Узор трилистника

– Как ваше самочувствие, мистер Бейл? – пожилой мужчина с седыми волосами и бакенбардами – врач гастроэнтеролог – принялся заполнять карточку на своего пациента. – Продолжаю принимать лекарства, – неоднозначно ответил Кристиан. Что он мог сказать, что медленно сходит с ума из-за непрекращающейся боли? Облегчение он испытывал лишь в первые часы приема пищи. Но из-за строжайшей диеты сытости почти не было. И недолгий эффект оказывало лекарство, которое он принимал на ночь. Последние несколько дней он вновь разговаривал во сне с Даниэлем, который постоянно курил, пуская дым на Кристиана, после чего он просыпался с приступами кровавого кашля. А сон накануне ночью стал апогеем его одержимости – вместо Даниэля был Реверенд. С револьвером. Они стояли посреди заброшенного склада и выясняли отношения один на один. Когда пришло время целиться друг в друга как на дуэли, Салливан первым выстрелил и оставил его истекать кровью. – Есть облегчения, хотя бы ночью боль не мучает? – Только на голодный желудок, – соврал Кристиан. – Рвота, кровь? – Последнее иногда. – Когда последний раз? – Вчера. – После еды или лекарства? – Лекарства. – Возможно, у вас аллергия на какой-то компонент в составе. Я вам пропишу более щадящую альтернативу, пропьете в течение недели. И будем делать повторное "узи". Бейл распрощался с доктором и отправился в аптеку. Он молча протянул фармацевту листок с названием, и пока тот удалился на поиски, регенту позвонили. Номер был скрыт. Подозрительно. Все же он принял вызов, дожидаясь ответа по ту сторону. – Здравствуй, Кристиан. Сперва ему показалось, что он бредит. Этот голос мужчина узнает из тысячи – голос из самых худших кошмаров. – Откуда у тебя мой номер? – Кристиан понял, что его собственный голос предательски дрогнул. Вопрос был проигнорирован. – У меня есть кое-что ценное из твоего секретного архива. У Бейла сердце ушло в пятки. – Что ты мелешь, какой секретный архив. – Тот, что встроен в шкаф в твоем кабинете, где хранятся все документы на «Regents». Этого просто не может быть. Мужчину резко бросило в жар, он до последнего хотел верить, что звонок вызван его галлюцинацией, но все говорило об обратном. Голос воспользовался его замешательством и продолжил. – Встретимся один на один через полтора часа на территории твоей базы по изготовлению оружия. Держи своих псов на привязи, если хочешь получить назад свои бумажки. Связь оборвалась прежде, чем Кристиан успел сообразить и ответить. – Ваше лекарство, – вернулся фармацевт, в глазах его отразилось беспокойство. – Вам плохо, принести воды или вызвать скорую? Бейл лишь судорожно ослабил узел галстука, забрал лекарство и, бросив купюру в сто долларов со словами «сдачи не надо», покинул аптеку. Шантажировать Кристиана Бейла на его же территории и диктовать условия? Чертов Салливан, кем он себя возомнил! Как он узнал про базу, про архив, и нашел способ с ним связаться? В кражу документов верилось с трудом – всего лишь повод устроить встречу. Но проверять пропажу нет времени, оно оставалось только на дорогу. Единственный, кому удалось однажды взломать кодовый замок, был Даниэль. Ушлый и расчетливый всегда добьется своей цели. Но вот Реверенд, что он задумал? А если камеры, если за ним следят? Он итак слишком рассеянный в последнее время, даже кабинет пару раз оставлял открытым. Всякое могло случиться. И предательство и шпионаж. В том, что это ловушка, Кристиан даже не сомневался. Задание с А7Х было безнадежно провалено и, наверняка, они жаждут возмездия. Что ж, если пришло время решать проблему раз и навсегда, он принимает бой. Благо, оружие всегда было при нем. Хаос мыслей разрывал голову Бейла, пока он добирался до пункта назначения, попутно раздавая своим подчиненным указания. Территория базы представляла собой сооружение, расположенное буквой "П". Полуденное солнце заливало многочисленные окна здания ярким светом, создавая игру бликов. Кристиан первым оказался на месте, у него даже была возможность подготовиться. Стоя у главного входа, он невольно щурился от солнца и вскоре увидел, как из ниоткуда выросла фигура, облаченная во все черное. Неужели пешком, или его поганые дружки дежурят где-то в засаде? Фигура остановилась возле регента, соблюдая дистанцию. Перед Кристианом возник совершенно другой человек, гораздо более сдержанный, чем Бейл привык его видеть. Ни тени пафоса и надменности, исчезла даже неприкрытая ненависть. Лицо выражало хладнокровие, в глазах застыло безразличие, словно не они воевали друг с другом столько лет. А вот мужчина просто трепетал душой и телом, как только увидел воочию воплощение своих проблем и кошмаров. Сейчас он представлялся ему тем самым черепом с крыльями летучей мыши – предвестником семикратной мести. Раньше он искренне глумился над символом А7Х, теперь же было не до смеха. Как долго он ждал этой встречи. Как долго прокручивал ее исход в своем воспаленном сознании. И вот он, момент истины. – Итак, я один и без оружия, – Рев вытянул руки, показывая, что он чист. – Можешь обыскать, если хочешь. Бейл даже глазом не моргнул и с презрением выплюнул: – Где мои документы, ублюдок? – Ты получишь их при одном условии – когда скажешь, что сделал с Джексоном Трентом. – Сначала я хочу видеть свои документы. И услышать, откуда ты знаешь про архив. – Не слишком много желаний для человека, который кодирует сейф датой моего рождения? Регент побледнел. – Думаю, этой информации достаточно, чтобы ты мне поверил. Теперь я жду ответ на свой вопрос. – Горит в аду твой Трент, где ему самое место, – в привычной манере съязвил Кристиан. В это мгновение в области грудной клетки Салливана загорелась инфракрасная точка. Джеймс на секунду отвел взгляд, затем резко спросил. – Помнишь, ты спрашивал, почему я выбрал себе имя Реверенд? Кристиан готов был к чему угодно, только не к такому вопросу. С каких пор отпрыск Джо научился читать мысли? Он еще пристальнее уставился на парня, ожидая продолжения. – Оно состоит из двух слов. Револьвер и конец*. Это означает, что я хотел лично с тобой покончить. Все, как в его сне. – Думаешь, я бы не сделал этого? Вспомни нашу встречу в отеле «Palazzo», где мы застали тебя врасплох. Однако это было бы слишком легким наказанием. Я хотел сломать тебя, показать, что ты такой же простой смертный, который не имеет права распоряжаться чужими судьбами. Хотел, чтобы ты почувствовал, каково быть жертвой. Сейчас глаза Джимми горели огнем, а голос лишился своей монотонности. Слишком долго он ждал момента, когда выскажет все это Кристиану в лицо, намеренно сокращая расстояние между ними, и его буквально лихорадило. – Теперь у меня есть возможность посмотреть тебе в глаза, и что я вижу? Бейл словно заколдованный внимал каждому слову, он невыносимо хотел отвести взгляд и не мог. Веки его не слушались, разум его не слушался. Он стремительно терял над собой контроль. Все, на что его хватало – беспрекословно слушать Джимми, который умело и мучительно разрезал внутренности Кристиана самым сильным оружием – словом. Голосом Джимми словно говорили все души, что так или иначе пострадали от Бейла, все, кому он нанес увечья – восстали против него, объединились в огромный легион. – Убогого больного старика с мертвой душой, не знающего ни любви, ни дружбы. Жизнь все расставила по своим местам. Каждого лишила чего-то важного. Только вот я сумел выстоять и признать свои ошибки. А ты жалок и ничтожен. – Ты убил моего сына, – Крис сдавленно прошипел, вкладывая в свой взгляд остатки ядовитости. После тирады Салливана, это единственное, что он смог выдавить, не в силах более что-то противопоставить. Смерть Даниэля и многих других теперь предстала пред ним в своем самом грязном и кровавом обличии, и волна слепого ужаса накрыла регента. Его руки были не просто по локоть в крови – он дышал кровью, он в ней захлебывался. Во всех смыслах. Жалок и ничтожен. – Ты превратил целый мир вокруг себя в собственную могилу. Эти слова стали последней каплей, уничтожая внутри Бейла всю его гордыню, спесь и манию величия. Склизкий холодный пот выступил на лбу мужчины. Словно старуха смерть пришла за ним со своей косой. И впервые он готов был пойти с ней. Он вдруг выхватил из-за пояса пистолет и ткнул в Салливана с истерическим воплем: – Ну так давай, прикончи меня, прямо сейчас! Ты так долго этого хотел! Бейл еще что-то выкрикивал с пеной у рта про «Regents», но Джеймс его не слушал. Он долго и испытующе смотрел на человека перед собой, видя лишь пустоту. Жалок и ничтожен. – Ты сам себя уничтожил, Кристиан. А насчет твоих документов – полиция Ориндж Каунти уже с ними ознакомилась. После этих слов из укрытия появилось несколько сотрудников, а сигнализация полицейского авто оглушила Бейла, заставая врасплох. Офицер Конор зачитал ему права, затем регенту надели наручники. – Это ваше? Мужчина направил на офицера змеиный взгляд и демонстративно плюнул прямо на свои документы. После такого жеста пришлось согнуться пополам и следовать к машине. Сообщники, которые не успели сбежать, так же подверглись задержанию. – Отличная работа, Салливан, – кивнул парню Конор. – Это ведь засчитают плюсом к нашей карме при судебном разбирательстве? – ухмыльнулся Джимми. – Не расслабляйся, – осадил его офицер. – Все будет учитываться. Кстати, уже сегодня вы познакомитесь со своим адвокатом. – Сегодня явно удачный день.

***

В день судебного разбирательства по делу нелегальной деятельности группировки «Avenged Sevenfold», Южную Калифорнию всколыхнула новость о кончине Кристиана Бейла. Накануне ночью, находясь в камере предварительного заключения, его состояние резко ухудшилось, пришлось вызывать скорую помощь. Причиной стала возникшая перфорация в стенке желудка, что спровоцировало вытекание содержимого в брюшную полость. Довезти мужчину до больницы так и не успели. Для Мэтта, Джимми, Заки и Джонни этот день стал самым ответственным и волнительным, ведь именно он должен решить их дальнейшую судьбу. Маркус подключил все свои связи и предоставил действительно толкового адвоката. Он с каждым проговаривал детали предстоящего слушания, подготавливал речь, предупреждал, какие вопросы следует ожидать и как на них отвечать, чтобы не растеряться. Друзья практически не виделись друг с другом, но переживали одинаково. В зале суда было много народу, поддержать парней пришла семья каждого, включая Хейнеров и мистера ДиБенедетто. С одной стороны было до ужаса стыдно перед родными за подробности своих преступлений. С другой же, когда видишь близких людей, которые не отвернулись в такой тяжелый момент, которые до последнего стоят за тебя горой и верят в лучшее, приходит осознание, что нет ничего ценнее и важнее, чем семья. Настоящая, сплоченная, с которой и в огонь и в воду. Самым мучительным было время ожидания вынесения приговора. В зале суда стало невыносимо душно. Адвокат похвалил парней за уверенное выступление и выразил надежду, что все сложится в их пользу. Парни перестали дышать, когда судья зачитал приговор – им назначили два года условного осуждения, после которого должно состояться повторное слушание дела. Калифорния еще никогда не казалась таким любимым и по-настоящему родным местом, солнце таким теплым и ласковым, океан таким могущественным и свободным, а жизнь, не смотря на жестокость, такой справедливой. Вечер начинал медленно вступать в свои права, когда коттедж ДиБенедетто наполнился гостями, которые последний раз собирались прежним составом только в траурный день. Но теперь повод был радостный и достойный своего празднования. Все наперебой восхваляли Маркуса, его адвоката и Ричарда Сьюарда – мужчин, перед которыми парни в неоплачиваемом долгу. Женщины суетились на кухне, решая, чем накормить на скорую руку мужчин, которые горячо обсуждали все нюансы условного осуждения и дальнейшие перспективы. Вскоре на кухне появился Мэтт и попросил штопор. Вэл, которая в это время резала ингредиенты для салата, бросила свое дело и исполнила просьбу. Обоих одолело смущение, когда их руки соприкоснулись. Мэтт не стал затягивать момент, улыбаясь в знак благодарности. – Мне кажется, вам нужно поговорить, – шепнула сестре Мишель. – Бегаете друг от друга, только мучаете. Вэл не ответила, заправляя и перемешивая салат. – А что насчет вас с Джимми? Глаза девушки непритворно округлились. – Джимми Салливан, а при чем тут он? – При том, что он смотрит на тебя, как на единственную, с кем хочет провести свою жизнь. – Что за глупости, – отмахнулась Мишель. – Он прекрасно знал о нас с Брайаном. – Да, но влюбился в тебя гораздо раньше. – Откуда ты знаешь? – Вижу, сестренка. Ты просто была поглощена собственными чувствами, но если понаблюдаешь… – Я лучше готовкой займусь. Вскоре дом наполнили смех, веселье, звон бокалов и долгожданное ощущение домашнего уюта. Мэтт то и дело следил за каждым движением Вэл и как ребенок искал предлога вступить с ней в контакт. Наблюдавший за ним Джимми не выдержал и набросился на друга, как только девушка убежала на второй этаж к Дилану. – Ты обязан с ней поговорить, – он буквально вытолкнул Сандерса с его места, не оставляя ему выбора. Колеблясь, Мэтт все же подчинился и поднялся по лестнице. Из детской доносился плач. Он легонько постучал в дверь и, не дожидаясь, вошел. Вэлери держала ребенка на руках и пыталась успокоить его погремушкой. – Давай я, – вызвался Мэтт. Он взял Дилана на руки и принялся осторожно покачивать. – Тише, сынок, папка рядом. Ласковые слова в присутствие отца моментально оказали воздействие. Не прошло и пяти минут, как Дилан уже тихонько посапывал. – Спасибо, – вполголоса поблагодарила Вэл. – Совсем устал за сегодня. Они уложили сына в кроватку. – Как и все мы, – улыбнулся Сандерс, присаживаясь рядом. Повисло молчание. Девушка рассматривала обои с героями из детских мультфильмов. – Рада, что все сложилось в вашу пользу. – Благодаря твоему отцу. Я обязан ему своей свободой. По крайней мере, на ближайшую пару лет. – Чем планируешь заняться? – Думаю, тем, к чему всегда лежала душа – ремонтом машин. И вам буду помогать, конечно же. – Мэтт, я, – Вэлери запнулась. – Хотела подать на развод. У парня внутри все неприятно сжалось. – Но так и не смогла. Они снова замолчали. Мэтт глядел на спящего сына, и сердце его содрогалось от чувств. – Знаешь, пока я был под арестом, я много думал. Анализировал всю свою жизнь, и пришел к выводу, что честь моей семьи – вот главная цель. Я приложу все усилия, чтобы оправдать время, которое мне подарила судьба. Но если сложится так, что через два года чаша весов склонится не в мою пользу, мы это сделаем, и это будет самым правильным решением. Ни ты, ни наш сын не виноваты в моих ошибках. Да, я уже однажды обещал беречь вас. И готов доказать это на деле. Он взял ладонь Вэлэри в свою руку и увидел в янтарных глазах собственное отражение. Чувство защищенности вновь окутало ее, как в тот день, когда они сидели на утесе и любовались закатом. Сейчас девушка любовалась родными чертами лица и ловила в ответ тот же теплый дорогой сердцу взгляд. Заки весь вечер не выпускал телефон из рук. Когда он услышал долгожданный звонок, то умчался встречать свою возлюбленную, покидая парней. Джимми и Джонни остались вдвоем. Последний ощущал себя крайне неловко, потому что Салливан – единственный из друзей, кто держался с ним холодно и отстраненно. И тот в свою очередь тоже не испытывал восторга, находясь рядом с человеком, которого ему очень тяжело было простить. Хотелось покинуть зону дискомфорта, к тому же, привычка напомнила о себе. – Ты куда, Джимми? – пискнул Джонни, ему не очень хотелось оставаться одному. Все были заняты разговорами о политике, благоустройстве города, что было чуждо парню. Алкоголь тоже не лез. – Курить, – коротко ответил Салливан и вышел на улицу. Температура значительно упала, но воздух все равно еще был теплый. Джимми поджег сигарету и затянулся. Он знал, что за ним хвост и без лишних слов со спины протянул пачку с зажигалкой. Стряхивая пепел, он до сих пор не мог поверить, как быстро пролетело время, и как сильно он изменился, стоя сейчас в городе, который искренне любил и ненавидел. Еще он знал, что человек позади него ни за что не решится первым заговорить, преследуя его в надежде угодить и получить когда-нибудь прощение. Так они и курили молча, думая каждый о своем. Салливан потушил сигарету и нарушил удушающую тишину. – Знаешь, Джонни. Парень вздрогнул от звука собственного имени. – Признаться честно, после всех событий я тебя возненавидел. Я не понимал за что ты так со всеми нами. Я пытался тебя оправдать, я хотел, но не мог. Хуже всего было осознавать, что это сделал мой брат – человек, которому я столько лет верил. Они вновь погрузились в молчание. За спиной Салливан не слышал ни возни, ни дыхания. Он даже решил, что Джонни ушел, и уже хотел обернуться, как заговорил негромкий, но уверенный голос. – Я не прошу оправдать меня, Джимми. Со всем этим мне жить. Но я не вынесу твоей ненависти. Я уже понял, чего лишился в жизни, и многое бы отдал, чтобы вернуть доверие каждого из вас. Прости меня за все, Джимми. Прости, если сможешь. – Я уже простил тебя, Джонни, – Джеймс, наконец, обернулся и посмотрел ему в глаза. – Но снова начать доверять тебе…Это слишком трудно. Джонни больше не мог прочесть в этом взгляде истины как раньше, словно на него поставили блок. И это угнетало до глубины души. – У меня есть для тебя кое-что, – парня вдруг осенило, глаза загорелись. – Подожди секунду. Он вернулся с маленькой коробочкой и вручил ее Салливану, который непонимающе уставился на предмет. – Что это и откуда? Джонни рассказал про архив Бейла, и сердце Джимми пропустило один удар. Внутри все задрожало. Даже с того света это чудовище не может оставить его семью в покое. Нет, он не будет открывать коробку. Не сейчас. – Спасибо, – коротко кивнул парень. Тут появились Заки и Линда. Бэйкер вез огромный чемодан на колесиках и держал девушку за руку, они смеялись и выглядели очень счастливыми. – С возвращением, дорогая, – приветственно оскалился Джимми, обнимая бывшую секретаршу. – Добро пожаловать в Хантингтон-Бич. – Спаси-и-бо. Хэй, Джонни, рада тебя видеть. – Аналогично, Линда. Рад, что вы вместе. На пороге показались Мэтт и Вэлери. – А мы вас потеряли. Ого, вот эта встреча. На Заки и Линду обрушился целый шквал поздравлений и комплиментов о том, какая они красивая пара. – Вэл, я что одна должна торт резать? – послышался упрекающий голос Мишель. – Ребята, идемте чай пить. Компания загалдела, в приподнятом настроении принимая предложение. – Джимми, ты не ешь торт? – лукаво улыбнулась Мишель, глядя на Салливана, который не торопился заходить в дом. – Что-то не хочется. Я лучше прогуляюсь вдоль берега. Составишь мне компанию? Океан был на удивление тихим и спокойным. Кое-где еще летали чайки, наполняя криком набережную. Сгущались сумерки. Они говорили о самых приятных вещах – вспоминали детство, делились детскими мечтами. Беседа текла легко и непринужденно. Подул прибрежный ветер, и парень снял с себя ветровку, слишком нежно накидывая ее на хрупкие плечи. – Как давно, Джимми? – Мишель внимательно смотрела своим проницательным взглядом. И это уже был взгляд не той наивной девочки, которая вопреки всему верит в чудо. Не было той искры в глазах. Зато теперь в них появилась мудрость и отражение пережитых событий. Джимми смотрел в глаза Мишель, и не мог привыкнуть к ее новому облику, не мог уловить то, к чему его так неудержимо и неосознанно влекло. Он чувствовал внутри ноющую боль, которая обволакивала сердце, но вместе с тем была абсолютно не похожа на боль утраты. Она не скручивала и ломала, а словно пропитывая горьким ядом, наоборот успокаивала и дарила что-то новое, очищая и возрождая душу из пепла. – Что именно? – сейчас парень боялся обжечься, подсознательно догадываясь, о чем Мишель его спрашивала. – Как давно у тебя ко мне чувства? Вот так, без лишних колебаний и смущений она обнажила то, что Джимми так долго скрывал. – С тех пор, как впервые увидел. Только осознал я это слишком поздно. – Поздно, – будто эхом задумчиво отозвалась девушка. – Но как ты… – Как я поняла? – она перехватила его взгляд. – Такими же глазами я всегда смотрела на Брайана. Салливан кивнул, чувствуя, как сердце нестерпимо закололо. – Только вот я теперь изменилась, стала черствой. И не тебе страдать из-за меня. Хватит страданий, – твердо произнесла она, словно давая повелительную команду самой себе. В голове Джимми тут же пронеслись слова миссис Хейнер: «Это горе ее иссушит». – Мы все изменились, Мишель. Но во всем этом безумии нельзя терять себя. Иначе, зачем тогда жить. Они не отводили изучающего взгляда друг от друга, пытаясь привыкнуть и принять новые черты. – Он всегда будет тяготеть над нами. Даже если бы я, – она опустила глаза, собираясь с мыслями. – Даже если бы я однажды захотела, Джимми. Он взял ее за руку, ощущая как легонько подрагивали пальцы девушки, и понимая, насколько тяжело ей далась последняя фраза. Джеймс покачал головой. – Я никогда не потребую ничего от тебя взамен. Просто позволь быть рядом и оберегать тебя. Нам обоим так будет легче. Эти слова вновь режут кровоточащие раны на ее сердце. – Нам обоим будет лишь больнее, – возразила Мишель, убирая руку. – Прости. Сжимая коробку с надписью «Салливан», Джеймс понимал, что Вселенная итак подарила ему слишком много. copyright©black agony 2019