, будто из тебя вышел весь дух. Но исчезла лишь черная пелена, сквозь которую смотрел на мир Джеймс. К чему привела его слепая месть, что он обрел, так долго следуя ее зову в своей душе? Не он ли стал воплощением всего ужасного, что холодило его сердце при одном лишь упоминании? Шел к своей цели, устраняя любые преграды. А пришел в итоге к моральному опустошению. И где теперь искать свет в конце тоннеля, которого он даже не видел. Чем наполнить эту гнетущую пустоту? Даже в личной жизни Джимми изначально потерпел поражение. Так неожиданно и опрометчиво влюбившись в девушку, которая уже отдала свое сердце его лучшему другу. Эта ситуация до нервного смеха и боли в ребрах напоминала историю безответной любви Джексона в его маму. И это тоже было расплатой – чувства, которые он запер глубоко в сердце, чтобы ему самому не было доступа ко всей той боли, что грозила разорвать Джимми изнутри. Эти чувства просто бережно хранились в коробочке, скрытой от посторонних глаз. И Салливан никогда бы не осмелился открыть эту коробочку Мишель, посягнуть на ее личное пространство, обнажить то, что никому бы не принесло облегчения, а напротив, только усугубило положение. Особенно теперь, после смерти Брайана. Как бы это ни было странно, эгоистично, кощунственно, назвать как угодно – но именно трагедия разожгла спрятанную искру в бушующее пламя, окончательно утверждая Джимми в искренности чувств. Отныне он учился дышать огнем, сгорая в безответной, но так необходимой ему лавине чувств. Будто это единственное, что держало его в открытом сознании, позволяя ощущать свою реальность в этом мире. Обо всем этом Салливан задумался только сейчас, находясь под арестом и ожидая допроса. Он попытался перестроиться на другую волну, подумать над тем, что следует говорить и как вообще вести себя в присутствии сотрудников ФБР.

***

«Избавься от телефона» – Заки получил сообщение, когда они с Джонни уже были в пути и почти добрались до магазина. – Разворачивайся, – Вэндженс резко скомандовал таксисту. – Маршрут поменялся, едем в обратную сторону. Я доплачу. – Что случилось? – удивился Джонни. Зак молча показал «смс». Когда бизнес парней вышел за пределы легальности, они решили предусмотреть все варианты развития событий. На случай, если ситуация выйдет из-под контроля, для безопасности был выбран шифр, который бы максимально доступно сообщил об угрозе. Избавиться от телефона – это знак, что кто-то влип, и за другими обязательно установится слежка. – Сейчас мы доедем до ближайшего магазина с электронной техникой, чтобы купить новый мобильник. Поэтому запиши несколько номеров, и я выбрасываю старый. Джонни последовал указанию. Он понял, что появляться в оружейном магазине им запрещено. – Как думаешь, замели? – парень поинтересовался у Заки, когда они оформили покупку. – Скорее всего. Сейчас нужен план. Наши квартиры – рискованный вариант. Денег у меня тоже не много. По кредиткам нас легко вычислят. – Сними, сколько можешь сейчас, и я знаю, куда мы отправимся. Сказать, что для Заки их визит к Джексону в лесную глушь стал неожиданностью, значит, ничего не сказать. Он выпал в осадок, когда увидел Трента и долго не мог привыкнуть к его новому образу. – Я бы ни за что тебя не узнал, Джексон. Признаться, уже и не надеялся на встречу. – Таков был план, дружище. Джонни так вообще в обморок упал, – усмехнулся мужчина, подмигивая парню. Последний закатил глаза. – Я хочу знать эту историю, от начала и до конца, – заявил Бэйкер. Препятствовать его желанию никто не стал. Мужчины устроили посиделки у костра за душевной беседой. – Почему ты раньше не дал о себе знать, братишка? – Я просто чертов трус, Заки. Никогда не ценил, что имею, – глядя на огонь, ответил Джонни. – Когда Мэтт нашел голосовое сообщение от тебя, нам всем это чуть не разорвало сердце. Особенно от осознания, что многое можно было предотвратить. – Оно все-таки дошло до вас? – Да, тогда мы поняли, что произошло, и сразу же отправились на твои поиски. Были на квартире, патрулировали Хантингтон. Твои родители тоже с ума сходят от безызвестности. После похорон Брайана мы все очернились в глазах своих семей. К горлу Джонни подкатил ком. – Как мистер и миссис Хейнер? – Смотреть больно, – Зак поджал губы и понизил голос. – Джонни, а ты правда думал, что мы способны тебя убить? Неожиданный вопрос колючими иголками прокатился по внутренностям парня. Он не знал, что ответить. Поднять глаза на Зака он не решился, хотя знал, что друг на него смотрит. Лишь пожал плечами. – Ну что, орлы, а вот и выпивка, – возле них появился Джексон, протягивая гостям бутылку. – Теперь моя очередь слушать, как вам удалось встретиться и что с остальными. Солнце медленно садилось за горизонт, раскрашивая небо в пастельные оттенки розового и персикового, которые мягко отражались на кронах деревьев. Подул легкий ветерок, зашелестела листва. Где-то послышалось негромкое кукование. Лес жил своей жизнью. – Чертов Бейл еще безумнее, чем я думал, – прокомментировал Джексон, услышав про код на архиве регента. – Молодец, что не растерялся, Джонни. Мне бы такое даже в голову не пришло. – Я не знаю, что во мне щелкнуло. На тот момент мне казалось это бредом, но имеющим место быть. Вы даже не представляете, какой компромат я нашел на «Regents». Если предоставить его полиции, Бейлу не отвертеться. Кое-что ценное я и с собой прихватил. Он показал пару украденных бумаг, но про коробочку с подписью «Салливан» решил пока промолчать. – Хорошо, что все получилось, и вы, наконец, воссоединились. – Теперь надо думать, как помочь Джимми и Мэтту, – ответил Заки. – Их наверняка поймали, так что медлить нельзя. Утром парни решили отправиться в Хантингтон-Бич, посчитав разумным обратиться за помощью к тому, кто уже однажды сильно выручил компанию. Таким образом, они оказались у дома ДиБенедетто. Надеясь на лучшее, но готовясь к худшему, Заки позвонил в дверь. Лицо его расплылось в улыбке, когда на пороге появилась Вэлери. – Ну здравствуй, сестренка, давно не виделись. – С ума сойти, – девушка попеременно глядела на Бэйкера и Сьюарда. – Если я не сплю, ущипните меня. – Щипаться не будем, а вот обнять с радостью. Тем временем к ним вышла Мишель. Ее лицо обрамляла стрижка "каре", а волосы цвета блонд стали темно-русые, что выгодно подчеркивало цвет глаз. Облик девушки давно претерпел изменения, и новый имидж выражал его в первую очередь. Если раньше сестер было не отличить, то теперь перед парнями стояли два разных человека. Скорее, пришлось бы искать схожесть между ними. – Мишель, не узнать с новой прической. Такая серьезная стала, тебе идет, – когда дошла очередь обнимать вторую сестру, одобрил Вэндженс. – Спасибо. Рада, что вы помирились, – искренне улыбалась Мишель. – Мы так по вам скучали. Не передать той мерзкой щекотливости, какую испытывал Крайст, глядя в глаза обеим сестрам, которые знали только о ссоре, но не о его причастности к трагическим последствиям. Вряд ли бы они скучали по нему после такой правды. Особенно это касалось Мишель. Они итак не были близки, а теперь и вовсе парень чувствовал невидимую, но огромную дистанцию. Атмосфера за чаепитием была самая радушная, как в старые добрые времена. Но то, с чем парни явились на родину, и та неизвестность, которая их пугала, с успехом перекрывала все хорошее. – Девочки, родные вы наши, – начал Бэйкер после шуточного отступления. – О, я знаю этот тон, Заки, – улыбнулась Мишель. – Сейчас нас ожидает серьезный разговор? Парень кивнул, собираясь с мыслями и переглядываясь с Джонни. – Вы не оставляли нас в беде с момента первой встречи. Мы впятером взвалили на вас тяжкое бремя, и каемся за это. Но сейчас мы вновь вынуждены просить вашей помощи. Взгляд Вэл между делом скользнул за силуэты парней, но она не решилась перебивать. – Мы с Джонни приехали только вдвоем, потому что Мэтта и Джимми арестовала полиция. И мы хотели говорить об этом с вашим отцом. – Я весь во внимание, – ответил Маркус, стоя на пороге. – Мистер ДиБенедетто, – от неожиданности Заки буквально соскочил со своего места. Джонни рефлекторно принял вертикальное положение и поздоровался. – Чего всполошились, – усмехнулся мужчина, пожимая гостям руки. – Ваша компания не умеет жить спокойно, вечно во что-то ввязываетесь. И что только мои дочери нашли в вас. Упрек, завуалированный в шуточную обертку, подействовал на парней как на детей, которые нашкодили, и их публично отчитали. Заки вкратце обрисовал ситуацию. – Сами толком не знаем, что с ними сейчас делают, но надо действовать. – А там и знать нечего. Сначала допрос, потом предварительное расследование и суд. А дальше по статье. Я так понимаю, вы здесь, чтобы просить меня найти вам хорошего адвоката? Парни кивком подтвердили проницательность мужчины. – Вы же понимаете, что адвокат понадобится вам всем? Если хотите реальной помощи, придется сдаться полиции добровольно, для вашего же блага. – Понимаем. У нас есть еще кое-что полезное для следствия, – Заки напомнил Джонни про бумаги из архива Бейла. Маркус и Вэлери с интересом принялись изучать документы. – Откуда это у вас? – удивился мужчина. – Ну, мы же преступники, – виновато улыбнулся Бэйкер. Тем временем Джонни уловил задумчивый взгляд Мишель, обращенный на него. Спросить, в чем дело было неловко, но девушка сама заговорила: – Я видела недавно твоих родителей, Джонни. Теперь она целиком завладела вниманием парня. – Они выглядели такими опечаленными. После трагедии с Бри, они совсем отчаялись от безызвестности и страха за твою жизнь. Не хочу лезть к тебе в душу, но мне кажется, тебе стоит их навестить. Они не заслуживают страданий, как Хейнеры. Джонни казалось, что после всего пережитого уже ничто не способно причинить ему боль, но слова девушки доказали обратное. – Спасибо, – от души поблагодарил ее Джонни. Маркус проговорил с парнями подробный план действий и обязался предоставить профессионального адвоката. А их задачей стояло явиться в полицию с чистосердечным, а также готовностью помогать следствию задержать Кристиана Бейла. – Не знаю, сколько и какие статьи на вас повесят, но если мы сумеем добиться пробации*, это будет настоящей победой. – Даже не знаем, как вас благодарить, мистер ДиБенедетто. – Если все получится, во век не расплатитесь, – рассмеялся Маркус. – А если серьезно, у меня, вероятно, единственный интерес помогать вам в этом деле. Скажите спасибо моим дочерям, чьей безопасностью и репутацией я дорожу, как зеницей ока. Особенно, Вэлери. – У вас самые прекрасные дочери на свете, – горячо отозвался Джонни. Терзаясь сомнениями, вернется ли он еще в Хантингтон-Бич, Джонни решил последовать совету Мишель. Его колени дрожали настолько, что он готов был упасть, стоя перед дверями родного дома, который навещал последний раз, кажется, в прошлой жизни. Вскоре послышались шаги, и дверь открыла полная женщина невысокого роста, в домашней тунике и леггинсах. Изможденное осунувшееся лицо, проступившие глубокие морщины под глазами, озабоченный взгляд – Джонни не сразу узнал в этой женщине свою мать. – Здравствуй, мама, – осторожно выдохнул парень. В наступившей тишине звук его голоса показался громовым раскатом. Женщина пару секунд не мигала, затем схватилась за сердце, опираясь о дверной косяк. – Сейчас я воды принесу, мам, – тут же спохватился Сьюард, прямо в обуви пробегая на кухню. Мужчина, что сидел с газетой и чашкой кофе, так и обмер на месте. – Привет, пап, – бросил Джонни, наскоро наливая дрожащими руками воду из графина. – Не может быть. Джонатан. Он потерянным взглядом проследил, как его сын метнулся к миссис Сьюард, и тут его будто замкнуло. – Довел мать, паршивец. Столько времени от тебя ни слуху, ни духу. Хоть бы единой весточкой обмолвился. Друзья прикрывали, как могли. А сами знать не знали, жив ты или убили как сына Хейнеров. Вырастили бандита на свою голову. Говорил я, не надо было с ними якшаться… – Хватит, Ричард, – взмолилась женщина, восстанавливая дыхание. – Он – наш сын. Жив, здоров и вернулся. – Да мы чуть не поседели от неизвестности! – еще больше распалялся глава семьи. – Папа, – уверенно начал Джонни, впервые перебивая отца. – Я прощения пришел просить. У тебя и у мамы. За то, что пропадал, за то, что врал. За то, что друзей своих предал, и Брайан погиб по моей вине. За то, что боялся вернуться, но Мишель ДиБенедетто открыла мне глаза. Я никогда не был идеальным сыном. Я всю жизнь мечтал сбежать от вашей заботы и чрезмерного контроля. И жажда свободы ослепила меня. Теперь я понимаю, как все это было глупо. Когда я обрел эту свободу, я потерял то, что мне по-настоящему ценно и дорого. Не хочу терять и вас. Поэтому вы должны знать всю правду, чтобы в нашей семье больше не было лжи. Мои друзья под арестом и мой долг помочь им. Потому что именно благодаря своим братьям я жив и стою сейчас здесь. Никто даже не шелохнулся, будучи поглощенными речью Джонни. У миссис Сьюард по щекам текли слезы, а в глазах Ричарда отразилась целая буря эмоций. Джонни не знал, чего ожидать, когда отец подошел к нему – пощечины или…объятий. Парень сам чуть не заплакал, прижимая к себе отца. – Тебя посадят, сынок, – старик совсем расчувствовался. Крайст рассказал про Маркуса и их план. Ричард, как действующий юрист так же вызвался посодействовать. Недолгое время, что Джонни провел с родителями, было таким теплым и безмятежным. Даже не смотря на то, что он в основном советовался с отцом, обсуждая детали. Общая проблема сплотила их как никогда. Миссис Сьюард любовалась своими мужчинами, и впервые за долгий срок на лице ее сияла улыбка. – К сожалению, мне пора. Заки ждет, медлить нельзя. Надеюсь, еще свидимся. Он по очереди обнял родителей, чувствуя, как один камень рухнул с его души, вселяя надежду. – Мам, не плачь, – он мягко вытер ей слезы и поцеловал. – Береги себя, родной. И больше не пропадай, прошу, я не вынесу. – Обещаю. – Удачи, Джонни. Я сделаю все, что в моих силах. Главное, не натворите глупостей. Крайст кивнул, окончательно прощаясь с домом, и поспешил к Заку в полной боевой готовности. copyright©black agony 2019