Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Реохей Всё дело было в том, что на нас летел потолок. Именно так, летел потолок единой монолитной плитой из неизвестного мне материала, занимавшего всё помещение по площади. А ещё с неё свисали искусственные сталагмиты, толщиной у основания не меньше, чем средняя толщина человека. И они были острыми. Древняя верёвка оказалась частью дышащей на ладан ловушки! Ну да, из помещения-то только один выход, который, к слову, когда верёвка лопнула, перекрыл дополнительно ещё один монолит, видимо, отрезавший путь. И вот я стоял, и просто смотрел, как падает потолок на меня. А что я мог сделать? Ни физической силы, ни силы пламени мне не хватило бы, чтобы его остановить или притормозить. Да и у пламени Солнца нет подходящих свойств. Прятаться, или пытаться скрыться, защититься, избежать – было глупо. Даже если встать так, чтобы попасть между остриями сталагмитов, при столкновении на скорости с полом их однозначно раздробит на осколки, которые, в свою очередь, сделают фаршем, нашпигованным обломками камней и костей всех нас. Но , разумеется, так думал только я. Примо присел. Занзас и Рикардо готовились, кажется атаковать летевший потолок, с целью его разрушения. Леонардо не шевельнулся, и так же как я просто смотрел, как он падает. Я снова не успел испугаться. Зато успел подумать о том, как удивительно быстро может мыслить человек в критических ситуациях. Нескольких секунд не прошло, а я уже просчитал все варианты, и принял решение не дёргаться. Потолок летел с грохотом, но ровненько, как летит гильотина на подставленную шею. Занзас приготовился выпустить пламя ему навстречу, Рикардо, кажется, собрался прыгать на него сам, с пламенем в руках, которое, к слову, оказалось более насыщенного и тёмного цвета, чем у моего второго Неба. Босс… флегматично ковырялся в ухе. И, чёрт возьми, мы все, кроме него сели, когда плита-потолок с оглушающим стуком… резко остановилась, не долетев сталагмитами до высоты макушки Босса Варии, самого высокого из нас, всего нескольких сантиметров. - Я же говорил, что Солнце найдёт выход. – Напомнил о своём пророчестве Лео, с этими словами неожиданно сорвавшись с места, затем подпрыгнув у дальней стены, зацепившись руками в перчатках без пальцев и щитком-гербом Варии за острия сталагмитов, и подтянувшись, с размаху вдарил ногами в то, к чему «сталагмиты» были «приварены». Только ноги его, к моему удивлению, с монолитной плитой не столкнулись, а исчезли в ней. Сам Леонардо по инерции от силы замаха, летел вслед за ногами, и не прошло и секунды, как он полостью скрылся «в плите», а я услышал шаги над головой. Оставшимся внизу оставалось только нервно хихикнуть, и передёрнуться: с его шуточками и инфаркт схлопотать недолго, или инсульт, или что-там ещё нервно-сердечное, вызывающее мгновенную смерть… Я посветил фонариками на стену, и осмотрел все четыре, с нервным смешком обнаружив примерно по центру каждой из них по колонне… из Прорыва Точки Ноля, которые и держали на себе вес ловушки. И когда он успел? А я ведь даже всплеска пламени не почувствовал! И… ну нервы у него, даже зная надёжность техники, так спокойно стоять, будто ничего непредвиденного, не по плану, произойти не могло. И интуиция – не оправдание! Как он смел жаловаться нам на нервы?! Как говорил Занзас? «Покажи безумие во всей своей красе»?! Я почти возненавидел из обоих за это. Рикардо тем временем, разбежался, так же, как это сделал до него младший брат, и повторил его действия, тоже ловко скрывшись где-то наверху. Оттуда тут же послышался восторженный вопль Босса, который, видимо, не ожидал такой ловкости от сильно старшего братика. Я отправился туда, где они исчезли, и обнаружил, что в плите, достаточно толстой, не меньше метра, была небольшая шахта, видимо, для выхода воздуха. Это было необходимо, чтобы плита летела ровнее и быстрее…. Через неё оба брата и выбрались. Занзас тоже подошёл, и, хмыкнув, воспользовавшись пламенем, вылетел куда-то через эту шахту. Выполнять акробатические этюды, ему, видимо, было лень, как обычно. Или не желал повторять за отцом. Хотя и я, и Босс знали, что он мог так же. Примо тоже воспользовался пламенем, молча. А я остался один, всеми забытый…. - Чёртовы Боссы, напоминаю, что я не обезьяна, чтобы как вы, и такими свойствам как ваше, моё пламя не обладает. – Возмутился я, но договорить не успел, так как на меня свалился кусок верёвки, за которую я тут же и зацепился…. Меня вытянули на плиту…. Вытянули мои Боссы. Я осмотрелся и понял, что все готовы к продолжению пути, и ждали только, пока Лео скрутит верёвку, и засунет её в рюкзак. Собственно, как внизу, вопрос о том, куда идти – не стоял. Хоть и помещение не изменилось, было всё таким же квадратным, с высоким сводом, но в одной из стен зиял чернотой проход. Всё сразу стало ясно: моё Небо, скорее всего, о нём знал, а меня использовал, чтобы повеселиться. Лица-то, наверное, у нас жуткие были, когда потолок на нас летел. Проход, кстати, был идеально прямоугольной, слегка вытянутой формы. Снова узкий, но не настолько, чтобы в нём не пролезало двое одновременно. Над самим входом были какие-то… черточки, полуотбитые. От плиты, на которой мы стояли, до входа возвышался небольшой порожек, не больше пяти сантиметров…. Босс мой взгляд заметил, и пояснил: - Я хотел вровень, но немного со временем падания плиты просчитался. Она оказалась чуть-чуть тяжелее, чем я рассчитывал…. – Я посмотрел на него как на сумасшедшего. Просчитался? Не рассчитывал?! Каменной плиты по башке ему только и не хватает! Но мы всё равно отправились дальше. Как Лео и обещал, в подземельях начались странности. Во-первых, кладка почти исчезла, но и грубо прорубленные прямо в камне тоннели – тоже. У меня создавалось впечатление, что камень плавили в готовую форму тоннеля прямо на месте. Стены пол и потолок были идеально ровными, а под пылью даже отшлифованными до блеска. Монолит, опять же, то есть. Во-вторых, по дороге достаточно часто встречались развилки, которые поначалу, я искренне считал своими глюками. Просто вот смотришь – боковой проход, а пойдёшь мимо и обернёшься, или просто моргнёшь, и прохода уже нет, а идеально гладкая стена. Это нервировало страшно. Но, когда я заметил, как на очередной развилке, мои спутники по воле Лео вместо того, чтобы выбрать проход вошли прямо в камень, а на моё удивление и вопрос, столь же удивлённо ответили, что никакой развилки нет – мне стало совсем дурно. Учитывая, что и остальные чувствовали себя не лучше, тоже нервничая. И только сам Леонардо, похоже, веселился. Нервы напряжённые и так достаточно сильно сдавали окончательно. Вонголы потихоньку начали грызться. Просто выясняли отношения, довольно-таки обидно и унизительно подкалывая друг друга. Из всех только Рикардо старался ни с кем не поссориться, да Босс. Хотя Босс занимался тем, что активно и безжалостно подливал масла в огонь. Занзас и Рикардо иногда косились на него, явно замечая, кто инициирует конфликт, отец семейства не замечал ничего. А я видел отблеск довольной ухмылки на лице своего Неба, и просто ужасался тому, с какой он лёгкостью манипулировал роднёй. Вроде бы он тоже участвовал в конфликте, и тоже страдал от нападков, но при этом…. И доказать было невозможно, что это он всё затеял. Зачем? Ну, наверное, у него был какой-то план. В конце концов, я уже прекрасно знал, как он, бывало, ловко улаживал проблемы. Словно сначала вскрывая болезненный нарыв, освобождая рану от гноя, а потом поливал её лекарством, подстёгивая регенерацию. Может быть, и сейчас он затеял нечто подобное, в конце концов, им было, что высказать друг другу. Однако за несколько часов, пока шум не смолкал, а глюки в виде развилок встречались всё чаще, я и сам не выдержал, и решил высказать всё, что думаю об этих… этих… - ВОНГОЛА! Не знаю, откуда взялась эта фамилия, но она удивительно точно описывает ваше внутреннее мироустройство! – Раздражённо простонал я. На меня тут же, как совы в темноте на свет, уставились все четверо. - Вы все не понимаете, как страшно похожи друг на друга, но не внешне, а внутренне. Как моллюски. Только вместо раковины у вас маски из эмоций, за которыми вы прячете настоящих себя. Маски у вас разные, как раковины у моллюсков, но суть, чёрт вас дери, одна! А вы сидите в своих раковинах, боясь открыться даже сородичам. Сидите в одиночных камерах, в которых вас никто не держит, но выйти из которых вы боитесь! Если вы все такие из себя умудрённые жизнью, то, какого хрена собачитесь, как базарные старухи?! – Эти переглянулись между собой, и, внезапно, расхохотались в голос. Не смеялся только Занзас, видимо, как и я, причины смеха не понимая. Смеющиеся это заметили, и расхохотались пуще прежнего. Я всерьёз собирался обидеться, но решил махнуть рукой: бесполезно. - Дети не понимают… - Выдавил сквозь смех Джотто. Мы не понимали, но объяснить нам это никто не хотел. Вместо этого они придумали новую причину, чтобы собачится. Развлекались они так, что ли? Даже жалобы на головную боль, не помогли их заткнуть. Так что меня тащили дальше. Босс тащил, слегка придушив, но он сказал, что это он так «крепко обнимает». Занзаса снова легко втянули в разборки, и шуму снова стало много. Я уже жалел о том, что вообще сунулся в тоннели в компании Босса. Заткнулись они только тогда, когда на нашем пути, путь… исчез. Ну, в смысле, тоннель обрывался в пропасть, у которой в свете фонаря не было видно ни единого краешка. Дна и свода пропасти тоже видно не было. Как по заказу, какие-то ответвления тоже давно не появлялись. Да и, зная Босса, я мог с уверенностью сказать, что обратно мы не пойдём, а будем в очередной раз искать безумный способ переправиться через пропасть. Перед ней тоннель расширялся, создавая что-то вроде площадки. На ней мы могли даже спокойно спать. И, кстати, время было уже наверняка позднее. Вышли-то мы не так рано, а уже хрен знает, сколько времени торчали под землёй. Можно было и привал устроить. Но Леонардо категорично заявил, что спать будем на той стороне пропасти. Было очевидно, что иное для него – неприемлемо, а потому сразу были высказаны, поднадоевшие ему, подозрения в том, что он прекрасно знает путь. Но, он снова закатил глаза, и терпеливо, как маленьким детям, объяснял, что кое-что он помнил, действительно. Но, это всё. К слову, он добавил, что пропасть на пути ему не попадалась. На вопрос, с чего он вообще взял, что дальше есть путь – он, радостно оскалившись, напомнил об интуиции. И потом, когда мы уже думали, как найти тот самый путь дальше, первой мыслью, которая пришла всем, кроме Леонардо, это перебраться с помощью пламени. Идею тут же проверили на состоятельность, однако быстро выяснилось, что если в тоннеле пламя контролировалось отлично, то во тьме, которая была за пределами того пространства, которое освещали фонарики, пламя просто исчезало, будто бы растворяясь. Поток пламени Ярости Занзаса отлично прогревающий воздух в свете фонариков, за их пределами просто исчез! Моё Небо подозрительно хихикал… После нескольких бесплодных попыток и бесполезных несостоятельных, но разумных идей, все взоры обратились к нашему Неугомонному. Тот хмыкнул, пожал плечами, и исчез в тоннеле и его темноте из поля зрения на какое-то время. А вернулся с целой охапкой мелкой, не больше куриного яйца, гальки. Первый камень он демонстративно скинул вниз, в пропасть, и, попросив всех заткнуться, стал присушиваться. Лично я никаких звуков не услышал, и Лео, похоже, тоже, раз хмыкнул: - Либо там что-то мягкое, либо лучше не падать. Особенно ввиду вероятности первого варианта. – Пояснил он, а после стал методично забрасывать камни туда, где, предположительно, была противоположная стена пропасти. К удивлению всех, звук столкновения камня с камнем мы услышали быстро. Расстояние всё же было небольшим, однако было неясно, почему свет фонарей её не освещал. Камни, летевшие в разных направлениях друг за другом, дробно стучали по стене, после чего их звук исчезал. И это продолжалось до тех пор, пока один из камней не менее дробными, но затихающими стуками, видимо, проскакал по горизонтальной поверхности. Босс тут же победно усмехнулся: - А вот и путь! – Воскликнул он, впрочем, продолжая закидывать стену камнями. Некоторое время спустя, когда охапка гальки подошла к концу, он доложил: - Тоннель, продолжение пути, находится двумя метрами ниже нашего уровня, на расстоянии трёх метров от нас. Проход имеет примерно те же габариты, что и на нашей стороне, и находится точно напротив. - Это ты по звуку определил, сынок? – Поинтересовался Джотто скептично. Его младший отпрыск кивнул. - Только не в трёх метрах, а в трёхсот двадцати сантиметрах. Согласись, раз пламя использовать нельзя, придётся прыгать. А для этого нужна точность. – Босс опасно прищурился, очень ревностно относясь к сведениям, полученным лично. - Во-первых, мы прыгать будем вниз, и чтобы не расшибиться башкой о свод тоннеля, лучше немного недопрыгнуть. – Скрестил руки на груди он. Его брат усмехнулся, подобрал ещё один камень, чуть побольше по размеру, и запустил в предполагаемый проход. Мы все очень внимательно прослушали звук, после чего Босс передёрнул плечами, и, отвернувшись, произнёс: - Три пятнадцать. – Вдохнул и добавил: - Ты прав. - Ну не дуйся, братец. Ты просто поторопился, слишком быстро кидая камни, а потому не заметил… - Примирительно похлопал Секондо по плечу Дечимо. - Блин, не дети, а сверхлюди, какие-то. – Тихо фыркнул себе под нос Примо, под смешок Занзаса и мой. Прыгать первым решился…. Да, Неугомонный. Он, собственно, ничего никому не сказал. Просто перевязал как-то иначе шнурки ботинок, разбежался и прыгнул до того, как мы попытались его остановить. Через мгновение свет фонариков Босса, да и он сам – исчез. А ещё через момент раздался звук удара, тихий шорох и мат. Шипение, и мы услышали нечто более цензурное: - Носик, мой бедный носик! – Я хмыкнул: легко отделался. – Рик, три десять! – Услышали мы снова. Второй почесал макушку, пожал плечами и кивнул на пропасть. Мы с Занзасом переглянулись. Он крикнул Боссу, чтобы тот убрался с дороги, после чего разбежались уже мы, одновременно, и оттолкнулись от камня под ногами. Полёт во тьме, когда знаешь, что противоположная стена достаточно близко, но её, по какой-то причине, было невидно – это очень странно. В какой-то момент во время полёта, когда я уже группировался, готовясь к неизвестности, тьма исчезла, и меня ослепило светом фонарика Босса. Это сбило концентрацию, и, от неожиданности, я приземлился не очень удачно, едва-едва не вывихнув запястье. Но, к счастью, обошлось. Занзас тоже прошипел себе под нос что-то нецензурное, шмякнувшись как-то боком. А у дальней стены сидел Леонардо и обиженно потирал красный, с небольшой ссадиной, нос. Смотрелся он при этом на свой официальный возраст семнадцатилетнего подростка. Милый и забавный…. Но так и хотелось съязвить! Что-то вроде: «Что, у Лучших, тоже бывают осечки?!». Но пришлось прикусить язык, опасаясь задать не очень приятную тему. И так ясно, что осечки бывают и у самых-самых подготовленных. Вместо приветствия, или, ну там, поздравления с приземлением, Леонардо насмешливо молчал, а вот Занзас с ходу произнёс: - Ставлю Ламборджини на колено. - Новая тачка в мою коллекцию. – Азартно потёр руками Босс. - Ставлю Харлея на плечо. – Я так понял, это был спор о том, травму какой части тела получит кто-то из старшего поколения. Я посмотрел на своё немного ноющее запястье, и, вздохнув, решил включиться: - Боссы, моя тачка ваших не стоит, но я готов сверху накинуть. Буду три месяца разгребать за вас бумажную волокиту. Ставлю на запястье. - Реохей, Солнце, а ты уверен, что стоит делать ставки против счастливых обладателей интуиции Вонголы? – Вкрадчиво спросил Неугомонный. - А почему бы и нет? – Вскинул брови я. - Идёт! – Произнесли Боссы одновременно, и мы ударили по рукам. Откуда-то из пространства раздалось: - Сейчас я вам всем по тыквам настучу! – Шипел Секондо. – Вздумали, тоже мне, ставить на травмы! - А ты включайся, Мусор! – Со смешком предложил Занзас. Послышался вздох: - Пагани Уайра против ставки Лео. – Босс присвистнул, глаза загорелись ещё ярче. - Колено и запястье – это более вероятно. Но, плечо – точно нет. И свалите с дороги! – Ну, мы и отошли в тоннель. Первым к нам «прилетел» отец-основатель. Летел неудачно, и приземлился… трудно. Сразу стало ясно, что колено он всё-таки повредил. Босс флегматично сообщил Занзасу, что тот лучше него самого знает, где мотоцикл и ключи от него. Оба получили подзатыльники от Примо, в основном, за то, что меня в это втянули. Рикардо завершал прыжковую эстафету. И вроде он хорошо сгруппировался, и приземлился, но…. Видимо, он всё же рассчитывал, что прыгать нужно дальше, а потому при разбеге набрал слишком большую скорость. То есть, он приземлился, кувырнулся, чтобы смягчить торможение, и… впечатался в стену… плечом. - Я нос так же поцарапал, потому и предупреждал. – Так же флегматично констатировал Босс. Надо слушать интуицию прежде, чем ставки делать. - Я слушал, но не думал о такой вероятности. – Хмуро отозвался Второй, непострадавшей рукой протягивая брату ключи, и сообщая адрес гаража во Франции, где тачку можно найти. Босс Варии тоже буркнул что-то о том, чтобы ключи Лео взял сам знает откуда. Таким образом, у него собралась коллекция спорткаров от европейских, в основном итальянских, производителей. Запястье не повредил никто, и это… было чертовски обидно! Правда, Босс похлопал по плечу, и под согласный кивок Занзаса сообщил мне, что они японскими моделями не увлекаются, и тачку я могу оставить себе, а потом, после моего не то возмущённого, не то облегчённого вздоха, (я и сам не понимал до конца), оскалившись, добавил, что я отработаю иными способами. Меня передёрнуло, и как бы жаль мне ни было машину, которую я, в общем-то, мог выкупить, ибо честно заработанного хватало, а я попытался её всучить победителям. Подумаешь, машина. А неизвестно ещё, как они заставят меня расплачиваться, если не она…. И, кроме того, мне предстояло разгребать отчётность сразу за двух Боссов! Кошмар. - Отыграться можно? – Сипло спросил я. - Ну, попробуй. – Хмыкнул Лео. - На всю жизнь теперь запомнит, что играть в такие игры не стоит. – Усмехнулся и Занзас, уже не глядя на меня, а довольно переглядываясь с Неугомонным. Это что, получалось, будто они меня отучить от азартных игр со ставками пытались?! Делать у пропасти нам было больше нечего, а потому мы пошли дальше. Новый тоннель ничем не отличался от старого. Правда вскоре нам попалось очередное помещение, и, общим решением стало, в нём и ночевать. Так, ничего необычного, просто прямоугольное пространство, в центре которого был… обычный колодец, как те, что строили в средние века. Правда, он был исписан странными письменами, отчего-то напомнившими мне те, что горели на теле Босса, когда он давал свою странную клятву. Рикардо облазил колодец воль и поперёк, пытаясь понять, что это за язык. Босс сказал, что это что-то вроде охранных рун, благодаря которым в колодце была всегда свежая безопасная для питья, и даже немного целебная вода. А язык…. Он сказал, что эти письмена давно стёрты из памяти людей… А вода из колодца действительно была очень вкусной. Сначала мы поели, полностью использовав чай из одного термоса, и горячую воду из другого, потому что после всех приключений хотелось горячего. Лео, при активной помощи Рика, сварганил какую-то очень вкусную похлёбку. Кроме неё, мы ещё подъели бутерброды. А потом начали укладывать на ночлег…. Я, Занзас и Джотто озаботились туалетными процедурами, вроде чистки зубов, а вот Лео и Рикардо этим заморачиваться не стали. Секондо испытывал оборудование, которое ему вручили, с интересом распаковав подстилку, которая, после свинчивания колпачка, действительно надулась сама, образовав матрас, толщиной сантиметра в четыре, а затем и кокон спальника, с серебристой, на подобии фольги, отражающей нано-тканью. Босс же просто замотался в спальник, не доставая каремат, и принялся с насмешкой наблюдать за нами. Должен заметить, что хоть все и расползлись по своим углам, и обстановка, в общем-то, была напряжённой, а всё равно это было как-то… по-семейному. Будто семья в походе. И я… не чувствовал себя лишним. Это было странновато. Разговоров у костра только не хватило мне. И не то, чтобы тем не было, или дров, просто не стали будоражить нервы себе. Да и устали мы…. Только один большой фонарь решили не выключать, а то в темноте подземелья было неуютно, а так… Эффект присутствия – и уже легче. Некоторое время спустя, после того, как все устроились, стало ясно, что по полу веяли сквозняки по всем направлениям. Но странно то, что веяло не из проходов, а из колодца…. Хотя, в этом-то, как раз ничего странного не было. Там где вода всегда было прохладнее и ветренее. Меня сквозняки, в общем-то, не раздражали. А вот Примо извертелся, и, в конце концов, не выдержав, с помощью пламени создал на колодце что-то вроде крышки из Прорыва Точки Ноля. Я, посмотрев на его работу, хмыкнул: у Леонардо крышка была бы крышкой, и ещё и открывалась бы, а его отец просто «вырастил» друзу кристаллов льда сверху, и всё. Ни изящества, ни выдумки. Но это-то ладно. Только вот это действие внезапно спровоцировало Занзаса. Тот судорожно вздохнул, глядя на лёд и отражения от него света лампы на стенах, после чего решительно поднялся, и перетащил рюкзак, коврик и спальник под бок к Леонардо. - Ну и наглый же ты! – Ошалело возмутился Босс. Эх, и я ведь только-только устроился и начал задрёмывать, но… - У меня есть причина. – Быстро отрезал Босс Варии. - У тебя всегда есть причина. - Леонардо, заткнись! – Рыкнул Занзас на своего Хранителя, после чего тише добавил: - И усыпи меня. - Зачем? – Босс даже опёрся на локоть, чтобы посмотреть на своего протеже, который, вместо того, чтобы кутаться в свой спальник, расстёгивал его спальник, а после пытался их соединить в один большой кокон. Только руки у него отчего-то дрожали, из-за чего у него выходило плохо. - Хватит изгаляться, Лео! – Судорожно и устало, но немного раздражённо рявкнул Занзас. - Ты прекрасно чувствуешь ту ярость, что сейчас клокочет во мне, и клокотала весь день, требуя выхода. – Я даже сел, чтобы посмотреть на эту парочку, которая не переставала удивлять: на этот раз Ярости своего второго Неба я не чувствовал, да и не думал, что Лео «подливая масла в огонь раздора», просто отвлекал своего протеже. - И сдерживали меня только три фактора: Твои попытки отвлечь меня, которые, впрочем, уже давно почти не работают. Развернуться тут совершенно негде, и если я выпущу свою ярость на свободу – в лучшем случае тебе придётся выгребать из-под завалов четыре бесполезных куска мусора. И последнее: свидетели, на которых ещё чуть-чуть и мне будет срать. Так что если не хочешь, чтобы я здесь и сейчас не начал жарить всех до угля, или взял то, что принадлежит мне по праву, опрокинув тебя, и трахая до потери сознания – усыпи. – Я едва сдержался, чтобы не закашляться. Вот уж не ожидал такого поворота событий! - Вот как? Ну, я вообще-то не против…. – Игриво провёл Лео по щеке своего Неба, одним движением другой руки делая то, что Занзас сделать не смог, и объединяя спальники. - Но раз ты так хочешь спать…. – Босс Варии вроде что-то хотел сказать, но моё Небо ласково провёл рукой, объятой пламенем дождя по его виску, и тот мгновенно отключился. Леонардо тяжело вздохнул, как-то ловко выкрутился, после чего послышался звук расстёгиваемого замка, и вдруг оказалось, что спальники гораздо больше по вместительности, чем казалось на первый взгляд. Это было понятно, потому что сам хозяин спальников сел, прислонившись к стене, а голову Занзаса устроил у себя на коленях. Оба при этом оставались по шею закутаны в тепло. И стоило ему устроиться, как Босс обжигающе ледяным взглядом уставился на своих старших родственников, и так же холодно потребовал: - Рикардо, прекрати выводить его из себя, пожалуйста! Ну не хочется ему разговаривать. У тебя сын вообще не разговорчив, особенно с незнакомыми людьми, кем бы ему они не приходились. А ты сразу на личности переходишь…. Сам-то, небось, на его месте тоже молчал бы. Потерпи, а! Дай примириться с тем фактом, что у него вообще есть живой папаша. – Второй вздохнул, криво улыбнувшись, как бы говоря, что всё понял. Лео ещё некоторое время смотрел на него, а потом перекинул ещё более ледяной взгляд на отца: - А ты, папочка, запомни: никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не используй при Занзасе технику прорыва точки ноля. У каждого человека есть слабости, сколь бы сильны они не были. Слабость Занзаса – лёд прорыва точки ноля. – Ха, ну я так и подумал, что именно это спровоцировало Занзаса. - Особенно если этот лёд не имеет формы иной, кроме кристалла. Особенно, если этот кристалл имеет большой размер, и находится в мрачных коридорах. К моему льду он почти привык, потому что я могу управлять его формой, и стараюсь не показывать ему кристаллов. Но ты очень зря, отец, решил закрыть этот колодец своим Прорывом Точки Ноля. Обогревался бы пламенем, или закутался в спальник плотнее – сквозняков бы не чувствовал. Но ты решил иначе, и задел единственное слабое место своего внука. Ну, помимо, меня. – После коротко невесёлого смешка добавил он. - Занзас боится льда? – Удивился Примо, тоже усаживаясь. Сел и Рикардо, раз уж беседа всё же намечалась. - Почему? Нет, я, конечно, понимаю, что он провёл… - Ни черта ты не понимаешь! – Внезапно раздражённо рявкнул Босс, перебивая. Но всё же вздохнул, так и не заметив понимания, потёр переносицу, и произнёс мрачно: – Ответ же на твой вопрос отвечает так же на такие вопросы как: Почему я заинтересовался им? За что уважаю, и считаю равным себе? Почему признал своим Небом, и просто человеком, которому готов подчиняться? Но я не знаю, как ответить так, чтобы вы поняли. - Как есть говори. – Подсказал Секондо. - Мы всё-таки тоже Вонголы, и часто опираемся на собственные ощущения, а не на слова. - Не, о своём Солнце я забыть не могу. Ему ведь тоже любопытно. Вон, как глазки блестят. – Коротко улыбнулся Лео, сверкнув взглядом и в мою сторону, а потом похлопал рядом с собой, с другой от Занзаса стороны, и я, понимая без слов, тоже поспешил под бок к своему Небу. И лишь устроившись, задумчиво предложил: - Это, наверное, личное, то, что ты бы в другой ситуации рассказывать не стал. Но всё же, расскажи. Знаешь же, что я не болтлив. А если что – поставь печать. А если расскажешь, опираясь на случай, или на событие, то я тоже постараюсь понять. – Он взглянул на меня придирчиво, но всё же вздохнул: - Лады. Тогда так…: А что вы знаете о заточении в Прорыве Точки Ноля? – Задал Лео риторический вопрос. Ответ был ясен: ничего. Его взгляд затуманился, словно представляя всё, о чём говорил, или даже более, переживая…: - Что вы знаете о том, как остаться в живых в заточении, продолжая чувствовать жажду, голод, потребность в воздухе? Пламя Неба в критических ситуациях способно поддерживать жизнедеятельность организма хозяина, вы знали? То есть заменять еду, воду, воздух и прочее. Но не без последствий, конечно. Вы только представьте: Обжигающе ледяной лёд, сковывающий телеса, так что и шевельнуть ими невозможно. Осколки этого льда постоянно размерзаются, впиваясь в тело, но, не позволяя истечь кровью, замораживая раны. Нет воздуха, а ведь инстинкт требует вдыхать хоть что-то. Нет и ощущений, кроме холода. Во льду ничего не видно и не слышно. Там есть только ты, наедине со своими мрачными одинокими пессимистичными мыслями, кошмарными снами, и собственной яростью. Время тянется мучительно, бесконечно долго. Ты мог бы надеяться на то, что тебя спасут соратники, но ты потерял счёт времени и не знаешь, да и не можешь знать, что с ними. Быть может, их казнили за твоё предательство, а может, они давно уже умерли от старости, и вовсе позабыв про тебя. Ты не можешь почувствовать ни запаха еды, ни вкуса воды. Горло дерёт при этом от жажды страшно, а желудок сводит от голода. Ты даже не помнишь, что значит слышать, видеть, чувствовать, дышать. Существование, когда каждый день засыпаешь без единой возможности пошевелиться, и, знаешь, что завтра ничего не изменится. Ты проснёшься в этом же льду, твой личный кошмар наяву продолжится, твои разум, сердце и душу будет по-прежнему разъедать твоя собственная ярость, одиночество и отчаяние. И так будет днём и ночью, зимой и летом, год за годом. Вечность. – Босс рассказывал это так эмоционально, что я словно наяву представлял всё это. Речью он всегда владел хорошо, и я это знал, но тут, он будто невидимый свидетель, говорил едва слышно, когда надо, иногда судорожно, иногда… с ядовитыми интонациями, выплёвывая слова. И я представлял, и действительно понимал, как это страшно, быть пленником необычного льда. - Это хуже смерти – быть пленником Колыбели Прорыва Точки Ноля. – Опять же судорожно закончил он, и принялся объяснять: - Он не сдался. И не только выжил, но и не повредился рассудком…. Почти…. Так, лишь несколько фобий, ослабленное сопротивление к пламени Ярости, и его увеличившаяся температура тела. – Вот как? Я думал, что это из-за пламени, он всегда был таким… горячим. - Более того, по идее мышцы за время, проведённое во льду, должны были полностью атрофироваться, и он должен был заново учиться сидеть, ходить и так далее. Но он через боль напрягал их, и почти не потерял своей физической формы. Правда на несколько месяцев ему всё же приходилось смирить гордость, и позволить себя выхаживать…. Два года спустя после того, как я вступил в Варию, заметил, что иногда при движениях он морщился, и заинтересовался этим. Пришлось побегать, и прижать его к стенке, прежде чем он начал колоться и позволил себя осмотреть. – Я усмехнулся: ну ещё бы! Точно же, два сапога – пара. Вот почему Скуалло был уверен, что Боссы друг другу предназначены. Гордые ублюдки. - Оказалось, в его шрамах оставались мелкие нерасплавленные частички льда. Они просто вмёрзли в тело, а потом, когда раны подживали, так и остались в них. Три года он днём и ночью жил с болью, считая это последствием или расплатой. Кое-какие раны постоянно гноились из-за этого, а он и внимания не обращал, сам себе бинты наматывал и всё. Я месяц всё это выпаривал, предварительно вскрывая его шрамы. Непросто представить, как он молча терпел, даже вида не подавая, что что-то не так! Никто не знал. – Босс выдохнул с каким-то… восхищением. И я понял, что Занзаса он искренне считал своим Небом, и относился к нему в некоторые моменты так же, как мы относились к нему самому. После такого-то, неудивительно, что Лео им заинтересовался…: - Я знаю, что Тимотео не знал, на что обрекает, хоть и приёмного, но сына. Однако простить ему подобное я не смог. Как говориться незнание законов не освобождает от ответственности. А Занзас простил. Действительно простил. Даже не смотря на то, что только спустя четыре года перестал просыпаться в холодном поту. Его самый худший кошмар – это сон, в котором он просыпается запечатанным в лёд, а реальность оказывается всего лишь сном. Я знаю, что он боится этого до сих пор. И не уверен, исчезнет ли когда-нибудь этот страх. Но Зан даже вида не подаёт не то, что окружающим его людям, но даже тем, кто знает о его слабости. От сюда и моё к нему уважение. И даже хрупкая, но преданность. Так что будьте любезны, мои дражайшие родственнички, не доводите моё Небо. Не надо ему показывать лёд без острой необходимости, предварительно доведя болтовнёй. Он с трудом контролирует пламя, так как психика ему очень подвержена, что сделало его крайне взрывоопасным. Буквально. В тоннелях это, знаете ли, чревато неприятными последствиями. Я, конечно, могу его сдерживать часами и даже сутками, но в данной ситуации это сложно, да и я просто могу не успеть. - Я понял. – Хмуро отозвался Примо. Кажется, история его очень впечатлила. Как впрочем, и Рикардо, который просто не показывал эмоций, и меня… проняло. - Хорошо. – Констатировал Босс, видимо довольный произведённым эффектом. - Брат, он тебе рассказывал, или ты и сам… понимаешь так хорошо, потому что испытывал нечто подобное? – Рикардо из-под бровей смотрел на брата пронзительным взглядом, будто услышал в его словах что-то такое, чего не услышали мы, будто в них было второе дно. Леонардо долго смотрел в эти глаза, обдумывая, стоит ли отвечать, но всё же вздохнул, и, если мне не показалось, даже пряча взгляд, пояснил: - Мне не раз приходилось вытаскивать его из его кошмаров с помощью пламени Тумана. Он просто просыпался, садился и застывал, и не в коме, и не в сознании, где-то там, в воспоминаниях о Колыбели…. Я знаю, в те моменты, он думал, что его никто не спасал, и что реальность – очередной сон. И да, он рассказывал. Не мог не объяснить, не поделиться, зная, что я видел и слышал, находясь в его разуме. Я, собственно, частично процитировал его рассказ. – Босс замолчал, но некоторое время спустя, когда на продолжение уже все рассчитывать перестали, он тихо добавил: - И – да, я тоже имел сомнительное удовольствие однажды испытать нечто подобное. – Он снова замолчал, а потом, неожиданно, аристократично зевнул, не открывая рта, и прикрывшись ладонью. А после хмыкнул, и весело сообщил: - Ладно, поздно уже, я вымотался и хочу спать. Да и вы тоже, наверное. Просто очень прошу, осторожнее с отношением к нему, ладно? Сами должны понимать, что и под обличием демона может скрываться чувствительное существо. – С этими словами о как-то ловко перехватил тушку своего Неба, развернулся сам, и рухнул на каменный пол. Занзас, при этом, оказался сверху. Видимо почувствовав движение, он завозился во сне, и устроился на груди Босса поудобнее, забавно и даже мило! сморщив нос. Позу он, похоже, принял уже привычную, ухом приложившись к груди в районе сердца, и одной рукой обнимая за шею. Ну а Босс, схватил одной рукой мой спальник, и, с другого бока, подтащил меня к себе. Одной рукой. Меня. Хотя… чему я удивляюсь?! В общем, я оккупировал другой бок Леонардо. - Хорошо устроился! – Подколол Босса брат. - Всего лишь защитился от сквозняков. – Фыркнул Лео, устраивая под своей головой рюкзак, и натягивая спальник до самого носа, умудряясь при этом оставить доступ к воздуху для Занзаса. И всё, он почти мгновенно засопел. А глядя на нас принялись устраивать и остальные. Через полчаса сопели уже все, кроме меня. Мне не спалось, хоть и устал я так, что должен был сразу отключиться. Переживания дня сказались, наверное. Я долго лежал, опасаясь шевельнуться, чтобы не разбудить Лео, который всегда спал чутко. Занзасу-то было всё нипочём, тем более усыплённому Дождём, и в объятиях Неугомонного. Странно, но то ли я уже дремал, и мне снилось, то ли это было на самом деле, но некоторое время спустя я услышал журчание воды, которой поблизости вроде не было. Потом внезапно заморгал и погас фонарь. А потом… меня пробрало жутью, потому что то, что я поначалу принял за воду, оказалось шёпотом множества человеческих голосов, которые… стенали, кричали, словно от боли, выкрикивали что-то вроде проклятий живым, и звали. Звали за собой. Сердце бешено забилось в груди, потому что это было страшно. Волосы, кажется, встали дыбом…. Но будить всех я не решился. Может я спал, а может после всех страхов дня мне просто послышалось? Привлекать внимание к собственным глюкам не хотел, короче. А чтобы защититься, избавиться от них, сделал то единственное, что мог сделать: прижался к Небу плотнее, мельком взглянув на расслабленное во сне лицо. И вдруг понял, что Лео вовсе не спит, как мне казалось. Он синими глазами смотрел в потолок…. Почувствовав, как мне в волосы зарылись знакомые пальцы, которые массировали мне кожу головы, я лишь убедился в этом. - Не бойся духов, Реохей. Они зовут и проклинают не тебя. – Донёсся до меня ещё один тихий шёпот, но теперь хорошо знакомого человека. А после я почувствовал всплеск пламени Дождя, и морфей пришёл ко мне. Утро прошло бодро. Леонардо растолкал всех, сам приготовил завтрак, пока мы продраивали глаза. Не знаю как, ему это удалось, но овсяная каша в его исполнении не была похожа на сопли, и была страшно вкуснющей. Мы из-за неё чуть не передрались. А он сидел в углу, и недоумённо смотрел на нас, посасывая сухое мясо. Даже поинтересовался, как мы едим ЭТО, да ещё и с таким удовольствием. Овсянку он терпеть не мог, и видимо, надеялся подгадить нам, приготовив её. Но сильно приуменьшил свои кулинарные способности. Мы уже сворачивали «лагерь», когда мне вдруг вспомнились события предыдущего дня и ночи, и я принялся наблюдать за всеми спутниками внимательнее. По состоянию Занзаса было не понять, стало ли ему легче за ночь, проведённую в объятиях Босса. Но можно было с уверенностью сказать, что, по крайней мере, до обеда взрыва с его стороны можно было не опасаться. Рикардо выглядел как обычно, но то и дело косился на брата и сына. Джотто вздыхал часто, и был слишком задумчив, видимо, впечатлённый событиями не меньше меня. Ну а Босс был бодр, весел, но, кажется, совсем не выспался. Я вспомнил о ночных страхах, но… быстро отогнал от себя подозрения. В конце концов, когда Лео будил нас с Занзасом, из спальника он ещё не вылез, а фонарь горел. Вряд ли его кто-то включал, а он сам загорелся вновь, хоть такая вероятность и существовала. Но всё равно я понадеялся, что мне просто приснилось…