***
- Чёрт, и вот стоило же ему давать свободу, а? – Жаловался Виктор Сальвадору. – Стоило мне только прекратить следить за ним, как он тут же исчез. – Он приложил бокал с ромом и льдом ко лбу, потому что голова раскалывалась неимоверно. Врач хохотал в голос, отчего пульсирующие боли становились лишь сильнее. - Да он же только и ждал этого! – Сальви веселился от всей души. Мальчишка ему не нравился, но он растряс его друга, который, кажется, передумал умирать. Ну, или, по крайней мере, последние годы решил прожить относительно нескучно. - А что? Всему чему мог, ты его научил, пора и честь знать. Жди пополнения на счёте, и благодарственного письма, с просьбой не искать. – Легкомысленно помахал рукой врач. - Он-то не в курсе, что у тебя на него планы. И вообще, сколько раз мне повторять, что ничего с твоим чудовищем не случится? На то он и чудовище. - Я знаю это прекрасно. – Раздражённо рыкнул Виктор. - Знаю, что у него такой запас умений и теории за плечами, что вкупе с его терпением и стойкостью, он справится с любой напастью. Вот только в отличие от тебя, я не забываю о том, что он всё-таки ребёнок. Каким бы стойким он себя не считал, как бы не скалил зубы, и не изображал безразличие, кем бы он ни казался со стороны, а Волчонок всё равно, прежде всего, ребёнок. – Мужчина вздохнул. - И более того, он ребёнок, который пытается выдержать на себе всю ответственность взрослого. - Тогда какого хрена ты его в эту самую взрослую жизнь выпустил?! – Возмутился Сальвадор. Киллер даже рассмеялся: - Пф, будто его, возможно, было остановить. Нет, остановить мне было бы его под силу, только заперев. А он бы ограничение своей свободы не потерпел, и точно сбежал бы. Навсегда. К матери он бы не вернулся, и остался один. А так у него хоть какая-то поддержка есть. – Виктор произнёс это тихо, потому что внезапно вспомнил, как в своё время, когда он только начал свою карьеру, ему не хватало чьей-нибудь поддержки. Не хватало просто знания о том, что кому-то можно пожаловаться, попросить помощи, или найти в ком-то понимание, и поддержку, даже если он не прав. Конечно, он не собирался жаловаться или просить, это было ниже его достоинства, это топтало гордость. Но знания о том, что такой человек есть – не хватало всё равно. Родители в то время давно уже в сырой земле закопаны были, старший брат был не согласен с его методами решения проблем, а потому близки они не были, а Амбра ушла. На него тогда свалилось разом всё: и подростковые проблемы, и наследство, за которым была куча охотников, и враги отца, которые того и убили, вместе с матерью и младшей сестрой…. Он был один. Тяжело ему тогда было. Именно поэтому он хотел успеть подготовить своего, хоть и приёмного, но сына ко всему, и стать для него тем человеком, которого не хватало ему самому когда-то. Он был уверен, что Волчонок, как и он, никогда не станет жаловаться, но…. В общем, как взрослый, уважающий себя и других, далеко не последнего ума, умудрённый опытом человек, Виктор не собирался отдавать на растерзание миру и обстоятельствам своего единственного ученика. - А ты уверен, что она ему нужна, поддержка? – А вот Сальвадор, который никак не мог смириться с необъяснимыми физиологическими особенностями мальчика, был настроен весьма скептично к тому, что тот вообще имел в себе что-то человеческое, кроме внешнего облика. - Он же Чудовище, Викки, настоящее Чудовище. - Ай, как ты достал, а! – Досадливо поморщился киллер. - Вот ты, как врач, способный хорошо вообразить, что Волчонок пережил, просто представь себя на его месте, и скажи: а каким бы стал ты? - Пф, элементарно! Меня бы быстро съели трупные черви. – Фыркнув, отрезал врач. И был, в общем-то, прав. - Вот сразу видно, что ты учёный, который в принципе не допускает существования чего-то необъяснимого. И как такой человек мог стать моим другом?! – Съязвил киллер. - У тебя просто альтернативных вариантов не было. Впрочем, как и у меня. – Оскалился врач в ответ. А весь сыр-бор был как раз из-за Волчонка. Опять. Снова. Виктор подсунул ему несложное задание в Германии, и управиться с ним и вернуться он должен был максимум за три дня. Но его не было уже неделю! Раньше, до этого задания, видео-муха Чёрного Волка всё время следовала за ним, и мужчина знал, где Леонардо находился. Но сейчас он решил предоставить мальчику больше свободы, продемонстрировать доверие…. И он никак не ожидал, что тот просто исчезнет! Раньше, даже зная о слежке, Волчонок всегда предупреждал, если задерживался. Но на этот раз ни звонка, ни сообщения, ни намёка на то где он, и что с ним. И Виктор, не смотря ни на что, волновался, будто чувствуя, что с тем что-то случилось. Верил, что ученик справится и вернётся, но всё равно покоя найти не мог…. Впрочем, довести себя до нервозности киллер не успел: Леонардо вернулся к обеду восьмого дня. На вопрос о том, где он всё это время шлялся, мальчишка в теле молодого человека, невинно улыбнулся и пояснил: - Эм, ну я задание выполнил, а потом от местных услышал, что в Бодемском озере плавает редкая рыба, очень-очень вкусная, если её правильно приготовить. Мне захотелось её попробовать…. – Волчонок щёлкнул пальцами, и в его руках появилась огромная туша рыбины, закованная в технику льда Прорыва Точки Ноля, которую по дневнику Примо Вонголы, Леонардо освоил лишь несколько недель назад. Он держал её за хвост, на вытянутой к потолку руке, а она всё равно доставала до пола. – Я думаю, что маэстро Бенвенуто сможет сделать её очень вкусной! - Хочешь сказать, что всё это время… рыбачил?! – Закипел Волк, явственно чувствуя, как у него дёргался глаз. Он и сам не понимал, что его вывело из себя: комичность ситуации, то, что Волчонок не предупредил, а он зря волновался, или то, что он успел много чего плохого передумать за прошедшие дни… А Шеф-повар семьи Виола, которого Леонардо притащил с собой, не мог и слова произнести от восторга, бегая вокруг рыбины. - Эм… Да? – Ответил мальчик отцу. Виктор лишь титаническим усилием воли задавил все рвущиеся на свободу гневные вопли. - Почему не предупредил? – Сипло от тех же усилий спросил он. - Я хотел, но эта тупая рыбина меня по всему озеру гоняла, и смеялась надо мной! – Обиженно воскликнул Леонардо. – Говорила, что она в «красной книге», что она редкий, вымирающий вид, и что я пожалею, если поймаю её. А ещё хвостом мне пару раз заехала по лицу так, что я из лодки вылетал, вместо того, чтобы, наконец, выловить её! – Обида на рыбину была такой искренней, что Виктор сразу поверил в то, что охотясь за ней, его сын мог забыть о времени. Однако слишком уж подозрительно это выглядело. Волчонок был слишком ответственен для того, чтобы забыться из-за рыбины. Значит, что-то он умалчивал… - Господин Виктор, эта рыбка действительно числится в Красной Книге… - Наконец-то подал голос Бенвенуто. - Нарушил законодательство из-за рыбины?! – Усмехнулся Виктор. - Ну, сейчас она всё равно полудохлая. И вообще, не стоило меня оскорблять! – Нахохлился Волчонок. – Мне хотелось попробовать – я поймал. Да и вообще, выбрасывать её теперь, что ли?! - Ни в коем случае! Это кощунство! – Запротестовал повар. - Ладно-ладно, мне тоже интересно, какова на вкус рыбина, сумевшая врезать моему ученику. – Сдался киллер, насмехаясь над сыном. И помог дотащить рыбину до кухни, а потом и умертвлять полуживую тварь, которая успела разворотить половину кухни, когда Леонардо освободил её от техники. Но Волк продолжил пытаться выпытать из ученика правду. Разговором, разумеется, не вышло. В отчёте, которые мальчик писал, учась работать с документами подобного образца, тоже всё было… слишком гладко, так что не зацепишься, не подкопаешься. Леонардо выдал свою тайну сам, когда во время утренней пробежки, внезапно споткнулся, и поморщился, схватившись за бок, что и видел его учитель из окна. Насторожившемуся мужчине пришлось выжидать удачного момента, чтобы подтвердить свои подозрения. И подтвердил их: задрав футболку в момент, когда ребёнок этого не ожидал, он увидел тугую повязку, а под ней – два огнестрельных ранения, сквозное и касательное. - Совсем не доверяешь мне? – Прикрыв глаза, поинтересовался Волк у сжавшегося от вины сына. - Не хотел волновать. – Глухо отозвался Волчонок. – С таким я способен справиться самостоятельно. – Мужчина, разглядев на лице упрямство, мысленно вздохнул: ну точно как он сам в своё время. Такими становились все, кто оставался один в сложные периоды жизни, без поддержки окружающих. Люди в этом случае, просто переставали надеяться на кого-то, рассчитывая лишь на себя. И это почти невозможно выбить из человека, хорошо знающего, что означает одиночество. - Так, что произошло? Правду! – Потребовал Волк, вместо того, чтобы ругаться, или читать лекции, и он почти физически ощущал, как ученик ему был благодарен за это. - Я быстро выполнил задание, но охрана моей жертвы, видимо, была верна ему. Они долго и умело меня преследовали, пока я не понял, что меня загоняют в ловушку. – Сухо рассказывал Леонардо. - Я дал им бой, и почти справился. Но в меня стреляли со всех сторон, и когда я добивал охрану, хруст ветки под чьей-то ногой меня отвлёк. Один из охранников с силой бросил пистолет мне под ноги, и тот выстрелил. Я просто не успел среагировать. По касательной меня задел другой охранник. Точнее его пуля, выпущенная за миг до смерти. Я сумел пройти какое-то расстояние, пока сознание не помутилось. Свалился в каких-то кустах у реки, где меня и подобрала пожилая женщина Фрида Лихтенберг. Не знаю, как и почему она дотащила меня до дома, прежде чем вызвать полицию или скорую. Я не спрашивал, она ведь помогла и имела право на тайну. Мне удалось убедить её в том, что во враче не нуждаюсь, и мне просто нужно отлежаться. Несколько дней я провалялся в полубреду, и она за мною ухаживала, пичкая какими-то настоями. Она, кстати, и с собой кое-что дала, и несколько рецептов написала, уверяя, что они мне пригодятся. – Виктор мысленно пообещал себе запомнить это имя, выяснить о женщине всё, и отблагодарить. - Когда пришёл в себя, спросил, чем могу отплатить. Я так понял, что она жила отшельницей, немного в стороне от поселения, почти в глуши. Из благ цивилизации у неё был только свет, и старенький телефон. Она попросила выкопать ей колодец. Что я и сделал, попутно обучившись лозоходству. На это ушло ещё несколько дней, чтоб выкопать, и выложить кирпичом. Когда я с ней распрощался, и вернулся в поселение, решил выяснить о ней хоть что-то, но…. Мне сказали, что я сумасшедший и за городком никто не живёт. – Волчонок вдруг сверкнул синими глазами, и совершенно безумно, и, в то же время, восхищённо, и азартно, улыбнулся: - Я думаю, что Фрида - настоящая ведьма. Это объяснило бы все её странности, а так же почему я так быстро встал на ноги, ведь даже мой организм не способен регенерировать так быстро. Я хочу сделать ей подарок. – Мужчина вздохнул: видимо, ему до конца дней придётся сталкиваться со странным и необъяснимым, что притягивал к себе такой же «странный и необъяснимый» его сынок. - С чего ты взял, что она тебе не привиделась? – Поинтересовался он, не надеясь на внятный ответ: - Я её ощущал как живую. И уверен, что подарок найдёт своего адресата. Поможешь? – С надеждой спросил Леонардо. Виктор не мог отказать, так что кивнул, и уточнил со смешком: - А рыбалка? - Я не солгал, просто потратил на неё не почти неделю, как ты подумал, а всего около пяти часов. – Отмахнулся Волчонок, словно от несущественного. – Но зверюга и правда меня погоняла. – Виктор рассмеялся, и щёлкнул по обиженно хлюпнувшему носу ученика. - А не будешь за редкостью гоняться. – Заметил он. – Впрочем, первую боевую осечку тоже нужно отпраздновать. – И они действительно устроили праздничный обед, немного перебирая со спиртным, и закусывая его… деликатесной рыбой. А киллер после этого случая стал тщательнее вчитываться в отчёты сына, и лучше следить за ним после возвращений. Леонардо же неожиданно сам обратился к Сальвадору…, и не за помощью в лечении уже подживающих ран, которые грозились и шрамов не оставить. Волчонок просто осознал, что в медицине ему не хватает практики. Что если бы он смог сориентироваться, и быстро оказать самому себе первую помощь в полевых условиях, помощь Фриды могла и вовсе не понадобиться. И врач, неожиданно, и без просьбы друга, согласился взять парня на практику в свою клинику. Так что деятельность наёмника теперь совмещалась и с работой помощника врача, в свободные дни. Сальвадор своим новым подопечным был доволен, ведь тот, неведомым образом, но с помощью чудовищного запаса пламени, не раз вытаскивал с того света безнадёжных, даже не всегда прикасаясь к больным. Однажды в клинику привезли пострадавших в автоаварии, а все хирурги были заняты. Сальвадор, как хозяин клиники и главврач осмотрел пациентов, и взял на себя операцию женщины, у которой было больше шансов выкарабкаться. Но и второго пациента он не мог просто оставить умирать. К тому времени он успел убедиться в способностях Леонардо, и решил поручить больного ему. Самостоятельные операции он ещё не проводил, лишь помогал, но друг Виктора решил, что убийце будет легче пережить смерть пациента на операционном столе, да и она пойдёт ему на пользу, показав, что даже Чудовище не всесилен, и не всегда может одолеть смерть. Вот только Волчонок всё сделал правильно, так, как написано было в книгах, и так, как подсказывала интуиция. В итоге больной, пожилой мужчина, остался жив, а его маленькие внуки снова могли улыбаться. Жаль, что не всегда всё заканчивалось так хорошо….***
Реохей - Я надеюсь, сын, что спасать людей тебе было приятнее, чем их убивать. – Тихо заметил Джотто. - Мечтать не вредно. – Мгновенно отреагировал Босс, фыркнув, будто такое замечание его задевало. - Оперировать людей – это кропотливая, занудная и очень напряжная работа, требующая не только знаний, умений, твёрдой руки, но и умения концентрировать внимание. У меня проблемы с последним. Мне сложно сосредоточиться на самой операции и пациенте, когда сознание замечает малейшие движения всяких датчиков, помощников, сквозняков, запахов и так далее. Если бы Виктор не поделился со мною хитростями, я бы и пламенем-то кое-как владел. Так что мне жаль тебя разочаровывать, но убивать – это и проще, и гораздо веселее, и снимает напряжение, если оно было. – Этим он видимо желал задеть отца. - Да и особенности моего внимания больше подходят именно для этого. Больше чем убивать, я люблю только изучать, отшельничать, и со зверушками возиться. - Ну, хоть что-то. - Вздохнул основатель целого пласта преступного сообщества. Звучало это лицемерно, но больше он ничего не сказал…***
- Волчонок, как на счёт того, чтобы сменить род деятельности? – С ходу предложил Виктор, когда Леонардо заскочил в его кабинет, плюхнулся в кресло, забираясь в него с ногами, и отрывая бутылку биттера, которым мужчина запасся для сына. - Учитель, я подвох почуял ещё, когда ты позвал меня на разговор. Давай прямо, а? – Сморщился он. Мальчик пребывал не в самом лучшем настроении, потому что после ранения отец не отпускал его на серьёзные, рискованные задания, а на мелких было скучно. Оттачивать мастерство не хотелось. Особо изучать ему было нечего уже нечего. Только читать классику литературы, да романы, или углубиться в познании истории. От последнего он бы не отказался, но книг на тему он прочитал достаточно, и не только по общепринятой истории, но и по непризнанным учёным трудам. Тут было и чем заняться, и где развернуться, но не хватало свободы, и времени для того, чтобы самому пошариться в мёртвых городах, и полазать по памятникам истории. Так что он занимался вялым изучением компьютерных технологий. А они ему не шибко нравились, так, только чтобы время занять… В общем, Волчонок скучал, и в этом обвинял учителя. - Как скажешь. – Быстро смирился с требованием мужчина. Он прекрасно знал, от чего бесится сын, но был уверен, что тот перебесится. К тому же, он кое-что ему приготовил…: - Я нашёл несколько новых заданий для тебя. Ознакомься. – Хмыкнул он, когда планшет у Леонардо в руках появился, словно из ниоткуда, раньше, чем он закончил говорить. Не слишком вчитываясь в заказы, а только вычитывая суть, Волчонок с искренним удивлением и недоумением воскликнул: - Наркоторговцы? Работорговцы?! И ты мне предлагаешь заняться… этим? Учитывая мою непереносимость наркоты и откровенную ненависть к некоторым представителям тёмной стороны мира?! - Можешь отказаться, если хочешь. – Невинно, но лукаво заметил мужчина. Волчонок с подозрением глянул ему в глаза, с каждой пройденной минутой всё больше мрачнея. Ему не нравилось то, что учитель всерьёз предлагал связываться с такими людьми. Ему не нравился сам факт их существования. И в тоже время…. И в тоже время ему нужно было досконально изучить всё подполье, а для этого – стать его неотъемлемой частью. Да и было просто любопытно, как оно на самом деле, ведь всё что он знал о наркоторговле и о работорговле, это то, что говорили в новостях. А там говорили люди, нередко по заданию властей, чтобы правильно обрабатывать массу и управлять ею. Да, говорили люди, которые когда-то только за одни необычные глаза искренне его, маленького ребёнка, боялись, и называли демоном. Леонардо желал составить об этих пластах подполья своё мнение, не основанное на мнении «экспертов». Короче, ему было странно любопытно…. Так что чтобы не задумал Виктор, а Волчонок всё уже решил: - Пойду собираться. - Эй, я предлагал выбор… - Опешил мужчина. - Вернусь через месяц. – Бросил Лео, прежде чем покинуть кабинет опекуна. - Вот же! – Досадно швырнул на стол какие-то бумаги мужчина. - Что у него там, в голове, происходит, а? Ни один человек в здравом уме не поймёт причинно-следственной связи его действий. Я был уверен, что он не только откажется, но и разозлится!!! Это была провокация, но…. Чёрт, весь план коту под хвост. И мне ещё месяц скучать…. – Он вздохнул тоскливо-тоскливо, думая о том, что эту тоску рано или поздно чувствуют все родители. Леонардо вернулся действительно ровно через месяц. Даже время на часах совпадало. Да ещё и вернулся не один, а с молодой, лет шестнадцати, девушкой, с «нулевым» взглядом, рассеянным внешним видом, и безразличием ко всему. Ах да, и ещё, с весьма скромными для девушки пожитками. Виктор только глянул на неё, извинился, и потащил сына в свой кабинет, не давая даже отдышаться, хотя обычно давал время и поесть, и принять душ, и даже выспаться… - Вот уж никак не думал, что ты так рано приведёшь в дом женщину. – Растеряно воскликнул киллер, глядя на недоумение ученика, возникшего из-за такой его реакции. – Кто она? Рабыня? - Подарок. – Отрезал Леонардо, действительно не понимая, отчего так разволновался названный отец. - В мусульманском мире отказаться от подарка – оскорбить дарителя. Ты должен это знать. Я не отказывался. А возвращаться ей было некуда, мне тоже её некуда было пристроить. Не бросать же, а? – Волчонок пожал плечами, но Виктор понял, что он бы всё-таки предпочёл от такого подарка отказаться. - Да и привыкла она «господин то, господин сё». Будет моей личной служанкой. Плату за её работу можешь грести с моего счёта. – Мужчина едва удержался от того, чтобы с досады хлопнуть себя по лицу. Ему всё никак не удавалось убедить мальчишку в том, что тот ему ничего не должен, по крайней мере, в материальном плане, и что ему совсем не трудно и не накладно содержать его. Он по-прежнему желал сохранить в тайне своё финансовое положение, но Волчонок, грозясь «возместить убытки», заставлял подумывать о том, чтобы признаться. - Значит она всё-таки рабыня. – Констатировал киллер, не заостряя внимание на мнимых «долгах». Волчонок снова пожал плечами: - Она была в гареме одного из нанимателей, и далеко не последней по счёту. К тому же, девственница. Можно и рабыней назвать. Всё равно в гарем попала не по своей воле, а потому что родители продали. - А что ты с её психикой намерен делать? - Это будет отличная практика по психологии. Я сам над этим поработаю. – Ухмыльнулся Леонардо, заметив, как скривился учитель при слове «сам». А тому хотелось надавать ученику подзатыльников, передразнивая самость некоторых, но промолчал и сдержался. Волчонок воспользовался этим, и, положив на журнальный столик небольшой чемоданчик, который всё это время не выпускал из рук, после чего открыл его. В нём оказалось кирпичиками разложенный, и тщательно упакованный в мешочки, белый порошок…. – Хочешь, подарю? – Лукаво поинтересовался Лео. Его учитель всплеснул руками: - Ещё и наркоту в дом приволок! Зачем? - Эта наркота – моя разработка. – Ухмыльнулся Волчонок самой провоцирующей из набора своих искусственных улыбок. - Задание было защитить лабораторию и жизни химиков. Защитить-то я защитил, но ктож знал, что заказчику нужно было защищать не жизнь, а работоспособность людей из лаборатории? – Тут он развёл руками. - В общем, главный химик временно потерял память, и мне пришлось разбираться в его записях, заканчивая работу. За дополнительную плату, разумеется. – Белозубо оскалился молодой человек. - Сейчас он вроде пришёл в себя. Тупит немного, но…. В общем, мне - грант, совместно с химиком, как разработчикам новой синтетической дури, и её ящик, в качестве бонуса. Судя по испытаниям, дурь дешёвая, но качественная…. Здесь, - он тряхнул чемоданом, - десяток миллионов долларов, в порошковом эквиваленте. - Не ожидал от тебя такого. – Медленно произнёс киллер, тщательно подбирая слова. - Уверен был, что ты меня пошлёшь в тёмные глубины, когда задания предлагал…. – Его сын пожал плечами. – Ты хоть понимаешь, сколько жизней загубит твоя… разработка? – Нет, Виктору определённо не нравилось, как ученик к этому относился. - Стоят ли слабовольные тряпки, неспособные бороться с вредной привычкой, но зато постоянно жалеющие себя, и пытающиеся оправдаться так называемой «болезнью», того, чтобы их спасать и защищать от них же самих? – Резковато и холодно задал риторический вопрос Леонардо, тут же на него отвечая: - Нет, не стоят. Ты знаешь моё отношение к таким людям. Знаешь, что я сторонник естественного отбора. Теперь я своими глазами насмотрелся и на наркоманов, и на рабов, сломленных и нет, и знаешь что? Я только укрепился в своём мнении. Они все ждут, что их кто-то спасёт, и ничегошеньки не делают для того, чтобы попытаться спастись самостоятельно. – Виктор сел, и из-под бровей посмотрел на ученика: - То есть, по-твоему, из почти семи миллиардов человек достойны жизни максимум два миллиарда? - Да. – Твёрдо ответил тот. - А как же старики, женщины и дети? - Вместо того чтобы ныть, они тоже могли бы бороться. – Жёстко, холодно, без тени сомнений ответил Леонардо. - Большинство из них не имеет для этого возможности. – Покачал головой мужчина. Волчонок смотрел на него, и в искусственных, но приближенных к реальным эмоциям, его глазах, Чёрный Волк видел само воплощение уверенности и упрямства: - Виктор, посмотри на меня, пожалуйста, и ответь на вопрос: кому Я, ребёнок, обязан жизнью? – Виктор посмотрел, и задумался. Но ответа от него и не ждали: - Думаешь, матери? Нихрена. Случайно или специально она меня зачла, в любви или насилии, но я не обязан ей тем, что она не сделала аборт вовремя. – Чеканил фразы Волчонок. - Думаешь, я обязан тем, кто не стал меня добивать? Нихрена. Я не обязан им тем, что они по какой-то причине позволили мне жить. Думаешь, врачу, Кайто-сану, который вытащил меня с того света? – И тут эмоции прорвались из-под маски ледяного спокойствия, видимо сильные эмоции, потому что Лео раздражённо рычал так, что хрипов давно сорванных связок было почти не слышно: - Да хрена с два он стал бы пытаться спасти, если бы я не умолял взглядом дать мне шанс, попытаться! У меня тоже не было возможности, и всё же я умудрился донести своё желание выжить хоть до кого-то одним лишь взглядом! И хрен бы Кайто-сан вытащил меня, если бы я сам не боролся, сопротивляясь боли, отгоняя смертельную усталость и мертвенный холод от тела и мыслей, сопротивляясь самой Смерти, сопротивляясь желанию, чтобы всё это скорее закончилось. Первые двое суток меня оперировали пять хирургических команд, а к пятым суткам остался только Кайто-сан, его верная ученица и медсестра. И они тоже могли бы отказаться, согласившись с доводами коллег о том, что мне стоит позволить «умереть спокойно», в то же время занимаясь другими пациентами клиники, у которых было в десятки раз больше шансов на выживание. И хрена с два я бы сейчас стоял перед тобой, если бы ждал помощи от старших! Нет, Виктор, помощи и защиты достоин лишь тот, кто пытается помочь себе самостоятельно. – Уже спокойно закончил мальчик в теле молодого человека, качая головой. Волк усмехнулся: - Так ты всё же помнишь, что тогда происходило?! – Леонардо замер, сообразив, что проболтался, но пока учитель не заметил его реакции, всё же быстро нашёлся с ответом. - Только неделю на операционном столе, и то, урывками. – Поморщился он, точно зная, что опекун фыркнул от досады, а значит, ему поверил. – Да и Кайто-сан рассказывал кое-что. – Добавил он на всякий случай. Виктор не поверил, но снова засомневался, поэтому и решил вернуться к старой теме: - Ладно, мы не об этом говорили. – Он тяжело вздохнул, и высказался: - Твоё мнение прозвучало жестоко и цинично, но в чём-то ты прав. – Ученик уж было довольно хмыкнул, но мужчина его обломал: - Это не значит, что я согласен. - Разумеется. – Кивнул тот, довольный и тем, что логику в его словах учитель, человек чьё мнение просто не могло быть ему безразлично, нашёл. - Ладно, - повторил киллер, - что ты теперь думаешь о самих торговцах…? - Люди, как люди. – Снова пожал плечами мальчик. - Желают жить хорошо, на самых лучших под солнцем местах. Желают денег, или власти, которую с их помощью можно получить…. Просто они желают добиться этого любой ценой. Они так же не любят предателей и сумасшедших маньяков. Один из заказчиков, кстати, признался, что хорошо известных наёмников люди его сорта не нанимают, потому что их непросто в случае чего бесшумно убрать, если те выходят за рамки дозволенного, начиная вредить, или шантажировать. – Виктор усмехнулся: его ученик теперь прославится, как наёмник достойный, и даже когда он станет известным, а он станет, отбоя и от такого рода заказов у него не будет. - Человеческое им не чуждо. Они так же эгоистично заботятся лишь о себе. А если есть близкие – они готовы порвать за них кого угодно. Просто люди, которые не согласны работать на трёх работах, следуя законам, получать за это гроши и едва выживать. Чтобы заработать состояние честным путём, без стартового капитала, нужно жизнь в работу вложить. А наркота и люди – это лёгкий, а главное быстрый заработок, пусть и циничный, эгоистичный. - Эх, я-то думал, ты из принципа с такими людьми связываться не станешь, а ты… - Покачал головой Волк. - А чем я лучше них? Даже священник не может похвастаться тем, что он лучше них. Мы – тем более. – Глухо прозвучал ответ Волчонка, и он тут же всё-таки схлопотал подзатыльник: - Вот до чего доводит преждевременное формирование взглядов на жизнь, философ хренов. – Фыркнул Виктор. – Не авторитеты для него старшие, значит. Чтож, дуй давай, устраивать свою рабыню. – Леонардо усмехнулся и кивнул: - Ага, а ты пока спрячь наркоту подальше от меня. Иначе у меня глаза будут хронически покрасневшими, да и чихать я не перестану. – Только после этого киллер заметил, что его сынок на грани чиха. Тот скрылся за дверью, мужчина захлопнул чемодан, и очень печально произнёс в пустоту: - Да, эту болезнь Волчонка, как и многие прочие, мне вылечить не под силу…***
Реохей - Даже ничего не скажешь, пап? – Ехидно осведомился Леонардо после очередного отрывка, чем заставил меня вздрогнуть. - Я бы много чего сказал, но ты не согласишься в любом случае. – Дрогнул осипшим голосом Джотто. – Не пойму только, в кого мои дети такие. - Надо было воспитывать нас самому, по своему усмотрению, а не доверять это дело жизни. – Внезапно хмыкнул и Рикардо. Мы с Занзасом молчали. Для нас просто открывались истинные причины взглядов на жизнь нашего общего Неба. Мозаика характера складывалась. Многое становилось ясно. Но я уже не был уверен в том, что хочу досмотреть видео до конца, в том, что хочу знать… Рикардо ещё поинтересовался тем, куда делась рабыня, которой в особняке он не видел. Лео пожал плечами, и сказал, что увёз её в Испанию после смерти Волка. Там была более крупная мусульманская община, и ей было проще соблюдать все обеты своей религии. После такого пояснения мы продолжили просмотр…***
- Отец, почему люди так жестоки? – Тихо спросил Волчонок. Он вернулся после очередного задания белый как мел, и вообще никакой. Буркнул, что цел, написал отчёт, и отправился в комнату, отказавшись от еды. Волк забеспокоился, и отправился выяснять причины такого… нетипичного поведения ученика. Тот предпочитал притворяться, что всё в порядке, даже когда всё было очень плохо. И вдруг… Мужчина нашёл Леонардо в комнате. Он лежал, свернувшись калачиком прямо на покрывале, бездумно глядя в окно. И больше не было подающего большие надежды наёмника. Не было ехидного и язвительного парня, много повидавшего в своей очень непродолжительной пока жизни. Был только ребёнок. Маленький, беззащитный и… больной, не столько телом, сколько душой. Виктор тихо окликнул сына, но тот не откликнулся. И тогда мужчина прошёл в комнату, прикрывая за собой дверь, и присел на краешек кровати. Он хотел положить руку на плечо, но мальчик от прикосновения ушёл, сдвигаясь, чем до боли напомнил себя прежнего, мальчишку, которого маленький японский городок считал демоном. - Я не знаю ответа на твой вопрос. – Вздохнул Виктор, больше не делая попыток прикоснуться к сыну. – Я даже не знаю, что ты имеешь в виду. - Они используют тех, кто не в силах возмущаться. Они грабят тех, кто не сможет отомстить. Они насилуют тех, кто беззащитен. И убивают тех, кто просто встал на пути. Но нет, они всё это делают с удовольствием…. Зачем? Почему? – Тихо спрашивал Волчонок. Виктор честно пытался найти ответ, но он и сам его не знал. - Люди полны страха. Страх и толкает их на всё это. – Так ответил мужчина, понимая, что такой ответ не подходит всем перечисленным случаям. Леонардо тоже это понимал: - Насиловать детей из страха? Из страха чего? – Возмутился он, обернувшись к учителю. - Нет, я перечитал сотни книг по психологии и философии, но просто не понимаю, наверное. Говорят, это чтобы самоутвердиться. Но за счёт слабого? И почему тогда я ненавижу убивать, но получаю от этого удовольствие? – Прошептал он. - О, так вот в чём дело! – Волк облегчённо выдохнул, и заметил: - Ну, если я прав, то тебе не обязательно этим заниматься. Мы можем уехать. У меня хватит средств и связей, чтобы Вонгола тебя никогда не нашла. И тогда… - Вот только выдыхал он рано. Ученик его перебил: - Я вчера смотрел на то, как насилуют десятилетнюю девочку. – Виктор вздрогнул: волчонок заговорил об изнасилованиях, и это было… опасно. - Она просто на улице первой попалась на глаза мудаку, у которого в крови кипел адреналин после тройного убийства и ограбления. Она была не причём. – Взгляд мальчика вдруг потерял всякое выражение, все краски. Он снял иллюзию с глаз, будто желал скрыть эмоции от наставника, или же иллюзия разрушилась сама под напором этих самых эмоций. - Я смотрел на боль и отчаянную мольбу в её глазах, смотрел на угар и удовольствие в глазах её насильника, и ничего не делал. Потом он, удовлетворившись, предложил уже невменяемую девочку мне. И, знаешь, отец, прижимая чуть-чуть дрожащее тело к себе, я чувствовал тоже желание в себе. – Мужчина, только услышав это, мигом подобрался, как хищник перед нападением на добычу. - Это был твой заказчик? – Серьёзно, и немного холодно спросил он. Леонардо съёжился от этого голоса: он не хотел рассказывать, опасаясь, что учитель начнёт его презирать. Волк же судорожно обдумывал, что ему делать. Понимал: его ученик наверняка чувствовал себя чудовищем, особенно после всего, что произошло с ним самим. Опыт подсказывал: нужно как можно скорее разрешить внутренний конфликт Леонардо, иначе он мог и сломать и без того поломанного, а потому хрупкого мальчишку. - Да. – Просто ответил Волчонок. - Он ещё жив? - Да. Мы расстались в том закутке, когда мне пришла смс-ка о поступлении оплаты за заказ. – Снова согласился мальчик, уточняя детали. - Что ты сделал с девчонкой? Убил? Стёр память? – Этот вопрос мужчина задавал гораздо осторожнее. - Подлечил, дал выплакаться. – Покачал головой Волчонок, неуверенно добавляя: - Кажется, ещё какую-то чушь нёс, пытаясь успокоить. Я не помню. - Ты вспомнил, как насиловали тебя? – И снова серьёзный чёткий прямой вопрос, требовавший ответа не менее чёткого, причём немедленно. Волчонок чуть помедлил с ответом: - Да. - Тогда почему не защитил её? - Я не знаю. – Тихо ответил Леонардо. – Почему, если по логике я должен был кинуться её защищать, на деле мне было всё равно? Я скорее… злорадствовал. – Подобрал слово он. - Почему? Ради чего он так поступил с ней? Неужели только чтобы удовлетворить потребность? Почему я желал её? Почему не помог? – Наёмник схватился за голову: вопросы мучали его. Ему уже начинало казаться, что в детстве его всё же сломали, и он стал таким же, как его мучители. Ему казалось, что японцы не зря считали его аякаши, демоном-призраком, который показывался людям на глаза только перед несчастьями. Разум метался, как кошка в замкнутом пространстве. И Чёрный Волк видел все эти метания, и не мог подавить жалости… - Презираешь себя? – Тихо спросил он мальчика. Тот вздрогнул, вырванный из мыслей, но вопрос всё же слышал, понял, и ответил, горько усмехнувшись, совсем не по детски: - За многое, но не за это. Это и беспокоит. – Виктор вздохнул, и снова потянул руки к сыну. Тот снова попытался уйти от прикосновений, но позволил мужчине себя поймать, и прижать к себе. - Ты ведь знаешь, в жизни не бывает всё так, как мы хотим. – Вздохнул Волк, поглаживая голову и спину задрожавшего ребёнка. Дрожавшего от прикосновений. - Напротив, как мы хотим, чтобы было – бывает редко. И то, что в наших жизнях происходит, редко поддаётся нашему пониманию. Ты спрашиваешь меня, почему? Но и сам бы ответил: потому что. В своей жизни ты пережил многое. В том числе и неоднократное изнасилование. Ты знаешь, что это такое. Я не могу ответить на вопрос, почему ты не помог девчонке. На него можешь ответить лишь ты сам. Но я могу предположить. – Тщательно подбирая слова, мужчина надеялся, что сможет достучаться до разума сына, рассуждая на его языке: - Возможно, ты подсознательно хотел не только знать, но и видеть, что не один такой, что ты не единственный, кто ощутил изнасилование на себе. Может, тебя просто парализовало воспоминаниями о чёрных днях в собственной жизни. Возможно, своими странностями ты чувствовал в этом какую-то высшую справедливость. Быть может девчонка, в прошлой жизни была насильником, или смеялась над изнасилованными. А её насильник, в прошлой жизни мог быть жертвой. Заметь, я стараюсь рассуждать так же, как это делаешь ты. - Я хотел её, отец. – Холодно одёрнул Волчонок учителя, вырываясь из хватки. Ему казалось, что Виктор просто не понимал в чём его проблема. А он ведь желал десятилетнюю девочку так же, как желали его самого его же насильники. И ему было плевать на чувства девочки так же, как тем демонам его чёрного прошлого было плевать на чувства его самого. Он сам превращался в своего собственного демона в своих глазах. Превращался в педофила. Конечно, десятилетняя девочка была старше его настоящего возраста физически, но не морально. Это всё сводило с ума. Но Виктор понимал. Видел проблему сына как на ладони. Понимал, что если тот замкнётся в себе – всё, ещё одно психическое расстройство на всю жизнь будет обеспеченно Леонардо. Поэтому он и предпринял попытку спровоцировать наёмника: - Тогда почему сам её насиловать не стал? - Отличный способ самоубийства: если бы я её изнасиловал – на месте себя пристрелил бы, наплевав на всё. – Огрызнувшись, прорычал Волчонок, отлично повёдшись на развод: опыта не хватало, чтобы играть в такие игры разума на равных с Волком. - Вот видишь, этого ты сделать всё же не мог. – Хмыкнул мужчина. Мальчишка мгновенно снова «охладел», холодно поправляя: - Мог. Просто не стал. От того и так паршиво. Я столько времени презирал своих мучителей, глядя на них свысока, был убеждён, что на их месте никогда не поступил бы так же, был уверен в собственных высоких моральных убеждениях. А на деле, оказался ничем не лучше… - Виктор выдохнул свободно: раз сын признался, что его мучило, то шанс решить проблему был немалый. И он уже придумал, как это сделать: - Но оказавшись на их месте, ты всё же не поступил так, как поступили твои насильники. Ты – сдержался. – Заметил Виктор. И усмехнувшись, добавил: - Знаешь что, сынок. Вместо того чтобы ныть – иди и исправь ситуацию. – Леонардо удивлённо взглянул на отца: как это можно было исправить?! Но не без интереса прислушался: - Грохни того ублюдка-педофила. Отыщи девчонку, и попроси у неё прощения за то, что не спас. Если надо – и на колени встань, и объясни, что сам пережил подобное. Если попросит о чём-то – не отказывай. Даже если это будет просьба жениться на ней, просьба трахнуть её всё-таки, или научить её убивать. Сделай это, не задумываясь о том, что будет с ней, потому что станет легче тебе. А ещё лучше – сам предложи ей отомстить мудаку лично, научи стрелять и приведи к своему бывшему заказчику. - И сделать её убийцей. – Скривился мальчик, хотя идея пришлась ему по душе. - Да! Потому что она сама этого захотела. Так же, как когда-то ты сам решил стать убийцей вопреки всему. – Рыкнул убийца на пенсии, поднимаясь на ноги, и сдёргивая с кровати сына. - Вставай, собирайся и отправляйся. Живо! – Приказал он. Леонардо, делая вид, что неохотно, но подчинился. Через трое суток он приволок в дом ту девчонку, на счастье оказавшуюся сиротой. Несколько дней он гулял с ней по дому и вдоль озера, тихо о чём-то беседуя. Спала девочка в комнате Леонардо, который получил её прощение. Виктору объяснили, что после случившегося та боялась оставаться в одиночестве. Он не проверял. И был не в курсе, чем они занимались в комнате помимо сна. Ещё через день Леонардо начал учить её стрелять, хотя, насколько Волку было известно, педофил, изнасиловавший девочку, был мёртв. А ещё через неделю девочка исчезла. И матёрый, известный на весь мир киллер, не желал знать, куда она делась. Ему хватало для личного спокойствия, что Волчонку стало легче, а остальное – было не его дело, а личное дело сына…***
Реохей - Так куда делась девочка? – Поинтересовался отец Босса. Тот фыркнул: - Её убили. – Пожал Лео плечами. - Она пожелала, чтобы я научил её стрелять. И она отправилась мстить какому-то менту за родных. Она ранила троих полицейских, прежде чем кто-то из их товарищей неудачно ответил на стрельбу. Прострелило артерию. Впрочем, так для неё было лучше. - Это единственное, чего она пожелала? – Спросил Рикардо. - Нет. Но я не скажу, чего ещё она пожелала. – Жаль, а я надеялся узнать. Почему-то показалось, что в этой тайне есть что-то, что помогло бы лучше понять Лео. Хотя вообще было удивительно знать, что у Босса в жизни и в работе не всегда всё шло гладко. Конечно, умом это я понимал, но… видеть…***
Волчонок развивался, и чертовски быстро. На его имя приходило всё больше заказов различных степеней риска, сложности и опасности. Он прославился даже слишком быстро от того, что выполнял заказы почти без передыху. Отоспался, отъелся, отогрелся, поправил здоровье до приемлемого по его меркам – и снова в бой. О нём говорили, его обсуждали… Но, конечно, всё это происходило не без помощи его учителя. Нет, Виктор особо не лез. Он просто грамотно распускал слухи, о которых Волчонок не соизволил озаботиться, а ещё подсовывал сыну, который по большей части выбирал теперь задания самостоятельно, заказы людей, которые имели влияние. Благодаря своим связям в высших подпольных кругах, сформированным ещё в его бытность Лучшего в мире Киллера, а так же используя собственное влияние и власть, обыватели узнали, что Поющий Койот действительно ученик Чёрного Волка. И тогда им заинтересовались уже всерьёз. Леонардо желали испытать, проверить, достоин ли он своего знаменитого учителя. Так что Волку было не очень сложно заполучить для наследника несколько особых заданий. Сверхсложных, сверхсекретных, уровня высший плюс, считающихся невыполнимыми заданий экстра-класса… Койот охотно брался за них, и Виктор, как бы сильно не переживал, а всё равно отпускал ученика. И тот выполнял задания с блеском, и без ошибок. Хотя на более простых заданиях нередко их совершал. Видимо, относился слишком легкомысленно, или не хватало внимания. Однако чем сложнее было задание, тем лучше Леонардо его выполнял. Волк со смаком снова и снова перечитывал статистику, которую составлял сам. Ни одного провала. Ни одного возврата. Идеально. И о Поющем Койоте теперь говорили как о Лучшем наёмнике, и если не во всём мире, то в Европе и Африке – уж точно. В Азии он был лишь пару раз, ещё пару раз – в Южной Америке, но всё ещё было впереди. Чёрный Волк гордился достойным учеником, и самым лучшим сыном, которого только мог себе пожелать, и не сомневался: тот покорит и весь мир. Вот только так ли это было просто?***