Мой любимый псих

      Я, если честно, терпеть не мог кислое, а вот мой брат очень любил. Он чистил лимоны, как апельсины и говорил, что после него даже воздух сладкий. Когда он угостил меня долькой, то я её и прожевать-то не смог, выплюнул.       Вот и теперь парень смотрел на меня изумлённо. Ну да, это странная затея, не конфету же принёс. Я начал чистить руками лимон, его сок затекал под ногти и вызывал лёгкое покалывание, а запах заполнил всю комнату, перебивая сигаретный. Странное сочетание. Лимон в темноте и вправду был похож на большой апельсин, я разломил его надвое и протянул парню. — Рискнёшь попробовать? Я — да, — я отломил дольку и закинул её в рот. Некоторое время я собирался с духом, чтобы раскусить ее. Вот я сомкнул челюсти, и кислющий сок, смешиваясь со слюной, потек по горлу. Я жадно кусаю ещё и ещё, жую, и на глаза наворачиваются слезы хуже, чем после лука. Меня всего сворачивает, я тру глаза и хватаю воздух. Холодный воздух… Но если расслабиться, он точно слаще лимона..       А Тень посмотрел на меня как на безумца и спокойно надкусил свою половинку лимона. На его лице не дрогнул ни один мускул, он смотрел на то, как я жмурюсь от лимонной кислоты, и улыбался. И с каменным спокойствием дожёвывал свою часть лимона, словно это был не самый кислый фрукт на планете, а всего лишь рядовая сладость.       Проглотив остатки, я приоткрыл рот и высунул язык, часто дыша, а Тень осторожно ухватил меня за руку, поднёс её к своим губам и осторожно лизнул. На моих пальцах всё ещё осталась кислота после чистки фрукта. Я вздрогнул, но руки не отдёрнул, а он лишь крепче обвил своими костлявыми пальцами моё запястье и обхватил губами указательный палец, внимательно наблюдая за моей реакцией, готовый уклониться и отскочить подальше в любой момент.       Если честно, мне не было противно. Возможно, опять же всё идёт с самого детства: мы облизывали пальцы друг друга, когда они были в шоколаде. Наверное, мы делали много вещей, которые не должны делать мальчишки, но детям многое прощается. Вот и сейчас я вспомнил своё детство и тихонько засмеялся. Я еще не совсем пришел в себя от кислоты, что прожигала, но уже плавно отпускала. — Щекотно, блин… — у него был шершавый язык, словно у кота. – Эй, если тебе понравилось, я принесу что-нибудь ещё. Считай это эгоизмом человека, которому больше нечем заняться… — Лимон. Так я хоть что-то чувствую. Мне нравится его яркий сладковатый вкус. Он действительно вкусный, в сравнении с тем, какую дрянь здесь дают, — он отпустил мою руку и потянулся за очередной сигаретой.       Он осторожно выудил из помятой пачки белую, чуть надломленную трубочку, на которой значился чей-то отчётливый отпечаток и, зажав её между зубами, нашарил под подоконником коробок спичек и потряс им. Кажется, в коробке было пусто. Нет, я ошибся. Всего лишь две спички.       Первая потухла сразу же, не успел он даже поднести её ко рту. Над второй Тень почти не дышал, а я не сводил с него пристального взгляда. Дрожащими руками он взял спичку и чиркнул кончиком о бочину коробка. Послышалось сдавленно шипение, и на конце щепки затеплился слабый огонёк, но тут из разбитого окна подул ветер, и спичка погасла. — Б**ь! — рыкнул псих, в бешенстве вскакивая с места и швыряя мятую пачку об стену. Я тут же вскочил с места и шарахнулся от него. Приступы агрессии, как и было написано в его личном деле. Меня и вправду напугала его резкая перемена настроения, но для всех в этой комнате творить буйства — простое дело. — Ты же знаешь, что курить здесь нельзя? Совсем меня не воспринимаешь, а зря, — тихо произнёс я, от чего-то улыбаясь. — Кость, возможно, я здесь единственный, кто не хочет тебя тут держать…       Что за бред я несу? Было бы правильно пресечь его курение, но какой в этом смысл? Тут я снова начал говорить сам с собой, после смерти брата так случалось. — Саш, какой же ты глупый… — в такие моменты я даже голоса своего не чувствовал. — Ты сейчас должен уйти. Уходи, тихонько так… Ты умница.       Если честно, наверное, во мне тоже есть какие-то отклонения, но я не думаю, что это что-то серьёзное.