Мой любимый псих

      Я дремал, свернувшись калачиком, словно котёнок, и уткнувшись носом ему в бок чуть ниже рёбер. Он практически не шевелился. Всё это никак не укладывалось у меня в голове: в нём жили два человека. Одного я любил безумно до глубины своей тёмной души, вторым очень дорожил. Да, чего только я не повидал в дурке, но чтобы так…       Его брат… Он умер на моих руках, я до сих пор помню тот момент, ведь это я его убил.       Думать ни о чём не хотелось, вскоре я, кажется, уснул. Меня вновь начал тревожить один и тот же вечный мой кошмар, а затем меня будто куда-то потянуло. Я открыл глаза и резко сел. Всё ещё было темно, но сквозь завещанные окна уже пробивал дневной свет. Саша или Андрей... сидел напротив, успокаивающе поглаживал меня по плечу. Меня всего трясло, бил лёгкий озноб, а на лбу выступили капельки пота. Это всего лишь сон. Сон и только… — Сколько я спал?! — тут же выпалил я, отмахиваясь от его заботливой руки. — Почему здесь так темно? Чёрт. Как в моём сне. Мы можем пропустить в эту квартирку хоть немного света? — я не заметил, но, кажется, он отрицательно качнул головой. — Саш, это ты? Ты помнишь, что было сегодня утром? — А что было сегодня утром? — он улыбнулся и осмотрел свою комнату, а затем поднялся со своего места. — Ладно, давай откроем окна, но не трогай зеркала, хорошо?       Я неуверенно кивнул, а он резко сдёрнул тёмную ткань с ближайшего окна; всё вдруг залило ярким солнечным светом. Я прищурился, закрываясь рукой, а когда глаза привыкли, заметил, что Саша уже оделся и стал наводить порядок в комнате. Комнатка была не столь большой, но вполне уютной, если не считать слоя пыли на всех предметах, которых здесь не касались. Саша щеголял по дому в шортах и красной футболке с коротким рукавом, лишь сейчас я мог заметить на его запястьях то, что так успешно скрывал медицинский халат: следы от множества порезов и побелевших со временем шрамов, которые бывают только у заядлого самоубийцы. Казалось, будто он их совершенно не замечает, или же для него это норма. Меня же это очень смутило, но лишних вопросов я задавать не стал, лишь внимательно вгляделся в его внешность, подмечая то, что раньше было скрыто от меня одеждой. Рыжий хвост всё также был собран и перевязан, но больше не скрывался под воротником халата, сам Саша оказался немного худоватым, но тем не менее поджарым: работа в дурке сама собой подразумевала применение грубой силы, и почти все работники стремились быть в отличной форме, побаиваясь за свою жизнь и работу. — Я думаю пойти в магазин. Тебе что-нибудь нужно? — прервал мои размышления Саша. — Если ты не забыл, у тебя есть незаконченное дело, и тебе нужно быть в форме. — Всё нормально. Я бы сходил в душ. И ещё мне нужна новая одежда. Думаю, твоя футболка мне немного велика, — я развёл руки в стороны, показывая ему, как на мне весит мешком его одежда. — Может, хочешь что-нибудь особенное из еды? — Мне всё равно, что будет на завтрак, обед и ужин — любая человеческая пища сойдёт. Но я хочу лимонных конфет. И не забудь купить всё для нашего ночного похождения: сырые яйца, соду, побольше снотворного. И если мы не сможем достать кровь, то кетчуп. Хотя… Это не важно. Я могу и сам пустить себе кровь для пущей убедительности. Мне нужно что-нибудь острое, фонарик и успокоительное. Аминазин. Тебе не продадут его без рецепта, но ты у нас вроде как врач…       Я поднялся с кровати и сладко потянулся, а затем чуть приоткрыл окошко и уселся на подоконник. Впервые за столько времени я дышал с утра свежим воздухом, смотрел в окно и видел что-то другое, а не тусклый захудалый лесок позади психиатрической лечебницы, в которую сегодня ночью мне предстояло вернуться.