***
- Как бы мне вытащить Наруто? – думала я зависнув над тарелкой. Вчера придя домой я сразу отключилась, сказалось нервное перенапряжение последних дней. Очнулась, только к обеду следующего дня и анализировала, анализировала, анализировала. То, что мой брат умер, я не верила. Слишком глупо было бы так поступать. Убивать маленького джинчурики из которого можно лепить все что хочешь, вообще не дальновидно. Когда прошел первый шок я это поняла. Как и то - что брата мне не отдадут. Судя по разговорам, что я слышала сегодня выйдя на рынок, смерть ребенка Хокаге обсуждает вся деревня. Маскировка? Возможно. Не знаю уж как там на политическом плане, но мне кажется не выгодным что бы все знали что ребенок, а фактически наследник Четвертого Хокаге жив. Что кстати позволит беспрепятственно разворовать все оставшееся после Минато и Кушины. Официальных наследников у них нет. Теперь нет – мрачно усмехнулась я. А значит все имущество прихватизируют влиятельные люди в лице государства. А вот черта с два они хоть что - то получат!!!! Барьер стоит надежно, той энергии что я в него закачала и что было, хватит на несколько лет постоянных бомбежек. Плюс ко всему я частенько отправляю клона что бы еще передать энергии. Задумчиво стукаю пальцем по столу, как же мне вернуть ребенка? - Кохэйри – чан - поднимаю глаза на Микото – Кушай! – ласково журит она. Киваю, да не хорошо, я забыла где нахожусь. Микото и Фугаку давно поели и уже уходят из - за стола. А Итачи? Перевожу на него задумчивый взгляд. Тарелка на половину пуста, видимо тоже не особо торопится, вон сверлит меня взглядом красных глаз. Ладно, где там мои палочки? Искомые обнаружились чуть ли не на середине стола. Потянувшись беру их в руки и подцепляю шарик риса. Странно! Шарик просто не подцеплялся. Постучала палочками по столу, стука нет. В недоумении смотрю на палочки. - Ты теперь вообще гендзютсо не замечаешь что ли? Мало того что постоянно в него попадаешь, так теперь и отличить от реальности не можешь??!!?? – сердито рычит на меня Итачи. С досадой отбрасываю иллюзорные палочки. Вот не до того мне сейчас!! Иногда Итачи ведет себя как взрослый, а иногда как не смышленый малыш!! Хотя о чем это я? Итачи и есть ребенок! Это я дура, что об этом забываю. - Молодец Итачи, но потренируемся потом. – встаю из за стола. - А поесть? - Прости не голодна – досадливо морщусь я. Ну нет у меня желания сейчас потакать чьим то шалостям и капризам! - Что же мне делаааааать?!!!! – протянула я бухаясь на террасу. – Что же делать?***
В этот день была ясная погода. Солнце светит так же ярко как и твоя улыбка папа! – подумала я отправляясь на похороны. На похороны Четвертого Хокаге собралась вся деревня. Но сегодняшний траур коснулся многих семей, поэтому прощальную речь говорили на самом кладбище, что бы все потерявшие своих любимых людей могли с ними попрощаться здесь же. Речь Третьего разносилась по огромному пространству охватывая каждый уголок и хоть он говорил тихо каждое его слово было слышно ясно. Какое то специальное дзютсу – отстраненно подумала я. В толпе не выдерживая горя рыдали матери, дети, старики и молодые. Почти все были убиты горем если не по трауру в своей семье, то смертью четвертого Хокаге. На первой линии стояли все приближенные к Минато. Его команда, подчиненные и советники. Далее занимали свои места в зависимости от ранга шиноби, а после просто горожане. Здесь собралась вся деревня, что бы почтить память и проститься со многими погибшими в ту роковую ночь. Но меня не было в этой толпе. Мне не было места ни на первой линии, ни среди шиноби, даже среди горожан его не нашлось. Я никогда официально не была принята в семью четвертого Хокаге, меня отлучили от теперь уже вымершего клана Узумаки, я не шиноби и не являюсь гражданином листа. Я никто. На этом шествии мне нет места. И я стояла сбоку в лесу, слушая старческий, иногда дребезжащий голос и думала, думала, думала. - Мы так же скорбим о выдающимся шиноби, жене Четвертого Хокаге, Кушине – сан! Мы… Эта фраза выдернула не на долго меня из раздумий. Я сев под дерево подтянула колени ко лбу. Нет, эти речи меня никак не трогают. Ведь поминают не моих родителей, поминают четвертого Хокаге и его жену джинчурики на что в связи с недавними событиями стараются не акцентировать внимание. А про моих родителей не будет сказано ни слова. Никто не узнает, какие удивительные у меня были родители и как много они сделали, что бы спасти свою семью. Как они любили своих детей, как желали им самого лучшего и как самоотверженно отдали все ради их жизни. Своих родителей я похоронила пламенем на той поляне, правда не успела развеять их прах. Но о них никто и не узнает. Что - то темное шевельнулось у меня в груди, накрывая покрывалом еще один кусочек души. Убрав лоб с коленей, я заметила, что все краски вдруг как потемнели на пару тонов. В глазах уже темнеет что ли? – подумала я уходя с поляны. Мне там нечего делать и не с кем прощаться.***
- 10 декабря – подышала я на закоченевшие пальцы – ровно месяц прошел с момента вашей гибели. Широкими шагами я быстро продвигалась вперед. Прохладный ветер растрепал мои волосы. Плотнее запахиваюсь в куртку. Вроде паломничества к могилам завершены. Может я хоть теперь смогу нормально попрощаться с родителями? Прочитать молитвы, оставить цветы и попрощаться без лишних глаз? Подойдя к краю могильного поля, поняла что нет. Сегодня тоже не судьба. У каменной плиты возведенной в честь Четвертого Хокаге уже скорчилась одинокая фигура. Тише зашагала по кромке леса, подходя ближе. Этот человек оказался мне хорошо знаком. У могильного камня заливался слезами Какаши. Подвывая и царапая ногтями каменную поверхность он причитал о том как ему плохо. Как он теряет значимых людей один за одним. Какой он бесполезный. И что на этот раз ушел его наставник, а он остался совершенно один. Его горе буквально разлилось по округе. А я смотрела на сгорбившуюся сломленную фигуру молодого парня и не испытывала ничего кроме глухого раздражения что мне опять не дали попрощаться с родителями. Постояла еще пару минут, закинув голову к небу. Оно в кой - то веки было затянуто грозовыми тучами, стального цвета. Хоть раз погода соответствует моему настроению! - Мрачно подумала я. Еще один порыв холодного ветра выдул остатки тепла проморозив до костей. Шмыгнув носом, я тихонько ушла. Нужно согреться. То ли не в меру по сезону похолодало, то ли это я плохо одеваюсь? Но факт в том, что мне дико холодно. Скорей в душ. Там под струями горячей воды может и отогреюсь.***
Плач со второго этажа оглушал, поморщившись я ушла в другую комнату. У Саске начали резаться зубки и теперь он постоянно плакал, естественно, ведь ему уже пол года. Академию я больше не посещала, заданий тоже не выполняла. Можно было бы сойти с ума от скуки и беспокойства, но не мне. Все свое время я тратила на составление новых печатей. Вот и сейчас спасаясь от крика ушла в другую комнату. Здесь частенько весь пол был засыпан листами с разработками печатей. Сейчас же я ступала по еще пустому полу, но буквально через полчаса после начала работы пройти не задев листы валяющиеся везде, будет не реально. К ребенку я старалась близко не подходить. Мне рядом с ним было больнее от мыслей, что своего то брата я не уберегла. Поэтому в поле зрения Саске я старалась не попадать. Хватило и одного раза. Я искала утешения, а меня только глубже засосало в пучину. Куда глубже падать я не знаю, но проверять больше точно не хочу. Устала. От всего устала, от солнца, людей, эмоций. От жизни устала… Все давно перегорело. Фугаку выяснил, что Наруто жив уже через неделю после его пропажи. А толку то? Не знаю какие он связи использовал что бы достать эти сведенья, но их явно не хватило для того что бы забрать ребенка обратно. Чувство острого разочарования и беспомощности преследовали меня всегда отступая только под натиском работы и во время сна. Вот я и спасалась в чертежах и схемах, прерываясь только на лечение руки, которой уже могла двигать и не терять разум от боли, и отрубаясь от усталости прямо на полу. Вот и сейчас я закрылась в комнате погружаясь в работу. Один отправленный как то ночью клон принес мне из запечатоного дома кучу свитков и одежды, убрал всю еду из холодильника в свитки и подпитал уходя барьер. Учихи не спрашивали откуда они у меня появились все эти вещи, а я не распространялась об этом. Обложившись свитками стала рисовать печати, линии, переходы, знаки, затягивали меня, ныряя в работу я отключалась от всего. - Кохэй – чан. Кохэй – чан. Кохэй – чан. – монотонно бубнит над ухом. - Что? – не довольно отрываюсь от бумаги. - Иди поешь, мы спать ложимся. – Микото устало смотрит на меня. - Хорошо. Я сразу отворачиваюсь к бумагам. В свитках нашлась печать как у Цунады на лбу. Оказывается это не просто ромб, а много маленьких печатей очень близко расположенных друг к другу. Вот со стороны и кажется что это ромб, ювелирная работа! Но мне не подходит. Эта печать постоянно блокирует часть способностей, забирая в себя чакру. Мне же нужна возможность сливать остатки чакры в печать каждый день, но ровно столько сколько я захочу. Придется на основе этой и пространственной печати мудрить, что - то новое. Эх! Опять работы воз и маленькая тележка. Ну дай ладно! Глаза боятся, а руки делают. - Кохэй – чан. Хлоп! – перед моими глазами сомкнулись ладони. Недовольно поднимаю взгляд – Ну что еще? - Иди поешь. – Микото сердито постукивала ногой по одному из рисунков разбросанных на полу. - Хорошо. – выдергиваю у нее из под ноги листок. Снова перебираю записи. Самое важное чему научила меня мама – это чутье. Особое чутье Узумаки, когда интуитивно понимаешь верно ли сделал печать, где могут возникнуть проблемы и в какую сторону можно усовершенствовать. Именно это чутье является главной составляющей. Можно не иметь учителей, никогда не видеть печатей и не владеть фуиндзютсо, но если есть это чутье, ты не сможешь не понять, что и как нужно рисовать. Именно благодаря ему, любой мазок будет законченной техникой. И с помощью этого чутья, я не зависла на одном месте, лишившись учителя, я двигалась, развивалась и творила. - Кохэй. - Да иду, я иду! – взвыв, разворачиваюсь и вижу красные глаза Итачи. Он постояв пару минут исчез. Тряхнула головой, скидывая наваждение. Микото наверняка уже ушла, а я кушать не хочу. Возвращаюсь к своим записям. Если постараться то все печати можно выполнить в виде рисунков, это конечно высший пилотаж, но больно мне понравилось составлять печати в виде готической розы, лили или любой другой растительности. Скинув папку, грустно смотрела как собранные листы кружатся по комнате. Надоело мне это все. Этот мир. Эта жизнь. Бесконечные проблемы. Не отпускаемый страх смерти, чужой… своей… здесь все одновременно слишком сложно и просто. Есть жизнь и смерть. Но чаще смерть. Хочу просто жить. А хочу ли… ? Я устала. Устала. Опустилась на пол. Холодные доски, впечатываются в такую же холодную щеку. Прикрыв глаза, отключилась.***
Итачи опять вырвавшись с миссий вытащил меня гулять в парк. Какой то бесконечный круговорот, дом, работа, дом, работа, вам не кажется? Во всех мирах это одинаково, только опасностью и различается. Здесь работа это смерть. Посмотрев на ярко сине голубое небо, я тоскливо вздохнула. Именно такое же небо было в другом мире, где живы мои прежние родители и плыли такие же белые облака. В последнее время я часто задумывалась, а что было бы не перепутай я те дуратские файлы? Возможно моя жизнь сложилась бы лучше? Да было бы не так интересно, но может я была бы счастлива? Я очень скучала по маме, в моем сознании причудливо переплелись образы из двух миров, и я уже не могла отделить их друг от друга. Обе мои мамы для меня были одним человеком. Просто невыносимо знать, что в одном мире твоя мать умерла, а в другом думает что умерла ты. Противоречивое чувство раздирало меня в разные стороны. Тяжело втянув воздух, досадливо поморщилась, в последнее время даже элементарные движения требовали больших сил. - 行くの? *– прочирикало около меня. - А? - 私が話します 行くの？** Встряхнув головой, непонимающе глянула на Итачи. Что за абра кадабру он мне говорит? Ладно, потом разберусь. Оттолкнувшись от земли, я пошатнувшись встала, земля качалась под ногами, а в глазах двоилось. Смежив веки я решила, что пойду дальше во что бы то ни стало, эта дуратская, необъяснимая усталость на пустом месте мне уже надоела. Лучше доделаю печать. Одна барьерная печать из новых наработок, есть все эскизы, осталось только нанести. На тело пока не рискну, а вот на носок сандалии да. Стукнешь ногой о землю, поставил барьер. Потом еще надо потренироваться делать это автоматически. Пройдя пару шагов в сторону дома, поняла - энтузиазма не испытываю совсем. Ну и ладно, все равно сделаю. - Домой хочу. – тоскливо провыла я. Только вот где мой дом?***
Идя по переулкам за Итачи, я недовольно морщилась. Все зависло. Нет совершенно никаких сдвигов. Я по - прежнему не знаю где Наруто, что мне делать и как дальше жить. Стремиться вернуть брата? - а как? К кому идти? Что делать? Вы знаете? Я лично нет. Как можно вернуть человека, если все утверждают, что он давно мертв. - У тебя глаз дергается. – С беспокойством оглядывается на мое бурчание Итачи. - Знаю – с легким раздражением отвечаю я. Дожились! Всего за пару месяцев довести себя до такого состояния, это было бы печально, если бы мне не было все настолько безразлично. Самое интересное, что мне дергающийся глаз никаких неудобств не доставлял, как и не беспокоил. Есть только легкое раздражение, что всякий встречный поперечный считает своим долгом мне об этом напомнить. При том видела я все прекрасно, а непроизвольные сокращения мышц которые иногда неожиданно возникали не вызывали никаких значимых неудобств. Разве что приходилось отвечать на однотипные идиотские вопросы, что будили во мне глухое раздражение по отношению к всему человечеству в целом. Прикрыв ладонью глаз я пустила ток чакры ослабляя напряжение. Опять идет с перебоем – недовольно покачала головой я. Теперь список моих умений ограничивался совсем простенькими техниками и возможностью иногда активизировать уже готовые печати. Но и это мне было не особо нужно, куда то идти, что то делать, зачем? Нет я не стала безвольной куклой и лапки вниз не опустила. Я до сих пор имею цель в жизни и испытываю эмоции, другое дело что все это полиняло как сотню раз перестиранная тряпка. Исчез какой то очень важный компонент который оживлял всю эту конструкцию, а что конкретно это было я не могу вспомнить. Важный? Может быть важность и необходимость действий исчезла? Не помню, не знаю, может и что - то другое. - Кохэй. Кохэй. Кохэри. Кохэй. – щелкающие пальцы двигались перед самым моим носом. - А? - Ты опять зависла. – недовольно говорит Итачи - Ага Возвращаясь в реальность вижу, что мы уже довольно далеко отошли и теперь сидим на лавочке под тенью дерева. Но сейчас еще день, а это хорошо. Один раз я настолько глубоко провалилась внутрь себя, что даже не заметила что уже поздняя ночь, а меня все ищут. И не скажу что задумалась, мыслей как раз почти и не было, только какая то пустота где даже эмоции застыли и не создают движения. Уследить за временем в таком состоянии очень нелегко, да и не особо надо. - Пошли. – потянув за меня руку поднялся со скамейки Итачи.***
- как же холодно! - Подумала я. Ничего не помогает, я уже закутывалась в одеяла, одевалась тепле, но все равно холодно. Притом холодно мне круглые сутки и ночью и днем на солнце. Меня даже не греет тепло чужого тела, я его просто не чувствую. Постоянно пробивает дрожь, а мерзкий холод окутывает с ног до головы. Такое ощущение что стоит тебе закрыть глаза и ты заснешь уже на веки. Конечно постоянная мерзлота и помогает, например при физических нагрузках я почти не ощущаю усталости, но она еще и очень сильно выматывает, день за днем жить в постоянном напряжении, бояться уснуть и расслабиться ведь тогда холод пробирается еще глубже и ты в панике вскакиваешь пытаясь согреться. Подхожу к зеркалу. Да картина не радостная: на полу стоит маленькая девочка вся закутавшаяся в слои одежды которые очень мешают, волосы потеряли цвет и висят безжизненной копной, что бы не мешались они теперь постоянно собраны, шерстяная одежда полностью скрывает тело ребенка, но видны худые тонкие кисти и пальцы сжимающие платок у груди, левая кисть полностью забинтована, на исхудавшем лице почти не видно бескровных обветренных губ только зеленые глаза кажутся еще больше на иссохшем фоне, но и они потеряли свою яркость, в них больше не светилась жизнь только глубоко, глубоко, тлел уголек упрямства сквозь пожухшую зелень глаз. И как меня еще за покойника не принимают? Попыталась улыбнуться себе я, но отразилась лишь кривая линия, пробежавшая на месте губ. - Кохэй - чан пошли обедать. – в комнату зашла Микото. - Хорошо. Спустилась я последняя и извинившись села к столу. Вся семья Учих сидела за столом, не было только маленького Саске которому еще рано здесь быть, стол заставлен разными блюдами, а моя тарелка на большую часть уже была заполнена. Как всегда Микото пытается меня откормить, но еда не шла мне впрок, хорошо хоть в больницу больше не пытается затащить, после демонстрации подвижности больной руки. Да и сама начала обходить больницу стороной, а есть я не хотела, только из вежливости со всеми обедала, если меня не звали есть то могла сутками не вспоминать про еду, наверное поэтому я так на скелет стала похожа. Горячий бульон обжег горло, заставив досадливо поморщиться. Хоть мне и было всегда холодно, но пища не грела, а только обжигала все изнутри. Еда наконец то закончилась, нет раньше мне всегда нравилось как готовят у Микото, но сейчас никакая еда для меня не имела вкуса. - Спасибо – поклонившись я отправилась на выход. - Куда пойдешь? – мягким тоном спросила Микото, все остальные как будто и не прислушивались к разговору. - Схожу в купальни, надо же себя в порядок привести. - Я с тобой – поднимаясь говорит Итачи - Хорошо я подожду, доешь – киваю на тарелку, там была съедена только половина. Ита опускается за стол, а я иду собираться, не люблю пользоваться чужими вещами, поэтому банный комплект у меня всегда собран. Я вообще не люблю долго возиться с вещами, поэтому выбираю один день, когда полностью упаковываю готовые комплекты вещей в свитки на разные случаи жизни. Для похода, на миссию, в купальни, на выход, повседневно и другое. Тогда не нужно думать и метаться с мыслью - а что же мне с собой взять? Или что же мне одеть? Под рукой всегда уже есть сложенные и подобранные для разных ситуаций свитки с вещами. Захожу в комнату и открываю большой свиток лежащий на столе, вот пометка на русском языке одежда активирую печать, оттуда вываливается еще один стандартный свиток раскрываю вот и для купален, капля чакры и еще один свиток у меня в руках, запечатываю все остальное в обратном порядке. Все мои вещи так и хранятся, только самое ценное и секретное я храню в печатях на своем теле. Опускаюсь на татами прикрыв глаза, время пролетело незаметно и меня уже трясут за плечо. Странно а раньше у меня рефлексы были намного лучше, теперь же я как слепой котенок ничего не вижу и не чувствую, даже уже привычную связь с природой потеряла. Открываю глаза ну так и есть Итачи уже пришел за мной, судя по выражению лица, трясет он меня уже долго. - Ты готова? – дождавшись осмысленного взгляда, спрашивает он. - Да я собралась. - Тогда идем. Пошли мы до купален, обычным шагом и как всегда теперь молча. Не то что бы мне было комфортно молчать, но и говорить я как будто разучилась. Теперь для меня связать слова в предложения казалось трудным делом. Мысли разбегались, а язык заплетался. Потянул влажный ветерок, значит мы уже близко. - Без меня никуда не уходи. – тряхнув меня за плечи для лучшего понимания сказал Итачи. - Угу. Зайдя на женскую половину, начала раздеваться. Хоть здесь и не холодно, но кожу все равно покрыли пупырышки и мышцы свело судорогой. Ну может хоть в воде отогреюсь, мимо зеркал шла не поднимая головы. Все равно ничего хорошего там не увижу, все те мышцы, наработанные за пару лет, съедались организмом и теперь я походила на скелет обтянутый кожей, вся угловатая и везде торчат кости. Я знаю, что в будущем мне это может сильно аукнуться, ведь сейчас у моего тела период интенсивного роста, только вот такими темпами до этого будущего я могу и не дожить. Опускаю ноги в воду и начинаю шипеть, горячо! Закусив губу, плавно опускаюсь полностью в воду, поврежденную руку свело судорогой и я плюхнулась с брызгами, только и успела руку вверх поднять. Вся левая рука по шею была забинтована, но повязку нужно будет потом сменить. Я старалась не показывать ее в доме у Итачи, мне не нужны чужие стенания по поводу моего ранения. Да и смотреть там не на что. Чакра лиса оказалась намного более ядовитой чем я думала и на руке кожа осталась только там где я сохраняла печати, все остальное было один сплошной волдырь что лопался и гноился, на поврежденных участках кожа не хотела зарастать и вся рука была одна сплошная рана что кровоточила и воспалялась. Конечно, я подлечивала себя все время и лечение принесло свои плоды, но повреждения проникли на столько глубоко, что мне приходилось чуть ли не выращивать руку заново. Начав с костей, излечивала себя постепенно шаг за шагом. В начале рука вообще отторгала любое лечение, ровно до тех пор пока не стала добавлять в свою циркуляцию чакры чакру кьюби. Подкорректировав печать, я позволяла каплям чакрам лиса смешиваться с моими потоками. Она неслась по моему организму как кровь по венам, выжигая и перестраивая мое тело под себя или уничтожая... не знаю, но лечение пошло на лад. От боли можно было давно сойти с ума или умереть, но вся моя жизнь теперь одна сплошная боль. Боль поврежденной руки, чужой чакры, растерзанной души. Я уже не различала от чего мне больно в тот или иной момент. Наверное, поэтому я начала постоянно пользоваться больной рукой. Для этого только нужно было постоянно следить за током крови и другими показателями, вот и сейчас на бинтах выступило маленькое пятнышко, а значит, первые слои бинтов полностью пропитались кровью и соками повреждения, в воде все смывать нельзя нужен специальный раствор что остался в доме, ну дай ладно еще часа три у меня в запасе есть. Положив руку на бортик, я прикрыла глаза. Кожу щиплет и жжет, но почему же мне так холодно? Голова запрокинулась назад, а тело зависло в воде, сознание так же уплывало в невесомость, пока совсем не затухло. Неожиданно мне на лицо вылилось ведро холодной воды, я в панике задыхаясь подскочила на скамейке. Свалившись на пол и повернувшись на бок начала жадно глотать воздух. Меня трясло от шока и страха, все тело било крупной дрожью, но главная мысль была воздух! Ну и кто тут такой добрый? Я повернулась, что бы увидеть его. - Идиотка – припечатал меня Итачи. Не понимающе смотрю на него, может объяснит? - А если бы я не пошел с тобой? – и снова он само спокойствие, невозмутимо складывает руки на груди. Оглядываюсь, а где это я? Уже одетая я лежала в одном из прохладных коридоров прилегающим к источникам. Рядом с Итачи жалась к стене служащая на женской половине. Опускаю глаза вниз и вижу что меня одели в банное юката. Перевожу взгляд на здоровую руку, красная как ошпаренная. Понятно я перегрелась, но из за того что мне постоянно холодно, я этого и не заметила. Сколько же я пролежала в горячей воде пока меня не вытащили? - Три часа – все так же невозмутимо отвечает Итачи на не заданный вопрос. Благодарно ему киваю. - Отнесу тебя домой. Меня за руку резко дергают вверх, голова кружится, а предметы перед глазами танцуют вальс. Дааа в таком состоянии я бы до дома не дошла и даже бы не доползла. Меня не ласково закидывают на спину, придерживая за здоровую руку. Утыкаюсь носом в шею Итачи приятно пахнет свежестью и волосы еще мокрые. Свист ветра и мы на свежем воздухе, пробежка до дома промелькнула незаметно, как уже заходим в дом через окно. Ни к чему волновать всех моим видом. Меня осторожно опускают на татами. - Как ты? – голос спокоен только в глазах плещется беспокойство. - Да все в порядке, сейчас посижу чуток и спать лягу. – действительно голова прекратила кружиться, осталась только слабость, но и она скоро пройдет. - Ну и как ты умудрилась перегреться? – сказал Итачи присаживаясь напротив. - Я не почувствовала. Не верящий хмык мне стал ответом. Прикрыв глаза и откинувшись на стену рядом с окном начала рассказывать. - У меня все время холод внутри, это не болезнь и не лихорадка. Просто холод в груди, который разрастается и становится все холоднее. Поэтому я не чувствую тепло, не могу согреться, могу только обжечься но боли не почувствовать. - Ты скучаешь по ним? Я приоткрыв глаза вижу как комнату начал заливать свет взошедшей на небо луны. Передо мной на коленях сидел мальчик с детским лицом и взрослым взглядом. Лицо было еще по детски наивно, но стоит глянуть в глаза и ты понимаешь, что серьезно ошибся. Там плескалось понимание и боль, решимость, что не встретишь у детей. Прикрываю глаза и откидываю голову к стене. - Нет – отвечаю я но голос слегка дрожит. Меня приподнимают за полюбившуюся синюю майку и слегка стукают затылком и спиной об стену. В голове проносится легкий гул. - А теперь говори правду. - Требовательно говорят мне. Все так же с закрытыми глазами я отвечаю. - Нет я не скучаю по ним. Мне больно. Больно от того какая я эгоистка! Уверенно смотрю на Итачи и снова отвожу глаза. - Они умерли и теперь не будут испытывать ни радости, ни горя. Их души ушли к богам, а тела уничтожены. Теперь никто не сможет их побеспокоить. Но мой эгоизм сжирает меня изнутри. Как я могу утверждать, что любила их если теперь не счастлива, что у них все хорошо? – голос истерически подскакивает вверх – ведь если бы я их сильно любила, то довольна была бы и этим. А сейчас во мне кипят низменные желания их вернуть. Я жалею себя, страдаю, горюю вместо того что бы дальше жить как они и хотели. Вместо того что бы исполнять их волю я сделала все наоборот! Потакаю своим эмоциям, чахну, как же я себя за это ненавижуууу!!! – голос сорвался на вой, а руки вцепились в лицо в желании содрать эту маску лжи и страдания с себя. - Как такого мелочного человека они признали дочерью? Вот ответь Итачи как? За что? Если все мое существование оказалось настолько порочным и жалким! Ведь своим горем я буду их беспокоить в другом мире и они не будут там счастливы! Вместо того что бы гордиться и продолжать любить их я опустилась в пучину горя. Я должна была выполнить их волю, последнее желание, но нет блин! У меня даже на это сил не хватает! На кой я вообще тогда нужна, если приношу одни проблемы? Им, вам, себе. Я так боюсь, что мои слезы омрачат их смерть. Что я не смогу их отпустить, принять, что мои желания, страдания ничтожны и не правильны. Ведь в мире должна быть гармония. Без жизни не было бы и смерти, но и без смерти не было бы жизни. А ведь по манге их можно было бы воскресить. - подумала я - Если бы я не уничтожила их тела… вполне возможно их было вернуть к жизни с помощью, запечатанной во мне чакры и техники Эдо Тенсей описанной в одном из свитков. Это было бы противоестественно и неправильно, но так заманчиво. Поддаться искушению и вырвать из рук смерти дорогих мне людей, не спрашивая их мнения вопреки природе вернуть родителей в этот мир. Я отвратительна! Отвратительна тем что эти мысли мне вообще приходят в голову, что эти желания терзают меня каждый день. Сожаление о правильном поступке сводит меня с ума. Ведь возвращение их в этот мир нарушит баланс природы, повлечет гибель многих невиновных и сами родители никогда бы не стали от этого счастливы. Их бы ежесекундно разрывало на два мира. Я согласна обречь Минато и Кушину самых дорогих мне людей на вечные страдания в угоду своей эгоистичной натуре. Схватившись за волосы и подтянув колени к груди, стала раскачиваться вперед назад. Разве найдется в мире худшее желание? Как хорошо, что я уничтожила их тела, не стоит поддаваться своим желаниям в угоду эгоизму. Но я же могу создать новые. Мысль прошила меня молнией заставив остановится. Как же я ужасна! Может лучше вообще не жить, что бы не было искушения подвергнуть боли своих близких? Мое плечо сжала чья то рука. Поднимаю глаза и в смятении смотрю на Итачи. Что мне делать? Кто я? Как мне жить? - Поплачь – уверенный голос разрывает тишину. - Не могу. Глаза сухие и слез нет даже глубоко внутри. Я действительно не могу… - Когда сможешь, поплачь и я буду рядом. Меня же притягивают к себе на грудь заключая в объятья. Но я не чувствую чужих рук, все мое внимание занимает только буря в душе. - Как ты так можешь? Ведь я – голос срывается от волнения, задышав еще чаще я проталкиваю слова из горла – ведь я такая … как тебе не противно находиться рядом с такой… Крепче прижав меня к себе, в мою макушку обдавая теплым дыханием, со смешком он отвечает. - Мы все такие. И как пелена спадает с моих глаз. Крепко вцепляясь в рубашку Итачи, я плотнее к нему прижимаюсь. Действительно я не особенная! Не идеальная и не святая! Я обычный человек со своими достоинствами и недостатками, почему если я хочу принимать людей такими какие они есть я не желаю принимать такой себя? Ведь я тоже просто человек. Ничем не лучше и не хуже других. Тяжело и часто задышав, приняла решение. Я поняла. Я обязательно отыщу, откопаю, достану все те эмоции и черты что я не желаю в себе принимать. Найду все самое темное, эгоистичное и пакостное, что во мне есть. Найду и отпущу на волю. Пойму, прочувствую, все с самого начала до конца и приму наконец себя такой какая я есть. - Спасибо Итачи. Слез пока не было, но я обязательно их найду, докопаюсь до истины в себе и приняв все хорошее и плохое успокоюсь, обрету равновесие и себя в этом мире. - Ты как? – отстраняя меня спрашивает он. - Нашла ответ. – неуверенная еще улыбка ложиться на мои губы. – иди. Пора уже спать. Его темные глаза всматриваются в мое лицо и опуская руки он говорит. - Спокойной ночи. - Спокойной Итачи. За Итачи тихо закрывается дверь, а у меня же впереди еще перевязка. Ставя специальный барьер на комнату, я достала все необходимое. Не мешая думать, руки автоматически наполнили таз с раствором, размотали бинты и смывали кровь и гной. Бинты я попутно сожгла в железной чашке, а нюх заранее притупила. Все же запах зараженной плоти не является самым приятным. Омыв несколько раз поврежденную конечность, взялась за инструменты. Достав вроде бы обычное кольцо из метала, поднесла его к руке. Не знаю для чего его использовали ранее но по диаметру оно было большое, в него входила моя рука по плечо полностью. Обычное железо, необычны только печати на внутренней стороне кольца. Активировав их я просунула руку в кольцо и медленно им провела по всей руке от пальцев до плеча. Потом снова и снова. Ничего особенного в этих действиях нет, если не считать что таких разработок в этом мире еще не существует. Эти печати генерируют ультра фиолетовые лучи что убивают все бактерии и заражение. Лучше этим не увлекаться, но с такой допотопной медициной как здесь я скорей скопычусь от рук врачей чем от своих наработок. УФ я интересовалась еще пол года назад так же как и ренген лучами. Так что наработки подобного прибора у меня с наставником уже были, а доделать его было не так долго и сложно. Главное не забыть выложить его заряжаться на солнце. При мысли об убитом учителе в груди вяло трепыхнулось сердце. Теперь накладываю мазь тонким слоем, нужно что бы кожа привыкала к воздуху и окружению, ведь не вечно же мне ее под бинтом прятать, глядишь через пару месяцев лечения придумаю как полностью вылечить руку и не оставить даже шрамов и бугров. Главное поэтапно и систематически лечиться. Все теперь осталось только убрать улики. Сливаю воду из таза тонкой струйкой в запечатывающую одноразовую технику, потом вылью в канаву, а лист с печатью автоматически деактивируется и уничтожиться. Подхожу к печати барьеру и выдыхая весь воздух из легких и носа активируя последнюю часть - боковую печать. Глаза на миг высушивает, но вот уже ветер врывается в комнату. Жадный вдох. Ух! Хорошо! Последняя печать уничтожает весь воздух на миг превращая пространство внутри барьера в вакуум. Не сжигает или втягивает в себя, а уничтожает. Вместе с воздухом убираются все запахи. Нужно только следить что бы во время активации внутри легких не было воздуха иначе он выгорит прямо внутри тела нанося сильные повреждения внутренним органам, слава богу узнала не на собственном опыте, мозгов хватило подумать что будет при использовании такой техники. Бинтовать буду утром, а сейчас пусть дышит воздухом. Под хенге незваные гости все равно ничего не увидят. Все, а теперь спааать! Зевнув, улеглась на постель. 行くの? * - Ты идешь? 私が話します 行くの？** Говорю, ты идешь?