Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Возвращаться было… тяжело. Знал, что дела не закончены. Знал, что долг свой выполнил не до конца. Но хотел сбежать немедленно. Просто сбежать, и с головой окунуться в работу. Свою работу. Нет, не наёмника, хотя и это тоже, а Хранителя Равновесия. Но нет, я должен был проводить детей во взрослую жизнь. В свою Скаглиетти я садился бледным, измученным воспоминаниями и похмельем, которое пятый раз на моей памяти не поддавалось лечению пламенем. А ещё, чувствовал себя заключённым, в окружении смотрителей. Слишком уж внимательно Занзас и Реохей следили за мною. Охрана встретила меня удивлёнными взглядами. Я и не сразу понял, почему. Просто не привёл себя в порядок: мало того, что бородатый, так ещё и без ежика на макушке. Мне всё это в прошлом было настолько привычно, что я не замечал разницы. А вот окружающие…. Нет, бриться я и не собирался. В конце концов, не мальчик, чтобы начисто выбривать пушок и мягкую щетину. Я мог позволить себе бороду в силу весьма солидного возраста. Но первое, что я сделал, вернувшись в свою комнату в главном штабе Вонголы, так это скрутил верхние волосы в тугой жгут, намотал его на кулак, и срезал. Вуаля – привычная причёска готова. Разве что, с помощью «зелья волосатости», вернул себе прежнюю длину нижних волос, и даже несколько прибавил её, отрастив почти до копчика. Нижние волосы я собрал в пучок. Должен заметить, что со всеми своими цацками я смотрелся странно. То ли шаман, то ли хиппи, то ли просто придурок. Я склонялся к последнему варианту… А потом было собрание, потому что куски Падали меня ждали. Они выглядели измотанными, но бодрыми. Заметили изменения во мне все без исключений, но и вопросы задавать не спешили: сначала дела. Мы и собрались ради них в конференц-зале. Слушать отчёты было скучно, и я, как и обещал, разносил работу, проделанную ребятами, в пух и прах. Разбор полётов, так сказать. И развлечение для меня. Однако этот разбор затянулся почти до обеда. На протяжении всего собрания, парни и две девушки, косились на откровенно мрачных Реохея и Занзаса. Но не осмеливались ни о чём спрашивать, пока отчитались не все. Однако как только это произошло… - А теперь вы. Зверёк, ты едва узнаваем. Что произошло опять? – Первым спросил Кёя. Я молчал. Просто не знал с чего начать или и не желал начинать. Молчание затягивалось петлёй на шее. Но спасение пришло, откуда не ждал: - Иди, Лео. – Выдохнул Солнце. - Я объясню. Только… уточни, о чём мне говорить не стоит. – Я тоже выдохнул, будучи до ужаса благодарным: - Спасибо, друг. Рассказывай… на своё усмотрение. – В его глазах мелькнуло удивление, но он согласно кивнул. Я поднялся из кресла и вышел: мне ни к чему было слышать этот разговор… *** - Занзас, ты тоже иди. – Решительно произнёс Реохей. Он понимал, что друзьям будет проще объяснить истинное положение вещей, а тем проще будет задавать вопросы, которые их действительно волнуют, если рядом не будет Боссов. – Ты же понимаешь, что так будет лучше…. – Занзас понимал, и тоже был благодарен Хранителю. Но он понимал и другое: если он уйдёт, отчаяние поселится в их рядах. И всё-таки, постучав пальцами по столу, задумчиво оглядывая собравшихся, он, в конце концов, встал и вышел, предварительно кивнув на немой вопрос о том, можно ли рассказывать о его папаше. Решил, что пусть сначала обсудят между собой, прежде чем требовать от него, что-то требовать от Леонардо. Стоило только двери захлопнуться, а звуку шагов отзвучать, Хаято зашипел: - Вы должны были присмотреть! - Да. Мы и присматривали. – Усмехнувшись своим мыслям, кивнул Реохей: будто Лео можно было как-то остановить, а не только присматривать за тем, как он чудит. - Только обстоятельства сложились… - Обстоятельства?! – Возмущённо вскричали сразу несколько парней. Реохей вздохнул: они даже не представляли…. Но будет легче, если они всё же будут знать. Легче не им, а человеку, которого они достаточно долго считали Небом. Ведь если они будут знать – перестанут задавать глупые вопросы и лишний раз капать на оголившиеся с годами и потерями нервы. - Слушайте, я расскажу, как всё было с самого начала. Упущу детали о том, как мы отдыхали и развлекались, а остальное…. – И Реохей рассказывал, а собравшиеся всё больше мрачнели. Слышать подобное не хотелось, верить в это тем более, и монотонный голос, с явно подавленными эмоциями, сливался в один общий шумовой фон. Но чёртово сознание улавливало отдельные, самые важные, моменты..: Умирал на операционном столе… Был в коме… Отнялись ноги… Прикован к постели без шансов когда-нибудь сесть… Превозмог природу… Изнасилования и пытки… Забивали до полусмерти камнями жители Намимори… Страшные диагнозы… Уникальный мозг, используемый минимум в тридцать раз больше среднего человеческого… Служил в армии, получив за службу несколько медалей… Были Хранители… Профессиональная шлюха… Путешествовал по другим мирам… Изучал магию… Много воевал… Несколько столетий правил целым миром… Был женат минимум дважды… От жён были дети… Все умирали на глазах… Есть взрослый сын, унаследовавший корону правления… Есть внуки, минимум равные по возрасту с большинством… Чудовищная сила, способная уничтожить миры… Не человек, а некто больший… Связан с высшими силами… Неоднократно бывал в аду… Один из одиннадцати теневых правителей Земли… Чавес – признанный отец… Роду пять тысяч лет… Владыка Королей… Хранители предали и погибли, возможно, убитые ИМ за предательство… Крестник… Попытки самоубийства… Убил отца своими руками… Есть девушка… Герцог и новый глава тайной полиции Испании, а так же охраны королевской семьи… Сказал, что ещё несколько месяцев и уйдёт… Реохей рассказал всё…. Почти всё. Он не смог сказать, что человек, которому они все были искренне преданы, был смертельно болен, и вряд ли ему осталось больше нескольких лет жизни. Он просто не мог им этого сказать. Просто не мог… Ни вопросов, ни уточнений не было. Они все просто молча разошлись по своим кабинетам или комнатам, слишком удивлённые, шокированные и даже напуганные информацией о самом дорогом им… с позволения сказать, человеке. Хранитель Солнца Вонголы, нервно растирая пальцы, вздохнул, когда в конференц-зале остался он один: им всем предстояло принять очень непростую реальность… *** Работать не хотелось, тем более с бумагами. Но я сумел себя заставить просмотреть основную отчётность. Также за время моего отсутствия, пришло много разного хлама в сообщениях, вроде просьб о личных встречах. Всё это я тоже просмотрел, стараясь не слишком вдаваться в детали: в голове и так мыслей хватало. На протяжении дня ко мне не раз заходили Хранители, но, исключительно по делу. Прятали взгляды, старались быстрее уйти, но, в целом, держались неплохо. Понимали, что подчинённые не должны видеть их моральных проблем, а потому работали без сбоев. И всё же я ждал, что хотя бы кто-нибудь из них сорвётся, прибежит трясти меня, мол, какого хрена молчал, какого хрена давал обещания, которые не мог исполнить и тому подобное. Ничего. Молчали. То ли ещё не переварили, то ли составляли списки претензий. Я просто не верил, что они могли молча принять новую реальность, если даже я сам её не принимал. И всё же, вечером, когда я уже устроился на кресле в своей комнате, в удобных спальных шмотках, намереваясь скоротать хотя бы половину ночи за книжкой - ко мне пришли. Это был Скуалло. Злой и растерянный одновременно. Он с порога глянул на меня исподлобья, молча, без спросу, проскользнул в комнату, прикрывая за собой дверь, после чего с размаху сел в кресло, и требовательно уставился на меня: - Значит, уйти собрался?! – Спросил он. Я пожал плечами и кивнул. – Забыл, что обещал Реохею и мелкой Корове, что не бросишь их? Забыл, что обещал Бельфегору, сдерживать его безумие? Забыл, что обещал Ланчию новую семью? И что мне обещал не допустить будущего, которое я видел – ты тоже забыл, да? Про то, что ты Занзасу клялся быть его опорой – я вообще промолчу. – Я хмыкнул: - Если ты пытаешься воззвать к моей совести, то это бессмысленно. Неужели Реохей не упомянул об этом? Впрочем, неважно. Довожу до твоего сведения, если ты ещё не заметил, что я – азартный игрок. И играть люблю всем, что попадается под руку: от жизней живых существ, до слов. Так вот, касательно твоих порывов: Реохей и Ламбо знали, что я не собираюсь исполнять обещание. Если бы не это – я бы не пообещал. Обещание Бельфегору я исполнил: то, чему я его научил за прошедшие годы, то, что я вернул ему брата – сами по себе отличные сдерживающие факторы. Я обещал, что сдержу его безумие, но ни слова не сказал о том, что буду заниматься этим лично. – О да, я циник, сволочь и мразь, и только теперь вспомнил об этом. И пусть другие обманываются на мой счёт! - Семью для Ланчия нашёл и прекрасную. Ему я тоже не обещал, что стану частью его семьи, возглавив её. Тебе я обещал, что вы не будете страдать, потеряв меня, а не что я вас не брошу. У меня ещё есть время и есть план. Я ещё всё устрою. А Занзасу я ни в чём никогда не клялся. – Скуалло хмыкнул тоже, скривившись. Его выражение лица было таким, будто он собирался сплюнуть, и бросить мне что-то вроде: «хоть бы раз, по человечески…». Но он тихо, и досадливо напомнил: - Лео, ты ведь обещал мне. Обещал, что… - Что не допущу того будущего, которое ты видел, а не того, что не уйду. – Перебил его я, цыкая. И почему мне все пытались приписать слова, которые я не говорил, и сказать не мог? Почему все пытались повесить на меня лишние долги, которых нет? Скуалло долго смотрел на меня, прежде чем выдохнуть, хмуро: - Ладно. Я… понимаю, вижу, чувствую, что ты не тот человек, который давал мне обещание. Да и вообще не тот. Вроде и не изменился. И раньше-то был язвой, упрямцем, проходимцем, и вообще больным на всю бошку. Но теперь… - Я улыбнулся, хоть и горько. Улыбнулся другу за то, что оставался собой в любой ситуации. Горько, потому что он считал другом не меня, а мою тень. М-да, жизнь – странная штука. Не устану в этом убеждаться. Я встал с кресла, потянулся и, сделав лишь пару шагов, рухнул в кровать на спину, раскинув на ней руки и ноги, и уставившись в потолок. Течение моих мыслей тут же сменилось. Я вздохнул: - Многое было в моей жизни. Но то, что сейчас вспоминается особенно ярко - это смерти. – Признался я, удивляясь самому себе. - Бесконечная череда смертей, близких мне людей и врагов. Они сливаются в целые реки крови, которые сливаются в океаны, в свою очередь. И как бы я ни силился, я не могу вспомнить ни одного дня, когда бы меня не преследовали смерти и запах крови…. Каждый день, если я не убивал сам, я слышал, или мне говорили, что тот-то умер, того-то убили, та-то погибла. Скуалло, я распланировал свою жизнь, и свою смерть давным-давно. Бороться я устал, и не вижу больше в этой борьбе никакого смысла. – От Дождя Варии послышался очередной вздох. Я не видел его, но знал, что глаза он закатил. - А вы…. Я и так пережил слишком многих. Не хочу пережить ещё и вас. Я ведь говорил тебе уже это, помнишь?! - Говоришь, будто если ты останешься, мы обязательно погибнем. – Фыркнул он. - Так и будет. – Отрезал я, садясь, и глядя Скуалло в глаза прямо. В стеклянном графине с водой, который стоял у меня на комоде я увидел отблеск своих синих глаз. Да, я был уверен в словах.– Мне нельзя привязываться. И не из страха, а из-за долга. Все мои связи обрываются рано или поздно. - Ты чертовски упрям, друг, и не желаешь дать шанса самому себе. – Без намёка на усмешку покачал головой Второй Император Мечей. - Ты прав. Совершенно не желаю. – Согласился я. - Потому что даже если вы выживите, даже если я выживу, моя память, мои грехи, моя скорбь, и моя усталость, всё равно останутся со мной. Это копится годами, а в моём случае – десятилетиями. – Он молчал, поджимая губы. Ждал продолжения. - Ты не увидишь того будущего, которое предвидел. Я изменю вашу судьбу. Но меня в этом будущем не будет всё равно. – Покачал головой я. Он смотрел мне в глаза, и, кажется, впервые понимал, что я действительно давным-давно всё решил. Так говорила мне интуиция. - Если смотреть на тебя так, как учили всех с детства в моём клане, то твои контуры расплываются. Я видел такое прежде только у смертельно больных, которые обычно не протягивали дольше нескольких месяцев. – Признался он, очень тяжело вздохнув. Я снова хмыкнул, пожимая плечами, вроде и в знак согласия: знал, о чём он говорил. А раз он видел: скрывать от него истинное положение вещей вообще было бессмысленно. - Лжец! – Со вкусом воскликнул он, будто бы ему нравилось это моё качество. Я развёл руками: - Согласен. Но и я не виноват, что вы меня неверно истолковываете. - Неужели тебе так хочется сдохнуть? – А в этом прозвучала нотка боли и отчаяния, будто бы он… всё ещё думал, что любит меня. - В жизни меня держит только живой враг. Это всё. – Я помахал рукой из стороны в сторону, мол, безнадёжен. - Пожить, ощутить вкус жизни – я ощутил. Я очень стар. И физически и морально. Особенно морально, потому что ни одна, даже самая тяжёлая травма тела, не сравнится с ранами души. Я похоронил трёх жён и четырёх детей от них. Я похоронил с десяток крестников и племянников - детей своих Хранителей. И самое главное, похоронил Хранителей и отца. Я умирал с каждым из перечисленных. Не восставал. Нет. Только сильнее желал раствориться в пустоте с каждым разом. – Ковырялся в ухе, будто говорил о погоде. Я не жаловался на жизнь всерьёз. Никогда. И ныне я всего лишь перечислял факты. Всё равно не смог бы передать словами ту пустоту, что поглощала меня, образовавшись от чувства потери. О, как мне их всех не хватало! До злых слёз. - Я видел, как гибнут миры и даже галактики. В том числе и по вине разумных. С ними я тоже умирал, потому что я – чёртов Хранитель Воли и Равновесия. Да, у меня есть сейчас сын, названный сын и племянник. Все – дети моих Хранителей. И ты, Ску, даже представить себе не можешь, чем я пожертвовал ради крестника, что отдал, за жизнь своего сына. А ведь их я тоже едва не потерял. Они тоже были обречены умереть у меня на глазах. Я их практически выцарапал у Судьбы. И всё-таки, какой смысл в моей жизни? – Спрашивал я, у нервно облизывавшего пересохшие губы Дождя Варии. - Семью я создал, и – ха-ха – успешно развалил. Миром правил. Все знания, которые желал – получил. Ради чего ещё жить? Ради людей, которые всё равно сдохнут у меня на глазах? - Ты мог бы помочь миллионам людей, врооой! – Горячо воскликнул Скуалло, подскакивая из кресла. Я скривил губы, и саркастично приподнял бровь: - Ты имеешь в виду тех людей, что сами себя уничтожают? Или тех, которые сводят меня с ума? А может тех, кто забивал меня камнями? – И снова я покачал головой, усмехаясь: - Нет, Скуалло. Всем кто действительно нуждался в моей помощи, и был достоин её – я уже помог. Остальные - по словам хорошо известного тебе человека - мусор. – Моё высказывание было столь неожиданным, что он аж отпрянул, как-то неверяще и по-новому посмотрев на меня: - Ты не тот Лео, которого я знаю. - Наконец-то дошло! Ты знал, как и Хранители Вонголы, лишь придуманный мною образ, созданный на основе моих качеств. Я же – человек глубоко разочарованный и в обществе, и в людях. - Ушам не верю, врооой! Человек, который подарил нам надежду и радость жизни, играючи убедив нас, что жизнь прекрасна, сам не имеет надежды, давно ничему не радуется, и вообще… - Он говорил, потрясая лохмами, а потом вдруг схватился за голову, и снова рухнул в кресло. И глядя на его бегающий взгляд, я вдруг осознал, что Реохей рассказал не всё. Что он не смог рассказать того, что больше всего его напугало, но и что облегчило бы остальным понимание необходимости моего ухода. Это было неточно, потому я и уточнил: - Постой, он не сказал вам, да? - Не сказал что? – Насторожился длинноволосый друг. - Скуалло, мои травмы, мои шрамы, на самом деле медленно убивают меня. Это не оборот речи. - В смысле? - Очаги некроза. По всему организму. Необычно медленно, но я буквально гнию. – Пояснил я. - Все симптомы некроза включены, кроме потливости, пульса и температуры, потому что сердце у меня тоже не совсем живое. Хирургически это не исправить: только очаги станут больше, и в десятки раз увеличится вероятность заражения крови, от которого лишь пламя защищает. Пламенем, однако, мне тоже не исцелиться: в очагах, и в омертвевших тканях содержится редкое вещество, блокирующее воздействие на очаги пламенем. Я смертельно болен, Скуалло. – Теперь говорить это было просто. Больше не было ни необходимости, ни желания беречь их нежные чувства. Я не тот человек, который стал бы это делать. Конечно, немного жаль их мне всё-таки было. Но лишь совсем немного. - И всю жизнь - весьма продолжительную - боровшись с болезнью и не только с ней - я смертельно устал. Мне осталось полтора-два года, не больше. Так что вас я брошу в любом случае. Просто не хочу травмировать вашу психику, потому последние месяцы с вами, я, скорее всего, проведу в постели, разговаривая с людьми, которых давно нет в живых. И вас я даже слышать не буду. – Второй Император Мечей цветом кожи сравнялся с цветом своих волос: посерел даже, не побледнел. Понимал, что не лгу. И судорожно думал, пытаясь зацепиться за что-то, чтобы сказало бы ему о лжи. Такую реальность он принимать не хотел, а отыскивая в памяти то, что могло бы его успокоить, находил лишь подтверждения: всё же я был близок с ним во всех смыслах, не особо скрывая приступы страшной боли в спине, и беспричинно появлявшуюся лихорадку и ещё множество мелочей, которые и раньше его настораживали. - И что, нет никакого способа…?! - Сотни миров мы обошли, как раз в попытке найти возможность исцелиться. Все Дети Звёзд были смертельно больны… - Пожал плечами я, корча печаль на лице. - Тогда почему вы прожили так долго? - Во-первых, у нас был просто чудовищный запас пламени. А во-вторых, мы договорились. – И снова в глазах вопрос и мольба, сказать, что всё это шутка. Я так не мог. Вот я и решился объяснить: - Ладно, я объясню, но это – уж точно никому. Понял? – Он медленно кивнул, но я осознал: не понял. Он вообще не понимал, о чём я прошу. Слишком много мыслей в голове. - А, впрочем, я лучше печать поставлю. – Небольшое напряжение воли, и рядом с печатью на пламени, сдерживающей пламя Воды, появилась ещё одна, гораздо меньше, и другой формы. Неприятное ощущение меченности или недоверия, но зато все мои секреты надёжно защищены. - Так вот, тринадцать лет назад, умерев на операционном столе, я предстал перед Госпожой Смертью. Я сумел впечатлить её, несмотря на малый возраст, и договорился. Чтобы доказать, что я достоин договора, мне пришлось семьдесят две вечности провести в аду. К счастью, я там не сломался, и по-прежнему настаивал на договоре. Смерть вернула меня к жизни, подарив практически бессмертие, сроком на пятнадцать земных лет, и ещё несколько бонусов. – Друг приобрёл лиловый оттенок посеревшей кожи. - Полагаю, она специально оставила мне лазейку, оговорив лишь годы, которые я должен был прожить на Земле. Потому-то долгая жизнь для меня возможна лишь в иных мирах. Однако я использовал лазейку однажды. Второй раз этого не будет. Да и не хочу я бегать от выплаты долга. Понимаешь? Все твои попытки меня отговорить, бессмысленны, потому что мои пятнадцать земных лет подходят к концу. – На этот раз он молчал почти десять минут, прежде чем, в очередной раз облизнуть губы и сипло спросить бесцветным голосом: - Что стало ценой? - Душа, разумеется. – Искренне улыбнулся я. Сумасшедший: улыбаться, продавая душу Смерти и зная, что она ей принадлежит? Да. Но так было лучше. - Моя душа принадлежит госпоже Смерти. И это не изменить. - Значит, ты действительно планировал оставить Занзаса Боссом с самого начала? - Нет. Со дня, когда сам согласился стать Боссом и привести семью в порядок. Оставаться я не собирался действительно с начала. - И знал, что он твой племянник? - Наверняка я этого знать не мог. – Закатил глаза я: ну сколько можно одну и тут же тему мусолить?! - Но кровную связь чувствовал и догадывался. Можно было бы списать на переливание. Однако опять же, и группа, и резус у нас одинаковый. Меня этот вопрос не волновал, потому что я – мастер. Я смог бы сделать так, чтобы перстень его принял. - А если догадывался, почему… - Переспал с ним? – Понял суть вопроса я, и вздохнул: - Чтобы я не ответил, это будет звучать как жалкое оправдание, хотя причины были. На самом деле я его хотел с того момента, как в глыбе Прорыва Точки Ноля увидел. Кто-то вот предпочитает блондинок, кто-то рыжих и грудастых, а кто-то норовистых и горячих. – Он вдруг хмыкнул и засмеялся от души, запрокинув лицо к потолку. Впрочем, смех быстро оборвался: - Почему ты рассказываешь это мне? – Я не поленился встать, и призвать из запасников большое зеркало в полный рост, вытащить Скуалло из кресла, и, приобняв его за плечи, заставить смотреть в отражающую поверхность. - Потому что ты – друг. И потому, что ты – Эрранте. – На его лице отразилось удивление. Я снова закатил глаза: ну почему люди такие недалёкие?! – Смотри себе в глаза! – Приказал я, а когда он выполнил приказ, продолжил: - В твоих глазах – отражение праха вечности. Нет, это не из-за цвета стали в радужке. Это потому, что реальность для тебя не такая плоская, как для обычных людей. Ты – сильный Эрранте, хоть и не осознаёшь этого пока. Эрранте входит в список древних родов, у которых была особая роль в судьбах мира. Ты можешь видеть или слышать отголоски прошлого, настоящего, того, которое не видишь, и будущего. Ты можешь свободно перемещаться – не телом и не душой, лишь сознанием, но и этого достаточно – между миром живых, миром теней (Грани) и миром мёртвых. Если уж ты по одному расплывающемуся контуру моей живой сущности понял, что я смертельно болен – скрывать от тебя всё, что я рассказал, бессмысленно. Ты пытлив, и разобрался бы во всём сам. Смотри себе в глаза, Скуалло. Ты найдёшь в них многое из того, о чём не подозревал. – Я отпустил его и отошёл. Дождь Варии послушно смотрел себе в глаза. - Что за особая роль? – Я склонил голову и всё-таки решил не отвечать на вопрос, о чём и сообщил. И тогда он обернулся: - Обучи меня. Я знаю, всегда знал, что если кто и может, то только ты. Ни отец, ни братья никогда не понимали моих особенностей. Но ты…. Знаю, я уже просил тебя, и ты отказал. Но ситуация, кажется, изменилась… - Хорошо. – Внезапно решил я. – Но не потому, что ты просишь. А потому что твои способности сильно помогут Занзасу, и вашим друзьям. – Скуалло вдруг озорно улыбнулся, будто выиграл пари, и склонил голову: - Благодарю… - Не за что, пока. – Вздохнул я. Хотелось бы его прогнать, но была ещё одна тема, которая очень волновала капитана отряда зачистки Варии: - Лео, но как же… Занзас? Он же без тебя… - Я говорил, помнишь, что это большая ошибка, мне начинать с ним отношения. – Скуалло скривился: помнил, как они уговаривали меня, а я отнекивался, утверждая, что отношения с Заном плохо кончатся, прежде всего для него. – Теперь убедился, что я был прав? – Он поджал губы, но всё же согласно кивнул. – Я сделал, и ещё сделаю всё, чтобы он хоть немного…. Но, Ску, он свой выбор, похоже, сделал. Боюсь, семейное упрямство станет для него самой надёжной тюрьмой. Я почти не верю, что он выберется. Мне жаль, но я на его чувства ответить не могу никак, ни сейчас, ни когда-либо. Он будет искать меня в толпах людей, будет искать следы моего существования, будет вспоминать меня до конца своих дней, и даже больше. – Горько произнёс я. – Но он пообещал мне, что сможет меня отпустить. Собственно, он уже это сделал, только ещё мечется немного. Обещал, что, цитирую: «будет хорошим мальчиком, и может даже женится на какой-нибудь девке». Тяжело ему будет, да. Воспоминания обо мне будут сильно тянуть его в прошлое, тормозить его развитие, но я уверен и в том, что он справится. - Ты в этом абсолютно уверен? - Да. Но это и от вас зависит. В тот день, когда вы и Вонгола потеряете для него ценность – он уйдёт за мной. Пустит пулю в висок или просто исчезнет, но уйдёт, отправившись на мои поиски. Не допустите этого. - Легче сказать, чем сделать. – Хмыкнул друг. - А кто сказал, что жить легко? – Усмехнулся я. Он ответил на усмешку, и молча покинул пределы моей комнаты. Спать я, разумеется, не собирался, и просто лежал на кровати, бездумно уставившись в потолок. Потому и никак не среагировал на ещё одного, ночного гостя, который появился из тумана, и нагло забрался ко мне под одеяло. Мои пальцы на бедре заставили его вздрогнуть. - Чего тебе, Алехандро Жан-Филипп Спейд? – От имени он тоже вздрогнул: - Ойя-ойя, откуда знаешь? – Отозвался хорошо знакомый, чересчур наигранно заинтересованный голос. - У Девятого была полная информация на потомков Хранителей разных поколений. А Чёрный Волк достал эту информацию до того, как ты уничтожил Эстранео и получил пожизненное от Виндиче, за что и был стёрт из базы данных. Тебя не удивило то, что я знал о твоём родстве с Наги Адель Карлан-Спейд, но удивило то, что я знаю твоё настоящее имя. Тебе это не кажется странным? - Ку-фу-фу, я думал, это Наги тебе своё имя сказала… - Так чего ты припёрся? – Перебил его я. Хотелось одиночества, по крайней мере, в постели. - Ты лжец, Тсунаёши-кун. - Леонардо! И только так. – Рыкнул я. Почему-то теперь меня стало бесить своё японское имя. - Вредный ты. – Вздохнул куфуфукалка. - Так вот, ты – лжец. Ты подарил мне надежду, и ты же и отнимаешь её. Я клялся тебе в верности, помнишь? А ты клялся защищать от невзгод как верного вассала. – Я помнил, но было одно «НО»: - Савады Тсунаёши никогда не существовало. Моя мать дала мне имя Леонардо, сразу после моего рождения. Я не мог клясться на пламени от вымышленного имени, только от истинного. И ты не мог не от своего имени клясться в верности человеку, которого не существовало. - Но огненные письмена… - Я расхохотался в голос: - Иллюзия, болван. Всего лишь иллюзия даже не самого лучшего качества, как и «ананас» на твоей груди. – Я хлопнул в ладоши, чтобы включить свет, и откинул одеяло с нас. После чего грубо ткнул пальцем в тонкие шрамы надписи и изображения ананаса на груди главного контрразведчика семьи. Пламя Тумана медленно развеялось, оставляя лишь чистую кожу. - Ты стал сильным, более мудрым и терпимым, но так и не понял этого. Не понял, что ты видел и чувствовал лишь то, что я хотел, чтобы ты увидел и почувствовал. Ты верил в то, во что я хотел, чтобы ты верил. – Довольно-таки симпатичную мордашку перекосило то ли от ярости, то ли от досады, то ли от горечи. - К тому же, на будущее, клятвы, данные под давлением, очень легко разрушить. Достаточно осознать, что это не проявление твоей воли, а проявление воли чужой. Так что клятва в вечной верности мне, сколь бы искренней она не стала со временем - всего лишь пустые слова. А вот перстень Хранителя Вонголы ты надел добровольно, тем самым клянясь делать всё, ради благополучия семьи… - Ойя-ойя, сколько лжи! Тебе самому-то не противно?! – Лицо скорчилось в омерзении, и Хранитель Тумана Вонголы в Десятом Поколении отполз от меня, будто я был чем-то мерзким. Я хмыкнул: меня подобное не задевало, так что я лишь развёл руками: - Другой жизни я не знаю. Всю долгую жизнь купаюсь в грязи и крови. - Постой, но ты ведь тоже одел перстень… - Будучи лишь тенью самого себя. Оно жжётся, Алехандро. Сильно жжётся. – Я сунул ему под нос свои пальцы, и чуть-чуть сдвинул чёртов перстень, показывая ожог первой степени, до волдыря. - Натс скулит в моём подсознании, не желая расставаться со мной, но заветам отца-основателя Вонголы я настоящий не подхожу. - Мукуро медленно закрыл глаза, чтобы тихо прошептать-признаться: - Это больно, ку-фу-фу. Больнее, чем предательство. Не думал, что испытаю подобное… - Я хмыкнул ещё раз, и не поленился подняться с кровати, чтобы указать гостю на дверь: - Если ты пришёл, чтобы давить мне на жалость, читать нотации или взывать к моей совести – выметайся, потому что мне плевать. Хочешь, можешь прямо сейчас покинуть семью и начать уничтожать мафию, как и хотел. Только, уж не обессудь, за твоей головой будут охотиться не только бывшие друзья, но и вся семья, и весь альянс, и ещё и стражи Виндиче. И это не я отдам такой приказ. Это сделает Одиннадцатый Босс Вонголы, Алоглазый Дьявол, Занзас. Никакой пощады. Он знает свой долг. - Угрожаешь расправой за предательство, а ведь и сам предаёшь семью, людей, которые верят тебе. – Теперь и он усмехнулся, тоже вставая, и неохотно натягивая рубашку на плечи. - Всегда мечтал, чтобы хоть кто-то, после близкого знакомства со мной, меня не полюбил, а возненавидел. Убирайся, Алехандро. Ты всё равно ничего не добьёшься. – Он снова дёрнулся при звуках своего имени, но всё равно скользнул ко мне, намереваясь коснуться моей оголённой груди. От жеста я ушёл. - Ойя-ойя, но нам ведь было хорошо вместе, правда? – И снова на лице Хранителя отменная маска лёгкой насмешливости, высокомерия и пошлости. – Я был тебе хорошим любовником, разве нет? - Я – профессиональная шлюха. Мне с кем угодно одинаково приятно и омерзительно. – Скривился я. – Своих партнёров и партнёрш я уже давно не различаю. Разве что только по половым признакам. – Похоже, для него это стало последней каплей. Маска с лица мгновенно была сброшена. Из истинных эмоций нашлись горечь и злая обида. Последняя, наверное, и заставила Хранителя Тумана приставить остриё трезубца к моему горлу. О, я хорошо ощущал холод и остроту стали, но даже и не думал защищаться, просто зная, что Мукуро не сможет причинить мне вреда. Так и случилось. Он смотрел на откровенно наплевательское выражение моего лица, смотрел, потом скривился, словно от боли, и просто… сбежал, растворившись в Тумане. Я хмыкнул, удовлетворённый долгожданным уединением, выключил свет, и снова лёг в кровать. Мне снова не спалось, но я наивно надеялся, что с посещениями на этом покончено. Глупец! И получаса не прошло, как в мою комнату ворвался… Занзас. И чёрт бы побрал мою память: почему я просто не закрылся?! - О, как же вы все меня достали! – Воскликнул я, не глядя на протеже, быстро вставая с кровати, натягивая майку и вчерашнюю рубашку, и просто выпрыгивая в открытое окно. К счастью, он не стал меня преследовать. Так что до самого рассвета я спокойно бегал, наслаждаясь любимой музыкой в ушах. Самое что интересное, краем сознания, практически отключённого, я замечал то, чего не замечал раньше: множество неупокоенных душ, бесцельно бродящих по территории штаба. Все они, похоже, были привязаны к месту своей смерти. А кто был привязан и к костям. К тем самым костям, которых я практически поднял из-под земли после светского мероприятия, в честь назначения меня любимого на пост Босса Вонголы. Только сейчас я понимал, что использовал тогда от усталости не пламя Тумана, создавая иллюзию, а свои способности некроманта, реально поднимая скелеты усопших. Я тогда не помнил о своих способностях, но теперь… не удивлялся, что все эти призраки собрались на краю стадиона, наблюдая за мной. Они-то понимали, что я могу их упокоить. Мог сделать это уже много раз, но вместо этого просто заставил снова закопаться. Духи были из разных эпох. Среди них было всего несколько мафиози, а в массе – финикийцы, греки, карфагеняне, римляне, готы, сарацины, французы, венецианцы, испанцы, итальянцы. Это – судя по одеяниям, которые души сохраняли и после смерти, до первого перерождения. Да, кто только не прошёл через Палермо, кто только его не завоёвывал. Не зря, название город получил от греческого слова, означавшего дословно «всегда доступную гавань». Призраки, похоже, пали или от болезней и травм, потому что географическое расположение территории штаба Вонголы было удобно для расположения, например, военных осадных лагерей, но и воевали в этих местах, похоже. Призраки когда-то воевали друг с другом, но были вынуждены много столетий уживаться, точнее сосуществовать друг с другом, и обиды просто… забылись. Несчастные! Но я пока был просто не готов разбираться с их проблемами. Так что, проходя мимо них, я бросил, не оборачиваясь: - Я разберусь с вашими проблемами, и упокою, но когда буду готов, не раньше. Вы ждали сотни, тысячи лет, подождёте ещё несколько месяцев. – Странно, но лишь уходя, я заметил, что среди призраков было две женщины и один отрок. Должно быть, их истории были особенно печальны… Когда я вернулся в свою комнату, чтобы принять душ, обнаружил Занзаса на свой кровати. Он спал в позе эмбриона, уткнувшись в мою любимую подушку, которую обнимал. Ноги были поджаты, и весь он был скрючен, отчего казался маленьким, относительно себя самого в расправленном виде, беззащитным и… жалким. Ничего милого в том, чтобы взрослый мужик обнимал подушку другого взрослого мужика, в которого был влюблён, лёжа в его же постели, я не находил. Это было отвратительно жалко. Избил бы за это, если бы не был виноват в подобном его состоянии. И о, как хорошо, что я благодаря интуиции, точно знал: Занзас стал тряпкой на позволительно непродолжительный срок. По крайней мере, раз он сумел соблазнить и трахнуть Тришну, то был весьма небезнадёжен. Конечно, яйца бы ему за это оторвать. Но, Триш была девочкой взрослой и меня как старшего брата не воспринимала. Разве что чуть-чуть… И глядя на него такого омерзительно-беззащитного я понял одно: рвать эти отношения будет непросто и мне, потому что он всё-таки Брутальная Пусечка. И прицепилось же обращение Амрит к мужикам, которые ей нравились, а? ОНИ преследовали меня даже в таких мелочах. Утро я провёл с замученным Николой. Потому что, во-первых, как выяснилось, только он знал общую картину моих дел, а потому бандиты его часто дёргали и мучили, пока я предавался отдыху, ностальгии и объятиям своей королевы. А во-вторых, потому что Доны альянса и союзных семей, прознали откуда-то, что я вернулся, и все непременно хотели побеседовать тет-а-тет именно со мною, и Мышу приходилось утрясать мой график, пока я сам скидывал бумажную волокиту на проигравшегося Реохея. Тот тоже выглядел замученным, но, кажется, был не против закопаться в работу с головой, пусть даже и такую занудную, вопреки своей деятельной натуре. Я понимал, что он просто хотел отвлечься и не думать ни о чём. Как и Скуалло, который набрал с утра у Занзаса пачку заданий и свалил, минимум на несколько недель. За обедом я вдруг осознал, что больше не могу питаться в компании моих бандитов. Просто не могу. Они ели с аппетитом, а я смотрел на них и… не мог. Просто горечь подступала к горлу от ощущения, что компания не та, люди не те, семья не та, и Хранители тоже… не те. Нет, я пытался принять реальность, но не мог. Как раньше уже не будет, потому что Дети Звёзд мертвы, а бандиты Вонголы и Ко – не Дети Звёзд. Когда к Мукуро обратился по его настоящему имени, Алехандро, а к Микеле, как к Салаху, потому что тот чем-то отдалённо напоминал лучшего после меня наёмника арабского мира - скопившееся во мне за время обеда напряжение лопнуло, как натянутая до предела струна. Вилка в моей руке оказалась согнута пополам всего лишь большим и указательным пальцами. Ребята замерли, тоже только осознав, что я говорю что-то не то, и уставились на меня. Я выдохнул. - Прощу прощения за непозволительную слабость, но, кажется, я больше не смогу составлять вам компанию во время принятия пищи. Да и вообще…. – Искренне попросил прощения я, прежде чем Туманом перенести свой обед в кабинет, подняться из-за стола и уйти. И услышать обречённое, сказанное голосом Занзаса: - Началось…