Преступление по де Саду

— И чего тебе тут не понятно? По Лоренцу же все ясно — закрыто еще год назад. Смело ставь в «закрытые» и вбивай в базу, да и все, — пожал плечами Тилль, протягивая парню повторно просмотренное дело.  — А разве вы сами не заметили? — задал встречный вопрос Вилле, несколько укоризненно взглянув на мужчину, будто одним лишь своим взглядом обвиняя немца в некой некомпетентности. Тот же опешил, в который раз за утро придя в замешательство из-за нового секретаря. «Ну-ка, Линдеманн, вспомни-ка, какая из предыдущих секретарш хоть раз в эту коробку вообще залезала, не говоря уже о том, что что-то там про кого-то узнавала? Всегда потом с Паананеном или Круспе разгребали архив. А этот еще и логические цепочки какие-то выстраивает! Да… Пожалуй, Микко про его исполнительность не слукавил», — прищурившись, подумал Тилль. Вилле чем-то даже напомнил мужчине его самого, когда он только поступил на службу в полицию в Берлине: такой же амбициозный, любознательный, дотошный. Потому Линдеманн заключил, что несмотря на диковатость и некоторую грубость парня, они с ним сработаются.  — Что я должен был заметить? Проходное, так сказать, типичное расследование: муж-рогоносец разыскивал свою жену, «пропавшую» в конечном итоге у любовника. Знаешь, сколько в неделю сюда таких поступает? А с этими что? — указал он на остальные дела в руках помощника. Тот же в свою очередь спешно начал раскладывать папки перед директором: Пауль Ландерс — закрыто в двухтысячном, Йонне Маатта — неделю назад и Микаэль Паатеро — полгода назад. Тилль все еще не понимал, что Вилле от него сейчас хочет и какое сходство он мог найти между совершенно разными случаями, произошедшими в совершенно разные промежутки времени. Но все же мужчина решил взять дела домой и изучить еще раз: ему самому стало интересно, что же такого в них мог найти бывший техник за пару часов, чего не сумел обнаружить он сам — детектив с многолетним стажем?  — Ну вот… — начал было объяснять Вилле, но Линдеманн его поторопился прервать: все-таки настораживало его такое рвение, даже несмотря на то, что Вало порекомендовал проверенный человек, заслуживший и не раз подтвердивший это самое доверие.  — Так, ладно, разберусь, — ответил Тилль, складывая папки в сумку для ноутбука, лежавшую на столе. Еще раз взглянув на Вилле, мужчина запнулся, их взгляды ненадолго встретились, отчего по телу Линдеманна пробежала странная дрожь, такого он не чувствовал уже очень давно. — И сделай кофе… — дал он поручение секретарю, — …нет — два! — вдогонку неизвестно зачем добавил он. Вилле лишь кивнул и удалился. Линдеманн несильно ударил себя по лбу, покраснев и зажмурившись. Он понял, что даже не спросил Вилле, пьет ли он кофе. Хотя та самая вторая чашка, о которой он попросил секретаря, предназначалась именно ему. На Тилля будто бы вылили ведро ледяной воды или огрели обухом, сердце почему-то забилось чаще. И да, до него начало доходить, что выпить ему придется не одну, а две кружки горячего напитка. Мужчина поймал себя на мысли, что не просто разглядывал нового сотрудника, а изучал его, чего раньше не делал. Предыдущие помощники и помощницы казались Тиллю все на одно лицо. Линдеманн прокручивал в голове события сегодняшнего утра, пытаясь воспроизвести каждый фрагмент собеседования с Вилле. Но он думал не о его ответах, личном деле, образовании — он вспоминал движения его рук, то, как длинные ноги, будто независимо от желания хозяина, то перекрещивались, то поочередно устраивались на подлокотниках офисного кресла. И его лицо: резкие, крупные, но вместе с тем какие-то несколько закругленные черты, отчего это самое лицо, несмотря на выраженные скулы, казалось почти детским, и странный вздернутый широкий нос, который не пошел бы, наверное, никому, смотрелся на нем гармонично. Тилль встречал многих мужчин гораздо симпатичнее, мужественнее и представительнее Вилле Херманни, но только с этим двадцатишестилетним трудным подростком у него ассоциируется песня, а именно «Creep» меланхоличных Radiohead. «…Youʼre so fucking special!»* — пронеслась вырванная из нее строчка в голове Тилля, когда Вилле вновь вошел в кабинет с двумя чашками ароматного черного кофе. Парень наконец снял толстовку, и мужчина заметил, что на его левой руке, от плеча до запястья, набит причудливый иссиня-черный орнамент. Тилль прищурил глаза, чтобы лучше его рассмотреть, когда Вилле ставил кружки на стол.  — У тебя есть еще татуировки? — спросил он.  — Да, — односложно отозвался секретарь, не глядя на начальника. Спрашивать, где и что именно изображено, мужчина не стал, заметив, что парень не очень-то расположен к диалогу.  — Я могу идти?  — Пока свободен — подтвердил Линдеманн. Как только дверь за Вилле закрылась, он достал из сумки фиолетовую папку с надписью «Кристиан Флаке Лоренц» и стал перечитывать дело, пытаясь вспомнить подробности расследования годовалой давности и понять, что же могло так заинтересовать нового помощника.