Обыграть судьбу

      Всего лишь четвертое утро я встречаю в школе, но сколько уже успело приключиться за это время... Мне так много надо успеть сделать и как можно скорей, но в том-то и проблема, что я страшно трушу. Как мне достучаться до Северуса? Как убедить его? Просто прийти и выложить ему все новости?        Мои мысли кружили и кружили у меня в голове, не давая уснуть: скоро наступит рассвет, а я так и не принял решения. Если честно, готов был уже сейчас сорваться и бежать в подземелья, лишь бы прекратить свои мучения, но, боюсь, общаться с невыспавшимся профессором Снейпом — это не самая здравая мысль. Так что, будем придерживаться своей прежней тактики, пусть все идет своим чередом.       Меня тревожил еще один вопрос: директор считает, что во мне находится последний, седьмой хоркрукс. Родным я пока ничего не говорил, да и Драко уже было жалко, и так перебор с информацией вышел. Дамблдор и сам не знал, что с хоркруксом делать, ведь это могло все подпортить в его партии. Но мне вот интересно — если уничтожить дневник Лорда удалось с помощью яда василиска, то что могло помешать тому же яду выжечь кусочек души деда и из меня? Времени-то прошло достаточно, да и умер я тогда почти, так что, думаю, сначала нужно пройти проверку у гоблинов, а там уже и панику разводить. Да и про цвет ауры у них выпытать можно. Только бы добраться мне до Гринготтса, а там уже все разузнаю.       Спать уже не имело смысла, поэтому я достал учебник зельеварения и стал его листать. До чего же точные и понятные заметки, этот Принц — гений, он все так ясно описал и объяснил. Но почерк уж больно знакомый: наклон букв, четкость, острота...       Резко вскочив, я стал усиленно рыться в сундуке. Отрыл свои прошлогодние эссе по зельеварению и впился взглядом в красные исправления на полях. Да-да-да! Вот оно значит как, то-то мне эта книжечка сразу по душе пришлась. Провел рукой по исписанным страницам. Как давно это было, как бы мне хотелось оградить его от всего, что ему уготовила судьба, но это не в моей власти. Сколько же ему пришлось пережить, а тут еще и я. Ничего, он человек стойкий, справится! Из всего, что мне открыл старый маразматик, я думаю, именно роль Северуса в судьбе моих родных и есть тот фактор, что сдерживает его. Ну что ж, проблема найдена и таковой для меня не является, но Северус — это же Северус... Значит, придется его убеждать, да и аргументы приводить.       Очень сильно захотелось к нему, снова ощутить его крепкие руки, нежные прикосновения, услышать стон, который он так и не смог сдержать... Трепет охватил мое существо и даже не физический, а именно душевный. Тепло разливалось в груди, растекаясь по всему моему телу искристым потоком нежности. Люблю его! ОН — свет, он — радость, тепло, счастье, благословение, предназначение, награда. Злое мое счастье, самая желанная награда... МОЙ СЕВЕРУС!!! Хочется привнести покой и умиротворение в его жизнь, сделать его счастливым, будить поцелуем по утрам, тонуть в его глазах и теряться от его настоящей улыбки, губами разгладить его преждевременные морщины и согреть своей любовью. Позволит ли он мне это? Все время в ожидании, в напряжении, постоянно под ударом, не позволяя себе ни единой слабости, еще и умудряясь все время следить за моими похождениями, спасая, удерживая от глупостей, оберегая. Да, делает он это довольно своеобразно, но всегда эффективно, так что я до сих пор еще жив, и в этом его заслуга. Его заслуга, беда, искупление...       Первые лучи робко заглянули в наше окно. Наконец наступил новый день, который принесет новые возможности, решения, задачи. Как хорошо жить, любить и стремиться к своей мечте! Каждый день, час, мгновение приближают меня к моей цели. Лишь бы не мешали всякие умудренные опытом светлые и добрые. Ладно, все, пора немного переключиться, а то мне покоя не дают все эти думы. Еще успеется!       Пока не проснулись мальчишки, я читал учебник. Какие классные заклятия создал мой избранник; я и раньше знал, что он — дарование, но он был так молод, а уже такое творил! Понимаю, мне многое еще надо наверстать, чтоб не теряться на его фоне. Этот учебник открыл для меня нового Северуса: открытого, терпеливого, доступного. Мне бы очень хотелось, чтобы он стал меня учить, не третировать, а именно давать знания.       Ладно, все потом, пора вставать, да и нужно, пока все еще спят, отправить послание Крюкохвату с просьбой о встрече. Сегодня пятница, впереди два выходных, надо будет исхитриться и повидаться с поверенным. Телепорт был все еще при мне, а значит, все решаемо.       Гриффиндорская башня понемногу оживала, и я, не спавший вторую ночь подряд, довольно бодренько отправился на завтрак. Столы были практически пусты, за учительским сидели лишь деканы нашего и змеиного факультета. Старался сильно не коситься на Северуса, он был все так же неприступен и мрачен.       Как относиться к Минерве — я пока не решил. Она во всем поддерживала директора, верила ему, но совершенно не знала ни его планов, ни его целей. В сущности, она была хорошим человеком, настоящей шотландской женщиной, но доверяла и верила не тому человеку. В общем, без надобности лучше перед ней не светиться.       Они ели молча, иногда поглядывая на подходящих учеников. Снейпу было погано: тоска, неверие, страх, злость... Прибил бы директора — что он ему наговорил? Искоса взглянул на своего Мыша угрюмого и успел перехватить его взгляд. Смотрел он на меня внимательно и очень серьезно, словно пытался вызнать у меня все тайны мироздания, но быстро отвел взгляд, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так, у нас сегодня вторая пара ЗОТИ, пришла пора пригласить его на свидание, от него уж точно приглашения не дождешься.       Вот и девочки подтянулись, попеняли мне, что не дождался и сели уплетать овсянку. А я вот где-то вычитал, что это блюдо можно употреблять не чаще пары раз в неделю, и о полезности остальных круп убедительно так расписано: стоит эту мысль директору подкинуть, может, одумается, да сделает наше меню более разнообразным, а то взвыть можно. И чего это я такой капризный стал, раньше все меня устраивало, а сейчас на эту бурду смотреть не могу, да и сок этот мерзкий, благо Добби его на апельсиновый заменил. От однообразия меня уже тошнить начинает, как другие справляются, не знаю, но с домовиками надо серьезно поговорить, пусть немного подкорректируют мое питание, а то не сплю, от еды воротит, не дай Мерлин, заболею, а мне этого сейчас никак нельзя.       Невилл радостно так что-то чирикал на противоположной стороне стола: у нас Травология первой парой, вот он и вдохновлен, по-моему, чересчур, ну, это уж кому что. Колупаться в земле, опасливо озираясь на все эти диковинные кустики-травки — не мое это, но деваться некуда, и мы все дружно отправились в теплицы. Шел я молча, прислушиваясь к восторженным восклицаниям Лонгботтома, что вещал Мионе о каком-то новом приобретении Помоны Стебль, что-то очень редкое и хищное. Вот совсем о безопасности детей не задумываются наши преподаватели, нет бы, учили нас уничтожать разные там мухоловки ядовитые, что способны одним махом руку оттяпать, но куда там! Удобряем, поливаем и ручки свои не суем в пасть столь нежного представителя магической флоры. Что-то я сегодня всем недоволен, видно, все-таки спать надо... Ладно, пора включаться в процесс обучения.       Кое-как отбыл ссылку в теплицах и с предвкушением отправился на следующий урок. Я очень соскучился, но боялся показывать свои чувства, кругом глаза и уши. Сегодня наши занятия сдвоенные со Слизерином, хоть Драко увижу.       Гермиона что-то усиленно обдумывала и поглядывала на меня. Так, чего она там уже затеяла? Ох, уж мне эти женщины, вечно тайны, загадки и душевные терзания. Ведь когда проблемы не касаются ее лично, то чудесно справляется со всеми невзгодами, а стоит озадачиться своими переживаниями, как она теряется и не знает, на что решиться.       Перемена должна была длиться еще минут двадцать, а мы уже стояли перед кабинетом. Студенты подтягивались и сбивались в кучки. Я уселся на подоконник и разглядывал осенний пейзаж за окном. Осень лишь входила в свои права, но золотые и красные мазки все же разбавляли зелень листвы. Еще немного — и буйство оттенков будет завораживать, и поражать ярчайшими красками, творя красоту, и заставляя душу замирать в потрясении и непонимании того, как такая пронзительность может существовать в таком грубом и неидеальном мире.        Миона пристроилась возле меня, поставив свою сумку на подоконник, и печально вздохнула раз пять, если я не ошибаюсь. То взглянет на меня, то отведет взгляд, и все пыталась мне что-то сказать, но не решалась.       — Так, рассказывай уже, что стряслось, или я сейчас напридумываю себе всяких ужасов, а мне не стоит лишний раз волноваться. Так что, будь человеком, и не мучай меня неведением! — интересно же, а она все вздыхает.       — Ну ладно, но я не знаю, как начать. Понимаешь — это личное...       — Понимаю, если бы не личное, то ты бы мне уже все уши прожужжала и десять вариантов решения проблемы предложила, а так — да, личное...       Гермиона подозрительно оглянулась, убедившись, что мы никому не интересны, наклонилась к моему уху, и прошептала:       — Я, кажется, влюбилась!!! — надо же шепотом проорать мне в ухо, да еще и с ужасом заглядывать в глаза. Н-да, и что за эпидемия в этом году у нас такая? Я, Луна, Миона... И всего ничего времени прошло, а что дальше-то будет?       — Это же прекрасно, зачем такие страшные взгляды кидать? — а она глазки отводит, щечки порозовели, вся такая миленькая и чудная.       — Все так запутанно, Гарри. Я сама от себя не ожидала, но... — и опять умолкла на полуслове, да что ж это такое, скоро урок начнется, а она меня тайнами изводит.       — Ладно, если мне сказать не можешь, то с Джинни поделись, чего зря мучаешься? — и опять ужас в глазах.       — Ты что, я не могу!       — Это Джинни? — ну а что, я уже ни чему не удивлюсь, у самого рыльце в пушку; из-за того, видно, и нервничает.       — Тьфу на тебя, Гарри! Всех по себе равняешь? Хватит с нас и тебя, такого неординарного, — и опять умолкла. Все, пора обзавестись пыточными щипцами, а то и до вечера не разберемся кто кого и за что.       — Ну тогда я ничего не понимаю, чего так смущаться. Или это слизеринец? Так я тебя умоляю, только б тебе нравился. Но Драко занят, сразу предупреждаю, и если что, то лучше постараться перетерпеть, там неприятностей не оберешься.       — Да зачем мне этот Хорек сдался? И вообще, к этому серпентарию они не имеют никакого отношения!       — Они? А они имеют какое-то отношение к рыжему и вездесущему семейству? И часом, не Фред ли это и Джордж? — да, жизнь — удивительная штука, я уже и думать забыл, весь в своих проблемах и переживаниях, а вокруг реальность бурлит и кипит. Ну, ребята, ну, шалопаи, таки сумели зацепить Герми, не ожидал, если честно, но оно и к лучшему.       — Ага... — еле слышно прошептала девушка, глаз она на меня не поднимала, а щеки и ушки уже пылали красным пламенем.       — Миона? — она только упрямо махала головой. Приподняв ее за подбородок, заставил взглянуть на себя.       — Солнышко, ну ты чего?       — Гарри, это так неправильно и стыдно. Они оба заставляют биться мое сердце быстрее, они оба меня волнуют, и выбрать одного я не могу...       — Гермиона, а они тебе предлагали выбирать? — она растерянно взглянула на меня.       — Но как же?       — Хорошо, зайдем с другой стороны. Ты можешь представить их отдельно одного от другого?       — Никогда не задумывалась над этим... Но нет, они как одно целое. Всегда вместе, рядом, едины! — уже хорошо, хоть это она осознает.       — А теперь задумайся, были бы они счастливы, заимей отдельные семьи, отдельные дома? Я еще на каникулах заметил, как они на тебя смотрели и поверь, если они что-то втемяшили себе в голову, то это серьезно. Тем более — ты, Герми. Нашей дружбой они бы не стали рисковать, я не могу объяснить тебе свою убежденность, это все на уровне ощущений, но они действительно испытывают к тебе настоящие, глубокие чувства. И если ты решишь принять их — то принять придется обоих. Я понимаю, что для нас, воспитанных не в магическом мире, такие отношения могут показаться неправильными, дикими, но даже там встречаются такие семьи. Ты должна сама решить, приемлемы ли такие отношения для тебя или нет, уверена ли ты в себе и своих чувствах? Да, просто не будет, но поверь, оно того стоит. Пойми, моральные устои нужны, но бывают ситуации, когда никто другой не может принять решение за тебя, если ты видишь свое счастье в этих рыжих остолопах, то будь счастлива. Я, да и Джинни, во всем поддержим тебя. И не забывай — это магический мир! Здесь возможно всякое, но на вашем месте я бы прошел проверку на магическую совместимость, уверен, у вас троих она высока, а это как ничто другое склонит чашу весов на вашу сторону.       — Ну ты хватанул, Гарри! Уже замуж меня решил отдать, мне даже предложения не делали, а ты...       — А это они зря, ты девушка видная, проморгают свое счастье, потом локти кусать будут!       — Они не проморгают, я им не позволю, — и такая торжественная улыбка расцвела на ее лице, глаза засияли, даже приосанилась она как-то. Ну вот, так-то лучше, а то из-за глупостей собралась нервничать. Миона радостно рассмеялась и приобняла меня за плечи, ну вот и хорошо, вот и ладненько. Уткнулся девушке в макушку, а что, я на подоконнике сижу, как раз удобно. Но удобно было лишь до той поры, пока моего носа не коснулся дразнящий аромат моей пары. Вскинул голову и натолкнулся на его разъяренный взгляд. Ну, вот что за невезуха, опять оправдываться — и не факт, что меня станут слушать.       — Герм... — стал неловко вывинчиваться из ее рук.       — Да, мисс Грейнджер, выпустите из своего захвата мистера Поттера и марш в класс. Думаю, здесь не время и не место для проявления ваших душевных привязанностей. Предупреждаю, на своих уроках я не намерен терпеть столь фривольное поведение, нечто подобное — и отправитесь разъяснять свое поведение к вашему декану, — и резко развернувшись, отправился открывать кабинет для учеников, что глазели на нас с удивлением, словно только что увидели. Да, опять поползет череда слухов по школе, но это меньшая из моих проблем. Вот и как мне о встрече с ним договариваться? Или стоит на отработку нарваться — надеюсь, к Филчу не отправит.

***

      Урок был еще тот. Нервное напряжение достигло предела, все сидели как под Петрификусом, даже моргнуть опасались. Вещал нам профессор о проклятии Круциатус. Четко описывая каждый нюанс ощущений, воздействие на организм, последствий и способов лечения, он прохаживался между рядами парт, источая ярость и злость. Несмотря на бархат его голоса, каждое слово резало как нож, застревая где-то глубоко внутри, причиняя почти физическую боль. О Мерлин, сколько раз он сам все это испытывал? Вспомнилось пережитое на кладбище во время Турнира — это невозможно забыть. Смерть Диггори, встреча с ожившим монстром, кто же знал, что он родня, и боль: всепоглощающая, выворачивающая наизнанку, каждая клеточка словно вскипала и взрывалась оглушающим вулканом агонии. Боль поражала, ослепляла, убивала и воскрешала для новых пыток и мучений...       Как можно так жить, каждый раз зная, что тебя ждет впереди, каждый раз ожидая новых пыток и истязаний, но все равно отвечать на вызов обезумевшего мага, который сам постоянно находится в собственном аду и всех своих последователей планомерно утягивает за собой. Да после этого и чистилище каждому из них будет, как дом родной!       Я не сводил с него глаз, отмечая каждую черточку, каждую морщинку, тень боли, отголоски безысходности, злость и отчаянье. Как, ну как он со всем этим справляется?! Я бы уже давно захлебнулся в этом болоте безнадежности, тоски, долга, боли, а Северус выплывает раз за разом, старается сохранить себя, свою душу, но с каждым погружением это все сложнее, и если не остановить этот кошмар, то от него уже ничего не останется. Истерзанный, изувеченный, не верящий в свое спасение, идущий на смерть во искупление...       Дамблдор так умело все исковеркал в нем, сумел убедить, что ничего, кроме смерти, он не заслуживает. Такой вот серый кардинал, что посылает на гибель грешника, который только своей кровью и жизнью может искупить ужасы, что сам и сотворил этот "поборник" света…       Вот и конец урока, но все сидят в ожидании позволения покинуть класс. Профессор вернулся на свое место, величественно опустился на стул, обвел аудиторию тяжелым взглядом:       — Хотелось бы мне уверить вас, что в своей жизни вам не придется встретиться с этим проклятием, но лгать я не буду. Некоторые уже испытали его на себе, — он вперил свой взгляд в меня и продолжил свою речь, — и знают, чего ожидать. К сожалению, контрзаклинания не существует, но воздействие заклятия можно остановить, если сам маг, что подвергается подобной пытке, является более сильным, чем тот, который использует его. Но на практике это нереально, ибо пыточные проклятия используются зачастую на обездвиженной жертве, или человеке, который не может оказать сопротивление, или не волен его оказать... Есть вопросы по данной теме? — и тишина, все в ожидании низкого старта, а Снейп, зная о состоянии учеников, все так же неспешно обводил взглядом класс, продолжая проверять на прочность нервную систему нового поколения магов.       — Ну если вам все ясно, то будьте так добры, подготовить к следующему уроку эссе по этой теме, не менее десяти дюймов в длину. Все свободны... — ученики дружно выдохнули и засобирались. Вот что значит профессионал своего дела — безмолвный ручеек студентов потянулся к выходу, стремясь как можно скорее скрыться от темных очей Ужаса Подземелий. Шепнув Гермионе, чтоб меня не ждала, я остался на своем месте, ожидая, пока последний страдалец покинет кабинет.       — На вашем месте, я бы поторопился на выход, пока не схлопотали очередной отработки. Мистер Поттер, почему вы всегда остаетесь глухи к голосу разума? Поверьте, ваше упрямство и глупость постоянно испытывают мое терпение, а оно не безгранично. Ваше присутствие не способствует улучшению моего душевного состояния, надеюсь, вы удовлетворите мое желание остаться в одиночестве. Уверен, мисс Грейнджер уже вас заждалась...       — Нет! — вот сколько можно, один шаг вперед, а десять назад, надоел этот бесконечный полонез.       — Простите?       — Говорю же, НЕТ! Никто меня не ждет, в одиночестве я вас оставлять не собираюсь, и не стоит испепелять меня взглядом. Мне есть, что вам сказать, но это дело не пяти минут, поэтому я прошу вас о встрече в неурочный час, и хотелось бы сохранить нашу встречу в тайне. Возможно, было бы лучше назначить мне отработку, но тогда директора обязательно оповестят об этом. А Дамблдор — первый, от кого бы я желал утаить наш разговор. Надеюсь, вы меня поймете и согласитесь выслушать? Я очень прошу вас, для меня это очень важно...       — Ну коль вы так настоятельно просите, то я буду свободен около девяти вечера, и если вы действительно желаете сохранить нашу встречу в тайне, то не забудьте воспользоваться вашей знаменитой мантией. Буду ждать вас в своих покоях, но не смейте опаздывать, иначе ни о каком разговоре не может идти и речи.       — Я все понял, сэр! Спасибо и до вечера... — подхватив свою сумку, я направился на выход, оглянувшись у самой двери. Профессор в задумчивости провожал меня взглядом. Ну что же, отступать мне некуда, теперь только вперед. Кивнув своим мыслям, я выскочил из класса, поспешив на следующую пару.