Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Реохей Странные, выплавленные в породе коридоры закончились, и вновь началась кладка, и множество разветвлений. Босс вёл уверенно вперёд, пока не привёл нас к очередной пропасти, перебираясь через которую мы рисковали хоть и не как накануне, но всё же. После этого у нас начались проблемы, ведь другие Вонголы взбунтовались, и, аргументируя тем, что у них тоже есть интуиция, а потому они поведут не хуже, Леонардо от командования мягко отстранили. Босс, кажется, сильно обиделся, но вида почти не подал, не считая охладевшего голоса и взгляда, да скептичного выражения лица, с лёгкой насмешкой. Он просто скрестил руки на груди, и отошёл в сторону, пропуская нас, и становясь теперь замыкающим. Так и начались проблемы… И то ли моё Небо не просто бахвалился своей интуицией, и она у него была в разы, а то и в десятки раз, сильнее, то ли ещё в чём дело, но кто бы ни шёл впереди, а мы всё время упирались в тупики, провалы, завалы и прочее в том же роде. Первыми успели побывать все Вонголы, и чем чаще мы натыкались на тупики, тем шире становился оскал Леонардо. Кто-то даже высказал ему претензию, обвинив в том, что это он каким-то неведомым образом меняет пространство вокруг себя, наводя нас на тупики. Занзас даже прощупал пространство на наличие иллюзий, но… ничего не нашёл. Обвинения и правда, звучали глупо. Но, видимо, гордость не позволяла Вонголам признать, что без моего Неба мы так и будем блудить, пока не сдохнем от голода, когда провизия кончится. Естественно, что всё это раздражало Вонгол, и они быстро между собой переругались, и больше не разговаривали друг с другом до тех пор, пока снова кто-нибудь не начинал бунтовать. Почему-то разделиться мы не решились, всё-таки благоразумие опытных Боссов сыграло свою роль. Но раздор продолжался. И сколько бы я умоляюще не смотрел на Босса – тот был непреклонен, и продолжал игнорировать существование всех, включая меня, правда, продолжая за нами таскаться. Только один раз фыркнул, мол, я поддержал его свержение с должности руководящего, а потому должен мучиться со всеми, пока он сам развлекается за наш счёт. Гордый ублюдок! В конце концов, однажды мы пришли в естественную пустоту в породе. Кладка коридора обрывалась пропастью, метров десять глубиной, над которой, видимо, когда-то висел деревянный мост. От него осталось лишь несколько деревянных балок под сводом пещеры, непонятно как закреплённых. Но и в противоположной стене не было тоннеля, зато была шахта, ведущая куда-то вверх. Куда – было не видно, но зато были видны остатки деревянного подъёмника, по которому в настоящее время было не подняться по понятным причинам. Перебираться на другую сторону никому не захотелось, да и как – не знали. Далеко было, чтобы прыгать, скользко, чтобы спускаться. Так что мы повернули назад, и решили пойти другим тоннелем, но наткнулись на тупик. Потом ещё раз сменили маршрут – и снова тупик. В конце концов, была составлена карта последнего участка пути, а опытным путём выяснено, что все они или завалены, или ведут в тупики. В том числе и проход, по которому мы пришли…. Мы снова вернулись к остаткам моста, и поняли что что-то не так. Я даже на Босса старался не смотреть, потому что тот скалился уж больно широко и довольно, сверкая синим! взглядом. У меня было смутное подозрение, что всё, что с нами происходило в тоннелях с тех пор, как его сместили, действительно происходило по его воле, чтобы отомстить за обиду, и проучить, заодно. Но, пошатавшись, и потеряв время, мы сделали вывод, что иного пути, кроме как преодолеть давно разрушенный мост – нет. Голову ломали долго, пытаясь придумать, как это сделать. Босс слушал нас, слушал, потом хмыкнул, отодвинул нас с прохода, вжимая в стены, потом разбежался по полу, а затем и по стене сделав несколько шагов, и прыгнул на ближайшую деревянную балку, что торчала под сводом пещеры. И повис на ней с завидной лёгкостью. Балка заскрипела, где-то даже раздался треск, но вес моего Неба она выдержала. Он обернулся, показал нам одной рукой фак, подтянулся, раскачался, и перепрыгнул на следующую балку, к которым, видимо, крепились верёвки моста когда-то. На второй балке, такая как раз висела, но Лео ею не воспользовался. А третья и четвёртая – были переломаны. Хвататься за обломки было делом явно гиблым, Неугомонный и не пытался. Вместо этого он быстро и ловко отстегнул бусы с брюк на бедре, вытащил их из шлёвок, и отпустил один из концов. На наших глазах, цепь с бусинами, внезапно начала раскручиваться, и хотя в петлях брюк казалась короткой, с небольшим расстоянием между бусинами, на деле оказалась метров пять-семь в длину, а бусины располагались на большом расстоянии друг от друга, и на конце было что-то вроде маленького, тяжёлого лезвия. Босс махнул этой своей хренью, и та, с первого раза, быстро обмоталась вокруг следующей целой балки. Так что нам выпала сомнительная честь видеть, как Неугомонный изображал из себя Тарзана, вместо лианы, летая на хрупком, на вид, украшении. На той стороне разрушенного моста была каменная площадка, рядом с разрушенным временем подъёмником, на которую и вёл мост. Но Леонардо её проигнорировал, со своей импровизированной лианы прыгнув на каменную кладку, и зацепившись одной рукой за место выбитого кирпича. Там он дёрнул за своё «украшение», и то легко отцепилось от балки, повиснув у него в руке. Он быстро её смотал, повесил на шею, а потом, в несколько движений, цепляясь за выбитые каменные кирпичи, и остатки подъёмного механизма, скрылся из вида в шахте наверху. И всё это в кромешной темноте, с фонариком в зубах! Тарзан, блин, хренов. А как же мы? А Я??? - Я жду! – Донеслось до нас сверху. - Охренеть. – Выдохнули Занзас и Рикардо одновременно. Но Босс Варии продолжил: - А я-то думал, нахрена ему эта цацка. – Видимо, брюнеты охреневали от разных вещей. - Это подарок близких мне людей. – Донеслось сверху снова. Мы с Занзасом невольно переглянулись, понимающе. Лео носился со своими бусами так, что можно было не сомневаться: люди были самыми близкими, и…, скорее всего, мёртвыми. Он и в душ с этой цацкой ходил, и спал, и занимался сексом с ней, только вместо бедра на руку накручивая. Не расставался, короче. Хранил. Подарок его Хранителей, не иначе, судя по неожиданной прочности, которая вес Босса выдержала. Цацка-то явно была не декоративной, а боевой. И только теперь это было ясно. Однако, судя по всему, у нас не было выбора, кроме как попытаться перебраться. Идей по-прежнему не было, так что Второй решил воспользоваться «подсказкой брата». Мы не умели так же ловко как Босс лазать по различным поверхностям, но, похоже, иного способа добраться до Босса не было, кроме как воспользоваться балками. В общем, Рикардо взялся обеспечивать нам дорогу. К одной из верёвок он привязал нож, и воспользовался ею, как Лео своей цацкой, добравшись до первой балки. Там он завязал узел, оставив длинный конец болтаться. Точнее, кинул его нам. На вторую балку он перепрыгнул так же с лёгкостью, протягивая второй конец верёвки над балкой. Одной рукой умудрился отвязать нож, а подтянувшись, привязал его к другой верёвке, которую кинул на следующую балку, полетав как Лео, и не отпуская конца первой верёвки. На последней балке он закрепил концы и первой и второй верёвки, и, спрыгнул на площадку, осматриваясь. - Верёвки мне вернёте, или купите новые сразу же по возвращению, и не любые, а фирменные. – Донеслось сверху опять. Мы хмыкнули, скривившись: ему лишь бы подгадить. Дорога была готова, и Занзас кивнул своему деду на верёвку, которую держал в руках. Конца он не отпустил, когда Джотто за неё взялся, и на вопрос, предположил, что так к балке подниматься проще. Примо согласился. И, в принципе, мы все были достаточно подготовлены для экстрима, а я так и вовсе был рождён для него, но… не в таком виде. Отец семейства по верёвке, и, не касаясь балок, благополучно перебрался через пропасть. К тому времени его старший сын нашёл к чему привязать второй конец второй верёвки, так что летать, как Тарзан, ему даже не пришлось. Меня Занзас, разумеется, отправил следующим. Но мне перебирать руками пришлось осторожно. Комплекцией я был шире, а потому – тяжелее. Пожалуй, из всех нас я был самым тяжёлым. И балки скрипели, трещали , и выдержали мой вес с трудом. Но я добрался до площадки благополучно, тут же осматриваясь, и понимая, что шахта была высотой всего метров восемь, и наверху в одной из стен зиял чернотой провал тоннеля, который вёл дальше. А Занзас тем временем, полетал как Тарзан, поднялся до первой балки, отвязал верёвку, полетал как Тарзан, добрался до второй балки, снова полетал, и поползал на верёвке, и отвязал первую, намотав себе на шею, и конец второй. Короче, таким образом, он налетался, но обе верёвки отвязал, и присоединился к нам. С помощью верёвок же мы добрались и до тоннеля наверху. Где застали дремлющего Лео, который поприветствовал нас оскалом, и «вы слишком долго. Про пламя-то забыли, да?». Занзас верёвки ему в лицо бросил от раздражения, и материли его дружно все. Потому что о своей силе действительно забыли, а он… не напомнил. Но путь мы все продолжили…. Под его хохот. Такие ситуации повторяли ещё дважды, прежде чем мы взмолились… Первый раз, когда мы на подземную реку набрели, широкую, и непонятно откуда взявшуюся. Мне уже казалось, что мы забрели в иной мир, потому что вероятность напороться на подземную реку в хорошо сохранившихся тоннелях очень низка. Хотя, с другой стороны, под Лондоном тоже много тоннелей, которые, как известно, затопила вода. Такое было и во многих других городах. Чем сердце Сицилии хуже? Нет городов? Есть коммуна, а в древности может, и город был, кто знает… Так вот, прежде чем набрести на эту реку, мы по дороге где-то потеряли Леонардо, и не заметили этого. А когда пришли к реке – он уже был в тоннеле на другой стороне, и весело скалился, махая нам рукой. А второй раз – мы просто шли, как вдруг Босс нахмурился, и попросил быть осторожнее, ведь вокруг было полно ловушек. Я их в упор не замечал, а вот впереди идущий Рикардо то и дело обходил камни в кладке пола, и мы следовали за ним. Только в определённый момент мы вышли в широкий мощёный коридор, с непонятными статуями зверей через определённые промежутки пространства стен. В какой-то момент Босс заорал в голос «назад», и в тот же миг, мы все вместе ухнули куда-то вниз…. Полёт, к счастью, был недолог, хоть и страха мы натерпелись. Метров пять, и мы плюхнулись в ледяную воду, узкого круглого колодца. До воды с нами не долетел только… Неугомонный, в метре над вернувшимся на место потолком, зависнув на горизонтальном шесте, который втыкался в стены. Создан он был из Прорыва Точки Ноля. - Ну что, допрыгались? – Ехидно осведомился Босс, глядя на нас сверху. Он, ловко подтянувшись, залез на созданный собственной силой турник, и с удобством на нём устроился. – «Ты не знаешь, куда идёшь!», «Тебе лишь бы помучить нас…». – Издевался он. – Как водичка-то, тёплая? – А вода была ледяной, так что я задубел в момент. Зуб на зуб не попадал, а ведь минуты не прошло. Да и тесновато было, чтобы комфортно на воде держаться. Стены колодца были жутко скользкими, так что они не помогали. - Ничего не понимаю. Почему я ничего не почувствовал? – Глухо спросил Секондо, нахмурившись. - Ты привык быть один, и интуиция твоя к этому же привыкла. – Пожал плечами Босс. - Ловушка – противовесного типа. Одного и даже двоих она бы выдержала, вы же почти одновременно вчетвером наступили на спусковую плиту, из-за чего и я упал. Идиоты. Вы все. - Пренебрежительно фыркнул он. – И выбирайтесь теперь сами. – Он принюхался, и усмехнулся: - К слову, судя по запаху, в воду каким-то образом попадает слабый блокиратор пламени. Водоросль есть одна такая интересная, магию блокирует. Похоже, что в темноте она тоже растёт…. В общем, удачи вам, в поисках выхода. - С этими словами он встал на свой насест ногами, и легко выбил несколько из камней в «потолке» или крышке колодца. И вылез в тоннель через проделанное отверстие. - Сволочь! – В сердцах высказался Занзас. Но делать нечего, нужно было как-то выбираться. И первое, что мы выяснили, был факт: пламя мы действительно использовать не могли, и хрен знает, смогли бы вообще в ближайшее время, ибо наглотались. Мы с Занзасом попытались выбраться по стенам, но лишь подрали кожу на пальцах, ибо было слишком скользко. Рикардо извлёк из рюкзака, который, к слову, оказался ещё и непромокаемым по большей части, подводный фонарик, и попытался понырять. Правда, результата тоже не достиг, сообщив, что там внизу что-то вроде огромной пробки на цепи, и вытащить её без пламени у него не хватит физической силы. Мы попытали счастье ещё несколькими способами, в том числе и верёвкой, которую пытались закинуть на оставленный Боссом турник, но… на гладком льду нож не держался. Ноги уже сводило судорогами от холода, мы все тряслись и дрожали, не имея возможности согревать себя пламенем, и выбраться без помощи, похоже, не могли. Двадцать минут Вонголы мучились воспалением гордости, но, в конце концов, попросили у Леонардо прощения, унижаясь, и надеясь, что он слышит. Он действительно слышал, и заинтересованно спустился на свой насест. На вопрос о том, почему он никуда не ушёл, он пожал плечами и сообщил, что наверху – очередной тупик, а возвращаться назад ему не хочется. Да и нас беспомощных бросать грешно. Это задевало, но… было справедливо. Пришлось просить снизойти, и спасти нас, простых смертных, и моё Небо, поломавшись для порядка, всё-таки согласился. Быстро и ловко Леонардо затянул достаточно широкие армейские штаны ремешками, стягивая их вокруг ног. Затем извлёк из рюкзака странные браслеты, которые нацепил на ноги, на руки, и на шею, а после, затянул на себе и рюкзак. Браслетами он поочерёдно брякнул о камень, и те оказались… фосфорными фонариками. Босс попросил освободить ему центр колодца, после чего упёрся ногами в «крышку», держась за турник, и с силой оттолкнулся, со скоростью влетая в воду, но не спеша выныривать. Первый раз он вынырнул минуты четыре спустя, отдышался, и снова нырнул. Второй раз его не было очень долго. Не меньше получаса. Мы уже всерьёз забеспокоились, и даже поискали под водой, но… не нашли. И когда отчаялись, он вынырнул сам и доложил: - Я выломал кусок кладки в соседний затопленный коридор. Плыть придётся долго и быстро. Воздух кое-где встречается, но немного. Дальше – тоннели без воды. На всякий случай вам стоит обвязаться верёвкой. – Скомандовал Лео, вытаскивая оную, и ещё два светящихся браслета, которые передал Занзасу: - Ты замыкающий. Там много развилок, так что мне нужно будет вас контролировать. Ныряем по очереди, как привязаны к верёвке. Я – первый. И мы безропотно нырнули, и долго плыли, ориентируясь на браслеты Босса. Быстро, потому что рефлексы требовали дышать, и сдерживать их, чтобы не глотнуть воды, с каждым мгновением было всё сложнее. Мы дышали, всплывая на поверхность воды в некоторых помещениях и тоннелях, где под самым потолком был воздух. А потом снова ныряли и плыли. Я видел, лишь мутные очертания стен, каких-то поворотов, камней, и тусклый в мутной воде свет фонарей, а казалось самого моего Неба…. К тому времени, как мы всплыли, и по каменной лестнице поднялись в относительной сухой тоннель, в котором не было воды, голова у меня уже кружилась от сильного недостатка кислорода, а лёгкие драло огнём. Мы судорожно дышали, как мне показалось не меньше часа. Но так лишь казалось, и как же я был благодарен ЕМУ, за то, что последние метры он меня практически на себе тащил. Сам он, скати, не запыхался. Вытащил нас – и снова нырнул, а вернулся некоторое время спустя с ящиком, оббитом проржавевшим металлом в руках. Вытащил его, деловито отряхнулся как пёс, сбрасывая воду. На миг окутался чёрным пламенем, а затем – Небесным, согреваясь, и испаряя лишнюю влагу. Я было подумал, что теперь можно использовать нашу силу, но… своё пламя даже не почувствовал. Так что и сушил, и грел, и выжигал блокиратор из нас Леонардо, почти тут же принимаясь за ящик. Новую порцию благодарностей и извинений он не слушал, изучая сырую, но отчего-то не сгнившую кожу из ящика, на которой, как на бумаге, было что-то написано на непонятном языке. Рикардо было сунулся, но быстро понял, что ничего не поймёт без специалиста – отстал. Тем более что и Босс, высушив ящик вместе с содержимым, отправил его в свой особняк Туманом. Тут же мы устроили обед себе, с горячими чаями, которые были просто необходимы. Братья всё время хихикали, кажется, удачному приключению радуясь. Занзасу было всё до фени. А вот отец семейства нервно дёргал глазом, и, в конце концов, после очередной провокации Лео: - А гордости у вас всё же нет. Потому что окажись я на вашем месте – из кожи вон вылез, но выход нашёл бы сам, не прося о помощи. – Примо фыркнул, и не выдержал: заныл, причитая что-то о том, в какие ужасные условия он попал. На просьбу заткнуть он, неожиданно, отреагировал раздражённой тирадой, чуть не плюясь. И это надо было слышать: - Я домашний пудель, а не дикий зверь, как вы! Я люблю уют, комфорт, тепло. Я к этому привык. И встрясок я не люблю. Мне всегда было проще прожигать жизнь на общественных балах или светских раутах. Это вы двое, о сыновья мои неразумные, вечно ищите смерть свою. И я ума не приложу в кого вы такие. Родичи моих родителей, кем бы они ни были, точно не увлекались попытками самоубийства. Ну, ладно у младшего мамаша такая же, и он весь в неё, за исключением внешности. Но ты-то, о мой старший сын, в кого такой? Твоя мать была девушкой из семьи обнищавших аристократов, которые славились спокойным характером и терпимостью. Это был брак по расчёту. Денег у меня было немного, но я мог защитить земли её семьи от захвата, а их самих от уничтожения. И ей не приходилось рассчитывать на мою любовь, хоть и сама она меня любила, но не возникала, терпела и поддерживала меня всегда, даже когда я её гнал. Именно за это качество я был с ней до конца, ни единого раза не изменив. И я знаю, что ты мой сын. Так какого хрена…. – Дальше шла нецензурная брань. Вонголы с удивлением смотрели на Джотто, но молча ждали, когда он выскажется. А потом Леонардо, прикурив сигаретку, ехидно, и одновременно флегматично уточнил: - Тебе перечислить факты, какого хрена? – Отец зыркнул на него мрачно, понимая, что ему сейчас по мозгам ездить будут. Но всё же с выражением вселенской скептичности на лице, согласно кивнул, и Босс начал загибать пальцы: - Первый – Пламя ярости. Я говорил, что мы подвержены влиянию пламени тебе, пап, и не раз. Второй – воля моего брата гораздо сильнее твоей, а чем сильнее воля, тем желаннее свобода, и тем сильнее зависимость от адреналина, который получаешь, перебарывая страхи. – Секондо подтверждающе кивал. - Третий – кровь не водица. Ты, пап, о своих предках ничего не знаешь, кроме смутных образов из самого детства, так что и об их нравах судить не можешь. Я знаю точно, что являюсь потомком какого-то императора Рима, иначе Лупа не приняла бы меня. Но я не знаю, по чьей линии в моих предках императоры. Знаю, что возможно по всем трём. - Трём? – Вскинул брови Секондо. Босс широко ухмыльнулся: - Это долго объяснять. Да и… самооценку нашего дражайшего прародителя это опустит ниже плинтуса. Не время. Но не в это суть. Я лишь говорю о том, пап, что твоим предком вполне мог быть римский император, а значит и нашим. Те люди, императоры в те времена…. В общем, они были людьми, но людьми по-настоящему особенными. Они владели сильнейшим пламенем, были хитроумными тактиками и стратегами, великими мыслителями, мудрыми военачальниками, и слабость у них была лишь одна: они слишком часто шли на поводу у своих эмоций. Идиотов среди них было немного. А императоры редко сидели в Риме, а в основном воевали, нередко лично. Это у нас в крови, слышишь? У всех. Просто ты, наверное, это в себе задавил, или в юношестве познал достаточно свободы, чтобы более нужды в ней не испытывать. Кстати, ещё один факт обо мне. - Тут моё Небо улыбнулся плутовато. - У меня в крови не малая примесь цыганской крови. А цыгане – известные кочевники. На одном месте сидеть не любят. – Я, да и не только я, удивлённо воззрился на него. Но что-то в упор не видел хоть каких-то признаков отношения к цыганам в его облике. Разве что волосы чуть вились…. А ведь если задуматься, Секондо с сыном были похожи на цыган, но, опять же, цветом волос. И всё. Или не всё?! - С чего ты взял? – Спросил Второй. - У них есть одна особая сила, которая доступна лишь носителям их крови. А у меня есть знакомая цыганка…. В общем, это – факт. Я как-нибудь потом объясню. - Это от матери. – Фыркнул Примо. Я припомнил матушку Леонардо, и сделал однозначный вывод: да, она была очень похожа на цыганку. Правда есть одно «НО»: похожими на цыган были очень многие жители стран средиземноморья. Чёрные, вьющиеся волосы, золотистая кожа и тд. Короче, вопрос внешнего сходства был спорен. Я вот, тоже японец, вроде как, хоть и альбинос. Но уже некоторое время имею европеоидную внешность, лишь слегка с раскосыми глазами. - Ты уверен? – Ехидно осведомился Босс, явно что-то зная. - А хотя…. Знаешь, пап, я тут вспомнил. Виктор однажды говорил, что его учительница была его первой любовью. – Он подался к отцу, и завис возле, практически сталкиваясь носами. - Знал ли ты о том, что Амбра учила моего учителя и отца убивать? Что это ты так побелел? Ревнуешь?! – Хихикал Лео, над сильно побелевшим отцом, что было видно даже в темноте. - Так вот, отношение к жизни, миру, и свободе у меня действительно очень похоже на отношение к этому матери. Внешностью – я твой сын. А вот характер у меня уникальный, но всё же много его черт один в один как у Виктора. Странно, не так ли? - Третий родитель? – Рассмеялся Рикардо. Его брат мурлыкнул что-то невнятно, и весело кивнул, снова обращаясь к отцу: - Так вот, пудель ты наш, домашний, будь любезен не ныть, а наслаждаться приятной прогулкой. Иначе…. – Босс скорчил рожу, но вдруг отстранился от отца и задумался, после чего выдал: - А хотя ладно, ной, сколько влезет. Ведь чем больше ты ноешь, тем ниже падаешь в моих глазах. Мне это на руку. – Примо понял, что сынок загнал его в угол и не оставляет выбора. Похоже, он ревновал сына к Чёрному Волку, всерьёз считая давно мёртвого человека соперником. Леонардо восхищался учителем, это было сразу ясно, а вот к отцу относился минимум пренебрежительно. И Джотто понимал, что ему придётся многое стерпеть, чтобы отношение младшего сына к нему изменилось хотя бы к более нейтральному, если не уважительному. - Почему мы не могли найти путь? – Тихо спросил Рикардо, некоторое время спустя. - Бесцельно бродящему и сама жизнь покажется непроходимым лабиринтом. Нужно знать, к чему стремишься, и верить, что цель в твоей досягаемости. – Глядя в стену ответил Лео. Почему-то его слова, вроде бы простые, вызвали дрожь по телу. И я точно знал, что это не от купания в ледяной воде. Что-то он всё-таки знал о нашей жизни такого, что смертные не знали… - У меня лет двести назад был друг, монах. Он всех людей называл заблудшими. Ты это имеешь в виду? - Зачем ты родился? Почему должен был слушаться родителей? Зачем учился? Почему интересовался противоположным полом? Почему все твердили, что ты должен завести семью, детей? Зачем продолжать свой род? Только ли ради выживания вида? Почему ты такой, какой есть? Почему твоя жизнь сложилась так, как сложилась? Почему мы стареем и боимся смерти? Почему умираем именно тогда, когда умираем? – Лео перечислял вопросы «о вечном». – Большинство не знает ответов. Потому они и шатаются бесцельно по жизни, и вечно ею недовольны, потому что сами не знают, чего хотят. Твой друг верно думал: они заблудшие. Но, а ты знаешь ответы на эти вопросы? - А ты? – Испытующе спросил Занзас. - На все, которые перечислил. – Склонил голову Неугомонный. – Но на них подобные вопросы не заканчиваются. Однако и этих знаний хватает, чтобы подобные тоннели меня не путали. Они просто построены так, чтобы приводить к тому, что они прячут в лабиринте, только тех, кто понимает суть. Вы бы и сами пришли, куда я вас тащил, просто шли бы дольше. Гораздо дольше. - Ты тоже не доволен жизнью. – Заметил я, задумавшись над словами Неба, как всегда. - Кто тебе это сказал? – Вскинул брови он. – Есть, конечно, чем я недоволен в ней. Хотя нет, даже не недоволен, а раздражён. Но, в общем, мне большой грех жаловаться. Жизнь у меня была насыщенная и яркая. Ты даже представить не в состоянии насколько. - А на какие вопросы ты ответ не нашёл? – Спросил Секондо. - Однажды меня попросили стать тем, кем я рождён. И кем я в жизни только не был, но тем, кем рождён, не стал до сих пор. Это мучает меня осознанием невыполненного обещания. – Леонардо вздохнул очень тяжело, массируя виски. Глаза у него были прикрыты, голос спокоен, но какое-то волнение в словах чувствовалось всё равно. Благодаря этому я понимал: вопрос для него действительно мучителен. - Так что, как и многие люди, я пытаюсь понять, кто я такой, пытаюсь найти себя. - Ты поэтому так мутно ответил на мой вопрос о том, кто ты? – Включился в беседу, до этого лишь прислушивающийся Джотто. – Ты и сам не знаешь? - Мёртвым, отец, не место среди живых. А живым – среди мёртвых. В твоём вопросе был иной смысл, и ответ на него не должен знать никто из таких, как вы все. – Мы, конечно же, «всё поняли». Но Босс дал понять, что тема закрыта, своим холодным тоном голоса. Возобновить её никто не решился. Мы отдышались, передохнули, перекусили, согрелись, и решили продолжить путь. Босс насмешливо предложил своим родственникам снова взять на себя выбор маршрута, в ответ на что, был официально назначен быть ведущим, без права на помилование. Впрочем, он этому лишь довольно скалился. Но и правда, хоть развилок по пути встречалось немало, но и в тупики мы больше ни разу не заходили. Коридоры снова сменились на выплавленные в породе, но если раньше это просто были идеально гладкие стены и пол, то теперь то и дело на стенах встречались какие-то непонятные рисунки, или письмена. Как выяснилось, Рикардо прихватил с собой кальку и какой-то особый уголь. Потому возле каждой такой странной надписи мы останавливались, и ждали, пока он, прикладывая кальку к стене, копировал работу древних. Гладкая стена на кальке хорошо окрашивалась углём, а вот канавки письмён оказывались не закрашенными. Все эти копии он складывал в тубус, при этом, с подозрением косясь на ухмылявшегося Лео. Чуял левой пяткой, что Босс просто прекрасно знал значение письмён, а потому и бессмысленность их копирования и перевода. Или, например, знал, что их перевести никто не сможет. С него сталось бы. Все эти остановки страшно раздражали Занзаса, и, не смотря на то, что его Хранитель, не переставая, откачивал из него пламя Ярости Неба, было ощущение, что до взрыва осталось недолго. Собственно он и случился, во время очередной такой остановки. Занзас, кажется, возмутился тому, что мы теряем время. Рикардо что-то ему сказал о терпении, колко и, как говорится, в яблочко. Что именно он сказал - я упустил, потому что присматривался к развилке, которая была совсем рядом от места нашей остановки, в одном из коридоров которой мне почудилось движение. А когда вернул внимание к своим спутникам, Босс Варии уже был объят своей Яростью, сжимал кулаки, и с откровенной ненавистью смотрел на Секондо. Тот настороженно, но вроде как даже спокойно стоял напротив. В его руках и лбу горела та же ярость, только она была… спокойнее, что ли. Хозяин её, контролировал свои эмоции. Кажется, они ещё сказали друг другу пару «ласковых», пока я рассматривал пламя своего второго Неба, с удивлением отмечая, что на его Ярость отвечали и мои эмоции, и пламя Солнца невольно рвалось на свободу, в поддержку. Сдержать его удалось не сразу, но когда я взял контроль, понял, что упустил самое интересное: то, как обстановка накалилась до такой степени, что грозилась вылиться в драку, которая, почти наверняка, должна была обрушить своды тоннелей на наши головы. - Леонардо, останови их! – Почти истерично не просил, приказывал основатель Вонголы сыну. Но тот с интересом учёного наблюдал за развитием событий, флегматично ковыряясь в ухе, и, видимо, не собираясь и пальцем шевелить. Так что ответ был предсказуем: - Тебе надо – ты и останавливай! - Ты прекрасно понимаешь, что из всех присутствующих, единственный, кто сможет их остановить – ты. – Прошипел Джотто. Занзас тут же одёрнул Босса, тоже приказывая: - Лео, не вмешивайся! – А я стоял, смотрел, и думал, что стоит воззвать к благоразумию. В конце концов, разобраться можно было и на поверхности земли, а здесь это было опасно. Некоторое время я не решался произнести и звука, но когда Занзас сделал по направлению к отцу ещё несколько шагов, не выдержал: - Босс, прошу прощения, что влезаю, но если они обрушат свод тоннеля – нам всем кранты. И экстрим не поможет. – Леонардо деловито осмотрел потолок тоннеля, потом кинул на меня задумчивый взгляд. А затем, одним шагом преодолев разделявшее нас расстояние, шепнул мне на ухо, попросив любой ценой не допустить того, чтобы вмешался Примо. А ещё он попросил доверять ему самому. Я кивнул. А что ещё оставалось делать?! Неугомонный удовлетворённо улыбнулся, и обратился к своему протеже: - Зан, это твоё окончательное решение? - Я его убью, и ты меня не переубедишь. – Фыркнул тот, прищурившись. Его цепкий взгляд, однако, тоже оценивающе пробежался по стенам и потолку, а после сместился на Второго, который отчего-то молчал. Сам он тоже не спешил двинуться с места в направлении отца, будто ожидая чего-то. - Хорошо. – Легко согласился с заместителем Босс, неожиданно вставая между конфликтующими. «Лео, не вмешивайся» в исполнении Рикардо застряло где-то в воздухе, игнорируемое. А моё Небо долго смотрел в глаза Занзасу, прежде чем произнести: - Только позволь мне это сделать. – Я закашлялся: он что, серьёзно…?! Джотто, пребывая в шоке, смотрел неверяще на своих потомков, а вот и Второй, и его сын кажется, совсем не удивились. Секондо только вздохнул, а Занзас довольно оскалился. – Я твой Хранитель - опора, щит и оружие в руках своего Неба. Позволь, и я сделаю это лучше, чем кинжал, пуля или пламя. - Убьёшь родного брата ради меня? – Усмехнулся Босс Варии. - Я ведь обещал выбирать твою сторону. – Пожал плечами Леонардо. - Ты ненавидишь меня. – Не вопросительно, утвердительно. - Не больше, но и не меньше чем ты меня. Мы всё-таки друг друга стоим. – Лео снова пожал плечами, и стало ясно: он действительно готов был убить Рикардо. Готов был убить брата, только бы Занзас не запачкался в крови отца. Зачем? Почему? Я не понимал, да и вряд ли смог бы, но… Это понял не только я. Отец-основатель тоже вскричал, делая шаг вперёд, и намереваясь вмешаться: - Остановитесь! НЕМЕДЛЕННО! – Я, памятуя о просьбе Босса, тут же оказался рядом, и, положив руку на плечо Джотто, осторожно стиснул его, останавливая: - Вам, Примо, уж точно не стоит вмешиваться. Да я вам и не позволю этого сделать. Лео просил, чтобы я этого не допустил. Думаю, вам стоит больше верить в своих потомков. – Прохладно заметил я, так тихо, чтобы услышал лишь он. - Но… - Это же Леонардо. – Я усмехнулся, заметив страх в небесно-голубых глазах. – Он знает, что делает. - Да, сделай это. – Насмешливо произнёс Занзас, пряча пламя в себе. Но обстановка накалилась лишь сильнее. От напряжения, царившего в пространстве, у меня волосы дыбом вставали. Да и просто было не по себе. Видеть ЭТО я не хотел. А Лео спокойно улыбнулся, и отвернулся от своего Неба, повернувшись лицом к брату. – Извини, но я предупреждал. – Просто сказал он. НО, если мне не почудилось в тусклом освещении от фонариков, на лице Босса мелькнуло раздражение, направленное именно на брата. Будто бы тот что-то обязался сделать, но не сделал… Леонардо исчез на мгновение из вида, а появился уже возле Секондо. Послышался звон стали, и мы увидели нож, который целил в сердце, но был блокирован другим клинком. - Занзас, Леонардо, я не буду сопротивляться, но позвольте кое-что сказать, перед, - он усмехнулся, - смертью. – Босс кинул быстрый взгляд на своего протеже, и тот, прищурившись, как само воплощение великодушия, снисходительно разрешил: - Валяй. - Тогда, я скажу только: впервые я чувствую гордость за семью, и за то, что я Вонгола. Отец, я горжусь тобой, за то, что ты не сдался и всё-таки добился своего счастья. Горжусь братом, за то, что твёрдо следуешь своим убеждения и принципам. И горжусь сыном. Горжусь настолько, что осознаю – я не достоин быть твоим отцом. Впервые за всю свою не малую жизнь, я, пожалуй, могу сказать, что Вонгола получила Боссов, которых не достойна. Я горжусь тем, что вы оба так цените друг друга, что готовы пойти против всех. Пафосно и сопливо, но говорю это искренне, вы знаете. – Джотто дёрнулся у меня из-под руки, но я удерживал, почти умоляя мысленно его не лезть. И я видел, что он с трудом сдерживался. – Добавлю ещё лишь то, что был рад познакомиться с вами со всеми, и провести последние дни своей жизни в такой невероятной круговерти. А ещё, Занзас, - Рикардо твёрдым взглядом, с печалью на лице, посмотрел на сына, - прости, что меня не было рядом. Если бы я только знал, если бы я понял, кто меня звал целых восемь лет на помощь – я бы пришёл. Я бы всё сделал. Но у меня и мысли не возникло о том, что Ванесса могла забеременеть. Да и сбежав, я быстро её забыл…. Если бы знал, я бы никогда…. Раскаиваюсь, слышишь? – Мне показалось, или Занзас дрогнул, а на лице Лео мелькнуло довольство? – Прости. Чтож, я готов принять смерть из твоих рук в любом виде. Только не вини себя потом за это…. - Закончил нести чушь, Мусор? – Кажется, скрипнув зубами, поинтересовался сын Секондо. - Да. – Просто кивнул тот, и тут же, никто и моргнуть не успел, как он получил кулаком, объятым пламенем в лицо. Потом был ещё удар, и ещё. Занзас лупил отца, кажется, изо всех сил, метя в болевые точки. И тот не сопротивлялся, не уклонялся. Принимал. Это было избиение, причём серьёзное, потому что, то и дело, я слышал влажный хруст костей. А моё Небо скромно стоял в сторонке, и улыбался, как победитель…. Занзас выхватил из его рук нож, и, вдобавок ко всему, нанёс несколько колото-ножевых ранений. Если не показалось, с какой-то… истерикой, что ли? А потом врезал кулаками ещё и по свежим ранам. Остановился он лишь минут пятнадцать спустя. Рикардо к тому времени едва стоял на ногах, и то, потому что стоял, опираясь на стену. Лицо его медленно наливалось сизыми оттенками кровоподтёков, из носа и рта струилась кровь, из колото-ножевых – тоже, но он упрямо стоял. И, кажется, был удивлён, когда Занзас отступил от него, тяжело дыша. - Занзас…? – Сипло выдохнул он, с вопросительной интонацией. - Это тебе за то, что струсил, и не откликнулся на зов интуиции, Мусор. – Сплюнул Босс Варии, продолжая тяжело дышать, и выхватывая из-за ремня брюк пистолет. Он снял его с предохранителя, и наставил в лоб отца. – Для начала ты ответишь на все мои вопросы. – Секондо медленно кивнул, Занзас пистолет спрятал. – Я буду нормально с тобой общаться, если ты никогда не будешь нарываться на нас двоих, и никогда не встанешь на пути, даже если мы не правы. Кроме того, я дам тебе шанс. Если хорошенько постараешься, то я подумаю и, быть может, признаю тебя своим отцом. – Он жёстко усмехнулся, игнорируя облегчённый выдох деда, и продолжил: - Не думай, что меня впечатлила твоя речь. Я делаю это для той мусорной скотины, что снова выбрал сторону самой дорогой и ненавистной падальной сволочи одновременно, который отнял самое дорогое, что у него было – свободу. И если бы он этого не сделал – будь уверен, что ты уже был бы свеженьким трупом. Не забудь поблагодарить его потом за это. – Рикардо снова кивнул, уже не скрывая ошеломления. У Леонардо на лице не дрогнул и мускул, но взгляд светился торжеством…. – Хорошо. А теперь оставьте нас на часок, Мусор. – Бросил он нам. - Я хочу побеседовать со своим папочкой. – Последнее слово он буквально выплюнул. Рикардо медленно сполз по стене на пол, и сплюнул кровяной сгусток изо рта. - Отец, Реохей, идёмте. – Леонардо поманил нас за собой, но не вперёд, а назад, в уже пройденную часть тоннеля, шли достаточно долго, чтобы ничего не слышать, и остановились возле небольшой ниши в стене, с чем-то, на подобии лавки.