Чай с лимоном: Чёртова дюжина

      С заданием Грелль справился почти механически. Вот был мистер О’Райли – а вот его нет. Ну кто, скажите на милость, учит людей чинить крыши в такую сырую погоду?! Сорок шесть лет, а всё туда же… Грелль сдвинул очки на кончик носа и поглядел на тело, лежащее перед ним в грязи. Сильный удар при падении. Перелом основания черепа, несовместимый с жизнью. Дело закрыто.       Фу, до чего же грязно кругом! Алый жнец вскочил обратно на скользкую крышу и, презирая гравитацию, оперся на Косу. В хитросплетениях адресов копаться не хотелось, голова совсем не варила… зашвырнёт в Австралию куда-нибудь и разбирайся потом, где ты! Так что он отсюда посуху, то есть по верхам… а куда? А! На северо-запад!       Или на юго-восток… Почему жнецам не полагается компас? Красивый такой, в коробочке… Словом, прямо и налево. В сторону реки. Раз Уилли сказал найти Ронни – хорошо, будет ему Ронни. Но вообще-то – и пусть этого он не сказал – сначала будет разговор с Анни. А потом уже Ронни! Решительно нахмурив брови, Грелль убрал Косу и скакнул на соседнюю крышу. Всего-то два десятка их пересечь! Подумаешь!       Когда он спрыгнул на мостовую перед конторой Гробовщика, точнёхонько между двумя грязными лужами, начало противно моросить.       Поёжившись, алый жнец плотнее закутался в пальто и поднял воротник. Он пытался избавиться от ощущения, что ему тут не рады, но получалось как-то не очень. Ещё бы! Что-то он сильно сомневался, что Гробовщик добивался расположения лапочки Ронни исключительно ради того, чтобы предаться с ним генеральной уборке. Хотя и уборку прерывать всё равно неловко. А тут…       Но Уилли очень нужно, правда? И Алан ждёт… Кто ещё может ему помочь, если не Легендарный? Он кому хочешь может помочь! Кто же ещё тогда, если не он?       Собравшись с духом, Грелль постучал в дверь погребальной конторы. Да, там висела табличка «Закрыто» – и только поэтому он не попытался сразу переместиться внутрь. Обоюдная страсть – такое дело… Мало ли где она может застигнуть? Как можно столь бесцеремонно нарушать чьё-то уединение? Особенно тех, кто небезразличен. Именно поэтому Грелль решил быть предельно вежливым.       Однако ответа не последовало.       Грелль постучал ещё. Потом отошёл подальше: не получится ли что-нибудь разглядеть в пыльных окошках наверху? Генеральная уборка этому дому точно не помешала бы… да где хоть кто-нибудь!       Спят они, что ли?       Грелль набрал воздуху в лёгкие.       – Гробо… ой-ой-ой, ай-ай! – заверещал он, когда дверь вдруг отворилась и бледная цепкая рука ухватила его за отворот пальто. – Ты мне пуговицы оборвёшь! Ай!       Он очутился в темноте конторы. За спиной хлопнула дверь. Стало жутко до мурашек.       – Даже не вздумай меня пугать! – предупредил Грелль.       – Что ты? И в мыслях не было, – прозвучало у него за спиной. Алый жнец повернулся: Гробовщик стоял тут как тут, засунув руки в рукава, и улыбался. Правда, рукава были какие-то не объёмистые… не балахона – чёрного шёлкового халата. Грелль сглотнул и опустил взгляд пониже, чтобы увидеть на Легендарном ещё чёрные шёлковые брюки и комнатные туфли. Белые.       – Я… совсем не вовремя, да? – упавшим голосом спросил алый жнец.       – Хи-хи! В некотором роде, – отозвался Гробовщик и небрежно привалился к дверному косяку. – А ты, значит, беспокоишься?       – А? – Грелль моргнул.       – Смерть всеблагая! Да за стажёра же, – пояснил Гробовщик, отходя от двери. Зубчатый шрам на его открытой шее смотрелся жутко – Грелль снова сглотнул. Ему что, голову пытались отпилить? – Или это всё Уилл? Я же обещал: не съем. Верну…       – Алану нужна помощь, – тихо пролепетал Грелль.       Гробовщик остановился:       – Извини?       Его голос прозвучал с непониманием, удивлённо – но плечи под тонким шёлковым халатом напряглись.       – Он очень болен, – продолжал Грелль. – И если не ты…       – Чем болен?       – Что ты знаешь про Шип Смерти?       Гробовщик не ответил. Просто вдруг покачнулся.       – Как ты сказал?.. – спросил он с растерянной улыбкой. – Шип Смерти?       И тихонько опустился на ближайший гроб.       – Ну да, так и сказал! – Грелль пронаблюдал за ним. И чего он тут полуобмороки всякие изображает?! – Ты же знаешь, что делать? Ты же можешь помочь?       – Сядь, – похлопав по лакированной крышке, попросил его Гробовщик. – Как это случилось?       – Ну… – Грелль задумался. А правда, как? – Ой, ты же не знаешь! У нас в департаменте сегодня вообще такое было! Сначала все лампы повзрывались. Мы так и подумали – землетрясение начинается! Потом открываем дверь, а там… а там этот червяк Уилфред! И с цветами! С розами! Кто-то сунул их ему в руки, пока темно было, – ну да, конечно, понятно, кто. Он же потом к нам так и заявился! Знаешь кто?       – Нет.       – Абрахам Джей Смит, – Грелль скорчил брезгливую гримасу. – Глава лондонского департамента британского подразделения диспетчерской организации жнецов «Несущие смерть». И так далее, и так далее…       – И так далее?       – Мерзавец, лжец и предатель! – прямо заявил Грелль. – Это он подставил Ланса! Это он напал на Эрика в переулке! И на меня ещё раньше… Это всё он. Я знаю! А ещё он послал Алана забирать эту проклятую душу, которая теперь – Шип! Хотел их с Эриком поссорить… вот скотина очкастая! Ты бы видел, какие у него теперь очки! Чёрные, и не видно сквозь них. Глаза прячет! И на ремешке вокруг головы, и ещё железяки, вот так – даже сбоку не заглянешь! Как он сам в них видит?       – Надо полагать, что хорошо. Ты сказал, он сам пришёл к вам? – до Гробовщика как будто плохо доходило, и Грелль нахмурился. Сколько можно объяснять?!       – Ну да, пришёл! Спустился. Свет-то вырубило! А значит, и лифты тоже. Ума не приложу, как он всё-таки это устроил? Создать скачок напряжения, так удачно…       – Перемещение.       – А? – Грелль растерялся.       – Перемещение! – повторил Гробовщик. – А дальше защита департамента слетела с катушек и сделала всё сама. Вас всех хорошенько тряхнуло, правда? Так ведь и было, скажи?       – Ну… не совсем, – признался Грелль, испытывая острое желание ослабить ленточку на шее. – Послушай, а в каком смысле перемещение?       – С двенадцатого этажа к вам – или с двенадцатого в мир смертных, а потом к вам, – Гробовщик пожал плечами. – Так нельзя делать… уже простого появления или исчезновения достаточно, чтобы поле разволновалось! – и хорошо, если проводке достанется, а не чьей-то дурной голове. Голова должна быть крепкой… – он вздохнул. – А младший личный состав так и вовсе весь организм себе сломает! – добавил он, вдруг повысив голос. – И меня рядом не будет – даже если куда надо зашвырнёт! Иди сюда, Ронни, – он обернулся к двери в глубине конторы. – Это будет долгий разговор.       Дверь отворилась, и из-за неё выглянул смущённый Нокс.       – Я просто подумал, может, помощь нужна! – сказал он. – Ты так побежал открывать… А это, оказывается, мой наставник. Привет, Грелль.       – Здравствуй, лапочка! – улыбнулся алый жнец.       Вот и Ронни нашёлся! Живой, невредимый, только растрёпанный сверх всякой меры. Так просто нельзя… ну да ладно. Неряшливость Грелль ему уже простил. А подробности позже выспросит.       – Нужна помощь, ты угадал, – согласился Гробовщик. – Иди сюда и садись рядом со мной. Не бойся, это у меня товар экстра-класса – выдержит, даже если мы все втроём будем танцевать на нём джигу! (Нокс послушался и сел.) Вот и славно, – Гробовщик откинулся на его плечо, как на спинку кресла. Ронни вздрогнул, но усидел. – Не бойся, – Гробовщик ласково похлопал его по руке. – Продолжайте, диспетчер Сатклифф, продолжайте.       – А почему это уже диспетчер Сатклифф? – Грелль заревновал. Это что… может, они ещё теперь и видеться перестанут?!       – Для красоты, – Гробовщик вздохнул. – Как дошло дело до Шипа?       – А. Ну… – Грелль пожал плечами. – Понимаешь, тут такое дело: Ланс с розами бежит – мол, это не я, не я! – и тут вот почти сразу – Смит. Заходит такой… как будто мы тут все его подданные! И мне ещё говорит: «А я смотрю, мистер Ланс вас покинул? Без единой царапинки? Надо же! Достойно удивления». И всё мне, главное, всё мне! А я ему: «Меня же хорошо выдрессировали, сэр! Что тут удивительного?» Он на меня глянул так свысока – я глаза, конечно, не видел, но уверен… ненавижу его!       – Неудивительно.       – А ты ему помогаешь!       – В этом я ему не помогаю, мой дорогой алый жнец. Ты не знаешь Эйба…       – Ну конечно! – Грелль фыркнул. – Он мне сегодня это всё при всех…       – Обидно, я понимаю.       – Он думает, что я могу предать Уилли! Что я могу предать тебя!       – Не думает, – мягко успокоил его Гробовщик. – Надеется. Он просто надеется, что у него появится повод – любой повод – обрушить меня вниз. Он не в себе… большую часть времени. Это очень плохо – ты ведь и сам знаешь, что такое быть не в себе. Правда?       Грелль кивнул. Он потёр кончики пальцев друг о друга: здесь, в конторе, его вдруг пробрал такой холод, что стало тяжело дышать. Надо собраться: он ведь пришёл сюда ради Алана! Не ради того, чтобы бросать упрёки Анни! Или жаловаться…       – А если он снова захочет отправить меня в тюрьму? – спросил он. – Просто так? Он так смотрел на меня, знаешь… всё время! Как будто затылком даже! Он жуткий! Неудивительно, что бедняжке Алу стало плохо…       – Хамфризу стало плохо? В его присутствии?       Грелль кивнул:       – Да, он вышел в коридор и… и там упал в обморок. Мы думали, это просто обморок – ну мало ли, столько всего сразу случилось, сначала эти лампы, потом цветы, а потом вообще Смит… а у Алана ещё отчёт! И там про Эрика… в общем, он действительно мог просто переволноваться, правда? Он бы мог! Но он… он так болен! Так страшно! Ты даже представить не можешь…       – Пока не могу, – согласился Гробовщик. – Насколько страшно? Ты погоди, я лампу зажгу, а то даже дышать темно.       Он поднялся, подошёл к столу и чиркнул спичкой – опустил огонёк в матовый шар лампы. Контора наполнилась приятными желтоватыми бликами; они очертили фигуру Легендарного, слегка позолотили длинные волосы. У-у-у, как он двигается! Как танцует. Зависть! Грелль засмотрелся. Вот повезло Ронни! Такой мужчина…       Гробовщик задул спичку.       – Так что ты видел, мой дорогой алый жнец? – он повернулся. Между прядями длинной чёлки блеснул зелёный глаз. Грелль невольно поёжился.       – Все видели… – сказал он.       – Конечно. Так что?       Грелль сглотнул:       – Я даже не знаю как объяснить…       Он знал другое. Он знал, что никогда не сможет забыть, как Смит вдруг растолкал всех – отпихнул даже Эрика! Он налетел, как громадная хищная птица – и расстегнул на Алане пиджак, жилет, рубашку – всё так быстро, что никто не успел его даже остановить. Шип был отчётливым – ветвистым, чёрным и багровым…       – Длинным? – спросил Гробовщик.       – Дюйма четыре, – Грелль пожал плечами. – Может, пять… Это ведь много, да?       – Немало. Но серьёзной угрозы пока ещё нет. Одно мне совершенно не нравится: он проявился так быстро… мог бы пройти не один месяц, однако прошло сколько? Несколько дней? Ты видел, что было дальше?       Грелль кивнул: он помнил. Шип пульсировал – а потом просто исчез, словно ушёл на глубину…       Алан закричал? Да… кажется.       Или его просто вывернуло – выгнуло всего, как в припадке, в том, что с конвульсиями и ещё иногда пеной у рта… Грелль боялся их панически. Он даже не заметил, когда прижался к Уилли – очнулся от того, что тот гладит его по голове. Хотя, кажется, было бы очень неплохо, если бы его самого кто-нибудь погладил…       А ещё Смит сказал:       – Ну что ж, Слингби, я вас поздравляю. Хамфриз не погиб при исполнении – с этим вам действительно повезло. Правда, теперь он серьёзно болен. Знает кто-нибудь из вас, что это такое? – он оглядел притихших сотрудников третьего отдела. – Возможно, вы, диспетчер Сатклифф? – и снова этот взгляд, сквозь непроницаемые очки. Жуткий, жуткий! – Ах, вот как. Что ж. Стоило бы иногда интересоваться легендами… не только теми, которые так приятно обманывают. Это Шип Смерти. Душа мистера Кэплена, я так полагаю… – он взял со стола отчёт Алана и задумчиво полистал его. – Приведите диспетчера Хамфриза в порядок. Сейчас он очнётся.       Эрик отделился от стены после его слов – громадной молчаливой тенью. На секунду Греллю даже показалось, что сейчас сверкнёт в воздухе пила – и всё. Смит не жилец… Но Эрик ничего не сделал. Он опустился перед диваном на одно колено и последовательно застегнул на Алане рубашку, жилет, пиджак. Пригладил ему волосы, поправил украшение на шее… Греллю захотелось проснуться. Очень.       Вот только всё это был не сон.       – Хороший отчёт, – сказал Смит. – Со всеми копиями. Приятно посмотреть. Убедительный.       Эрик находился совсем близко, но даже головы не повернул. И с места не двинулся. Хотя Смит, казалось бы, сделал всё… Почему же, думал Грелль, почему Эрик его не убил?!       – А что было потом? – спросил Гробовщик.       – Не помню, – прошептал Грелль. – Смит сказал… Алана в отпуск? Ну да, в бессрочный отпуск. И сдать Косу. Они с Эриком сейчас, наверное, уже дома… А Уилли сказал, чтобы я шёл за Ронни. Ну вот, я пришёл…       – А что такое этот Шип? – шёпотом спросил Нокс.       – Это очень-очень плохая душа, Ронни, – задумчиво отозвался Легендарный. – Понимаешь, есть люди… довольно неприятные. Полные ненависти. Они не настолько сильны, чтобы классифицировать их души как опасные, да они и безопасны в принципе, когда с защитой жнеца всё в порядке, но когда они чувствуют, что не всё с ней ладно, то нападают и…       – Убивают?       – Стремятся к этому. Да. Уничтожить, разрушить изнутри. Неважно, что после этого они сами распадутся окончательно – их ненависть сильна настолько, что всё остальное просто не имеет значения.       – Он должен дойти до сердца? – спросил Грелль.       – Не только. Он должен заплести всё, захватить все важные центры и разрушить их – буквально отнять жизнь, – Гробовщик вздохнул. – Обычно этот процесс медленный – он и не проявляться может годами… но у вашего Хамфриза, значит, он пошёл бурно. Его отстранили от дел – возможно, покой действительно поможет немного замедлить…       – Но ты ведь вылечишь его да? – спросил Грелль. – Я имею в виду – ты знаешь как? Ты поможешь?       – Я знаю как, конечно, знаю! – согласился Гробовщик. – Как же мне не знать… ну-ка подвинься! – он втиснулся на своё место между Ноксом и Греллем. – Я знаю всё – чаще всего выходит, что даже больше, чем надо. И это, конечно, тоже.       – Ну и? – спросил Грелль.       Он начинал терять терпение.       – Хамфризу нужно пропустить сквозь себя тысячу душ, – вздохнул Гробовщик. – Особых, чистых душ, не всех подряд… все подряд ему нельзя, они могут и добить его. Представь, что он сейчас беззащитен и открыт для любого, кто желает его ударить – ну, сколько он выдержит? То, что он сейчас в отпуске – это хорошо, это правильно… но ты сказал, ему пришлось сдать Косу?       – Да.       – Значит, ваш глава департамента считает, что лечению он не подлежит. По крайней мере, сейчас.       – Как это? Не понимаю!       – Хамфриз не выдержит лечения – вот что это значит. Нет, я не исключаю, что угроза может быть и преувеличена – очень даже не исключаю. Но с другой стороны – Хамфриз закончил Академию год назад? Он не смог восстановиться больше чем за месяц после столкновения с плёнками? Его болезнь прогрессирует так быстро? Ты бы взял на себя ответственность, мой дорогой алый жнец – ответственность за его жизнь, на свой страх и риск?       – Но… – Грелль открыл рот – и не нашёлся что ответить.       Если Алан… если Алан вдруг… Но Алан ведь и так может! Без помощи! Без всякой надежды на помощь!       Грелль затряс головой. Ошибка! Какая-то ошибка! Они ведь не могут просто взять его и… нет-нет, так нельзя! Надо бороться! Надо хотя бы попытаться!       – А кого-нибудь другого попросить нельзя? – вдруг подал голос Нокс. – А Хамфриз, не знаю… рядом пусть постоит. И пускай там эта душа через него летит куда хочет! Жалко ей, что ли? Почему так нельзя?       – Идея, конечно, хорошая, – согласился Гробовщик, – но трудновыполнимая. Захватить отлетающую душу, удержать её, перенаправить, убедить пройти точно сквозь… и так тысячу раз. И демоны где-то рядом. Чистыми душами они давятся, но душа, соприкоснувшаяся с Шипом, – совсем другое дело… на какой-то момент. И этого момента может быть достаточно. Поэтому прости, Ронни, – он вздохнул, – этого мы не делаем.       – Но Алану нужна помощь! – возмутился Грелль. – Ты ведь не можешь сказать… ты не можешь дать ему умереть!       – Я не сказал, что дам ему умереть, – мягко возразил Гробовщик. – Я сказал, что идея твоего стажёра – хорошая, но неосуществимая на практике. Только и всего.       – Значит, у тебя есть другая?       – Есть, но это не то решение, которое я могу вынести один. Ты же не думаешь, что я абсолютный правитель организации?       – Ты переписал устав…       – А другие его утвердили. Всеми чтимый и уважаемый сэр Вербальд приложил к нему руку, и рука сэра Нэйла, я знаю, сопутствовала ей, а его мудрость – легенда сама по себе. Мы все для него дети, он встречал нас в Академии – и, конечно, о Хамфризе я должен говорить с ним: он видел куда больше, чем я. Список чистых душ также в других руках – и я не могу просто вырвать его из них, ничего не объясняя. Это как-то не по-товарищески, да и из Библиотеки мне его не вынести – остаётся только рассчитывать на радушное гостеприимство. Сам понимаешь, – Легендарный пожал плечами, – не хочешь, чтобы хозяин взялся за поганую метлу – будь любезен. Я убедил тебя, чтобы ты подождал ответа?       – Убедил, – безрадостно вздохнул Грелль.       Как он хотел принести Уилли счастливые вести! Но всё откладывалось из-за взаимных расшаркиваний и какой-то бюрократии – вот что он себе уяснил. Легендарный… ну он же Легендарный! Какие для него должны существовать правила и законы?       И вот пожалуйста…       Ладно – по крайней мере, Уилли получит обратно Ронни и передаст ему часть дел, пока сам не упал под ними. Уже лучше, чем ничего, правда?       – Так, теперь ты, – Легендарный легко ткнул Ронни длинным чёрным ногтем в грудь. – Поднимайся и ступай-ка за мной – я тебе расчёску дам, иначе Уилл подумает, что я вымыл тобой полы. Нехорошо это!       Он подхватил Ронни за руку и уволок за ту самую дверь, из-за которой тот некоторое время назад появился.       Грелль с волнением прислушался. Сначала где-то в глубине дома хлопнула другая дверь, и ничего не было слышно. Прошло немного времени – и дверь хлопнула опять, послышался какой-то стук, возня и хихиканье. Ещё ненадолго всё притихло.       Наконец дверь отворилась.       – Возвращаю в ценности и сохранности, – Гробовщик подвёл Нокса к Греллю – всё за руку. – Передай от меня привет Уиллу. А с тобой, – он обернулся к Ронни, – мы договорились.       И не успел Грелль пожалеть, что ничего интересного так и не увидел, как он схватил Нокса в охапку и одарил таким поцелуем, что у бедного Ронни, едва земля не ушла из-под ног и не слетели с носа очки.       – А теперь, – Легендарный подтолкнул его к Греллю, одёргивая халат на плече и шумно переводя дыхание, – бегите, мои славные, пока вам обоим не влетело от начальства за долгие прогулки. Дверь сами откроете.       – Приятного дня! – вспомнил о вежливости Грелль, подталкивая Ронни к двери. Тот, видно, от счастья вообще ошалел и теперь спотыкался и путал направления.       – Хи-хи! Да уж, приятный день, приятный день… – Гробовщик сел за стол. – Грелль! – окликнул он. – Слингби – ни слова! – и Грелль, удивлённо обернувшись к нему, успел увидеть странного вида разлапистую тень, мелькнувшую по стене у него над головой.       Потом дверь закрылась. Вопросы задавать было поздно… да и не к чему, судя по всему. Обсуждение было свёрнуто.       – Ни слова! – озадаченно повторил алый жнец. – Ты слышал? – он подтолкнул Ронни, заблудившегося где-то в стране сказочных грёз. – Не болтай… ой, да что с тебя возьмёшь!       Он сердито подхватил бывшего стажёра под руку и вместе с ним переместился назад к департаменту.