Мой любимый псих

      Горячее дыхание психа на моей шее и его хриплый голос. Мне не приходилось видеть его лицо, но я вдруг понял, что я зачем-то ему нужен. Мои ноги постепенно начали меня слушаться, а он уже тянул за шкирку в коридор.       Боже, ну зачем ты это делаешь?..       Закрываю глаза и делаю глубокий успокаивающий вдох. Какой же из меня будет врач, если я не сумею выйти из этой ситуации? У меня и так уже достаточно косяков, не хватало ещё, чтобы на меня повесили сбежавшего психа, который покромсает кого-нибудь на части, выбравшись из этого Богом забытого места.       Спокойно. Слышу его тихие шаги. Дышу. Стараюсь не совершать резких движений. Оценить ситуацию в таком положении сложнее всего, но у меня хватает смелости, чтобы придумать некий рискованный план и решиться на его осуществление.       Опускаю взгляд на пол и цепляюсь за прямоугольное тусклое пятно света, что отбрасывают ночные лампы в коридоре. Наши тени двигаются медленно, с каждым мгновением становясь всё больше и заполняя дверной проём. Считаю шаги.       Пять. Четыре. Я благодарен провидению, что даже в такой ситуации могу здраво мыслить.       Три. Он почему-то останавливается и прислушивается. Но вот, снова тащит назад. Вздыхаю чуть ли не с облечением.       Вот ещё один шаг. И ещё. Последний. Сейчас или никогда. Прости, товарищ! Работа такая.       Я отталкиваюсь двумя ногами и со всей дури врезаюсь спиной в дверной косяк. Что-то металлическое звонко звякнуло об пол. Вот оно!       Я судорожно разворачиваюсь и вижу жутковатого, худого, словно сама смерть, парня, который корчится и сгибается пополам. О его возрасте сложно что-то говорить из-за болезненной худобы и трупного цвета кожи. Он что-то тихо бормочет себе под нос хриплым голосом, держась рукой за живот и жадно хватая воздух открытым ртом.       Славу Богу, что не сломался! Или сломался? Я не жалел силы, когда впечатал его в дверной косяк. Надеюсь, что всё обошлось без переломов. Удивительно, откуда сила берётся, когда висишь над пропастью?       Ух, и доставил мне паренёк хлопот… Вот теперь я могу вздохнуть спокойно и без зазрения совести нажимаю на кнопку вызова ночных мотыльков в белых халатах, которые тут же припорхают на помощь. Пока вдалеке слышатся их приближающиеся голоса, я подбираю канцелярский нож и кладу его к себе в карман дежурного халата.       Вот вбежали знакомые всем буйным дядя Миша и Степан, его помощник. Странная парочка: здоровый, как медведь гризли, Михаил и совсем обычный Стёпка. «Слон и моська» — так их называли между собой. — Что тут такое? — Михаил окинул бойцовским взглядом палату, увидел парня и сузил злобно глаза, словно такое случалось не впервые.       Неудавшегося беглеца тут же скрутили две пары рук, а он рычал и кусался, попутно пытаясь отбиться от того и от другого. Ему даже удалось извернуться и въехать Степану ногой прямо в живот, отчего санитар закашлял и нецензурно выругался.       Глядя на это маленькое представление, я стоял в стороне и размышлял, стоит ли рассказать всю правду. Ведь тогда этого парня запрут в мелкой комнатушке, а могут даже напичкать какими-нибудь мощными препаратами. Отчего-то мне вдруг становится даже жаль его… Он оказал достойное сопротивление и почти сумел выбраться из палаты. Почему-то я вдруг почувствовал себя виноватым за то, что попался у него на пути. — Ну… Я открываю дверь, а тут этот парень разбегается и прыгает на стены, — чёрт меня побрал ляпнуть такую дурь. Ладно, это ж психбольница, чего тут только не увидишь.       Михаил смотрит на меня и на автомате скручивает паренька в чудо рубашку:  — Он у нас буйноватый малость… Будь осторожен в следующий раз, а то, глядишь, врежется не только в стену…       От замечания старшего я нервно сглотнул. Ну да… Блин, да он грохнуть может! Видимо, здешний воздух заразен. Я оттолкнулся рукой от косяка и пошёл закрывать свою смену. Скоро налетит утро, проснутся и остальные, а меня отсюда, к счастью, как ветром сдует. А пока нужно успеть разобрать чёртову кучу бумажек.       Вот это ночка…