Поющий Койот. Перекрёсток Времён

- Просьба есть…. – Я вопросительно выгнул бровь, призывая к продолжению: – Раз уж мне всё равно придётся стать Боссом семьи, раз уж ты до скончания вселенной намерен бегать от меня, и от привязанности ко мне, которую ты пытаешься отрицать, исполни просьбу неуравновешенного подростка, и не лишай меня секса сейчас. – Я тяжко вздохнул: ну сколько можно же, а?! - Я всё равно лишусь его, когда ты оставишь семью, тогда и привыкну. А пока… - Ты же говорил, что, цитирую: «Всё равно всё будет по-твоему». – Издевательски протянул я, тоже присаживаясь в другое кресло. Племянник вёл себя странно непоследовательно: то мирился с реальностью, то нет. А может, недоговаривая, пытался обвести меня вокруг пальца моими же способами. Он ведь был хорош и в учёбе. Она давалась ему легко: один раз объяснил теорию, один раз продемонстрировал, и он не идеально, но может повторить. Так что…. Игра между нами снова выходила на новый уровень. Это забавляло, увлекало. И эх, если бы оно только не имело печальных последствий… - Тебе не нравятся наши отношения, знаю. Ты все уши об этом прожужжал. – Скривился Занзас. Я мельком глянул на Реохея: он был задумчив, но тщательно следил за нашим диалогом. - Но если бы ты сам в них не нуждался – хрен бы они были столь длительными. – Племянник легко плавно и грациозно вскочил на ноги, а три шага спустя сел ко мне на колени, с ногами влезая в моё кресло, на меня! Хорошо хоть ботинки скинул…. Горячий, даже сквозь одежду, чёрт бы его побрал! - Только ради меня ты не стал бы со мною спать. И я нужен тебе, особенно сильно сейчас, когда ты всё вспомнил, но тебе ещё придётся повозиться с нами, разве нет? – Всё-таки зря я в нём интуицию будил: и ему муку нажил, и себе проблемы. Но, Занзас был прав. Это я сейчас был адекватным, пока не успело шарахнуть по разуму отдачей. Всё-таки память себе блокировать - очень вредно. Не зря отцу это не нравилось. Но я знал, на что шёл. Однако постоянное верчение поблизости так называемых Хранителей ситуацию могло ухудшить. Мне нужен был Занзас, нужно было на ком-то срываться, об кого-то греться. Уезжать на ночь – не выход, хоть со временем и придётся прибегать именно к этому варианту. Замыкаться в себе слишком сильно тоже нельзя, чтобы окончательно не потерять адекватность и не взорваться однажды. Неприятно было признавать правоту племянника в таком щекотливом вопросе…. Но, быть может, я просто пытался оправдать своё желание? То есть своё нежелание прекращать такие отношения?! От таких мыслей я недовольно поинтересовался: - А ты не хочешь спать? Вы не спали в тоннелях, и днём потом – тоже. - Меня действительно ведёт на тебя, старик, - выделил Босс Варии, задорно усмехаясь, - как подростка в период полового созревания. Особенно сейчас. К чёрту сон, если он помешает мне чуть подольше побыть с тобой, побыть твоим…. – Мурлыкнул он шёпотом. - Обещаю, потом – я буду примерным мальчиком, и править постараюсь достойно, и придумаю, как обзавестись наследниками. Может, и женюсь на какой-нибудь девке даже. Но пока – позволь мне побыть эгоистичным глупым ребёнком, который не думает о последствиях своих действий, не думает о том, что принесёт ему бурная молодость. – Чёрт бы его побрал! Сладко шептал, а я и вёлся на недообещания, на родной запах. Мои руки, к слову, силой положили на упругие, совсем не по-женски, бёдра. Но я молчал, а потому Занзас, даже не подозревая, что я уже ведусь, с некой досадой и придыханием, воскликнул: - Ты ведь желал меня столько лет… - Я ненавижу тебя. – Сообщил я ему, понимая, что отказаться от предложенного темпераментного тела уже вряд ли смогу. За это я ненавидел и себя. Но та покорность, с которой Занзас тянулся вслед за движением моей руки, поднимающейся по его телу от бедра к груди, тот хитрый победный блеск, с которым смотрели на меня алые глаза…. О, а я успел забыть о том, какой огонь желания разбудил во мне этот поистине Алоглазый Дьявол, когда я увидел его впервые, ещё заточённого в лёд Прорыва Точки Ноля. - Эту ответственность я возьму… - Нет! – Прервал я его бессмысленную попытку, притягивая к себе, обнимая, в попытке сдержаться, вдыхая неповторимый апельсиновый аромат шампуня. - Я, как старший, как более опытный, не должен поддаваться и должен это прекратить. Так что ответственность за твоё совращение всё равно будет на мне. Содомия – это моя грязь, которую я везде разношу, как вирус. Но…. К чёрту всё. – Выдохнул я, примыкая губами к загнанно бьющейся жилке на шее. Я помнил уговор, не оставлять следов на открытых участках тела. Но… о, как же хотелось оставить несколько засосов! Занзас дышал шумно, через нос, чертовски довольно. И, я чувствовал, он был готов отдаться мне. Ему, похоже, было уже глубоко плевать на все предубеждения, в том числе и собственные. Но он торопился, будто боялся опоздать куда-то, что меня не устраивало. Потому-то я и укусил его за плечо, прокусывая кожу до крови, и вызывая скулёж… И словно выключателем щёлкнул кто-то. Вкус крови отрезвил меня мгновенно, просто напомнив к чему порой приводила в прошлом моя несдержанность. Этот вкус железа с солью и сахаром, этот неповторимый запах – он с детства преследовал меня, кружил голову, был со мной, заставляя поддаваться собственным эмоциям, собственным слабостям…. Да, слабостям. Занзас был моей слабостью, и только ею. Как говорил Терри? Или кто-то из НИХ? Дикие и безудержные были моей страстью и слабостью, которой уже пользовались неоднократно. И вообще, на самом деле, что я творил?! Я. Я!!! Взрослый, самодостаточный, полностью состоявшийся человек, вёлся как подросток на дешёвый развод… такого же подростка! Это… позор. Уж я-то, в моём возрасте, конечно, уже имел право не сдерживать себя, и не задумываться о последствиях. Но со всем тем багажом опыта, что я имел, совращать и ломать жизнь столь молодому человеку было попросту… стыдно и низко. Конечно, поздняк метаться, как сказал бы сам Занзас. И всё же…. Всё же ещё не поздно было исправить эту свою ошибку. Я чувствовал, что не поздно. И я обязан был это сделать. Обязан был остановиться, и помочь вернуться любовнику, нет, племяннику, к нормальной жизни. Как более взрослый. И вместо этого я…. А отец…. Может он был и прав насчёт моих отношений с Занзасом, но…. Теперь, когда всё вспомнил, я действительно не мог позволить этому продолжаться. Кажется, мои размышления затянулись, потому что племянник дёрнулся у меня на коленях, и попытался поторопить, задев один из шрамов на спине. Тело отреагировало на это однозначно, но и успокоить возбуждение теперь было легко. Достаточно было, прикрыв глаза, воспроизвести в памяти несколько воспоминаний…. Или даже ещё проще: вспомнить несколько могильных плит, и задержать их образ перед глазами хотя бы на десяток секунд. И всё возбуждение, каким бы сильным оно ни было, как рукой снимало. Хотя, конечно, это портило настроение. Занзас перемену почувствовал: - Лео, ты чего? – Я же с силой провёл по бокам, по которым хорошо прощупывались бугристые мышцы, скользнул к позвоночнику до лопаток, и нажал на нервный узел…. Точнее сразу на два нервных узла. Племянник вздрогнул, передёрнулся всем телом, выдохнул и уставился на меня так, будто я только что признался, что прилетел с Марса, а интуиция ему сказала, что я говорю правду. – Мусор?! – С ещё большим недоумением переспросил он. Я осторожно, но настойчиво спихнул его с колен, и быстро поднялся сам, к окну, чтобы вдохнуть свежего морского воздуха и выкурить сигарету, может и не одну, вглядываясь в ночную темень. - Не могу. – Выдохнул я дым из лёгких. – Не получается избавиться от чувства, что совершил огромную ошибку, и совершаю ещё большую, когда ласкаю тебя. – За спиной послышался шорох. Я был уверен: это Занзас упал в кресло, обхватывая голову руками. - Раньше тебя это не заботило. - Хрипло и сипло выдохнул мой преемник не своим голосом. Я снова выдохнул сигаретный дым, и обернулся. Занзас действительно сидел в кресле, обхватив голову руками. Реохей тяжёлым взглядом смотрел на меня. - Заботило всегда. Просто человек, которого ты знал – это всего лишь крохотная часть меня. Память у этой части была значительно короче, что и позволяло мне… вольности. Теперь – не могу. Я не могу отвернуться от своего прошлого. Прости. – Тише добавил я. - От прошлого не можешь, а от меня – легко. – Гнусно усмехнулся Занзас, поднимая на меня какие-то опустошённые безнадёгой глаза. Меня от этого взгляда передёрнуло. - Легко ли отказываться от привычки, перетёкшей в зависимость, хуже наркотической? – Я фыркнул скептично на собственные слова. - Легко ли отвернуться от родных, наивных и глупых местами детей, за которых чувствуешь ответственность? Нет, Занзас. Это нелегко. Совсем нет. Но порой необходимо. - Попользовался и выкинул?! – Почти прошипел, обиженно, как уязвлённый старик, двадцатитрёхлетний Босс Варии. - Кто и кем пользовался – ещё вопрос. – Холодно ответил я: нашёлся, тоже мне, страдалец. - Всё относительно, помнишь? Ты, со всей своей Варией, сидишь у меня на шее уже почти шесть лет. С тех самых пор, как убедился в моих навыках, знаниях и способностях. Сначала на мне была только политика отряда. Потом я стал отвечать и за задания. Потом ты стал советоваться со мной по поводу и без. А потом и свои внутренние конфликты на меня повесил. Да, я тебя хотел, и, чего уж таить греха, хочу до сих пор. – Занзас скептично фыркнул: ну да, я его отшил, чуть ли не впервые. - Но по настоящему необходим ты мне был от силы пару раз. А теперь припомни, сколько раз ты мною пользовался? Не важно, в чём это выражалось. Сколько? – Он молчал, поджимая губы. - К тому же, я не «выкидываю». Я подготовил тебя, как мог. И ещё лучше подготовлю к правлению. Я вытащил ТВОЮ СЕМЬЮ из дерьма, очистил, починил, возвысил, тоже подготавливая для тебя. – Тут уж и я зашипел: - Я тебя оставляю не мусоркой командовать, а первой мафиозной семьёй, созданной для защиты обывателей от подполья. Если для тебя эти слова ничего не значат, если ты Вонголу считаешь Мусоркой, и всех тех, потрясающих и удивительных людей, что я собираюсь тебе в помощь оставить, вместо того, чтобы пристроить их в более интересные места, где они бы принесли миру и себе больше пользы, ты считаешь мусором – то я зря тратил на тебя своё время. Молчишь? – Занзас молчал. Ясно было, как день, что сказать ему просто нечего, ни в оправдание, ни в защиту своего мнения. - Будь любезен, следи за словами. У меня есть привычка понимать их чересчур буквально, как в случае с твоей просьбой стать Боссом Вонголы, которая для меня была лишь долгосрочным заданием. - Знаешь, Босс, а твоя властность хорошо чувствуется. Особенно сейчас. – Вдруг подал голос Реохей, о котором мы чуть не забыли. - Чувствуется, что ты привык к беспрекословному подчинению всех окружающих, в том числе и членов семьи. Думаю, что именно это делает тебя расчётливой тварью, и циничным эгоистом. – Оп, неожиданные слова от этого человека. Но отчего, произнёс он их с искренней улыбкой…. Ах, да, он же мои недостатки любил…. В ответ я насмешливо развёл руками: - Я же говорил, что правитель обязан быть беспристрастным? – Они молчали. Я выдохнул последний дым от докуренной сигареты, и сжалился: – Знаете, думаю, никто из нас не хочет продолжать этот разговор. Я всё равно останусь при своём. Вы – тоже, так что…. Пойдёмте-ка спать. – Подойдя к Занзасу, я чуть ли не за шкирку, поднял его с кресла, и подтолкнул к спальной зоне, кивая и Дездемоне: - Моей кровати хватит на всех, а если вы уйдёте сейчас в огромные, даже по моим меркам, выделенные вам апартаменты, вас от одиночества, и ощущения пустоты, просто замучают дурные мысли, не давая вам спать. – Оба хмыкнули, даже и не думая спорить, и послушно шли, куда сказано. - Ты вроде не собирался спать. – Покосился на меня Солнце. - Я и сейчас не собираюсь. – Пожал плечами я, заботливо, как маленькому, приглаживая на бок ему отросшую чёлку. - Только вас уложить нужно. Вы устали. Вы измучены мыслями и предположениями обо мне, и страхом перед будущим, в котором меня нет. Поодиночке вы точно не уснёте. А я всё ещё равновесие Неба, и способен влиять на душевное состояние даже самых больных психически людей. Я пока ещё вас не бросил, и ответственность за вас пока лежит ещё на мне. Так что я, вроде как, обязан позаботиться. - Мы - больные?! – Очень-очень устало снова хмыкнул Занзас. - Да. Вы безнадёжно больны мною. – Дойдя до кровати, я скинул с него покрывало, подталкивая парней к неприметной двери: - Давайте, в душ – и ко мне. – Они переглянулись, и я добавил, заметив нотку задумчивости: - Можете вместе. Кстати, это может быть для вас вариантом, избавления от зависимости. После меня, вы уже не сможете испытывать друг к другу хоть сколько-нибудь похожих чувств на те, что испытываете ко мне. А чувства ко мне уже объединили вас, хоть вы и знакомы не многим больше года. Можете глушить боль душевную, и обиды на меня друг в друге. Вы хорошо сможете понять эти чувства. - И ты не будешь ревновать. – Не спрашивал, утверждал Реохей. Но я всё равно ответил, как на вопрос: - Я даже не посчитаю это изменой. Это не будто я оказался «за бортом», ведь я знаю, что вы в меня втрескались. Это, скорее, как секс втроём, где два любовника трахаются, пока третий отдыхает. Так что наслаждайтесь. – Искренне улыбнулся я. Всеми своими сверхспособностями я не предчувствовал в их отношениях проблемы, или того, что могло стать проблемой или бедой. Может, они даже симпатизировали друг другу, но парой они быть не смогут, и это не помешает им завести семьи, если что. Так что, это действительно могло помочь их нервам… И Занзас, то ли мне отомстить желая, то ли хотел на мою реакцию посмотреть, то ли и сам подумывая о чём-то подобном, неожиданно для Солнца, сграбастал того в объятия, и, на самом деле, потащил в душ. Тот, вроде как, засопротивлялся: - Занзас, а что если я не хочу?! - Вот и узнаем, хочешь ты или нет. – Фыркнул мой племянник, захлопывая за собой дверь. Вернулись они через час, не меньше, так что я успел дневник отца дочитать. Занзас, судя по моим ощущениям, кажется, расслабился, и вернул себе бодрость духа, глядя мне в глаза с вызовом. Меня не цепляло ни капли. А вот Реохей, хоть ему и стало частично легче, отчего-то на меня глаза поднять боялся, будто бы изменил мне, или предал меня. Я, с небольшим усилием, заставил его посмотреть мне в глаза. Что я там увидел? Стыд, смущение, свидетельствовавшие о том, что ему понравилось, но он этого стыдился. Ещё была боль, но и облегчение тоже. Чтобы успокоить его, сказать, что моё к нему отношение не изменилось, я произнёс, словно ни к кому не обращаясь: - Я посчитаю изменой или предательством ваши отношения с кем бы то ни было, только если этот кто-то не будет входить в круг своих, если вы будете отдаваться этому кому-то, пусть даже и своему, без искреннего желания именно к тому человеку, или если вы начнёте разгульный образ жизни, и станете менять партнёров или партнёрш, как галстуки, трахаясь со всеми без разбора. Все остальные случаи я не засчитаю за измену. – Кажется, оба выдохнули, и спокойно забрались ко мне под одеяло. Солнце в итоге нас с Заном разделял, ибо я не пожелал быть в центре. - У тебя странные понятия об измене. – Заметил племянник. - Мы с ребятами никогда не испытывали друг к другу настоящего влечения, и тем более любви, и всё-таки, иногда, по обстоятельствам, чтобы сбросить напряжение, азарт битвы, или что-то в духе, мы спали друг с другом. Даже оргии пару раз устраивали. Мы спали и с чужими жёнами, бывало. Просто, чтобы не приедаться. Но это, конечно, было редкостью. Для нас это было нормальным, разделять на всех и личную жизнь в том числе, потому что мы были очень близки, мы были семьёй, мы были одним целым. Дети общими были, словно родными, и жёны в каком-то смысле тоже. Даже могли испытывать одни и те же ощущения или чувства одновременно на всех. Поэтому я привык, что в своём кругу – можно всё, за исключением негласных запретов. – Пояснил я. - Вы все были такими? – Тихо спросил Реохей, спустя минут пять тишины. Я прекрасно понял суть вопроса, но не мог не уточнить: - Какими «такими»? - Тело – абсолютное оружие, разум – совершенная вычислительная машина с бесконечной фотографической памятью. Воины, политики, учёные, разведчики… - Неопределённо махнул руками он. - Будь мы тупыми и слабыми, нам бы никто не предложил те возможности, что были у нас. – Жёстко и горько усмехнулся я. - Идеальный подбор генов, черт характеров – у нас от рождения. Но к этому привела судьба, и десятки наших предков жили по принуждению Госпожи Судьбы, чтобы всё сложилось именно так. Мы были словно выращены из пробирки искусственно, хотя на самом деле эти гены, кровь, пробудили в нас обстоятельства, опять же не случайные, и собственные силы воли. А нужные навыки, знания, и взгляды на жизнь нам сама жизнь прививала. Иначе мы бы не справлялись с обязанностями. Да. Мы все были такими. Были равными во всём, кроме внешности, начала истории, и видения мира. – Почувствовав непонимание, я пояснил: - Это как если смотреть на картину: большинство видит только детали, а Небо – всю картину в целом. Они – могли видеть отдельные звенья цепочки прошлого, настоящего, и будущего. Я же, видел эту цепь целиком. Вот и все отличия. Но они делали меня лидером. - Что за обязанности? – Подал голос Занзас. - В общем – уже знаем. А конкретнее? – Хрипло расхохотавшись, я пробулькал сквозь смех: - Этого я вам уж точно не скажу никогда. Ещё минут пять спустя, снова заговорил племянник: - Я не вижу «картины целиком». - Тебе просто не хватает деталей. Я, если хочешь, могу научить тебя «видеть всё». – Предложил я, но и предупредил: - Однако это может сделать тебя уязвимым, и навсегда оторвёт от семьи. Ты сам будешь искать уединения, и отстранишься от них. И поймут тебя лишь единицы из миллиардов, лишь тебе подобные. - Это – цена? - Грубо говоря. - Я подумаю. – Выдохнул Занзас. Я тоже выдохнул: порадовался, что он решил всё тщательно обдумать, а не как обычно, куда я, туда и он, я имею, он – хочу. Всегда ведь не задумываясь соглашался. Видимо, всё же потихоньку взрослеет. Даже со мной – им не спалось. И всё же, усталость и секс сморили их…. После того, как я всё же лёг между ними, чтобы сбалансировать обоих. Это сработало почти сразу. Хотя, будучи уже сонным, племянник снова спросил: - И каково это, быть отцом? – Сначала я подумал, что он уже из-за навалившейся сонливости не осознавал, о чём спрашивал, но нет. Он был серьёзен и ждал ответа. - О, неужели, наконец-то, задумался о чём-то серьёзном?! – Действительно, по-настоящему, удивился я, и не удержался от подколки: - Неужели задумался о наследнике? - Я о тупых глупостях вообще никогда не думал, Мусор! – Мгновенно вспыхнул Босс Варии, поворачиваясь ко мне лицом, хотя до этого обиженно отвернулся. - Какого хрена ты улыбаешься? – Ещё более возмущённо спросил он. Я провёл по тонкому шраму на щеке своего Неба, «дотянул» его до виска, и зарылся в чёрные волосы пальцами, совершенно искренне признавая причину своей нежной улыбки: - Я рад, что ты не столь безнадёжен, как я думал. - Пф! – Фыркнул он, снова падая на подушку, и утыкаясь носом мне в плечо. Дышал он шумно, и щекотал дыханием кожу. Это сильно контрастировало с ощущениями в другом плече, - в которое сразу ткнулся Солнце, как только я его сдвинул ближе к краю кровати, - потому что там дыхание, наоборот, затаили. От Реохея пахло удивлением: будучи на пять лет младше Занзаса, он просто не успел задуматься о возможных собственных детях всерьёз, и, разумеется, не ожидал такого поворота событий от безнадёжно влюблённого в меня Босса Варии. А тот, судя по моим ощущениям, и сам был удивлён своим мыслям. Его наверняка на них надоумил мой рассказ о моей первой супруге. И стоило мне сделать такой вывод, как он был тут же подтверждён, очень-очень тихим голосом: – Дочь хочу, а не наследника. - Тогда будь готов к мелким, но порой очень неприятным проблемам. Дети – это всегда масса проблем. Но это могут быть и приятные проблемы. – Я прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям. И образ Лилу явился ко мне моментально. И меня понесло. Вдохновенно, эмоционально и сумбурно, я пытался объяснить то, что испытывал сам, взмахивая руками. Парни проснулись, и с удивлением смотрели на меня, впрочем, внимательно слушая: - Посмотришь в бесстыжие невинные глаза твоей плоти и крови – и всё простишь, чувствуя себя счастливым. Они, их существование дарит ТАКОЕ ОЩУЩЕНИЕ, которое не описать словами. Это восторг, счастье, трепет, нежность и… и…. Это такое ощущение бесконечности…. Крылья вырастают за спиной, и, кажется, что ты всемогущ, что ты способен на всё, хотя бы и ради своих детей. Особенно, когда они искренне заливисто смеются. Или смотрят в глаза, или…. Такие невинные, такие чистые даже у родителей-убийц, наивные, и вечно восторженные…. Это… нужно почувствовать, потому что это не описать. Потому что мир взрывается и летит к чертям от твоего счастья, когда тебя тонким и нежным голосом зовут «папа». – Слов, кажется, не хватило, чтобы описать. Но парни всё поняли, наверное, из-за моей несдержанности, из-за эмоционального всплеска. Он прошёл, и я мог добавить: - Хотя должен заметить, что просыпаться поутру, и обнаруживать, что ногти у тебя криво крашенные на всех пальцах, на лице – женский макияж, половина волос на голове срезана, а другая половина заплетена в косички с бантиками – это иногда неприятно. Хотя если мелких дьяволят с ангельскими крыльями в платьишках спросить: «зачем, дочка, ты это сделала с папой?», и услышать в ответ: «чтобы папа был красивым» - все ругательства застревают в горле. Остаётся только прощать, терпеть, и каждый такой раз уныло плестись к жене, умоляя смыть все художества вашей дочери. Только…. Дети должны быть желанными. Если это не так – они приносят только проблемы, да и что-то путное из них редко вырастает в этом случае. Они ведь всё чувствуют. Запомните это. Если кто-то от вас забеременеет, а вы не будете хотеть детей от этих женщин – лучше уговорить, или заставить их сделать аборт. - А если морально не готов? – Спросил Реохей. - О, а к этому невозможно подготовиться. Даже в третий раз – как в первый. – По доброму усмехнулся я, трепля две противоположные друг другу по цвету шевелюры. – Давайте спать. А то разболтались. – Парни улеглись, а я слегка поглаживал их, где придётся, чуть-чуть выпуская пламя Неба, в смеси с Дождём. И некоторое время спустя, они всё же уснули очень крепким сном без сновидений. А вот мне не спалось. Ну да, я ведь ещё в подземелье выспался…. Конечно, день с тех пор уже прошёл, но…. В общем, я выбрался из загребущих лап своей Падали, пододвинув их друг к дружке, оделся и отправился к океану. То ли охладиться хотел, то ли взбодриться, то ли избавиться от ощущения подступающей апатии. Но добравшись до воды, я вдруг понял, что лезть в неё не хочу. Звук прилива напоминал о доме, от которого на меня разом навалилось чудовищное одиночество. Редко, очень редко, но всё-таки оно мучило и меня… Горько было понимать, что фактически, я действительно остался один. Мне больше не с кем было просто… помолчать. Помолчать о жизни, которую прожил. Кто-то возможно со мной не согласился бы, но… их не было там, в моём прошлом. А много ли человеческих эмоций можно было понять по рассказам? Нет. Можно попытаться представить, понять…. Но лишь попытаться, а не ощутить. Тогда – я, наверное, был в шоке, и смутно осознавал, что произошло. А потом я заблокировал себе память, и то, что осталось, я вполне мог разделить с Радой, Шо и Спанером. Поэтому было легче. Но сотни лет жизни я с ними разделить не мог. Они не знали, да и не могли знать всего, и сухой рассказ им не пролил бы свет на эту мою тьму. Да, даже эти трое не могли вникнуть в мою жизнь, что же говорить об остальных?! Хотя, похоже, мне нравилось жалеть себя. Потому что, на самом деле, был один дух, с которым я мог помолчать. Она давно со мною. Урга. Самочка альфина, которую нашли брошенной, отловили, и подарили мне на один из юбилеев правления мои подданные. После своей смерти она не пожелала меня покидать, потому что мы были слишком привязаны друг к другу. И тогда я привязал её дух к одному из кошачьих клыков в своём ожерелье. Я мог воплощать её, благодаря сохранённой шкуре, и разговаривать с ней…. Ох, а мы ведь так давно не разговаривали! А ещё… у меня был сын. Родной сын. Мой и Ги. Он знал мою историю, потому что я показывал ему свои воспоминания, не скрывая и эмоций. Конечно, кое-что я всё-таки упустил, потому что тот был слишком эмоциональным ребёнком, как сын Урагана и Неба, но…. Правда… Ричард был далеко. Конечно, случай с Занзасом на острове Воскрешения показал, что пламени на то, чтобы воспользоваться порталом мне хватит, но… А может, и правда, бросить всё к чертям, и уйти доживать свой срок к тем, кто мне по-настоящему дорог, к семье? Да нет, не стоит. У Ричи своя семья. Он в ней – глава. Зачем ему старик, который будет лезть с советами, заберёт главенство по праву старшего, да ещё и будет сидеть на душой? Правильно, незачем. Я бы такого не потерпел, и он, не только сын Неба, но и сын Урагана, точно не потерпит. Вот и не стоит путаться у него под ногами. Тем более что и у самого к горлу будет горечь подкатывать: сын-то был ребёнком сразу двух Детей Звёзд, а потому силён был зверски. Зато папаша ему сейчас и в подмётки не годился. Мне может и хватит пламени, даже без учёта опыта, чтобы в поединке Костика одолеть. А вот Ричарда – точно нет, ведь тому и опыта хватало. Задавит голой силой, без пощады. Всё-таки мой сын. И мне не хотелось рядом с ним чувствовать себя беспомощным, что непременно будет. И мешаться тоже. Да, мешаться не хотелось, это, во-первых. Ха, наверное, многие старики так рассуждали… М-да, мне всё сильнее хотелось уйти в изгнание. По многим причинам. Но…. Всегда это «но»! Сколько я провалялся на пляже – не знаю. Но рассвет я встретил именно там. И именно там меня нашёл Рикардо с помощью интуиции. На мой немой вопрос о том, почему не спит, он ответил так: - С детства не привык спать по долгу. И четыре сотни лет спустя, даже если хочу поспать подольше – не могу. Привычка уже. Пять-шесть часов – и я свеж и бодр. Но и трёх-четырёх хватает, чтобы выспаться. - У меня в детстве тоже такая привычка была. Мне тогда просто нельзя было разлёживаться. Да и потом, тоже. – Я вздохнул, и пожаловался: - За последние годы только подрастерял навык, разнежился. - Я думал, вы втроём до обеда дрыхнуть будете. – Скептично глянул на меня брат. Его компания меня совсем не напрягала. И даже напротив, отвлекала от мрачных мыслей. - Они – да. Не я. - Мучают воспоминания? – Участливо поинтересовался Рик, понимающе улыбаясь. Я тоже улыбнулся, поинтересовавшись несколько глухо: - У тебя когда-нибудь было чувство, что тебе не с кем… помолчать о жизни, что осталась за плечами? – Он некоторое время молчал, что-то обдумывая, прежде чем ответить: - Часто бывает. Оно, это чувство, есть у всех долгожителей, оставшихся без друзей, товарищей, соратников. У отца, по крайней мере, тоже случается. – Усмехнувшись, пожал плечами брат. - Хотя у него есть названный брат, Бермуда фон как-его-там… - Вихтенштайн. - Точно! Противный немец! Сколько нервов мне в своё время попортил! – Воскликнул Рик. Я удивлённо на него посмотрел: дядя Бер – немец?! Хотя, из фамилии следовало догадаться. - Да-да, не смотри на меня так. Он – чистокровный немец. - То-то я думал, с чего он такой чистоплюй. – Хихикнул я, припоминая, как меня однажды отругал обладатель чёрной пустышки, когда я явился к нему на чай, предварительно не протерев ботинки. Грязи я разводил у него, видите ли. Секондо тоже рассмеялся нервно чему-то своему, а когда успокоился, как-то заботливо глянул на меня, видимо, полностью войдя в роль старшего братика: - Думаю, что знаю, о чём ты тут мыслил полночи. – Я фыркнул: конечно, он знал, я ведь сам сказал, когда задал вопрос! - Но посмотри на это под другим углом, проще. Ты, вроде, человек чуткий, чувствительный, хоть и отменно скрываешь это, да и к природе близок? - Ну? – Заинтересовался я. - Посмотри на тот одинокий камень. – Он кивнул на утопленный почти полностью в песке камень. Он, не смотря на то, что неподалёку были скалы, выглядел действительно одиноко. Рядом камней не было, по крайней мере, не известнякового происхождения. - Он когда-то, наверняка, был частью какой-нибудь скалы, которая была частью целого пласта породы, которая была частью горной гряды. У него были товарищи, другие камни, но им не везло, или они были не такими твёрдыми, прочными для того, чтобы неизменными пройти сквозь века. А он был крепок, и прошёл сквозь годы, чтобы запомнить всё, что было, и пронести память об этом сквозь века. Он – цел, хоть и время изменило его тоже, сточило водой и ветрами. А его товарищи давно обратились в песок, если не в пыль. Сколько он ещё пролежит тут? Неизвестно. Может, завтра его положат в костёр, а после, нагретым, бросят в океан, и он, рассыпавшись, присоединится к товарищам. А может, он ещё тысячу лет пролежит тут. Но, знаешь, что будет в конце? Рано или поздно вулканическая активность вернётся в эти земли, и тогда, песок и камень - если уцелеет до тех пор – расплавятся, смешаются, остынут, и снова станут пластом единого монолитного куска породы. Так же и мы. Однажды всё равно вернёмся к началу. – Я хмыкнул: братец, похоже, много об этом думал. - Туда, где прошлое соединяется с будущим, замыкая время в кольцо. - Спираль. Время двигается по спирали. – Поправил его я, глухо, потому что обдумывал мысль, которую брат изложил. Тот, кстати, после моей реплики приобрёл очень растерянное выражение лица, будто его резко разбудили, или перекинули в другой мир так, что он и не заметил. Я хихикнул незнакомому выражению лица на знакомом лице, и на немой вопрос закатил глаза: - Считается, что Земля вращается вокруг Солнца по одной орбите. Но это не так. Если бы Солнце было статично – да. Однако оно двигается вокруг центра галактики, которая, в свою очередь, двигается вокруг центра вселенной. Мы не стоим на месте никогда, и никогда не ходим по кругу. Всё, и история, и жизнь, и мы, и время, всё двигается по спирали. Новый виток, может быть похож на старый, потому что находится над ним… - Зануда! – Надулся Рикардо наиграно. – Ботаник и зануда! – Я весело рассмеялся, ведь в какой-то степени он был прав: - Немного. Но я понял, что ты хотел мне сказать. Интересная мысль. Заставляет задуматься. Хотя я сейчас настроен слишком пессимистично. – Вздохнул я, переводя взгляд с брата на линию горизонта, и понимая, что день будет ветреный: слишком красочный восход для безоблачного неба. - Мы, знаешь ли, по воле мысли творца, родились из пустоты, там, где изначальные Тьма и Огонь ещё не соприкоснулись. Мои – как ты выразился – товарищи, как я подозреваю, уже там, растворились в пустоте, потому что Грань Смерти они не переступали, да и связь между Детьми Звёзд существует вне времён и пространств. Иначе, такие как мы, не умирали бы все вместе. Я должен был бы их чувствовать, если бы они просто погибли, но…. Но та техника, которая их убила, вообще-то уничтожает само со-знание, то есть души. - Я зарылся в волосы пальцами, вздохнул, и гранью сознания отметил, что Рик, единственный из всех, не относился к моим непонятным пояснениям со скепсисом. Это… подкупало. - Видать и правда, только в пустоте встретимся, в начале начал. Но там…. В общем, в пустоте нет ничего, и нас – тоже не будет. - Пессимист! – Выдохнул брат, с ноткой печали. - Я не это… - Я усмехнулся: конечно, он не это имел в виду: - Но ты прав, с камнем, наверное, и правда, можно помолчать…. Спасибо. – Поблагодарил я за попытку поддержать меня. Он улыбнулся: - Ну, хоть чем-то пригодился. - Да, тем, что сравнил меня с тупым булыжником. – Лукаво сверкнул глазами я, с удовольствием наблюдая, как и в глазах Рикардо с удовольствием разгорался огонь…. Огонь лукавства, приключений, мечты…. Ах, как давно я не видел этого огня ни в чьих глазах! Правда… я всё равно получил заслуженную затрещину за язвительность. - Уж кто-кто, а ты его тупым не считаешь. – Хмыкнул Рик, и упал на песок, с удобством устраиваясь в положении лёжа, и закладывая руки за голову. - А я, знаешь, в детстве мечтал научиться видеть историю через камни. Должно быть, они бы рассказали множество чудных историй, если бы говорили..., - так мне казалось. Тогда археологии или геологии, хотя бы, как наук ещё не было. Сейчас же, получается, что многое по камням мы и узнали. Да и я… мечту исполнил. - Люди не умеют чувствовать камни. – Вздохнул я, тоже укладываясь на песок (до этого мы сидели). - История – это книга, в которой основная линия сюжета почти стёрта, но она всё же есть, и она истинна, а подробности ей дописывали лживые… - Да. – Перебил меня он, не позволяя презрению захватить моё сознание. - История – это сказка, и не более. Но, согласись, сказка интересная. – Я внимательно посмотрел на брата, и, согласно кивнул, ведь это действительно было так. А иначе я бы не заинтересовался историей. – Я тоже долгое время считал себя одиноким, и уставал влачить на себе бремя прожитых лет в одиночестве. – Вздохнул он, однако, с горьким смешком. - Но, знаешь, жизнь она… дарит новые возможности и шансы. Нужно только уметь ждать. Я вот, например, когда связывался с отцом, не думал, что внезапно вновь обрету семью. – С этими словами Рикардо набрал полные лёгкие воздуха, задержал дыхание на пару секунд, словно смакуя все запахи, которые уловил носом, а потом шумно выдохнул, улыбнувшись. Завидовал ему, ведь, кажется, он наслаждался жизнью. - Знаю. – Усмехнулся я в ответ, кривовато. - Я был потрясён как никогда, когда Ги, вернувшись однажды из похода, притащила мне нашего сына. И это в то время, когда я уже забросил в дальние дали надежду обзавестись наследником. Чёртовы женщины! Не знаешь, что от них ждать…. – Теперь я улыбнулся искренне, слыша от брата согласный и понимающий смешок. Ну да, он тоже сталкивался с женским эффектом неожиданности. Однако улыбка быстро сошла на нет: - Вот только я новых шансов не хочу. Слишком хорошо выучил, что жизнь как дарит шансы, так и потом имеет привычку неожиданно их забирать обратно. – Некоторое время мы молчали, а потом Рик резко опёрся на локоть, повернувшись на бок, и, тем самым, нависнув надо мной, уверенно попросил? Потребовал? - Расскажи мне всё, о чём не знал Виктор, и не знает никто из ныне живущих. Взамен и я расскажу тебе. Мы ведь братья. – Тут и он лукаво сверкнул глазами: - Смею надеяться не только по биологическому отцу, но и по духу. Можешь поставить на меня любые печати Неба, какие заблагорассудится. - Пламя срезонирует. Это бесполезно в нашем случае. – Фыркнул я, улыбаясь: в такое утро, после всех воспоминаний, очень тянуло на безумство: - Но знаешь, я рискну довериться просто так. В последний раз. И даже к лучшему, что это всё-таки не Занзас. - Не зарекайся! – Иронично фыркнул Рик. – Уверен, мой сынок ещё заставит тебя считаться с его мнением. – Тут уж иронично хмыкнул я, мысленно досадуясь: точно, Зан так просто не сдастся, иначе не был бы моим Небом. Брат несколько мгновений вглядывался в моё лицо, закусив губу, и о чём-то явно размышляя, после чего, его лицо разгладилось, будто от гениальной идеи: – Слушай, есть идея. Деймон умел смотреть и показывать чужие воспоминания. А ты вроде тоже иллюзионист… - Отличная мысль! – Аж сел я. И правда, чего терять время и нервы на рассказ, и последующие вопросы, если можно показать всё так, что вопросов не будет, зато будет сразу всё понятно. А поскольку скорость мышления в сотни раз превышала скорость мысли, вместо многочасового рассказа, мы потратим максимум десяток минут на просмотр. Ведь бывает же такое, когда засыпаешь, и переживаешь во сне целую жизнь, а проснувшись, понимаешь, что прошло лишь пять минут. Братишка был гением! - Если хочешь, я как-нибудь научу тебя всему, что тебе доступно. Ты – Небо. Но в отличие от сына, твоё второстепенное пламя помимо Урагана, это Туман. Так что… - Потом. – Кивнул Рикардо согласно, предвкушающе сверкая глазами: - А сейчас, разделим жизни на двоих, чтобы нам было с кем помолчать…. – Мы сели снова. Я постарался собраться, сосредоточиться, взывая к воспоминаниям и пламени Тумана. - Начнём с меня, если не против. – Рик не возражал, и я вздохнул с облегчением: если бы сначала смотрели его воспоминания, то от своих я погрузился бы в апатию, а в обратном порядке есть шанс отвлечься. – Готов? - Он решительно кивнул, и я попросил его взглянуть в мои глаза. Втащить чужое сознание в свой разум было просто, кровная связь облегчала процесс. А дальше…. Дальше были воспоминания, с самого раннего. С детства. Сначала мои, а потом - не возвращаясь в реальность - Рикардо. Когда мы вернулись в реальность, и, главное, осознали себя в ней, обнаружили, что прошло почти сорок минут. Ну да, восемьсот с лишним, почти девятьсот, в общей сложности, лет жизни, быстро не посмотришь. И всё-таки… - Да, а по первому впечатлению было не сказать, КАК МНОГО ты воевал, брат. – Выдохнул я, потрясённо. В воспоминания брата мирных дней было мало. И если за мной по пятам шла власть, с небольшими и частыми передышками на войну, то за ним шла война, с частыми небольшими перерывами на власть. И Госпожа Судьба, точно так же, как меня вынуждала править, его вынуждала воевать, причём не как военачальника, а как простого солдата…. Однако нас объединяло несколько вещей: многие тысячи жизней, отнятых нашими руками, и десятки близких, которых хоронили, и вечная гонка от самих себя и против всех. - Стольких товарищей похоронил… - К счастью, лишь товарищей, а не семью. Их… не так больно, хоть и тоже…. – Скривился он, горько. - А твоя жизнь, и правда, чудесная и ненормальная, как сказка-фэнтази, и в то же время, очень-очень горькая, как дикая степная полынь. И ответственность, власть, что вечно преследовала, заставляла закрывать глаза на самых…. – Я усмехнулся. Рикардо посмотрел в небо: - Значит, всё предусмотрел? - А всё равно всё пойдёт не по плану. – С досадой махнул рукой я. К тому времени, как мы вернулись из воспоминаний, уже было чувство, что мы знаем друг друга всю жизнь. Было и доверие, и настоящая братская привязанность, духовная близость. Выходило, что Занзас не зря ревновал. Ведь я, фактически, променял его, как опору жизни, на его же отца и собственного брата. Эта мысль оставляла за собой горький привкус раскаяния за… фактически предательство. Однако я не сомневался, что поступил правильно: Занзас слишком привязался ко мне, из-за чего бывал эмоционально нестабилен. Он был слишком заинтересован в том, чтобы я не только жил, но оставался рядом с ним, а значит, он ни физически, ни морально не мог поддержать отличную от его, мою точку зрения. Это, фактически, означало противостояние, так что…. Рикардо был заинтересован во мне, но всё же не был так привязан, не был влюблён. А потому нелегко, но мог отпустить и на смерть, да ещё и удачи пожелав в попытке покончить с собою. Конечно, он удостоверился бы, что я уверен, но потом… отпустил бы. Занзас так точно не смог бы, по крайней мере, сейчас, когда мне это было нужно. Так что я решил довериться именно брату, обнажить душу перед ним так же, как и он сделал это передо мной. И пока я об этом не только не жалел, но и не находил ни единого повода для сомнений. Теперь мне было с кем помолчать прямо здесь и сейчас, не тратя сил! Правда, Рик, увидев всё подноготную моих отношений с его сыном, серьёзно попросил меня не бросать его сразу, резко. Сказал, что в отличие от нас, закалки он не имеет, но, как и все Вонголы и большинство Небес, он весьма раним, там, под вечными масками и яростью. Добавил ещё что-то про хоть и не настолько, насколько в период созревания, но всё ещё нежный возраст. Наверное, он бы ещё добавил что-то про пресловутую первую любовь, но что-то предостерегающее в моём взгляде он всё же заметил, и не стал говорить. И что-то хитрое он скрывал, озвучивая просьбу…. Но я ведь понимал! Понимал, чёрт возьми! Но…. Я не стал давать ему конкретных обещаний. Разве что только, отучать от себя Занзаса, отрывать от себя, пообещал осторожнее… Всё это грозило мне новыми сомнениями.