Мой любимый псих

      Поморщившись от запаха лимонов, ударившего в нос, я лениво разлепил глаза, обнаружив хрупкое тело, лежащее у меня на груди. Улыбка тронула кончики моих губ, а тяжёлые веки снова заставили ненадолго провалиться в сон, но бушевавшее сознание не давало покоя. Я снова распахнул глаза и обвёл взглядом комнату, пытаясь понять, что же тут не так. Осознание того, где я сейчас нахожусь, комом встало в горле.       Я ещё раз глянул на спящего парня и на наши шмотки, разбросанные по полу. Не сложно было догадаться, что произошло между нами, вот только в памяти не осталось ни намёка на проведённую вместе ночь.       Он всё забрал себе. Без остатка.        Я резко подскочил с кровати, буквально стряхивая Тень со своей груди, и выбежал словно пуля из этой комнаты, прикрывая дверь и оседая на пол. Дыхания не хватало, я глотал воздух, словно рыба, открывая рот в беззвучном крике. В висках стучало, голова готова была разорваться от наполняющего её шума голосов.       С трудом перебравшись в ванную, я запер дверь и сбросил с зеркала полотенце, глядя на себя с такой болью и ненавистью. Моё отражение выдавало всю бурю эмоций, кипящую внутри, или же что-то иное…       Отец, что я, чёрт возьми, такое?       Я коснулся пальцами отражения своего лица, медленно обводя губы. До меня начало доходить, что со мной происходит. Я сразу вспомнил, как заболевал и «падал в кому» на несколько месяцев — как говорил мне отец. Мой пазл пугал меня. Выходит, что я, как доктор, всегда обманывал себя, но так не может больше продолжаться. Сегодняшняя ночь изменила всё.       Я стукнул рукой возле зеркала и крикнул, впервые осознав свою природу. — Андрей… Андрей!       Мое отражение стало искажаться, оно казалось таким напуганным. — Чёрт, ненавижу тебя! Что ты делаешь со мной?! — я рычал, скалясь на своё отражение, а в голове роем кружили плохие мысли. Меня всегда пугало то, что я — не я. Но кто же я? — Успокойся, — ответил мне холодно голос. — Я — это ты. Ты существуешь. Я — тоже. — Бред собачий! Тебя нет! Существую лишь я! Андрей! Я хочу помнить свои вечера, хочу чувствовать его близость и наслаждаться проведённой вместе ночью. Я хочу жить нормально! А ты забираешь всё это себе! Я вновь услышал свой голос со стороны: — И что ты собрался делать? — Что я собрался делать? — переспросил я, повторяя интонацию братца. Моё лицо исказила кривая ухмылка. Я хотел убить нас обоих, чтобы слепить нормальную личность.       Дрожащей рукой взял с полки ножницы, а другой собрал свои волосы, эту священную для себя вещь в хвост, поднося к ним ножницы. С этого всё началось, этим и должно закончиться. — Саш, нет! Хватит, не нужно! — левая рука перехватила правую, не позволяя это сделать — внутри меня боролись две сущности. Я собрал всё своё мужество в кулак и резанул волосы.       Мои мечты, мои стремления, мои надежды рассыпались рыжими прядями по кафельному полу.       Ноги подкосились, а из горла рвался наружу дикий крик. Я драл ногтями свою грудь, рыча и кусая губы, мотая головой, разрываясь на части. Где-то остатками сознания я слышал, как кто-то ломился в дверь, но сейчас меня это волновало меньше всего. Я дрался с собой, со своей разбитой душой. Я душил себя и бился головой о плитку, а в голове звучали два разных голоса, что постепенно сплетались в один непрерывный крик. Горло саднило, кровь была повсюду, а в голове — туман.        Так было нужно, это не могло продолжаться. Слишком долго я был обманут. Весь в крови, почти теряя свои мысли, я осознал, что мне вдруг стало так спокойно. Сердце пропустило несколько ударов, а мысли выветрились из головы, оставив лишь пустоту.       Медленно поднявшись с пола и поскальзываясь на размазанной по кафельному полу крови, я перебрался в ванну и включил воду. В этот момент в комнату вынесли дверь. Тень был напуган, он смотрел на меня широко распахнутыми глазами и что-то бормотал, качая головой. Я кинул ему лишь одну фразу: — Выйди и жди.       Он всё слышал, но остался в дверях, продолжая держаться за плечо, которым разнес мне дверь. Я, не обращая на это внимания, подставляя лицо под ледяные капли воды, стараясь смыть остатки той сущности и хоть немного привести себя в порядок.       Я не понимал, что конкретно случилось, но откуда-то знал, что теперь всё будет хорошо. Все вещи — это мои вещи, и это мой дом. Я — это я, и никто более. Я существую.       Я посмотрел вниз, провожая взглядом кровь, утекающую в водосток, а затем перевёл его на свои изрезанные руки. Они были в шрамах. Да, это я их резал. Я чётко помню это. Я вспомнил всё. Почти всё.       Выключив воду, я обмотал бёдра полотенцем и вылез из ванной. Всё тело болело, я хромал на одну ногу, а кровь местами всё ещё продолжала сочиться, но меня это уже не беспокоило. Тень смотрел на меня обеспокоенно и поочерёдно повторял два имени, в надежде понять что-то, но я не откликался ни на одно из них.       Безразлично протиснувшись в проём мимо него, я зашагал мокрым по своей квартире, срывая с зеркал полотенца и тряпьё. В отражении я видел немного безумного избитого парня, но теперь я знал, что это я.       Я открывал все окна, потом полез за шкаф и достал спрятанные ещё отцом сигареты. Мне хотелось курить как никогда. Кивком головы я пригласил парня, бродящего словно тень за мной по квартире, на балкон составить мне компанию. Распахнув окно, я притянул к губам сигарету и прикурил её, а пачку отдал парнишке. Пару раз кашлянул, а потом вспомнил, как это делается, и потянул облако дыма, впервые за долго время глядя в окно.