Чушь собачья

Поздним осенним вечером в доме номер двенадцать на площади Гриммо было чертовски шумно. Грохотали двери, подвернувшиеся под ноги стулья, вспыхивали новенькие торшеры, волшебные светильники в полу и даже зачем-то свечи в чудаковатых подсвечниках. Тяжёлые портьеры коньячного цвета то поднимались, то опускались. Кричали все, кроме навечно усыплённого портрета Вальбурги. — Что за чушь собачья?! — злился Гарри, тряся злосчастный выпуск «Ежедневного Пророка». — Кто это выдумал? — Сириус! — вцепившись в рукав его красной рубашки, волновалась Гермиона. — Ты в курсе, что происходит?! — Скажи, что это — газетная утка, и мы отправимся домой! Я устал! — сердитый Рон, сложив руки, стоял в сторонке, рядом с напуганной Джинни, и ждал развязки. — Спокойно! — Сириус поднял руку, и все на мгновение затихли. — Никого я не убивал, вы что? Это какая-то ошибка или… — Или? — переспросила Гермиона. — Кто-то хочет его подставить, — резюмировал Гарри, поправляя очки. — Но кто? Сириус, когда ты успел нажить врагов? — Враги есть всегда, — пожал плечами Блэк. — Впрочем, я удивлён, что авроры до сих пор… И тут раздался тяжёлый стук в дверь. В гостиной тотчас повисла тишина. Сириус вышел в светлую теперь прихожую, и все высыпали за ним. — Мистер Блэк? — послышалось с порога, он открыл дверь. — Да. Входите. Джордж Харрис, если не ошибаюсь? И Питер О'Рейли? — Э-э… Добрый вечер, Сириус. В дом вошли два аврора в алых мантиях, один грузный, как медведь, с белым шрамом на щеке, а другой высокий, с торчащими из-под шляпы-котелка ушами. — Мы пришли, чтобы доставить тебя в камеру, — прогудел Харрис. — Ты же читал новости. — Сколько лет, сколько зим! — усмехнулся Сириус. — Не думал я, что именно вы явитесь по мою душу. — На месте преступления обнаружены собачьи следы и клок чёрной шерсти, — строго заметил О'Рейли. — И всего-то? — возмутилась Гермиона. — Да это мог быть любой незарегистрированный анимаг! Вы хоть представляете, сколько их по Британии разгуливает? — А ты всё такой же зануда, Питер, — вздохнул Сириус, набрасывая бордовый пиджак. — Что ж, пойдёмте. — Ты что же, не будешь сопротивляться? — возмутился Гарри. — А смысл? — пожал плечами Сириус. — Я ведь никого не убивал. — А алиби? — не сдавалась Гермиона. — Сириус, у тебя ведь есть алиби? — она обернулась к аврорам и строго спросила: — Когда был убит Гаспар Деруа? — Колдомедики говорят, что вчера без четверти четыре, — сузив глаза, ответил О'Рейли. Похоже, ему тоже стало любопытно, есть ли у Блэка алиби. — Вот! — Гермиона с победной улыбкой повернулась к Сириусу. — Где ты был в это время? Сириус открыл было рот, но тут же замолчал, уставившись на неё с мукой во взгляде. И только уголок его губ чуть приподнялся в грустной улыбке. — Сириус… не молчи, пожалуйста, — Гермиона понимала, что это — катастрофа, и не знала, как её предотвратить. — Скажи хоть что-нибудь! — попросил Гарри. — Блэк, у тебя что, даже алиби нет? — с удивлением хохотнул О'Рейли. — Да дело-то швах! — Поздно уже, — пробасил Харрис с порога, — давай-ка на выход! — Я пойду с тобой! — зло бросила Гермиона. От одной мысли, что на Блэка снова наденут цепи, становилось нестерпимо больно. — Я сумею доказать, что ты не при чём! — Прекрати! Не смей! — Рон загородил ей путь. — Мне за тебя стыдно! — Послушай, Рон… — сбивчиво начала она, чувствуя, как начинает гореть лицо. — Мы ведь дома всё обсудили. Ты разве ещё ничего не понял? Давай не будем хотя бы здесь… — Да Блэк же нарочно всё это подстроил! — закричал Рон, покраснев от злости. — Как ты не понимаешь?! И на тебя в купальнике пялился, и тискал, пока волок! А теперь ты тащишься за ним в камеру! Дура! Эта, казалось бы, очевидная правда прозвенела в прихожей, будто хлёсткая пощёчина. Даже авроры замерли на пороге, с любопытством ожидая, что же будет дальше. Гермиона не успела понять, что случилось, она только увидела, как Сириус резко шагнул к Рону и тот упал, зажимая нос. — Полегче на поворотах, дружок! — в синих глазах Блэка ярко полыхал гнев. И видно было, что он прикладывает все силы, чтобы сдерживаться. — Гермиону оскорблять я тебе не позволю. Джинни обняла брата, утирая платком кровь из разбитого носа. Гарри переводил ошалелый взгляд с крёстного на Рона и обратно. — Вы все тут с ума посходили, да? Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?! Гермионе хотелось сквозь землю провалиться от стыда. Она пыталась хоть как-нибудь сформулировать мысли, чтобы не усугублять и без того неприятную ситуацию, но вместо этого просто расплакалась. Сириус крепко обнял её, успокаивающе поглаживая по голове. — Т-ш-ш-ш… Не плачь. Всё будет хорошо, моя девочка. Я же обещал защищать тебя от всяких придурков. Помнишь? И она действительно вспомнила. Да, тем первым вечером, он так и сказал. — Сириус! — Гарри повысил тон. — Вы что, блин, тайно встречаетесь? Крёстный обернулся к нему, не выпуская её из объятий. — Шесть лет назад я попросил Гермиону стать моей девушкой. А потом погиб, и она не смогла мне ответить. Поэтому спрашиваю сейчас, — он повернулся к ней, заглядывая в заплаканные глаза. — Ты будешь моей девушкой? Гермиона приоткрыла рот, не веря своим ушам. — В тот вечер я, конечно, шутил, думаю, ты и сама понимаешь это. Но сейчас я вполне серьёзен, — Сириус нервно отодвинул тёмную прядь, падающую на лицо. — Да, — хрипло выдавила Гермиона. — Да. — Не смей больше являться на Чёрч-стрит! — с досадой крикнул Рон. И после этого вдруг пришли в себя и замершие на пороге авроры, и Джинни с Гарри. — Идём, Сириус, времени в обрез, — Харрис взялся за его рукав. — Хватит. — Да уж, будет, что рассказать в участке! — хмыкнул О'Рейли. — Мыльная опера ни дать ни взять! Они взяли Блэка за руки и потащили на крыльцо. Гермиона рванулась за ними, но авроры сурово остановили её: — Вам туда нельзя, мисс Грейнджер. Не пустят, даже не суйтесь. Утром приходите. — Останься здесь! — крикнул Сириус, обернувшись. — Я ненадолго! *** Рон трансгрессировал прочь с крыльца сразу, и не было сомнений, что он направился в Нору, а не в квартирку на Чёрч-стрит. Гарри и Джинни остались, чтобы выслушать ещё раз версию Гермионы. Она сбивалась, повторялась и запиналась, но когда поняла, что оправдывается, разозлилась. — Проклятье, Гарри! Я вовсе не хотела, чтобы этот скандал стал достоянием общественности! Я вообще не хотела скандала… — Рон тебя любит, — укорила Джинни. — Откуда он мог знать про ваши тайны с Сириусом? Понятно, что он разозлился! Он же ревновал! — Прости, Джин… — Гермиона опустила голову. — Я рассказала ему всё накануне. Знаю, ему больно, но… Было бы больнее, если бы я обманывала его. Я не могу сделать его счастливым, понимаешь? — Когда он немного отойдёт, вам придётся поговорить… — вздохнула Джинни. Она и Гарри трансгрессировали в Годрикову Впадину, когда совсем стемнело и на улице поднялся холодный злой ветер. Гермиона осталась одна в таком родном доме, и в то же время уже совершенно незнакомом, ведь только сейчас удалось обратить внимание на ремонт, о котором рассказывал Гарри. Прихожая и коридор теперь стали светлыми: оклеенные обоями бронзового оттенка, с длинными вертикальными светильниками на потолке и вдоль стен, они казались входом в иной мир, полный тайны. Зеркальный шкаф, подставка для зонтов в виде подмигивающего водяного чёрта, вешалка для шляп, отделанная под лапу феникса — всё кардинально иное. Отовсюду приятно пахло свежим деревом и полиролью. Но ещё — кофе. На этот аромат Гермиона и отправилась, обнаружив его источник на кухне. Прямо на столике стояла маленькая открытая баночка с кофейными зёрнами, а рядом — плетёная корзинка со свежей сдобой. Гермиона не удержалась от искушения сварить кофе на новенькой плите, чтобы хоть немного успокоиться после ареста Сириуса. Она убрала в задний карман джинсов палочку: хотелось здесь потрогать всё своими руками, без волшебства и заклинаний. Потом она поднялась наверх, в комнату Сириуса, и включила свет. Сначала зажглись огоньки на потолке, вспыхивая один за другим, а потом под ногами с каждым шагом загорались другие. И здесь тоже всё изменилось: появился шкаф с рядом костюмов и сорочками, за плотными шторами обнаружилось французское окно во всю стену. Исчезли плакаты с голыми девицами, а вот фотографий с мотоциклами стало даже больше: рядом с кроватью пестрел целый коллаж из байков от «Харлея» и «Хонды CBR» до «Додж Томагавка» и «Кавасаки-ниндзя». В воздухе витал запах потрясающего мужского парфюма, и Гермиона с наслаждением втянула его носом. «Боже, поверить невозможно… Сириус изменился, хоть и остался собой. Он повзрослел за то время, пока был в другом мире…» Напротив его спальни она увидела дверь другой комнаты, где когда-то тускло блестела медная табличка с надписью «Р. А. Б.». Теперь таблички не было, и Гермиона смело повернула ручку двери. Внутри встретило такое же причудливое освещение, только огоньки теперь вереницей бежали по нежно-зелёным обоям, навевая ассоциации с ночным лесом и светлячками. Слева — стеллаж в виде Дракучей Ивы с огромным количеством волшебных книг на полках-листьях, рядом — удобное кресло с пуфиком для ног и столиком для вечернего чая. На тумбочке у кровати с резной спинкой «Древние руны». А в шкафу — платья. Гермиона приложила к себе одно, нежно-розовое, и встала у зеркала в полный рост. Достала другое, третье. Размер совпадал. Чувствуя, как сильно колотится сердце, она отодвинула верхний ящик соседнего отделения. Нижнее бельё. Трусики. Бюстгальтеры… Их примерять уже не было никакого смысла: на самом краешке внутренней стенки виднелась надпись готическими буквами: «Гермиона». Она вдруг вспомнила, с каким удивлением Сириус воспринял предложение Гарри отремонтировать дом. «Вот почему он тогда так резко передумал? Всё так кардинально… Гоблины-строители…» Не осталось никаких сомнений: Сириус переделал этот дом для неё. Бросившись к стеллажу, она сняла «Свод волшебных законов под редакцией Вайолет Трамп» и «Историю анимагов». А затем, устроившись в кресле, принялась готовиться к завтрашней битве за Блэка. Стоило повторить всё, что полгода назад она так старательно учила на курсах юриспруденции. Конечно, диплом начинающего юрисконсульта был в кармане, и Гермиона планировала уже через пару недель сменить скучную работу архивариуса в Министерстве. Хотелось поискать себе уютное место в конторке «Пауль и сын» на Косой Аллее, но никогда ведь не поздно освежить знания перед решающим боем. Когда Гермиона начала клевать носом, она глянула на настенные часы. Они показывали три часа ночи. Измученная ведьма забралась в постель, но почему-то заснуть так и не смогла. Проворочавшись битый час, она поняла, что не уснёт сегодня. Тогда Гермиона отправилась в спальню Сириуса, достала из шкафа его рубашку, сгребла её в охапку и улеглась с ней под одеялом. И только когда запах хозяина дома — терпкий и вкусный — окутал её, глаза сами собой закрылись.