Простое и сложное

        Джейми размышляет над последней фразой Кромешника. Стоило бы беспокоиться, чем может быть чреват интерес Повелителя Кошмаров, но он просто размышляет.         Древняя тёмная сущность признала человека интересным. Этим, пожалуй, можно гордиться, если считать, что дело в каких-то его личных качествах, а не в стечении обстоятельств… Джейми рассматривает ситуацию с разных сторон, так, как подходит к математическим задачкам, путь решения которых не виден с первого взгляда. Вспоминает все появления тёмного духа, разговоры и кошмары — последние уже не так страшны, когда остались в прошлом, и он может думать о них почти спокойно.         Он так и не приходит ни к какому однозначному выводу насчёт Кромешника, зато делает определённые умозаключения насчёт себя. И пишет послание.         Проходит неделя, в течение которой Джейми каждый вечер оставляет аккуратный квадратик бумаги на тумбочке рядом с кроватью. И наконец, не успев заснуть до конца, он просыпается от ощущения, что в комнате кто-то есть. Осторожно приоткрывает глаза, глядя из-под полуопущенных ресниц, чтобы убедиться; впрочем, не сомневается, что если здесь тот, кто предполагается, то даже лёгкое движение век не останется незамеченным.         В комнате темно: только свет от уличного фонаря проникает в узкую щель между шторами. Джейми почти ничего не может разглядеть, так что открывает глаза полностью — однако ночник не включает. Он с трудом, но различает тёмный силуэт у стола, и этого вполне достаточно, чтобы понять, кто пришёл.         — Добрый вечер, — вежливо говорит Джейми. — Надеялся, что ты когда-нибудь всё-таки заглянешь и прочтёшь записку.         — Ну, прочёл. Что тебе от меня нужно?         — Я хотел поговорить насчёт кошмаров, которые ты на меня насылал.         Он садится на кровати, поправив одеяло, потому что разговаривать лёжа неудобно: слишком снизу вверх приходится смотреть на собеседника. Хватит того, что он и стоя ниже Кромешника на полголовы. Включает наконец ночник, чтобы видеть хоть что-то: разговаривать вслепую неудобно тоже.         — Ты ведь не настолько глуп, чтобы думать, что я буду извиняться?         — Конечно, нет, — Джейми тихо и коротко смеётся. — Что я хотел сказать — твои кошмары были… интересными. Каждую ночь – это, конечно, чересчур и очень тяжело, но если реже, раз в месяц или раз в неделю… Я бы не возражал.         Кромешник рассматривает его, как неведомую зверюшку — с удивлением, и, может быть, с долей опасения: что это существо ещё может выкинуть?         — Ты просишь меня о страшных снах? Ты в своём уме, человеческий детёныш?         — Это с какой стороны посмотреть. Но где я ещё увижу средневековую Европу или строительство Стоунхенджа?         Прийти к такому выводу касательно себя было странно, но Джейми, покрутив его так и этак, уверился, что не ошибся. Желание познания – или, если говорить не так красиво, любопытство, — сильнее страха. Он ещё сомневался, когда писал записку, но теперь, глядя в жёлтые глаза Кромешника, не сомневается. Пусть будет страх — он готов заплатить эту цену за… интересное знакомство. Скажем так.         Но что ответит Кромешник? Он может насылать кошмары на тысячи людей, так интересен ли ему один конкретный человек? Одна брошенная фраза позволяет думать, что интересен, но…         — Ни один человек в здравом уме не приглашал меня в свои сны. Любопытно будет посмотреть.         — А есть разница? — не может не спросить Джейми. — С тем, когда ты приходишь без разрешения?         — Не знаю. На это и буду смотреть.         Джейми тихо фыркает: кажется, желание познания не чуждо и Повелителю Кошмаров. Значит ли это, что с ним вполне можно иметь дело?         Хранители и особенно Джек не одобрили бы, но Джейми собирается попробовать.         — Приступим?..