Разлом

Решение остаться здесь пришло само собой, когда Джон, наблюдал за тем, как непросто даются Шерлоку признания в том, что все у них могло быть, но не случилось. В этот момент Уотсон понял что — хочет. Хочет снова пережить то, что забылось, хочет быть рядом с этим странным и волнующим его человеком, хочет получить шанс переписать их историю заново. Шерлок прямо не сказал о том, что это возможно и желательно сейчас, но… Боже, кому нужны слова, если и так все очевидно? Исходя из признания детектива, можно было понять, что тот жалел о неслучившемся. А эмоциональный и открытый взгляд, которым Шерлок смотрел на своего соседа и друга, был красноречивее многих слов. Что до самого Джона, то Уотсон, заглянув в себя поглубже, понял, что против подобного исхода он не был, скорее напротив, к Холмсу тянуло. Шерлок сказал, что Джону было больно наблюдать тот страшный прыжок. В это тоже можно было поверить, если организм доктора, оберегая рассудок, просто отключил память, вычеркивая утрату, значит, Джон...любил. Так почему бы не дать себе шанс? Джон сделал глоток остывшего уже чая, и посмотрел на сидящего напротив Холмса. Тот заметно расслабился, как человек скинувший с плеч угнетавший его груз и пытался скрыть рвавшуюся наружу радость. Не ожидал подобного поворота, верно, Шерлок? Так Джон тоже... Он, освоившись с принятым решением, теперь неторопливо и со вкусом любовался сидящим напротив мужчиной, который больше не казался ему незнакомцем. Шерлок смотрел в ответ мягко, ожидающе… Молчание затягивалось. Сидеть в уютной, кружащей вокруг них тишине, было приятно, но Джону хотелось говорить. Узнать больше, подстегнуть уснувшую память новыми подробностями той, забытой, жизни, заставить подсознание вернуть спрятанное, чтобы насладиться происходящим в полной мере. Джон хотел было открыть рот, чтобы спросить о том, как случилось, что гений вынужден был отсутствовать так долго, узнать детали случившегося, то о чем не было написано в блоге, уточнить что за птицей был этот Мориарти, но на лестнице послышались шаги. Сидящий напротив детектив вздрогнул, покосился на дверь и насторожился. К ним кто-то быстро поднимался. Спросить о том, кого могло принести в столь позднее время, Джон не успел. Незапертая дверь с грохотом отворилась, и на пороге возник невысокий, седой человек в руках которого был зажат пистолет. — Не двигаться! — выкрикнул пришелец, влетая в гостиную. — Вы вторглись… Куда именно они с Шерлоком вторглись, Джон так и не узнал. Человек, увидев Холмса, сидящего в кресле, застыл на месте. Пистолет в его руке дрогнул, а на лице отразилось недоумение, смешанное с почти суеверным страхом. Джон узнал это лицо… Он видел его на фотографиях рядом с Шерлоком, а газеты, печатавшие фотографии, называли седого — ведущим инспектором Нового Ярда. — И вам добрый вечер, инспектор, — с неожиданной улыбкой, которая детективу необыкновенно шла, произнёс Шерлок, подтверждая узнавание Уотсона. Холмс поднялся из кресла, в два шага подошел к ошарашенному полицейскому, и, отведя в сторону все ещё нацеленное на него оружие, сделал то, чего Джон ожидать никак не мог — крепко обнял. — Сукин ты сын… — выдавил из себя инспектор, постепенно меняясь в лице, — живой… — Я тоже рад вас видеть, Грем… — хмыкнул восставший из мёртвых, выпуская инспектора из объятий. — Шерлок… — казалось тот, кого Шерлок назвал Гремом, все ещё не мог поверить в происходящее. А потом его растерянный взгляд скользнул в сторону Джона и сделался ещё более непонимающим. — Джон… ты… Молли сказала, что ты потерял память…эммм… что происходит? — Джон действительно ничего не помнит, — спокойно пояснил Холмс, — а я… я закончил свою миссию по ликвидации преступной сети Мориарти и вернулся в Лондон, все просто. Джон, это инспектор Лейстред, Новый Ярд. Вы прежде были знакомы. Шерлок немного замялся, кидая на Джона осторожный взгляд, но не найдя на лице Уотсона никаких подозрительных эмоций, продолжил спокойнее. — Ну вот, когда все формальности соблюдены, могу я узнать, что заставило вас явиться сюда в столь поздний час? — Проклятье, — спохватился инспектор, хлопая себя рукой по лбу, — как я мог забыть! Мне позвонила миссис Хадсон, которую не на шутку напугал горящий на вашем этаже свет, и ещё она слышала, как будто шаги. Сам понимаешь, два года эта квартира пустовала, и сдавать её Марта больше не собиралась, а тут… — Чёрт, — Шерлок поморщился, — предупредить её о своём возвращении у меня времени не было, а когда собирался к ней зайти, встретил Джона… — Думаю мне нужно спуститься и сказать ей, что все в порядке, — нахмурился инспектор, окончательно приходя в себя, — вот только не приложу ума, как ей сказать о том, что ты жив. Подумать только, Шерлок, мы похоронили тебя! И Джон… Джон все это время сидел молча, с интересом разглядывая нового персонажа, ещё одного человека из потерянного прошлого. Инспектор ему нравился, и доктор жалел, что не мог его вспомнить, разделить радость неожиданной встречи. А инспектор был рад неподдельно. Он широко и тепло улыбнулся, а потом развел руки: — Поверить не могу, что вы оба здесь, прям как в старые добрые времена! Шерлок… Нужно поскорее обрадовать Марту! — И с этими словами Лестрейд развернулся на каблуках, спеша вниз. — О… — Холмс проводил инспектора глазами, — боюсь даже представить себе, Джон, что нас сейчас ожидает. Он снова вернулся в кресло и, приложив сложенные домиком пальцы к губам, на которых блуждала едва заметная улыбка, замер, вероятно в предвкушении встречи с почтенной домовладелицей. И, глядя на него, Джон вспомнил сказанные Холмсом слова: «… если я не найду в себе мужества прыгнуть, то погибнут трое близких мне людей. Инспектор Лестрейд, миссис Хадсон и…» Джон смотрел на умиротворенное лицо Шерлока и думал о том, что как бы не пришлось ему тогда туго, как бы больно не было видеть падающего с крыши Бартса друга, оно того стоило. Все трое были живы, злодей-консультант два года как мёртв, а у них с Шерлоком есть все шансы начать все с начала, избежав прошлых ошибок.