Чай с лимоном: Чёртова дюжина

      За свою недолгую карьеру жнеца Рональду Ноксу приходилось покидать самые разные помещения, как правило, по нескольку за день. Прежде всего, это была его собственная квартира, откуда он каждое утро отправлялся на работу. Потом – департамент, откуда он три-четыре раза за день, а иногда и по ночам, отправлялся на задания, очень часто по домам клиентов, которые ему, когда дело было сделано, тоже приходилось покидать, и которые он практически никогда не запоминал даже в общих чертах. Наконец, оставались квартиры его подружек или очередных любовников – если, конечно, он бывал приглашён к ним домой. Иногда в этих квартирах хотелось задержаться; и тогда, уходя, Нокс оглядывался.       Контора Гробовщика к тем местам, где хотелось бы задерживаться, явно не относилась; тем не менее, отойдя уже на значительное расстояние, Рональд остановился и оглянулся. У него было очень странное чувство, и как его объяснить, он не представлял.       Его тянуло назад, туда, откуда он только что сбежал, пообещав вернуться.       Нет…       Да что он вообще там забыл?! Раз уж на то пошло, то он даже до сих пор не знает, кто такой этот Гробовщик! И спросить никак не может, потому что… потому что…       … начисто теряется в его присутствии. Только и может, что смотреть и слушать. Особенно слушать. И переносить прикосновения. И чушь нести, какую в жизни никогда не нёс.       «Боже, я, наверное, кажусь ему таким кретином…»       Нет, стоп. Какая разница, кем ему казаться? Кто он вообще такой, чтобы даже об этом задумываться? Да ему, может быть, и вовсе наплевать – может, он настроен поболтать и всё! Чаю, там, вместе попить, или ещё чего… А за всякое разное у смертных и в тюрьму отправить могут, между прочим! С чего бы ему этим заниматься? И сколько ему лет, чтобы…       И смертный ли он?       Поняв, что вернулся к тому, с чего начал, Ронни поспешил на место своего задания. У него оставалось ещё время, но… лучше покрутиться где-нибудь там, чем рядом с этой треклятой конторой!       И он действительно покрутился, и посмотрел, как за овёс шумно дерутся воробьи; а потом собрал душу и вернулся в мир жнецов. С этого момента день у него совсем пошёл наперекосяк.       Первое, что он сделал – с разгону налетел на кого-то в дверях департамента. Подняв глаза, Нокс обмер: Слингби! С Книгой в руках…       – А, это ты, – равнодушно заметил бывалый жнец, оторвав взгляд от Книги. – Ну молодец, взрослеешь, уже на людей кидаешься… Про тебя, кстати, красавец твой из архива спрашивал. Гляди, исстрадался весь – уже по департаменту за тобой гоняется!       Нокс нервно сглотнул:       – Да?       – Да, да, – кивнул Эрик. – Да ты не бойся, – усмехнулся он, – у нас средь бела дня по углам не зажимают: не принято. А вот ночью – берегись: не гарантирую… Ну, чего встал? Дашь пройти или помочь тебе, а?       Помогать Ронни было не надо. Он сам уступил дорогу…       … чтобы ровно в следующую минуту быть пойманным своим страдальцем.       – Ах, вот ты где! – улыбнулся помощник старшего архивариуса. – А я ищу тебя повсюду…       Рональд хотел сказать, что у него дела, и вообще он не по этой части, – но тут позади него послышался негромкий голос с очень знакомыми ледяными интонациями:       – А ну-ка отпусти его, Чарли.       Это был Баркер. Ноксу отчего-то поплохело… У Ламарка дёрнулись губы.       – Не твоё это дело, милый Фрэнки, – проговорил он.       – Разумеется, не моё, – согласился Баркер. – Это дело нашего непосредственного начальства, не так ли? Считаю до трёх, Чарли. Раз…       Ламарк посмотрел на него, долгим, пристальным взглядом.       – Ну что ж, Фрэнки, как скажешь, – произнёс он. – Извините меня, Рональд, – улыбнулся он Ноксу с обычной своей любезностью, – больше вас не задерживаю.       Он поглядел на Баркера ещё раз и, развернувшись на каблуках, размашистой походкой направился к себе в архив.       – Ух ты! – ошеломлённо сказал Ронни, поправляя галстук. И обернулся к Баркеру: – Слушай, я…       На этом он и осёкся.       – Иди, – коротко велел ему Баркер. – Куда шёл.       Даже порыв зимнего ветра, бьющий прямо в лицо, никогда не обжигал Нокса таким холодом, как сейчас – глаза несостоявшегося любовника, и он прямо нутром почувствовал: опасно тут задерживаться…       По лестнице на третий этаж он взбежал быстро как никогда.       В отделе за столом сидел Хамфриз и печатал отчёт. Ох, Смерть великая, ну хоть где-то всё хорошо и спокойно!       – Не представляешь, как я рад тебя видеть! – на автомате выдал Нокс – прежде, чем сумел оценить, что, в общем-то, сейчас сказал.       Алан посмотрел на него. С сочувствием. Как если бы Ронни крепко ударился головой, да и вообще проделывал это с завидной регулярностью. Потом сказал:       – Если тебе интересно, мистер Спирс предупредил, что его больше не будет сегодня, поэтому можешь идти домой, когда со всем закончишь.       – Э-э-э… правда? – Рональд просиял. Хоть что-то хорошее! Получается, что сегодня он освободится почти на целый час раньше!       – Не торопись. Мистер Спирс просил передать тебе лично, что исправление твоего ежемесячного отчёта должно быть закончено до завтрашнего утра. Учитывая первые страницы, он полагает, что тебе придётся всё переписать.       – Всё переписать?! – Нокс опешил. – Да он что… он что, совсем?!       Хамфриз пожал плечами:       – К сожалению, ничем не могу тебе помочь.       – Не могу и не хочу – разные вещи, – буркнул Нокс, плюхаясь на стул и принимаясь перебирать листы отчёта. На полях первой страницы ровным почерком Уильяма Т. Спирса значилось: «Мистер Нокс, попросите в бухгалтерии счёты. Или научитесь, наконец, считать!» А что такого? Рональд, между прочим, умел считать! При подсчёте служебных расходов он всегда ошибался исключительно в свою пользу. И одно время у него это даже прокатывало.       Ага, как раз то время, когда Спирс с ним трахался. Чего уж тут скрывать…       Эх, не видать ему нового бумажника… ещё ближайшие лет сто. Ну почему он такой невезучий? Мог бы работать в шестом отделе! А тут… И кто виноват?       Даже думать не хотелось.       А его вечером, между прочим, ещё и ждут… ну зачем, зачем он сказал, что свободен?!       Продинамить, что ли… Да нет – нельзя. Во-первых… Сатклифф, вот! И во-вторых – тоже, он же! Мало ли, какую-нибудь подлянку выкинет… Так что придётся идти. Придётся, придётся. А задержаться тут – лишний шанс попасться в лапы Ламарку. Нет, вот же чёртов извращенец!       А Баркер тоже хорош…       Ужас. С кем он вообще работает…       У него вырвался нервный смешок. Нет, он точно сойдёт с ума до конца года. Или раньше. Или…       Или до конца недели. Помешается. Точно!       Ну и скорее бы уже. Скорее бы уже случилось хоть что-нибудь! Он так хотел этого – просто сердце замирало в предвкушении; и ему неважно уже было, что именно это будет. Уничтожат ли его, уничтожат ли организацию, уничтожат ли всю Вселенную… Пусть только это уже случится. Если Смерть собирается раскрыть перед ним свои объятия, пусть это случится как можно скорее! Он слишком устал. Он чудовищно устал. Он не спал ночами, он видел странные сны – пугающие его сны; это не может быть просто так. Он не совершил преступления, правда; но всё равно уже столько всего натворил… Это должно закончиться. Так, как всегда и всё заканчивается. Совсем.       Охваченный этой мыслью, он переделал отчёт в рекордно короткий срок – переделал абсолютно верно, без единой ошибки. На задание в четверть шестого он уходил такой счастливый, что, видя это, Алан с Эриком невольно переглянулись.       – Слушай, малыш, а ты ведь прав, – вполголоса произнёс Эрик. – Похоже, он действительно… того, а?       – Ох, я уже ничего не знаю… – Алан снял очки, протёр их, надел снова. – У меня уже такое чувство, что весь отдел сходит с ума! Сначала эти цветы, теперь… Я понять не могу: почему никто не может ничего сделать? Неужели никто ничего не видит? Неужели мистер Смит до сих пор не знает…       Эрик усмехнулся.       – А что мистер Смит? – сказал он. – Он – начальник департамента, а не бог… Да и что, неужели ты думаешь, что его так сильно интересует, что у нас тут происходит, а? Вот если нас с тобой за нарушением устава застукают – тогда конечно, поддерживающее порядок начальство явится и штрафанёт нас к чёртовой матери. Скажешь рядом с Фишером или с тем же самым Лансом, что он драный петух – тоже найдут за что штрафануть, не сомневайся. А вот что тут одного сводят с ума, а у другого сама по себе крыша едет – это не проблема. Тронется – снимут голову. Академия у нас функционирует исправно, в кадрах недостатка не будет.        Алан вздрогнул.       – Ты преувеличиваешь, – сказал он. – Ты устал. Ты говоришь так, как будто… нет, не надо – лучше не говори ничего больше…       Эрик достал сигареты.       – Боишься, что это может оказаться правдой, да? – спросил он.       Алан мотнул головой:       – Это не должно быть правдой! Мы же должны быть выше этого, мы ведь…       Слингби расхохотался.       – Алан! – укоризненно воскликнул он. – Выше самих себя?       – Почему самих себя?       – А вот потому. Сам подумай, – Эрик зажёг сигарету и затянулся, привычно выпуская в форточку дым, – кто такие мы. В Академии-то, ясное дело, всех одинаково учат: мы жнецы, мы должны быть выше смертных, то да сё… особенно сэр Джейкоб любит что-нибудь такое заворачивать, старый хрен. До сих пор терпеть его не могу. У вас кто демонологию читал?       – Сэр Мэйрион.       – А. Ну вот, вышибли его, слышал?       – Почему вышибли? Временно отстранили, осенью, год назад… подожди, а ты что, не знал?       – Какой там знал! – усмехнулся Эрик. – Вот, только сегодня услышал, что он с этим старым ослом, оказывается, сцепился: тот его довёл. Ну и выгнали бы того взашей: кому, к чёртям, вообще нужна эта самая этика?       – Но ведь это сэр Мэйрион выхватил Косу, – возразил Алан.       – Конечно – у сэра Джейкоба-то никакой Косы сроду не было! Нашли крайнего, тоже… Вот это выше, чем у смертных, по-твоему? Справедливо, а?       – Формально – да. А может быть, и не только…       Слингби чуть не поперхнулся дымом:        – Чего?..       – Посуди сам, – терпеливо сказал Алан, – у них была словесная перепалка, и никакого оружия появиться было не должно; а сэр Мэйрион… не совладал с собой. Может, ему и вправду нужно время, чтобы прийти в себя. Поэтому отпуск…       – Алан…       – А если бы он совершил убийство? Пусть случайно! Ты думаешь, ему было бы легче от того, что случайно? Если кто-то не в состоянии обойтись в словесной перепалке словами, наверное, ему нужно привести в порядок нервы. И, наверное, сэр Вербальд тоже подумал так.       – Ну-ну…       – Ты на меня сердишься?       Слингби обернулся.       – За то, что ты считаешь иначе? – спросил он. – Да с чего вдруг? Я вообще прикидываю, что на ужин приготовить, потому что ты опять вернёшься позже. Ну? – Он потушил окурок, подошёл к столу, за которым сидел Алан, и улыбнулся: – Чего приуныл-то? Чтобы я, да из-за такой ерунды…       – Я люблю тебя, – сказал Алан. – И не хочу с тобой ссориться.       – Да кто тут ссорится, малыш? – засмеялся Слингби. – Выдумаешь тоже… Иди сюда. Я тебя обниму. (Алан удивлённо взглянул на него.) А что? Тут нет никого, даже Спирс давным-давно смылся, а я соскучился. Ну давай, не упрямься. Иди.       Он раскрыл объятия – и Алан, обогнув стол, мгновенно оказался в них. Эрик прижал его к себе; юный жнец уткнулся в ткань его рубашки и закрыл глаза. Странно, но, кажется, он тоже каким-то немыслимым образом успел соскучиться…       Эрик ласково взъерошил ему волосы. Алан засмеялся и ещё крепче обхватил его за пояс. Жаль, что до задания оставались считанные минуты: он бы с таким удовольствием никуда не пошёл…       Он уже набрал воздуху, чтобы сказать, что ему пора, как вдруг почувствовал: Эрик замер. Алан вздрогнул и поднял голову: Слингби внимательно смотрел на дверь. Он к чему-то прислушивался.       Сглотнув, Алан прислушался тоже. Ничего как будто бы не было – ложная тревога? – но, затаив дыхание, он действительно как будто услышал… шорох? Или вздох?       Эрик слегка придержал его за плечо, велев таким образом оставаться на месте, и шагнул к двери. Алан смотрел, как он идёт. Все, в том числе и он, привыкли к тому, что Слингби всегда очень шумный – громко разговаривает, смеётся, стучит каблуками. Но сейчас Алан его не узнавал.       Он крался. Бесшумно, как зверь крадётся по тропе. Потом – рывком распахнул дверь.       Поздно: в коридоре уже никого не было. Скрипнули ступеньки боковой лестницы, хлопнула дверь на этаж, и снова стало тихо. В половине шестого все диспетчерские отделы, как и обычно, были уже пусты.       – Вот падаль, – тихо выдохнул Слингби. – Видать, слух хороший. Ну ничего. Найду…       – Эрик! – Алан бросился к нему, тронул его за рукав. – У меня задание, я опаздываю; ты закроешь дверь?       Эрик оглядел его с ног до головы.       – Знаю я твоё «опаздываю», – проворчал он. – Подожди, я тебя немножко провожу. Не нравится мне это всё…       Он отошёл к столу за ключом. Алан вздохнул и снял с вешалки пальто. Конечно, он не любил, когда его не воспринимали всерьёз, и вполне мог бы дойти до парка без сопровождения, и отпор сумел бы дать, если что, но…       Хорошо. Если Эрику будет спокойнее – не так уж он и опаздывает.