Простое и сложное

      Близится Рождество.       Городок сияет огнями, пахнет глинтвейном, хвоей и имбирным печеньем, а у Джейми кошмары по расписанию, и он всё ещё этим вполне доволен. Хотя оказаться ведьмой, которую тащат на костёр, было очень странно… он не подозревал, что Кромешник может сделать так, чтобы он почти взаправду ощущал себя женщиной. Потом, когда проснулся, хотел возмутиться, но до следующей встречи остыл, решив, что и это можно счесть интересным опытом. Хотя лучше всё-таки не повторять. Он попросил. Кромешник сказал «Посмотрим».       Хэллоуин, опять же, получился занимательный. Вместо школьной вечеринки Джейми пошёл выгуливать Софи и её подружек, наряженных ведьмочками и привидениями, — нацепил старомодный дедушкин сюртук, найденный на чердаке, и взял в руки тыкву со свечой, изображая Джека-Фонарщика. Мило поболтал с племянницей миссис Симменсон, чуть не наступил на чёрную кошку, которая, кажется, была не совсем кошкой, и даже получил свою долю конфет. А потом, когда он проводил девчушек по домам, появился Кромешник, непривычно весёлый и будто слегка хмельной, и предложил: «Пойдём пугать детей». Джейми не спросил: «Почему ты предлагаешь это мне?», не сказал даже второе, что пришло в голову: «Я таким не занимаюсь». Задумчиво оглядел Повелителя Кошмаров и предложил в ответ: «Я бы лучше заглянул в школу. Кое-кто очень настойчиво звал меня на праздник».       Что сказать… вечеринка удалась, хоть Джейми и потерял там свой тыквенный фонарь. Уж что, а атмосфера Самайна у Кромешника получалась куда более настоящая, чем у чьей-то сестры, которая учится в художественном колледже… После он, наверное, всё-таки пошёл пугать детей — Джейми не стал спрашивать.       После Хэллоуина тёмный дух появлялся ещё только раз, так что Джейми его не видел уже почти три недели. Думает, что, наверное, и не увидит до конца праздников: Рождество и Новый год — время Хранителей.       А зима — время Джека Фроста. Так что без гостей он не остаётся.       В этом году в декабре снега хватает: Джек имеет полное право появляться хоть каждый день. Каждый, правда, всё-таки не является — в его причудливых представлениях об ответственности (как Хранителя и вообще) есть пункт «побывать во всех городах, где зима». Так что он то в одном уголке земного шара, то в другом; но всё-таки к Джейми прилетает.       А потом вдруг пропадает на неделю и является уже перед самым Рождеством, поздним вечером, чуть не снеся с подоконника «горку» электрических свечей. Джейми читает; приветствует друга взмахом руки, тот подлетает и садится на кровать рядом, но вместо привычного вороха новостей обо всём подряд — молчит, теребя завязки толстовки.       Он мнётся слишком долго, чем было бы нормально для столь непосредственного и порывистого создания, так что Джейми начинает беспокоиться. Пока наконец Джек не выдаёт:       — Я хотел посоветоваться. Про подарок для Туф.       Это унимает беспокойство. Конечно, как он мог забыть, что есть одна тема, на которую непоседливость и прямолинейность Джека Фроста не распространяется?       — Вспомнил в последний момент, да? — улыбается он.       — Нет, я заранее придумал! И… вот, — Джек вытаскивает из кармана горсть чего-то блестящего, расправляет на покрывале — ожерелье из прозрачных кристаллов и нитей. — Как думаешь, ей понравится?       Джейми проводит кончиком пальца по сложному узору, похожему на морозные цветы на окнах. В желтоватом свете ночника украшение вспыхивает тёплыми отблесками. В чём-то фантазия зимнего духа, конечно, очень предсказуема, но это не делает результат менее изящным. Проблема в другом.       — Джек, получилось очень красиво, но… — он вздыхает, — оно холодное. Сомневаюсь, что Фея сможет такое носить: это же чистый лёд.       Джек растерянно моргает, потом тоже трогает ожерелье и хмурится. Мрачно признаёт:       — Я не подумал.       (Кромешник бы сказал, что это его нормальное состояние, приходит в голову Джейми.)       — Ты поможешь придумать что-нибудь ещё?       Вообще-то он не уверен, что сумеет: ему случалось подбирать подарки только сестре, матери и бабушке, а это совсем другое дело. И подарки Анджеле (даже тогда, когда она перестала быть «Кексиком» и стала Анджелой!) — тоже другое. Они ведь друзья детства.       — Я попробую, — кивает он, потому что Джек тоже его друг детства, а значит, иного ответа быть не может. — Давай, вспоминай: что ей нравится? Кроме зубов, — спохватывается он, потому что бусы из зубов — так, конечно, когда-то делали, но это чересчур эпатажно!       Сочинять подарок Фее оказывается сложнее, чем решать математические задачи и даже задачи по химии. До того, как Джейми начинает совсем клонить в сон, они так ничего и не решают. Сладости, наряды, косметика — всё то, что нравится человеческим девушкам, Хранительнице Памяти не подходит. Её единственный наряд — разноцветные перья, она не считает нужным краситься, не ест сладкое, потому что оно вредно для зубов. К тому же Джек хочет сделать подарок своими руками.       Джейми думает, что этим всё-таки стоило заняться пораньше, но держит такие мысли при себе.       Следующим вечером неожиданно появляется Кромешник, и Джейми, поставив на паузу диск с детективом, спрашивает:       — Как думаешь, что можно подарить девушке на Рождество?       — С чего ты взял, что я знаю?       — Ну а вдруг? Ты хотя бы взрослый.       — Мне всегда было плевать на Рождество. Если хочешь, могу наслать на твою девушку кошмары, — Кромешник усмехается, пересыпая чёрный песок из ладони в ладонь.       — У меня нет девушки, — отмахивается Джейми. — Это Джек приходил, спрашивал совета, что можно подарить Фее. Но мы с ним так ничего и не придумали.       «Неудивительно» не звучит вслух, но явственно проступает в еле заметном движении плеч и блеснувшем насмешкой взгляде тёмного духа.       — Ладно, нет так нет. Я пока спать не собираюсь, — говорит Джейми, будто извиняясь, — кино смотрю. Хочешь, присоединяйся.       — Нет, — коротко отвечает тёмный дух и исчезает в тенях.       Джейми, в общем-то, и не ожидал другого ответа: вряд ли Повелителя кошмаров заинтересует расследование Эркюля Пуаро. А его вот потянуло на классику детективов.       Отчасти он ожидает, что Кромешник вернётся позже, чтобы наслать на него страшный сон — но нет, тот не приходит.       Кромешник появляется в январе, после всех праздников. Не слишком-то довольный жизнью, и рассказать, что случилось, не хочет, но от книги, которую Джейми купил ему в подарок, всё-таки не отказывается. Говорит только, и в этом нет ни тени извинения:       — Я подарки на Рождество и Новый год не дарю.       — Конечно, — улыбается Джейми, который и не рассчитывал что-то получить в ответ. Подарков ему хватает: от родителей, от сестры, от друзей — людей и Хранителей. У Джека, правда, голова была забита мыслями о Фее, остальных он поздравить чуть не забыл и в гости прилетел без подарка, зато в панике, что так и не нашёл презента для дамы сердца. В результате по совету Джейми (внезапно его посетило вдохновение) пригласил её в Венскую оперу на рождественский концерт, благо мистическим сущностям не нужны билеты, чтобы попасть в театр. Вроде как ей понравилось. Джек рассказывал слишком сумбурно, чтобы Джейми понял наверняка. — Главное, что это не мешает тебе их принимать. Вот, возьми ещё…       Он протягивает тёмному духу сложенный листок бумаги. Тот разворачивает его и хмурится:       — Что это?       — Рождественская открытка. От Софи. Она для всех делала.       — С каких пор я вхожу в число «всех»?       — Наверное, с тех, как ты нарисовал ей лошадку.       Недавно он узнал, что Софи не считает Повелителя Кошмаров врагом: была слишком маленькой, чтобы запомнить его в таком качестве. Боялась, как монстра под кроватью, но это почти прошло после того, как Джейми его ей представил. Лошадка оказалась последней каплей. Ну, и Софи просто нравится делать открытки, потому она придумала как можно больше адресатов.       — Во-первых, не лошадку, а пегаса, во-вторых, не ей, а тебе.       — Ага. Но Софи всё равно видела рисунок и спросила, чей он. Не мог же я соврать. Она, кстати, считает, что у тебя выходит гораздо лучше, чем у меня.       — Мне всё равно, что она считает.       Он замолкает и рассматривает открытку со столь недовольным выражением лица, что Джейми не выдерживает:       — Что тебя не устраивает? Софи десять лет, и она не художник — будь снисходителен!       — В десять лет простейшие слова родного языка уже вполне можно писать грамотно.       — Да что там такое?       Джейми забирает многострадальную открытку и внимательно изучает — до сих пор не собрался, не до того было. Нормальные детские рисунки, даже старательно выдержанные в тёмных тонах: Софи не забыла, для кого рисует, и обошлась без звёздочек, снежинок, эльфов и прочей радостно-рождественской мути. Зато ёлка есть — нарисованная полностью чёрным карандашом, будто в лесном пожаре побывала.       Поздравление, конечно, банальное, но чего ожидать от десятилетней девочки? По крайней мере, она не пыталась писать стихи, как он в её возрасте. Мама, как назло, хранит ту открытку — Джейми иногда думает, что надо стащить её и сжечь.       — И что не?..       Он не договаривает, потому что наконец обращает внимание не только на текст поздравления, но и на подпись.       — Всего-то одну букву пропустила, нашёл, к чему придраться.       Однако после этого весьма сдержанного заявления Джейми всё-таки не выдерживает и начинает хихикать.       А всё потому, что в нижнем правом углу округлым детским почерком старательно выведено: «Повелителю Комаров* от Софи».