***
Виктор направлялся в кабинет своего сына. Тот, на удивление, уже несколько дней не брал заданий, и на глаза показывался редко, но вид производил подавленный, опечаленный, и какой-то вообще… никакой. У мужчины, как у главы знатного рода, было несколько дел, и он не мог сразу, как заметил, озаботиться проблемами своего отпрыска. А вот теперь время появилось свободное, и он шёл разобраться, чего это с его Волчонком приключилось. Разумеется, он заранее поинтересовался у Матео о том, где его сынишка заныкался. Дворецкий постоянно держал «ковёр», как он сам это называл, из пламени Тумана, который покрывал всю площадь территории особняка, благодаря чему он всегда знал, кто и где находится, и ему самому не приходилось искать народ, чтобы передать распоряжение или позвать на обед. Виктор мог бы и сам, но… не царское это дело. Да и, в конце концов, у Матео работа такая, приглядывать за всеми жителями особняка. Так что он знал, что «младший хозяин» в своём кабинете. Туда-то мужчина и направлялся. Однако подойдя к нужной двери, он замер: из кабинета доносилась песня. Что-то вроде колыбельной, судя по мелодичности. Точнее выяснить не удалось, потому что язык был Виктору неизвестен. Да и сами слова, будто пел не его сын, а какой-то пьяница, заплетающимся языком и, делая частые паузы, чтобы снова… глотнуть алкоголя. Во время одной из таких пауз мужчина и вошёл в кабинет. Хотя Леонардо не обратил на это никакого внимания. Он сидел за столом, подпирая рукой подбородок, растягивал слова колыбельной, и то и дело… пил, прикладываясь к сосуду, похожему на амфору, только размером не больше современной бутылки, и с неизвестной жидкостью внутри. У самого Волчонка было печальное, на грани слезливого, выражение лица, и, в общем, захмелевший вид: румянец на щеках, блеск в глазах, заторможенная реакция…. Причём, судя по количеству керамических бутылочек, которые валялись на столе и возле оного, а их было около семи, Леонардо уже можно было «брать тёпленьким». Увиденное Виктора практически шокировало. Но он всё равно прошёл в кабинет, и уселся в кресло напротив сына, наблюдая за тем, как тот крутит одну из бутылок на столе. И только он собирался задать вопрос на интересующую тему, как наёмник сам подал голос: - Выпьешь со мной? – Поинтересовался он. – Не хочу спиваться в одиночестве сегодня. - А есть повод? – С сомнением спросил Виктор, в общем-то, наивно надеясь на развёрнутый ответ. - Есть. Весомый. - И, судя по всему, не радостный. – Мрачно хмыкнул мужчина. - Совершенно. – Флегматично подтвердил Леонардо, не собираясь раскрывать тайну. - Из бутылок не буду! – Категорично заявил лучший в мире киллер в отставке, чем, как не странно, дал согласие выпить. Волчонок тут же, щёлкнув пальцами, организовал два… кубка. Волк тут же оценил, насколько искусно они были выполнены из драгоценных металлов, и украшены драгоценными же камнями, которые совершенно точно не существовали на планете земля. Вопрос об этом пришлось проглотить: мужчина совершенно не хотел знать, где шляется его сынок, в свободное от заданий и посещений дома время. – А что-нибудь попроще? – Поморщился он. - Это, - наёмник достал из-под стола очередной сосуд, - из «попроще» не пьют! – Категорично отрезал он. – Разве что, только из бутылки…. – Виктор с удивлением наблюдал, как ловко и быстро, как будто делал это сотни раз, открывал бутыль. Сын сначала размотал кожаный шнур, который, видимо, ещё сырым обматывали пробку и горловину бутылки для герметичности, потом вдавил пробку из непонятного материала в бутылку, но не до конца, и резко отпустил. Та сразу же выпала ему в ладонь. Мужчина был уверен, что даже с двадцатого раза не смог бы вскрыть бутылку так ловко, если бы вообще сообразил, как это делается. А Леонардо ничего, так же ловко разлил содержимое по кубкам, причём себе налил до краёв зеленоватой, густой, но прозрачной жидкости, а ему – едва ли на три глотка. - Эй! – Возмутился он. Но сын был невозмутим, да и, в общем, безразличен: - Сначала попробуй, а потом проси до верхов. – Виктор принюхался, но ничего опасного в запахе не обнаружил. Алкоголем не пахло совершенно, зато пахло медоносными цветами, и, совсем чуть-чуть, плесенью. Мужчина подумал, что это медовуха, или что-то вроде…. Так что, отсалютовав друг другу, но не чокаясь, они одним глотком осушили кубки…. Чёрный Волк, взрослый мужчина, который был уверен, что пить умеет, тут же закашлялся, остро сожалея о том, что вообще согласился пить непонятную бурду. Горло его, буквально, горело настоящим, живым огнём! По крайней мере, так он думал. Голова закружилась мгновенно, прошибло в нос, вызывая слёзы, в ушах зашумело, перед глазами помутилось, сильно ударило в голову алкогольными парами, а точнее живым огнём, так, что Мужчина рухнул на спинку кресла. Желудок будто бы даже съёжился, не желая принимать в себя такую жидкость. Ушло не меньше десятка минут, прежде чем он смог начать связно мыслить, а не пытаться избавиться от ощущения горения и, и прекратить попытки выжить… - Что это? – Едва слышно просипел он. Сыночек, зараза, ухмылялся, скрывая за ухмылкой печаль, или пытаясь от неё отвлечься: - Это, отец, настоящая Гномья Водка. Самый ядрёный её вариант. Точный рецепт, разумеется, кроме этих мелких подгорных паршивцев никто не знает. Но мне известно, что они бодяжат его из мёда диких горных пчёл, каких-то грибочков, которые растут в их пещерах, и что фильтруют они всё это через какой-то минерал. В обычное время мне, обладателю пламени Неба, Хранителю его Воли и Равновесия, хватает трёх таких бутылочек, чтобы надёжно лечь лицом в салат, и проспать в нём, словно на мягкой перине без снов вовсе, не меньше суток. – Кажется, от этого сообщения мужчина даже протрезвел, когда оно до него дошло. Он-то привык, что сын, который иногда составлял ему самому компанию, или им с Сальви, выпивал много, чтобы достичь хотя бы лёгкой затуманенности рассудка. И тут – три бутылки. Всего! Впрочем, напиток действительно был ядрёным, и прошибал на раз. - Но на этот раз повод у меня слишком необычен, наверное, именно поэтому я всё ещё держусь. – Это было произнесено несколько задумчиво, после трёхразового пересчёта уже пустых бутылок, ибо с первого раза их посчитать у явно нетрезвого сына не получалось. - Тебе же, в лучшем случае, и одного кубка хватит для достижения максимального эффекта. - Сколько градусов…? – Всё так же сипло спросил мужчина. Обучая ученика искусству оставаться с более-менее здравым рассудком, не зависимо от количества выпитого, он и сам этим искусством обладал. Но приходилось признать, если и обычного алкоголя напиться, думать, соображать всё равно было тяжело, медленно, не без усилий, то от этой «гномьей водки» крышу и вовсе сносило напрочь. Он только этот вопрос пытался сформулировать не меньше пяти минут! Быстро приходило только осознание того «как же хорошо», и того, что хочется ещё… - Пять спиртометров угробил, а информации не получил. – Печально ответил Леонардо, пытаясь сфокусировать взгляд на рисунке в своём альбоме. Кажется, там была изображена его рукой женщина, близкая ему, и не одна, а с ребёнком, девочкой, но точно – он не помнил, а количество выпитого увидеть не позволяло. Мир перед его глазами давно плыл, ехал и качался, а потому рисунок казался цветной кляксой. Собственно для этого он и пил, чтобы не осознавать…. Виктору же даже не удалось понять, что держал в руках сын. Его мир тоже начал кружиться. - Я так думаю, что лучше не знать, сколько у этой дряни градусов. К тому же, как ты мог догадаться, она не из нашего мира. А там несколько иные законы, в том числе и физики, и вселенной. – Добавил наёмник, разливая новую порцию. Виктор удивился, когда понял, что из всего вокруг чётко видел только Волчонка, бутылку с «дрянью» в его руке, и два кубка на столе. - М-да, я определённо не желаю знать, где ты шляешься в свободное от работы, и посещения дома время…. – Заплетающимся языком всё-таки выговорил он, прикладываясь к кубку. На этот раз залпом он содержимое выпивать не стал, и огнём оно больше не казалось. Жидкость действительно имела привкус дикого мёда, аромат каких-то цветов, и горечь неправильно сваренных грибов, и она была густой как кисель. Почему-то мужчине живо представились узкие, высокогорные долины, и куча карликов в них, которые танцевали канкан, целуясь с грибами… Но что же был за мрачный повод?! Кажется, один из них забыл о поводе, а второй забыл об этом спросить…***
Реохей - Братец, а не осталось ли у тебя сего чудесного нектара? Очень уж хочется его отведать…. – Заискивающе простонал, не иначе, Секондо. Странно, я ждал этого вопроса от Занзаса, но тот молчал, и был задумчив. Впрочем, его наверняка больше волновал тот факт, что водка была гномьей, а не сам напиток, и его эффект. Другие миры…. Ну, в общем, после всего увиденного и услышанного в походе, я понимал, что Леонардо действительно кое-что знал об этом. Теперь можно было многие навыки его беззастенчиво списывать на науки иных миров. А ещё приходилось понимать, что мира мафии ему действительно… мало. Он привык к большему размаху. - Портал – там. – Не отрываясь от дневника, всё же больше отца, а не учителя, неопределённо ткнул указательным пальцем Босс в сторону выхода, из которого мы попали в лабораторию. - Ну, братец, я ведь им пользоваться не умею…. – Явно переигрывая, захныкал Рикардо. Поглядывая на него, я всё меньше верил, что ему четыре с лишним сотни лет. Или просто дожив до определённого возраста, люди начинали впадать в детство, и\или становиться шизанутыми? - Я тоже поначалу не умел. – Отреагировал моё Небо. - Жадина! – В сердцах воскликнул его брат. - Без существенного повода я её не пью, и традицию нарушать не собираюсь. Будешь хорошим старшим братиком, и придумаешь достойный повод – так и быть. – Поверх кожаного переплёта лукавством сверкнули синие глаза. - За знакомство? – Предложил Второй. - Не-а. – Со смешком отказался Десятый. - За примирение? - Тоже не достаточно веско. Эх…. А я ведь тоже хотел попробовать…. Но, вероятнее всего, нас просто запишут в категорию «дети», и даже понюхать не дадут. Обидно!***
Леонардо в последнюю неделю заказов не брал, и сидел дома. Друзей видеть не хотелось совершенно, и те не навязывались, понимая, что причина у него есть. Вот только он сам на время отвлёкся от неё. Просто хорошо проспавшись после пьянки, а потом, отойдя после похмелья - которое от Гномьей Водки всё-таки было, выражаясь отнюдь не в головной боли – обнаружил угнетённое состояние отца, в котором ещё совсем недавно находился сам. Виктор был ещё более замкнут и неразговорчив, чем обычно, и на внешние раздражители почти не реагировал. Что было, мягко говоря, странно для киллера в отставке. Особенно учитывая, что Леонардо пытался привлечь его внимание, в том числе и, метнув нож, а тот и не шевельнулся, занятый своими мыслями. Если бы не умения самого наёмника, и не его реакция – лезвие обязательно вонзилось бы учителю в плечо, лишь тремя сантиметрами выше сердца, чуть в стороне, тоже в трёх сантиметрах от аорты. Самым подозрительным во всём этом был тот факт, что Чёрный Волк передвигался по дому с явным трудом. Леонардо, конечно, давно понял, что Виктор болен, и достаточно серьёзно для того, чтобы торопиться с обучением, и многими другими, вроде не очень важными вещами. Но чем тот болен, наёмник выяснять не стал, хотя мог бы. Просто потому, что как он сам не любил обсуждать свои болячки с кем-либо, так и человек, которого он признал отцом, этого не любил. Эта черта между ними была проведена давно, ещё когда они только-только учились друг другу доверять. Две темы для бесед были под табу полностью: личное здоровье и личные чувства, и две – частично, по обстоятельствам: семья и личное прошлое. Виктор иногда пытался добиться от сына признаний в чём-то сокровенном, но черту никогда не переходил. А он сам делал вид, что его это не волнует. Так было правильно. До сего дня. Койот вольно-невольно следил за учителем весь день, начиная с момента, когда заметил угнетённое состояние и странности. И, как выяснилось, не зря. Киллер в отставке имел одну интересную привычку: по вечерам он гулял пешком до Каккамо и обратно каждый день, за исключением дней ненастных, или слякотных. Объяснял он её нежеланием тренироваться, но желанием сохранить подвижность как можно дольше. Напрямую, по бездорожью, дорога занимала не больше двух часов, обычно. И сегодня он традицию нарушать не стал. Леонардо не решился с ним идти, ведь слежку тот бы почувствовал, а как объяснить гордому человеку своё банальное беспокойство он не знал. На месте отца он сам бы долго возмущался, а потом перестал бы разговаривать с тем, кто вдруг решил бы, что он нуждается в помощи. И всё же, совсем без присмотра он киллера не оставил, прицепив тому на волосы простенькую следилку из пламени Тумана. Профессиональный иллюзионист легко заметил бы её на вещах, или самом себе, но волосы были тем, что ощутить можно было только руками. Этим он и воспользовался. Разумеется, он забеспокоился, когда два часа спустя Виктор ещё не вернулся, и с крыши особняка, который находился на вершине холма, его было не видно. И, естественно, что почувствовав слабый отклик от следилки, он мигом переместился к отцу. - Так и знал, что следишь! – Воскликнул тот, когда понял, что уже не один в полудикой местности. Мужчина сидел на камне, вроде бы расслаблено, но очень тяжело дышал, и выражение лица показывало сразу несколько эмоций одновременно: высокомерие и гордость, досаду и смирение. - Что случилось-то? – Реплику отца наёмник проигнорировал, так как визуально причин для беспокойства не нашёл. Виктор хмыкнул, и тоже проигнорировал реплику сынка: - Раз уж ты здесь, поможешь дойти до дома? – Спросил он, жестом руки показывая, что был бы не прочь использовать ученика в качестве костыля и опоры. Койот без лишних слов перекинул руку учителя через плечи, обхватил его за торс, и потянул на ноги. - Может, я воспользуюсь пламенем, и через мгновение мы будем дома? – С сомнением предложил Леонардо, чувствуя, что дойти пешком отцу будет очень и очень непросто, даже с его помощью. - Я должен дойти. Иначе перестану себя уважать. – Сквозь стиснутые зубы выдавил Виктор. Он думал в тот момент о том, что слабости показать свои сыну он может, тем более тот и так всё видел и понимал, а вот упасть себе в его глазах – не позволит. Нет, конечно, он понимал, что Волчонок ему и слова не скажет, а может и не заметит даже, но… сам бы он, будь на его месте, не смог бы дойти – дополз бы. И киллер считал, что такому ученику и сыну должен соответствовать. В конце концов, у него самого была гордость, и она протестовала против того, чтобы и плечом-то сына пользоваться. В общем, в некоторых вещах, они оба были одинаково безнадёжны… Леонардо понял слова отца правильно. Дал ему время на то, чтобы собраться с силами, а затем повёл наиболее ровной дорогой, вернее, почти потащил на себе. И всё же рискнул спросить: - Объяснишь? - Я уже думал, что ты не спросишь. – Невесело заметил мужчина, и тихим голосом поведал печальную историю о том, как однажды решил поработать на Вонголу. Как та, в лице тогда ещё молодого и чересчур амбициозного Ёмитсу, пожелала приобрести киллера с такой репутацией в своё безраздельное пользование. Как он, ни о чём не подозревая, подружился с Реборном, Аркобалено Солнца, и за несколько лет сработался с ним. Как он однажды отказался подчиниться Вонголе, и решил заняться другими заказами. И как Реборн, тоже, в общем-то, без причин, считавший себя лучшим киллером в мире только потому, что был лучшим лишь в мафии, понял, что это не так, и позавидовал его, Виктора репутации. Как решил, что если убьёт лучшего в мире, то и сам станет лучшим. Как уговорил его сходить вместе, на последнее общее задание, и как подставил под удар, дополнительно ударив в спину ножом. Киллер тогда предательство пережил легко, хоть и с колотой раной в спине, было не просто сражаться в перестрелке одновременно с врагами, и с предавшим другом. И всё же он успел нанести в ответ Реборну ранение, которое навсегда лишило того шанса стать лучшим в мире, и победить врагов. А потом, когда Сальвадор штопал его в реанимации, случайно выяснилось, что нож был отравлен. Они оба, и Викки и Сальви разбирались в ядах достаточно, чтобы быстро определить их эффект, и выяснить, существует ли противоядие. Противоядия не существовало, а яд грозился медленно убить Виктора. Тогда удалось лишь замедлить его действие, и яд, вместо нескольких месяцев, отравлял мышечные ткани в течение десятка лет. За это время было много попыток найти или создать противоядие, или бороться с этим как-то иначе, но ничего не выходило. За пять лет до знакомства с Волчонком ему пришлось отказаться от карьеры, и полностью прекратить брать заказы на убийства, потому что боль в мышцах порой была невыносимой, и приходила она неожиданно. И, кажется, теперь ему стало гораздо хуже…. Леонардо слушал историю молча, и понимал, что она объясняла всё, что он замечал или чувствовал. А ещё он поражался, восхищался учителем, который, не смотря на адские боли, с улыбкой на лице лично тренировал его самого, стараясь максимально передать свои умения. Да, действительно становились понятны те мгновения, в которые насмешливая улыбка становилась особенно фальшивой, или те, в который Виктор велел продолжать заниматься самостоятельно, а сам садился на лавку и просто наблюдал. Когда история была окончена, Волчонок тихо заметил, что судьба не зря свела столь похожих по характеру людей с похожей судьбой. Их обоих ждала инвалидность от ран, нанесённых в спину клинком, и смерть от яда. Гордые упрямцы, которых пытается сломить сама жизнь одиночеством, и предательствами. Леонардо знал, что их жизни будут похожи и во многом другом, но об этом он уже умолчал, потому что для его отца – это пройденные этапы, а ему только придётся по ним пройти. Он не сказал, потому что надеялся их обойти… Домой они вернулись поздно ночью, когда слуги дома уже собирались идти их искать. Но скорость передвижения было не увеличить…. Их накормили, напоили горячим чаем, а после… расставаться на ночь они не пожелали, и решили устроиться на полу у камина в одной из гостиных. Леонардо притащил матрас, покрывало и кучу подушек. Слуги – одеяла. Но они были бесполезны, потому что им всё равно не спалось. Они просто молча валялись на матрасе, смотря в потолок. Чувства друг друга они понимали даже слишком хорошо, а потому молчание их было полно понимания и спокойствия: к чему волноваться о неизбежном? Да и терпеть они оба умели прекрасно. Просто громко вопила гордость, просто оба не желали с такой реальностью мириться…***
- Нет, Волчонок. Нам с тобой определённо нужно отвлечься! Ты же сам с этим согласился с утра! - Шёпотом, чтобы не распугать рыбу, напомнил Виктор, глядя на нывшего от скуки, с ненавистью косящегося на удочку в руках, сына. Они сидели на камнях у озера, и пытались… рыбачить. Леонардо такое занятие явно было не по душе, но мужчина не терял надежды…. - А рыбалка – это отличный способ расслабится. - Не понимаю, чем тупое сидение не берегу озера в ожидании поклёва рыбы, может помочь мне расслабиться! – Раздражённо прошипел в ответ Волчонок, так же сдерживая голос. - Ты что? Это же лучше медитации! – Возмутился мужчина. Таким образом, время от времени, они переругивались уже не один час, с тех пор, как, так и не уснув, перед самым рассветом, вышли к озеру. Солнце было уже высоко, а они так и не поймали ни единой, даже самой жалкой рыбёшки! Можно было бы подумать, что её в озере попросту нет, но на рассвете она плавилась, ловила мелкую мошкару. Виктор справедливо подозревал, что всё дело в их ругани, и негативных эманациях Волчонка. - Нужно просто расслабиться, отринуть всё мирское и ждать момент…. - Чем, по-твоему, рыба, пойманная в ручную, отличается от купленной в магазине? – Закатив глаза, спросил наёмник. - Во-первых, она свежая, не замороженная. Во-вторых, поймай сам, зажарь сам, и ты поймёшь, что важна не цель, а путь к ней. Именно поэтому рыба пойманная собственноручно вкуснее! – Воскликнул киллер, благоразумно умолчав, что, не смотря на то, что вода в озере была чистой, как и дно, и рыба была в пищу пригодна, а ловить её всё равно разрешалось властями Сицилии лишь изредка, когда популяция одного из видов чересчур возрастала. В Европе вообще было принято рыбачить лишь из спортивного интереса. Поймал, взвесил, сфоткался, отпустил. Мужчина не понимал, какой тогда вообще смысл рыбачить, если трофей не можешь съесть. Да и вообще, как сказал бы Волчонок, никто из любителей спортивной рыбалки не думал о чувствах самой рыбы. А ведь для неё это стресс! Мало того, что рыболовные крючки были острыми, и серьёзно ранили рыбе пасть, а то и жабры, так ещё и длительное пребывание на воздухе сказывалось. То есть бедняга некоторое время не могла нормально есть, и дышать, а значит и восстанавливать силы после пребывания на воздухе! Это же натуральное издевательство над животными! Однако именно незаконностью рыболовли Чёрному Волку и удалось затащить сына на скалистую часть пляжа территории особняка. - На счёт пути к цели я согласен и так. – Фыркнул тем временем Леонардо, и возмутился, отпуская опостылевшую удочку: - Но рыбалка это не моё, не моё, понимаешь? - Почему ты так решил? – Вздохнул мужчина. - Рыба меня не любит. В сыром виде и она меня бесит! Это просто… просто пустая растрата времени и нервов! – Нервы у него и правда, похоже, были на грани. И Виктору ничего не оставалось, кроме как смириться с мыслью о том, что не все его увлечения сын согласен разделить. Именно поэтому он наигранно горемычно и произнёс всё так же шёпотом: - О, мой глупый сын, однажды ты поймёшь, что ошибался, но с отцом порыбачить уже не сможешь. – Леонардо аж цыкнул с досады, и принялся быстро скручивать леску, а затем и складывать удочку: - Ладно. Ладно, уговорил. Только я буду рыбачить с помощью своих снастей! - Ну, если твои снасти не динамит, и не что-то подобное…. - С некой долей интереса заметил мужчина. Его ученик и сын усмехнулся, и щёлкнул пальцами. - Лук?! – Не удержавшись, воскликнул Волк, когда у младшего на коленях появился даже на первый взгляд очень тугой лук, с ненатянутой тетивой, простой колчан со стрелами с синим оперением, и ещё несколько странных приспособлений. - Я больше по охоте специалист, пап. – Признался Леонардо. - Но рыбалка – это охота на рыбу. Удочки, сети, экраны – это как ловушки и капканы. А вот мой лук сойдёт вместо ружья…. – Он ловко и быстро натянул тетиву с видимым усилием. Лук был мощный, дальнострельный, хоть и небольшой. Не каждый мог из него стрелять, ведь только у единиц хватало сил, чтобы его натянуть. Закончив с тетивой, он принялся готовить стрелы. Покрывал чем-то древко, одевал на наконечники «шапочки» из войлока, из которых торчал лишь самый кончик острия, вымачивая их в какой-то жидкости из бутылочки. Всё это делалось быстро, и очень-очень ловко. Наблюдая, Виктор даже не заметил, что у него клюёт, и в итоге, рыба ушла… А закончив приготовления, Волчонок с помощью пламени оказался примерно в сорока метрах от берега. Стоя на воде, он длинно переливчато, и очень пронзительно, так что по воде от него звуковыми волнами пошли круги, свистнул. Быстро натянул лук в горизонтальном положении, сразу с пятью стрелами, и принялся ждать. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем… рыба начала выпрыгивать из воды. Ненадолго, но этого хватало, чтобы стрелы, выпущенные лучником-мастером, вонзались в их туши, и, по инерции, летели вместе со стрелами к берегу. По пути стрелы загорались, вспыхивая, а после втыкались в берег вокруг Виктора, выбивая щербинки в камне. Рыба, при этом, свежей уже не выглядела… Когда стрелы кончились, наёмник вернулся на берег, и, с довольным видом, собрал все двадцать использованных стрел вместе. Рыбу он нанизал на леску, и повесил на оливу, под которой они с отцом и сидели, и принялся чистить стрелы, и разбирать лук. Когда тот был спрятан, он с удовольствием вгрызся в одну из собственноручно пойманных рыбёшек, весьма приличных по размеру, к слову. - Сырые же! – С некой завистью воскликнул Виктор, не сдерживая голос. Он-то ещё ничего не поймал. Однако в ответ на это, сын протянул ему ещё одну тушку и предложил попробовать. Волк доверял Волчонку, а потому откусил кусочек, и… был поражён! Она не только была уже прожаренной, но ещё и была сочная, тёплая, вкусная, каким-то образом уже подсолённая, и перчённая, а так же имевшая привкус какой-то пряности. - Вкусно? – Лукаво поинтересовался Леонардо. Мужчина только и смог, что кивнуть, и ученик не смог не похвастаться учителю: – Войлок смочен в особого приготовления самовозгорающемся масле, из необычного растения. Можно, конечно, и оливковое попробовать так сделать, но технология мне известна лишь для растения. Масло уже солёное и перчёное, и имеет особый привкус. Рыба, как известно, реагирует на ультразвук, поэтому, когда я свистнул, она стала плавиться. Подстрелить её – не проблема. Масло за время полёта успело частично стечь в тушу к моменту возгорания. А возгорается это масло, разогреваясь за мгновение до очень высоких температур, что мы видим как вспышку, которая и обеспечивает приготовление рыбы. Стрелы покрыты льдом прорыва точки ноля, чтобы древко не сгорало. В общем-то, весь секрет в четырёх нюансах: рецепте получения масла, в расчёте силы, с которой стрела выпускается из лука, и дальности её полёта, а ещё в умении свистеть ультразвуком. Если всё это умеешь – пятнадцать минут, и рыбный обед готов! – Киллер потянул ручки к вкуснющим рыбкам, в который раз поражаясь ученику, но тот перехватил леску с рыбой, назидательно наставляя указательный палец: - Вот тебе не нравилось, что я люблю копаться «в пыльных архивах», музейных запасниках, что зря теряю время на историю, или изучаю уже изученные памятники истории. Однако если бы я этого не делал, то не узнал бы, что именно таким образом рыбачили очень уважаемые в своё время, хитрые и коварные твари, держащие в страхе целые страны, и презирающие мужчин, Амазонки. – Киллер удивлённо вскинул брови, и тут же получил новую рыбку. Леска вернулась на ветку. Волчонок, наслаждаясь очередной, да ещё и запивая её настоящим биттером, тем временем, заметил ещё: - Кстати, а ты знал, что они отрезали себе одну грудь, чтобы было удобнее пользоваться луком? - Да, слышал что-то такое. – Пришёл в себя Виктор, и вернулся к рыбалке, стараясь не обращать внимания на вальяжно возлежащего рядом сынулю, который так и норовил его до гроба довести, ну или до греха…. Тот, кстати, успел достать с помощью Тумана себе несколько подушек, накидать их на покрывало к оливе, которое они притащили с собой, и теперь лениво, в положении лёжа, раскладывал рыбу на подносе, добавляя к ней лимонов и оливки, за которыми он послал Матео. Достал и вина, и бокалы…. И вообще, нужно было признать, что вкус у Волчонка был отменный. Только современным этот самый вкус назвать язык не поворачивался. Романтик, что с него взять…. Только молча гордиться! – Откуда ты узнал о таком способе рыбалки? – Поинтересовался мужчина. - Помнишь, ты мне заказ в Турции находил? - Ну? - Ну, я решил побродить по подземельям тогда, в свободное время. Мне обычно это сильно нравится, так как я, ведомый интуицией, обязательно нахожу что-нибудь интересное. – С некой мечтательностью признался Койот. - Нашёл и тогда, несколько изображений, и записи горящим углём на табличках из конской кожи. С переводом и расшифровкой пришлось повозиться, но ты же меня знаешь. В конечном итоге, вуаля! – Он указал на рыбу. - А стрелять из лука научился так где? Когда успел?! – Поинтересовался Виктор, но наёмник лишь лукаво улыбнулся. Убийце в отставке оставалось только тяжко вздохнуть: - Н-да уж! Ты в своём репертуаре, Волчонок. Рыбалку мне сорвал, а доволен как кот, наевшийся сметаны. - Извини, но рыбачить твоим способом – это долго. – Смакуя варварски перемешанное с биттером красное сухое вино, и без намёка на раскаяние заявил наёмник. - Ты уже седьмой раз меня пытаешься приучить к рыбалке, но я не нахожу удовольствия в процессе. А если нужна рыба, то моим способом и быстрее и проще. Смирись, мне в этом тебя не понять. - Обломщик! – Обиженно сообщил Виктор. Леонардо хмыкнул, и добавил: - Но знаешь, в одном ты прав: рыбалка действительно неплохой способ расслабиться, и снять стресс…***
Реохей - Дурак ты, Мусор. А вот Волк твой нормальным мужиком был. Рыбалка же это… это… - Занзас обиженным тоном пытался подобрать слова. Но у него не выходило, и он замолчал. - Мы уже обсуждали это, и я ещё раз повторяю: мне не понять. – Фыркнул Леонардо. Его протеже хотел было что-то добавить, но его опередил Секондо, задумчиво предлагая: - Как на счёт обмена? Я, честно говоря, думал, что это сказки, когда наткнулся на описание массовой рыболовли, хоть и пытался проверить. Однако теперь понимаю, что ошибся. Я знаю рецепт самовоспламеняющегося масла из оливок. – Леонардо медленно опустил дневник учителя на колени, и ОЧЕНЬ удивлённо, и как-то заискивающе посмотрел на брата. Тот усмехнулся и продолжил: - Причём, с современными технологиями высока вероятность, что его можно изготовлять и из готового масла. Я тебе рецепт, а ты меня свистеть научишь. – Он снова задумался, сложив вопросительным знаком указательный палец на подбородке, и добавил: - Мм, и ещё, пожалуй, лук нужен потуже. И стрелять из него так быстро я тоже не умею. Есть ещё кое-что интересное, и в обмен на это, ты, братец, мог бы… - Я моргнуть не успел, а Босс уже пожимал брату руку, восклицая: - По лапкам! Ты просто мечта, Рик, а не брат! – Занзас явственно скрипнул зубами. Ну а мне было всё равно. Конечно, ситуация забавляла, но я вообще к рыбе относился достаточно холодно. Редко, когда она мне приходилась по вкусу. Я обычно её просто ел, ну, как овсянку англичане, без наслаждения, а по привычке, или даже традиции…***