Калейдоскоп

Дни проходили слишком быстро и в то же время слишком медленно. Дерек все так же приходил в одно и то же время и заказывал как обычно. С каждым своим приходом он становился все более хмурым, а Айзек рассказывал, что Дерек заходил и в ночные смены, будто бы он не спал вообще. Стайлзу пришла в голову мысль, что, возможно, Дерек просто хотел закончить свои работы к выставке. Это казалось единственным разумным объяснением. Видимо, тот был настолько подавлен, что у Стайлза в некоторые дни возникало ощущение, что Дерек не мог его сразу узнать. Однажды тот даже забыл оставить деньги, но Стайлз не стал ему об этом напоминать. Дерек уже оставил столько чаевых, что вполне мог заработать себе бесплатный кофе до конца года. На следующее утро Дерек оставил даже больше денег, будто вспомнил, что в прошлый раз он ничего не заплатил. Стайлз не понимал, почему внутри возникало какое-то тревожное чувство, когда Дерек хмурился, глядя на него как на незнакомца. Потом в глазах вспыхивало узнавание, но от этого Дерек лишь больше хмурился. Этому парню действительно стоило проверить себя на предмет язвы. – Итак, в понедельник я работаю в дневную смену. Мне просто прийти и все? Мне нужно себя как-нибудь… эм, подготовить? Дерек снова впился в него взглядом. Стайлз успокаивал себя тем, что на этот раз во взгляде проскользнула насмешливость. Это должно было о чем-то говорить. Стайлз думал об этом на полном серьезе. Должен ли он побрить… ну, типа, все? Или Дерек предпочитал, чтобы его натурщики представали перед ним в... эм, первозданном виде? – Это не важно, – коротко ответил Дерек, прежде чем схватить свой кофе и уйти. Ага. Очень помог. Прежде чем отправиться спать, Стайлз целый час проторчал в душе, оценивающе разглядывая и оттирая мочалкой каждый миллиметр своего тела. Поколебавшись минуту, он схватил в руки бритву, чтобы побрить свое… все. Затем он передумал, запаниковал и почти уже позвонил Дереку, чтобы сообщить, что он не сможет. Хотя потом попытался убедить себя, что Дереку, в общем-то, все равно. Он намеревался вновь подстричься под «ежик», потому что привык именно к этой стрижке, но с начала лета его волосы немного отросли, и ему это вроде как нравилось, так что решил оставить все как есть. Стайлз не мог уснуть. В его голове снова и снова прокручивались все возможные сценарии завтрашних событий, и закончилось все решением, что Дерек – пришелец, который будет ставить на нем опыты. Стайлзу все же удалось уснуть на пару часов, пока будильник не оповестил его, что пора выбираться из постели и идти на работу. За час он выпил явно небезопасное для организма количество кофе, из-за чего стал еще более гиперактивным и постоянно бегал отлить. Вернувшись со своего третьего захода в туалет, Стайлз обнаружил Дерека, ожидающего его возле прилавка. Стайлз даже ничего не спросил, просто сразу же начал готовить тройной эспрессо. Дерек тоже промолчал. Неудивительно. – Увидимся позже, – Стайлз пододвинул стаканчик через прилавок, жалея о том, что рассказал Дереку, во сколько заканчивает. Если бы он этого не сделал, мог бы спокойно отправиться домой и поспать часок-другой, прежде чем предстать перед этим парнем абсолютно голым. Дерек только лишь кивнул и вышел из кофейни. Сегодня чаевые оказались просто сумасшедшие. У Стайлза появилось ощущение, что ему заплатили за секс. Но он не такой уж дешевый. Последний час работы пролетел слишком быстро. Когда часы показали пятнадцать минут двенадцатого, Стайлз почувствовал нарастающую панику, потому что уже без пятнадцати двенадцать он должен был выйти. А затем полностью раздеться. Перед Дереком Хейлом. Господи, помилуй. Айзек кинул на него странный взгляд сразу же, как только вошел. Будто бы мог увидеть все жизненные переживания Стайлза или учуять их в воздухе. А возможно он это сделал, потому что Стайлз навалился на прилавок и на одном дыхании бессвязно бормотал: «Божемойябудуголымаонбудетрисоватьмойчленуглем». Ну, или что-то вроде этого. Стайлз не был полностью уверен. – Готов? – поинтересовался Айзек, завязывая свой фартук. – Нет, – признался Стайлз. На самом деле, ему очень сильно хотелось вцепиться в кофемашину и оставаться рядом с ней до тех пор, пока кто-нибудь его от нее не оторвет. – Нет? – Я не готов к этому, – уже шепотом ответил Стайлз. Конечно, он немного переигрывал, но проще притвориться, что тебе хуже, чем есть на самом деле, потому что если бы он преуменьшил свое волнение, то понял бы, что паниковал больше внутренне, чем внешне. И, да, возможно, смысл в этих словах мог найти только Стайлз. – Стайлз, о чем ты вообще говоришь? – Айзек посмотрел на него пристальным взглядом, в котором явно читалось волнение. – Ты не в порядке? – Я определенно не в порядке, – лихорадочно покивал Стайлз, а затем выпрямился и покачал головой. – Но это не важно. Если я завтра не появлюсь, то, скорее всего, я либо похищен пришельцами, либо заперт в каком-нибудь подвале. – Что? – теперь Айзек смотрел на него как на сумасшедшего. Просто замечательно. – Ничего. До завтра. С одной стороны хотелось принять душ в подсобке, но он решил, что просто умыться будет достаточно. По крайней мере, взглянув в зеркало, он решил, что выглядел не настолько усталым, коим он себя ощущал. Интересно, что обо всем этом скажет отец, когда узнает. «Эй, пап! Слушай, я тут немного попозировал голым для парня намного старше меня, который выглядит как горячий серийный убийца», – эта мысль немного ужасала. На выходе он прихватил обычный кофе для себя и тройной эспрессо для Дерека. Если тот действительно пришелец, то это вполне могло бы сработать, как умилостивительное подношение. Стайлз совсем отчаялся. Судя по Гугл-картам, адрес располагался не так уж далеко от его работы. И уже припарковавшись, Стайлз понял, что это не дом Дерека. Если, конечно, тот не жил в Музее Искусств. Он боялся, что не сможет найти нужный кабинет, потеряется и будет блуждать по зданию лет восемьдесят, но к тому моменту, как он вошел, Дерек уже стоял на ресепшне и разговаривал с девушкой, с которой Стайлз учился в одной школе. Кажется, ее звали Эрика Рейес, но Стайлз не мог сказать наверняка. Она всегда была одной из отщепенцев. Ага, как будто Стайлз не был одним из них. Он не знал, что его больше шокировало: то, что Дерек не хмурился, или то, что он разговаривал. Стайлз мог только догадываться, ждал его Дерек или нет, но когда их взгляды встретились, то лицо Дерека вновь приняло свой извечный угрюмый вид, и он жестом указал следовать за ним. – Как-то мне думается, что это не твой дом, – сказал Стайлз, спеша за Дереком по запутанным коридорам. Он никогда не сможет сам найти дорогу обратно. – Это художественный институт, – Дерек произнес это таким тоном, будто хотел сказать «ты идиот». – Ага, я уже сам догадался, – пожал плечами Стайлз, а когда Дерек повернулся и впился в него взглядом, просто отдал ему эспрессо. Дерек не поблагодарил. Будто в его лексиконе такого слова, как «спасибо», не существовало в принципе. Кабинет, в который они вошли, сильно пах краской и пылью. В центре стоял небольшой подиум, окруженный осветительными прожекторами, которые явно не подчеркнут в Стайлзе самое лучшее, и большой мольберт сбоку. Казалось, Дерек собирался нарисовать просто огромную картину. С голым Стайлзом. Каждый желающий сможет увидеть буквально все. Ноги его не будет на этой выставке. Руки Дерека были испачканы еще сильнее, чем обычно, а по коже до локтей тянулись темные полосы. Хотя то, что на Дереке были надеты лишь джинсы и футболка, заставило Стайлза чувствовать себя немного счастливее. – Итак, – медленно начал Стайлз. – Я на самом деле ничего подобного раньше не делал. Что от меня требуется? – Раздевайся и вставай на подиум. Стайлз не ожидал, что в этот момент его разом накроет паника. Сердце вдруг сорвалось на такой бешеный ритм, что стало трудно дышать. Он попытался замаскировать это под тяжелым кашлем, и, стягивая рубашку и обувь, он надеялся, что Дерек не заметит, как дрожат его руки. Чудо, что он умудрился не запнуться. Труднее всего оказалось снять нижнее белье. Нужно ли ему снимать его медленно и стараться быть сексуальным или просто скинуть его к чертовой матери и покончить с этим? В конечном итоге он решил остановиться на последнем варианте. Он тренировался делать всякие сексуальные штуки в своей спальне, но даже тогда сексуальным очарованием там даже не пахло. А затем Стайлз оказался голым. Очень-преочень голым. Дерек на него даже не взглянул. Тот продолжал сосредоточено сортировать угольные брусочки по размеру. – Повернись ко мне в профиль и немного отклони голову назад. – Дерек все так же не смотрел на Стайлза. Это в какой-то степени успокаивало, но в то же время немного оскорбляло, потому что… эй, он голый! Он расположился на подиуме. Вертеться на нем было несколько затруднительно, потому что он оказался выше, чем ожидал Стайлз. Приходилось сильно напрягаться, чтобы стоять ровно. Во всяком случае, когда он посмотрел в окно, то обнаружил одну сплошную природу и полное отсутствие людей. Это утешало. – Готов? – спросил Дерек, и Стайлз быстро перевел на него взгляд. Казалось, его совсем не беспокоил тот факт, что Стайлз очень голый. Это немного лишало уверенности. Он хотел сказать «нет». Отчасти из-за того, что хотел от Дерека хоть какой-то реакции, но в большей степени потому, что ему не нравился его профиль. У него был стремный нос. – Да, нарисуй меня, как одну из своих француженок, Джек. Дерек впился в него взглядом, а Стайлзу захотелось ударить его головой об стену. – «Титаник»? – попробовал он, но абсолютно пустое выражение лица Дерека ясно давало понять: не-а, он ни разу не смотрел этот фильм. – Боже мой, Дерек, ты не знаешь «Титаник»?! Обиженное выражение стало ему ответом. Ну что же, по крайней мере, Дерек показал хоть какую-то эмоцию помимо злости. Позировать обнаженным на самом деле не настолько дикое и сумасшедшее занятие, как успел напредставлять себе Стайлз. Ему приходилось стоять на одном месте и лишь изредка немного менять позу, когда об этом просил сам Дерек. Стайлзу было очень нелегко, отчего уже через тридцать минут Дерек выглядел так, будто хотел его убить. К тому же это оказалось невероятно скучно. Стайлз сильно жалел, что не взял с собой Нинтендо, а то мог бы в это время поиграть в Покемонов. С выключенным звуком, конечно, чтобы не напрягать Дерека. Время от времени Стайлз кидал взгляды на Дерека. Несколько удивительно было видеть его настолько расслабленным. От обычной хмурости не осталось ничего, кроме маленькой складочки между бровей, когда он сильно на чем-то концентрировался. Все труднее было сглатывать, когда Дерек на мгновение поднимал на него свой взгляд и, казалось, фокусировался на какой-то определенной части тела Стайлза. Рука двигалась быстро: в один момент он проводил резкую линию и тут же растушевывал ее большим пальцем или подушечкой указательного. Стайлз вдруг осознал, что Дерек будто касался его тела через рисунок, и это было так до странного интимно. Стайлз начал дрожать и очень сожалел, что в кабинете не висели настенные часы, чтобы отслеживать время. Вокруг ничего не менялось, помимо света, который, казалось, становился все ярче и ярче от каждого нового угольного штриха. Стайлзу нравился тот звук, когда уголь скользил по бумаге. Все время, пока Дерек рисовал, его губы двигались, будто бы он разговаривал сам с собой. Для кого-то, кто и слога не вымолвит без особой на то причины, это поразительное изменение. Стайлз думал, что невозможно стать еще более одержимым, но, глядя сейчас на Дерека, он понимал, что ошибался. Он с тоской смотрел на темную щетину на лице Дерека, прекрасно помня, что впервые войдя в кофейню, тот был гладко выбрит. Стайлз предположил, что Дерек просто слишком занят, заканчивая свои работы для выставки, чтобы побриться. Да он, собственно, и не возражал. Вообще, это было горячо, но, с другой стороны, приводило в некоторое уныние, потому что служило напоминанием их разницы в возрасте. Семь лет – это много. Особенно учитывая то, что Дерек уже довольно известен среди деятелей искусства, а Стайлз только-только закончил школу. Стайлз вздохнул немного громче, чем пытался, и Дерек перевел на него свой взгляд. Немного удивило, что он, казалось, полностью вышел из своего художественного транса, но не нахмурился вновь. От беззащитного выражения в глазах Дерека на сердце будто пролегла глубокая трещина. На какой-то момент Стайлз почувствовал, что за этой хмурой маской прятался совершенно другой человек. Но момент быстро прошел, а трещина осталась. – Устал? – спросил Дерек. Возможно, его слух просто решил сыграть с ним шутку, но голос звучал более мягко. Он хотел сказать «нет», потому что даже при том, что было до одури скучно, видеть Дерека более пяти минут за раз – это не та возможность, которую Стайлз готов упустить. – Немного, – после недолгой тишины ответил Стайлз. Это была не совсем ложь, но его мышцы буквально молили о смене положения, и стало немного холодно. А еще он был голый. Абсолютно голый. Стайлз никогда не привыкнет быть голым перед другим человеком. – Когда ты сможешь прийти снова? – именно так, а не «можешь ли ты прийти снова» или «придешь ли ты снова». Но Стайлз уже привык, что Дерек не самый вежливый из людей. – Завтра я работаю в вечернюю смену, – Стайлз пожал одним плечом, – но в среду я свободен. – Хорошо. – Мне надо будет немного поспать, но я мог бы подъехать часам к десяти, – Стайлз кинул взгляд на свою одежду. Дерек уже отложил свой угольный карандаш, и Стайлз задумался, можно ли ему уже одеться или стоит дождаться разрешения. Дерек только лишь кивнул, будто для него это не имело особого значения. – Я… – начал Стайлз, но тут же затих, потому что понятия не имел, что вообще он собирался сказать. Вероятно, он просто хотел заполнить неловкую тишину. Как обычно. – Могу я одеться? Дерек вновь посмотрел на него этим своим «сам-то понял, что только что сказал?» взглядом. Хмурость Стайлзу нравилась больше. Она хоть не заставляла его чувствовать себя дебилом. Интерпретировав взгляд, как согласие, он тут же кинулся, чтобы надеть нижнее белье и джинсы. Подняв взгляд, он с облегчением и одновременно с разочарованием обнаружил, что Дерек на него даже не посмотрел, аккуратно складывая уголь обратно в коробку. – Ну… – Стайлз неловко откашлялся, привлекая внимание Дерека и получив в ответ пристальный взгляд. Маленькие победы и все такое. – Скажи честно, я у тебя самая ужасная модель? – Нет, – одно слово, сказанное с обычным угрюмым видом, но оно заставило напряжение внутри Стайлза немного ослабнуть. Хотелось бы думать, что Дерек с ним честен. – Правда? – все равно переспросил он, потому что ему необходимо было услышать это снова. – Да. Давно пора бы привыкнуть к тому, что Дерек не из тех людей, кто будет петь дифирамбы. – В следующий раз мне тоже придется быть голым? – Да. – Отец убьет меня, когда узнает. Дерек посмотрел на него и помолчал немного, прежде чем спросить: – Почему? – Он – шериф. Знаешь, вряд ли он будет счастлив, что его единственный сын в свободное время позирует голышом для парня старше себя. Дерек уставился на него, и Стайлз не был уверен, что означал этот взгляд: злость или испуг. А, может, там присутствовало и то, и другое. – Что? – Твой отец – шериф Стилински? – Да, я думал, что ты знаешь. – Я даже твоего имени не знаю. Ох. Вот тут все мечты о страстных отношениях вылетели в трубу. Потому что Дерек даже не знал его имени, да. Верный способ убить всю уверенность. – Верно. Я и забыл. – Он как раз хотел сказать Дереку свое имя, – ну, не настоящее имя, конечно же, потому что оно нелепое, – когда Дерек жестом указал ему на двери института. – Увидимся в среду. Стайлз не хотел быть излишне-эмоциональным подростком. Действительно не хотел. Но, уезжая домой, он не мог справиться со злостью и разочарованием. Он несколько часов стоял голым на подиуме, а Дерек даже не удосужился спросить его имя. Какого хрена? А еще было немного больно. Сделав остановку возле участка, чтобы навестить отца (и убедиться, что тот ел то, что должен), Стайлз прямо в дверях натолкнулся на Дэнни. Дэнни – это диаметральная противоположность Дерека. Его все любили, и он мог наполнить все помещение теплом и уютом одной лишь улыбкой. Он был самым добрым парнем, которого когда-либо знал Стайлз, и намного более умный, чем Скотт. А еще именно у него Стайлз спросил, привлекателен ли он для парней. Возможно, это звучало немного бестактно, но Дэнни особо не возражал. – Пришел проведать папу? – понимающе улыбнулся Дэнни, потому что ни для кого не секрет, что Стайлз пытался заставить отца есть здоровую пищу. У того сильно повысился уровень холестерина, так что пришлось принимать меры. – Да, надо же убедиться, что он не ест стейк семь дней в неделю. Ты на сегодня закончил? Дэнни все лето помогал с компьютерными архивами в участке, потому что был настоящим волшебником, когда дело касалось компьютеров. – Ага, и твой отец ел на обед вегетарианский бургер и салат, так что не придется читать ему нотаций. – Я люблю тебя, – Стайлзу захотелось его расцеловать. Лучшего шпиона, чем Дэнни даже представить себе сложно. В большей степени потому, что того даже спрашивать не требовалось. Дэнни просто рассмеялся, а затем направился к своей машине. – Знаешь, нам когда-нибудь что-нибудь нужно вместе сделать! Стайлз не совсем понимал, как это, должно быть, прозвучало, пока Дэнни не вскинул бровь. В принципе, не было ничего невозможного, потому что Дэнни – гей, а Стайлз – би. Но он знал, что Дэнни очень любил своего парня, а Стайлз… да, а Стайлз хотел Дерека. Возможно, уже именно хотел, пока Дерек не доказал свою козлиную натуру тем, что даже не узнал его имени. – Не в этом смысле, – вздохнул Стайлз, и Дэнни усмехнулся, прежде чем открыть свою машину. – Конечно! Дэнни на самом деле добрейший человек на планете, и это было просто замечательно, потому что только недоразумений Стайлзу сейчас и не хватало. Он все еще бесился из-за того, что Дереку до него не было дела. В участке всегда витал странный смешанный запах оружия, униформы и документов. Стайлз любил этот запах с того самого дня, как впервые сюда вошел. – Привет, пап, – поприветствовал он, завидев отца, сидящего за столом и подписывающего какие-то, возможно, важные документы. – Сын, ты решил убедиться, что я придерживаюсь твоего меню? – поинтересовался отец, коротко улыбнувшись, а затем вернулся к своим бумагам. – Не-а, для того, чтобы сдать тебя с потрохами, у меня уже есть шпион, – Стайлз широко улыбнулся, когда отец нахмурился на такое заявление. – Как на работе? Смена темы. Умно. – Прекрасно. «И когда я закончил, то еще несколько часов светил перед другим парнем голым задом. Возможно, изображение моего члена покажут на выставке. Насколько это круто?», – Стайлзу вдруг стало интересно, кого сначала убьет папа: его или Дерека. – Ты еще не передумал поступать в колледж? – Один год, пап. Всего лишь один год, и ты сможешь есть любую дрянь, какую только пожелаешь. – Я уже включил обратный отсчет дней. Стайлз бы улыбнулся, если бы не подозревал, что так оно, на самом деле, и было.

***

Стайлз знал, что его полнейшее нежелание вставать с кровати на следующий день – сущее ребячество. Он провел в постели все утро, стараясь избегать той мысли, что ему все же придется отправиться на работу. Только после полудня ему удалось заставить себя принять душ и начать готовиться. По вечерам Дерек заходил достаточно редко, что в некоторой степени успокаивало, но Стайлзу не хотелось допустить ни единой возможности встретиться с ним. Еще он не планировал появляться завтра в институте, потому что, да, таков был уровень его зрелости. По правде говоря, у Стайлза не было никаких причин обижаться, и это смущало больше всего. Он всего лишь работал бариста в кофейне, в которой Дерек покупал кофе. Он добровольно предложил себя на роль натурщика, и никому бы в голову не пришло видеть в этом что-то большее. Никому, кроме Стайлза. Потому что Стайлз – идиот. Расстраиваться из-за чего-то подобного было вообще не нормально. Стайлз мысленно уговаривал взять себя в руки, но его мозг, видимо, за ночь оглох. Айзек, казалось, понял, что что-то не так сразу же, как Стайлз вошел в дверь. Но он ничего не спросил и даже не намекнул. Стайлзу захотелось его расцеловать. – Я вчера разговаривал со Скоттом и Дэнни, – сказал Айзек, когда схлынул вечерний наплыв посетителей. – Мы думаем устроить в пятницу Вечер Видеоигр. Ты с нами? Именно то, в чем нуждался Стайлз. Что-то, чтобы выкинуть из головы лишние мысли. Теперь ему захотелось расцеловать всех своих друзей. – Да, конечно. – Круто, – в улыбке Айзека промелькнуло облегчение, будто бы он думал, что Стайлз слишком подавлен, чтобы согласиться на что-то подобное. Через несколько часов Стайлз остался в кофейне абсолютно один, что было безумием, если допустить возможность ограбления. Но в Бикон Хиллз происходило одно преступление в год, да и то когда кто-то превышал скорость, так что об этом не стоило беспокоиться. Когда он заметил в окне Дерека, тут же захотелось спрятаться куда-нибудь и тихо умереть. Как будто у него был внутренний радар, который делал все абсолютно неважным каждый раз, когда Дерек появлялся поблизости. Сейчас он собирался войти в дверь, будто не оскорбил жалкие чувства Стайлза только вчера; хмурясь так, будто ничего не произошло. Возможно, в этом предложении не было бы никакого смысла, если бы оно не относилось к Дереку. Но оно относилось, так что со смыслом все было в порядке. Стайлз быстро приготовил тройной эспрессо и как раз тогда, когда Дерек подошел к прилавку, закрыл стаканчик крышкой. Именно в таких ситуациях становилось несомненным плюсом, что Дерек всегда заказывал одно и то же. – Не беспокойся, – вздохнул Стайлз, когда Дерек, удивленно взглянув, потянулся за бумажником. – Ты в любом случае уже оставил мне достаточно денег, чтобы заработать себе бесплатный кофе до конца года. Несколько недель назад Стайлз даже представить себе не мог, что он сможет отвернуться от Дерека, потому что нельзя было упускать малейшей возможности взглянуть на него, но сейчас он сделал именно так. Он изобразил бурную деятельность, выставляя новые стаканчики, хоть их и так уже стояло предостаточно. А затем начал протирать кофемашины, хоть уже делал это дважды. Дерек стоял там некоторое время. Стайлз знал это точно, потому что не слышал звон дверного колокольчика, и его сердце застряло где-то в горле. Такое поведение было нелепо даже для него самого. У него не было на то никаких причин. Он вел себя, как трехлетний ребенок. Стайлз услышал, как Дерек кинул на прилавок несколько монет, вероятно, вместе с парой банкнот, и ему пришлось сдерживать себя, чтобы не обернуться и не заорать, чтобы тот забрал свои чертовы деньги. Втайне Стайлз хотел, чтобы Дерек спросил у него, что случилось. Так он мог бы забыть о своем идиотском поведении и притвориться, что Дереку не все равно, что Дерек тоже влюблен в него. Но Стайлз, возможно, никогда еще не встречал людей с подобным эмоциональным запором, как у Дерека, и спустя короткий момент он все же услышал звон колокольчика. Когда он обернулся, то обнаружил сумму, которую хватило бы на четыре тройных эспрессо. Возникло желание запихнуть эти деньги в конверт и переслать обратно Дереку, потому что Дерек мудак, что не любит Стайлза.

***

На следующий день Стайлз проснулся в семь утра даже при том, что пришел с работы очень поздно. Нечистая совесть пыталась грызть сердце, но он не сдавался, продолжая смотреть, как тикали минуты на часах, стоящих на прикроватной тумбочке. Около половины одиннадцатого его мысли совершили очередной заход «возможно, мне все же стоит пойти, потому что он на меня рассчитывает», но он снова решительно покачал головой – «нет». Не его забота думать о том, хватало ли у Дерека работ для выставки. Если судить по его репутации в мире искусства, о которой Стайлз узнал из статей в интернете, у Дерека не случится кризис, если Стайлз не постоит несколько часов голый на подиуме. Отчасти Стайлз хотел, чтобы Дерек в нем нуждался, и это было странно. Хотя, возможно, это было абсолютно нормально для тех, кто влюбляется в незнакомцев, видя их по пять минут несколько дней в неделю. Возможно, он просто не хотел, чтобы Дерек становился для него очередной Лидией. В пятнадцать минут первого он все же встал с кровати и сделал себе завтрак: смешал в миске молоко и хлопья. Ему бы с такими навыками в «Top Chef» участвовать. Его не покидало чувство, что он делает что-то невообразимо глупое, о чем он еще пожалеет, но Стайлз всеми силами старался его игнорировать, решив убить несколько часов на онлайн-игры. Его нечистая совесть уже вовсю собиралась его убить. Около двух часов дня его начало мутить от того, что он подвел Дерека. Может быть, он ждал Стайлза. Может быть, он волновался, что по пути с ним что-нибудь случилось. А потом Стайлз со всей серьезностью сказал себе, что, возможно, Дерек просто болтал с Эрикой Рейес, потому что с разговором с ней у него, очевидно, проблем не возникало. Стайлз ненавидел свой мозг за то, что тот продолжал снабжать его мыслями, которые ему явно не нравились. Стайлз шесть раз безрезультатно пытался набрать Скотта, пока не вспомнил, что тот на весь день уехал к семье Эллисон. Стайлз прекрасно знал, что это невероятно глупое решение, но он все же пошел в кофейню. Он в любом случае хотел поговорить с Айзеком и, возможно, выпить стаканчик кофе самому. Открыв дверь, он тут же увидел Дерека, который стоял возле прилавка и мирно разговаривал с Айзеком. «Предатель» – первое слово, возникшее в голове Стайлза, и он даже не был уверен, к кому именно оно относилось. А затем его накрыла паника, потому что Айзек поднял взгляд на звук дверного колокольчика (Стайлз обязательно переедет на джипе этот чертов колокольчик тысячу раз, пока тот не сдохнет) и сказал: – А вот и он. Самой нормальной и разумной реакцией стало бы зайти и придумать какое-нибудь убогое оправдание тому, что он не пришел. Например, что папа посадил его под домашний арест, или умерла кошка. Но поскольку «нормальный» и «разумный» к Стайлзу никаким боком не относилось, он развернулся и вышел. Ведь это же не сделало миссию Стайлза избегать Дерека до следующего года такой уж очевидной. – Стайлз! – крикнул ему вслед Айзек, но, правда, не возвращаться же ему со словами «оу, привет, я не сбежал, когда увидел тебя, потому что я совсем не избегаю тебя или что-то в этом духе». Нет, конечно, поэтому Стайлз продолжал идти немного быстрее, чем это делал бы нормальный, психически уравновешенный человек. – Стайлз. Это уже был не крик. Дереку не обязательно быть громким, чтобы в мозгу Стайлза отпечатывалось каждое гребаное слово, вылетающее из его рта. Он действительно старался остановить себя, но его тело, казалось, стремилось его предать и развернулось само по себе, когда его рот покинули слова: – Так, значит, сейчас тебе есть дело до моего имени? Прежде чем он успел сказать еще что-то столь же неловкое и, вероятно, вырванное прямиком из мыльной оперы, он рванул по улице, отчаянно надеясь, что Дерек не последует за ним. Он такой идиот. Какой же он хренов идиот. Королева чертовой драмы. Он мог бы один сниматься в «Днях нашей жизни», и его драматизма хватило бы на двадцать семь сезонов. Не приходить в Музей искусств – это самая большая ошибка, решил для себя Стайлз, уже падая на свою кровать. Вряд ли он сможет вернуться на работу, потому что Айзек прекрасно видел, что он убегал от Дерека, и обязательно спросит о причинах. Вряд ли его сегодняшнее бегство можно было назвать незаметным. К тому же, те слова, сказанные Дереку, определенно уничтожили все те малюсенькие баллы по шкале крутости, которые он, возможно, уже успел набрать. И, скорее всего, это окончательно уничтожило (возможно, совсем мизерный) шанс очаровать Дерека. Невозможно было придумать оправдание тому, что он сделал, не чувствуя себя еще большим идиотом. Оставшуюся часть дня он потратил на то, чтобы найти колледжи на Аляске, которые в это время еще принимали заявления.

***

В четверг Стайлз вновь работал в утреннюю смену, и вместе с тем, как время медленно приближалось к отметке 5:45, дышать становилось все труднее. Он не спал всю ночь, потому что не мог перестать думать о предстоящем возможном разговоре. Рядом не будет никого, чтобы помешать Дереку, если тот вдруг попытается его убить. Или еще хуже – довести его до слез. Стайлз не ревел с тех самых пор, как несколько лет назад умерла его мама. Его не прельщала перспектива в скором времени сделать это снова. Без двадцати минут шесть. Стайлз поставил стаканчик с тройным эспрессо на прилавок и решил исчезнуть в подсобке. Дерек сможет сложить два и два. Он поймет. Через несколько минут раздался звон колокольчика, и Стайлз затаил дыхание. Если это не Дерек (что вряд ли, но нельзя быть стопроцентно ни в чем уверенным, верно?), то его обязательно позовут. А если Дерек… ну, он звать не будет. Он остался в подсобке немного дольше, чем то, возможно, было необходимо. Даже при том, что колокольчик уже прозвенел вновь. Стайлз боялся, что когда он выйдет, то Дерек все еще будет ждать его возле прилавка. Когда он все-таки вышел, кофейня была пуста, а на прилавке лежали деньги – не удивительно. В глубине души он надеялся, что Дерек оставит какую-нибудь записку вместе с деньгами, но его не ждало ничего, кроме чаевых. На следующий день Стайлз хотел позвонить друзьям и сказать, что он серьезно болен и не сможет присоединиться к Вечеру Видеоигр, но он этого не сделал, потому что Айзек мог рассказать остальным о его позорном бегстве из кофейни. Ему хотелось бы находиться при этом рядом с ними, чтобы попытаться себя защитить. Когда он приехал, то никого кроме Скотта еще не было. В принципе, не удивительно, потому что это был именно его дом. И это было Стайлзу только на руку, потому что он сам хотел рассказать другу о своем позоре. – Я не был уверен, что на тебе будет одежда, – ухмыльнулся Скотт, как только он зашел в дверь. Стайлз действительно радовался, что миссис МакКолл не было дома, потому что она могла бы неправильно истолковать подобное заявление. – Оказалось, что мне не судьба сделать карьеру обнаженного натурщика, – Стайлз отдал себе должное за то, что на самом деле пытался шутить на эту тему. У Скотта тут же вытянулось лицо. Стайлз и ему отдал должное за то, что тот оказался достаточно хорошим другом, чтобы быть тактичным и искренне удивляться неудачам Стайлза. Кто-то другой ожидал бы такого исхода. А, возможно, это еще значило, что Скотт немного глупый, потому что не мог предвидеть подобные вещи после многолетней дружбы. – Да ну! Почему? Я думал, что ты уже замуж за него собрался. – Оказалось, что он даже имени моего не знает. – Да, Стайлз прекрасно знал, что он сейчас звучал, как одна из тех девчонок в подростковых фильмах, когда они рассказывали о своих бывших. – Правда? А я думал, что он посталкерил тебя достаточно, чтобы узнать имя. – Возможно, это был верный признак того, что мир сошел с ума, когда Скотт подумал, что людям достаточно было бы посталкерить в сети, чтобы выяснить такие вещи, не задавая вопросов. А может быть, он просто слишком долго дружил со Стайлзом. – Думаю, это потому что он старый. Стайлзу не удалось ответить, потому что в дверь ввалились Айзек и Дэнни. Стучаться, видимо, их не учили. Он заметил на себе взгляд Айзека, но попытался уйти от разговора. Сейчас, по крайней мере. Вполне возможно, он сможет с этим справиться, но чуточку позже, когда остальные не будут слушать. Они провели половину вечера, не затрагивая эту тему, пока Скотт не попросил Стайлза принести еще закусок с кухни. Кто бы сомневался, что Айзек вызовется помощником. Тогда Стайлз понял, что разговор неизбежен. Уж лучше поговорить об этом в доме Скотта, чем на работе. – Что произошло? – спросил Айзек, как только они зашли на кухню. Стайлз всеми силами старался притвориться, что обыскивает шкафчики, хотя прекрасно знал, где Скотт хранил закуски. – Что? – непринужденно переспросил он, пытаясь сделать вид, что не понял, о чем вообще шла речь. Это, определенно, было глупо, потому что Айзек лично присутствовал при его бегстве. – Я сейчас говорю о том случае, когда ты сбежал из кофейни, когда увидел там чувака, которому ты помогал. – Ах, ты об этом, – Стайлз потерял надежду навешать лапшу на уши, когда развернулся и увидел стоящего перед ним Айзека с пакетами чипсов в обеих руках. Айзек – Стайлз, 1:0. – Всю жизнь мечтал, чтобы один из наших постоянных клиентов спросил меня, где ты, потому что ты обещал помочь, а затем не явился. Я думал, что с тобой что-то случилось! – Не сказать, чтобы это было круто, – пробубнил Стайлз и провел кончиком пальца по краю миски. – Тогда, может, потрудишься рассказать мне, насколько не круто это было? – Как-то не особо хочется, – попробовал отмазаться Стайлз, но Айзек вновь смерил его злым взглядом, и он сдался. – Я должен был позировать ему, потому что, знаешь, он художник, а я… – он замолк, задумавшись, как лучше сказать: «сталкерил его» или «хотел отдать ему свою девственность». – Влюбился в него? – предположил Айзек. – Очень сильно, да, – Стайлз коротко улыбнулся, почувствовав себя идиотом, когда Айзек закатил глаза. – Мне стоило догадаться. – Ну, догадаться было не так трудно. В смысле, думаю, что теперь, когда с Лидией покончено, мне нужна была другая навязчивая идея, – он пожал плечами, потянувшись за пакетом с чипсами, но Айзек не дал ему этого сделать. – Что ты хочешь от меня услышать? – Ты так и не рассказал мне, что произошло. – Ты такой дотошный друг, – буркнул Стайлз, но сокрушенно вздохнул. – Ну, я был там, голый, очень голый. Это просто ужасно. Господи, я был такой голый. – Стайлз! – рявкнул Айзек. – Соберись. – Да понял я! В общем, я был там, голый, – вновь повторил он, и Айзек простонал, как будто от боли. – Он меня рисовал, а я чувствовал себя, как Роуз из «Титаника», только без кулона, понимаешь? Хотя я думаю, что он на мне смотрелся бы не так хорошо, потому что у меня в любом случае нет сисек. Короче, мы решили, что я снова приду в среду, которая была два дня назад. Ну, ты знаешь, ты же был там, когда я сбежал, так сказать, с места преступления. Но когда мы почти уже вышли из института, я вроде как сказал ему, что мой папа – шериф, а он сразу такой, типа «О мой Бог! Почему ты не сказал мне раньше?», не таким большим количеством слов, конечно, он вообще не говорит несколько предложений подряд. И я спросил его, как можно было не догадаться, что я сын шерифа, ведь вряд ли Стилински можно назвать новым Джонсом, верно? А он такой: «Я даже имени твоего не знаю». Ну и я, вероятно, слишком остро отреагировал. – А что было дальше? – На этом, собственно, и все. – Ты решил не появляться на вашей следующей встрече только потому, что он не знал твоего имени? Это звучало глупее, чем в голове Стайлза последние пару дней, и не то чтобы в его воспоминаниях он был совершенно прав. – Черт, когда ты это так говоришь, – пробубнил Стайлз, но решил дальше не продолжать. – Вероятно, тебе стоит с ним поговорить. – Вероятно, это не столь необходимо, – не согласился Стайлз. Ага, потому что он не будет разговаривать с Дереком. Нет. Даже в хорошие дни разговор с Дереком напоминал разговор с камнем, и он совсем не хотел выяснять, на что он был похож в плохие дни. – Стайлз, он постоянный клиент. – Я знаю. Еще я знаю его обычный заказ. Сегодня утром я оставил его на прилавке и прятался в подсобке, пока он не ушел. Отлично, кстати, сработало. Он все равно заплатил, – Стайлз говорил быстро, надеясь, что так его идиотизм будет менее очевиден. – Стайлз, – снова рявкнул Айзек, и Стайлз почувствовал, что его сейчас немного отругали. – Да, Айзек? – Он знал твое имя. – Нет, не знал. В смысле, до недавнего времени, потому что, знаешь ли, после того, как ты его так прокричал, думаю, что уже весь город в курсе. – Он спросил у меня твое имя еще несколько недель назад. Ведь у меня есть бейджик, а у тебя нет, и он спросил, почему так. Я ответил, что ты его не носишь, потому что тебе не нравится твое настоящее имя, и что мы просто зовем тебя Стайлз. – Мне слабо верится, что Дерек использовал так много слов, – сухо сказал Стайлз. Ясно же, что Айзек тупо соврал только лишь для того, чтобы Стайлз почувствовал себя лучше. – Ладно, прекрасно, он сказал: «У тебя есть бейджик, а у другого парня нет». Стайлз подумал, что это было больше похоже на Дерека. Не голосом, конечно, потому что попытки Айзека кого-то изобразить никуда не годились. – ЕДА! – взревел Скотт откуда-то сверху, заставив их обоих подпрыгнуть, а Стайлза еще и выхватить из рук Айзека пакет с чипсами. – Почему тогда он сказал, что не знает моего имени, если это неправда? Бессмыслица какая-то. – А ты бы признался просто так человеку, что ты разнюхивал про него, и теперь знаешь некоторые факты из его жизни, хотя не должен? Вообще-то, да, потому что Стайлз совершенно не был в курсе, насколько некомфортно чувствовали себя люди, когда он говорил им, что уже много чего про них знает. Хотя, видимо, Дерек был другого мнения. Что же, в этом присутствовал некоторый смысл. – Не думал об этом. – Мне кажется, что в твоей ДНК есть какой-то ген, который мешает тебе облегчать себе жизнь. – Ага, это как рецессивный ген со стороны матери. Я не могу с этим ничего поделать. Айзек, казалось, пытался не рассмеяться, и Стайлз почувствовал себя немного лучше. Не только потому, что Дерек, возможно, безумно и безвозвратно в него влюблен, как Белла Свон, но и потому, что Айзек в итоге оказался довольно-таки хорошим другом. – Ты – идиот, – вздохнул Айзек, и они вместе отправились наверх с полными мисками чипсов.

***

На следующий день Стайлз упорно старался набраться мужества, чтобы пойти в институт, и… нет, не извиниться, потому что плохим тут все равно оставался Дерек, а, по крайней мере, постоять несколько часов голым на подиуме, чтобы Дерек смог закончить свою работу для выставки. Когда Стайлз завел джип, чтобы проделать короткий путь до института, часы показывали уже почти восемь вечера. От самого дома и до того момента, как он оказался в холле, сердце билось как бешеное, будто пыталось пробить грудную клетку и вырваться наружу. На этот раз на ресепшне не оказалось ни Эрики Рейес, ни кого-либо другого, способного указать направление. Он подозревал, что Дерек находился в том же самом кабинете, что и в прошлый раз, потому что тот оставил там все свои вещи, когда закончился их предыдущий – Голый Стайлз со взрослым парнем – сеанс. Проблема состояла в том, что Стайлз был настолько поглощен взглядами, мыслями и запахом Дерека, что не запомнил путь. Иногда он был от себя не особо в восторге. Вообще-то, так было практически всегда. Стайлз тряхнул головой, стараясь очистить ее от мыслей, и огляделся по сторонам. Он узнал тот коридор, что вел налево, и решил попробовать пойти туда. Ну, серьезно, ничего ведь страшного не произойдет? Если не считать того, что он мог заблудиться и умереть от голода, а сегодня была суббота, так что никто не нашел бы его до понедельника, когда было бы уже слишком поздно. Но он пытался уверить себя, что такое вряд ли возможно, хотя все же испытывал некий страх, блуждая по пустым коридорам института в одиночку. Если в здании находился убийца с топором, он будет доволен, потому что Стайлз умрет от одного лишь звука чьих-то шагов. Он мечта убийц, серьезно. Если, конечно, те не возбуждались, шинкуя людей живьем, тогда он их худший ночной кошмар. Господи, он снова слишком много думал. На то, чтобы найти нужную дверь потребовалось добрых пятнадцать минут. За все это время Стайлз дважды хотел нажать экстренный вызов и послал пять истеричных сообщений Скотту, который просто сказал идти дальше. Он худший друг. Стайлз забыл про все свои страхи, когда нашел, наконец, нужный кабинет. Он просто знал, что это именно он. Может быть, дело было в запахе. Может быть, в том, как сжалось что-то в груди, когда он заглянул через щелку в двери. Найдя там Дерека, Стайлз был удивлен и в то же время нет. Тот рисовал, рука двигалась резко, только для того, чтобы через несколько секунд сгладить все линии. Стайлз хотел просто стоять и наблюдать за выражением на его лице и за тем, как он говорил сам с собой, слишком тихо для слуха Стайлза. Он просто хотел посмотреть, потому что этот был не тот Дерек, которого знал Стайлз. Ему нравился такой Дерек. Он хотел такого Дерека. Неловко откашлявшись, он тихо постучал и открыл дверь. Взгляд Дерека оторвался от мольберта, устремившись на звук, и лицо тут же закрылось. Стайлз ненавидел себя за тот эффект, что он оказывал на Дерека. Он пытался вновь обрести дар речи, но лишь после долгой и напряженной тишины ему удалось каркнуть: – Эй. Дерек не ответил. Он просто смотрел на Стайлза, и что-то в его взгляде заставляло чувствовать себя немного неуютно. Стайлз не мог определить, что же это было. – Я… – начал он и тут же замолк. Это было так странно. Только рядом с Дереком Стайлз не знал, что сказать. Или Стайлз вообще редко знал, что сказать, но с другими людьми ему было все равно, и он говорил, что попало. Рядом с Дереком его голова становилась пустой. Абсолютно пустой. Как белый лист. – Ну, я здесь, – выболтнул Стайлз, когда тишина начала душить слишком сильно. Дерек вскинул брови, как бы говоря: «Это я уже понял». – Если ты хочешь закончить рисунок. В глубине души Стайлзу хотелось закричать: «и ты знаешь мое имя, ублюдок! Почему ты не сказал мне, что я тебе нравлюсь?!». Он радовался, что его фильтра хватило, чтобы не сказать это вслух. – Окей, – немного помолчав, произнес Дерек. Он снял с мольберта холст и поставил его лицевой стороной к стене, чтобы Стайлз не увидел, что он рисовал. Затем он исчез в другом кабинете и вернулся с другим холстом, который, как предположил Стайлз, уже с изображением его самого. Что на нем, он также не видел. Дерек смотрел на него, как будто чего-то ждал, и Стайлз смутился на секунду, а потом в его мозгу щелкнуло. – Ах, ну да, раздеться. Все время забываю про эту часть. Сейчас раздеваться было еще более неловко, чем в прошлый раз, потому что Стайлз пытался сделать это немного сексуально и не так скоропалительно. Он подозревал, что не особо преуспел в этом деле, но он, по крайней мере, не запинался и не врезался лицом в стену. – Как в прошлый раз, – сообщил Дерек раньше, чем Стайлз успел спросить. И Стайлз был ему благодарен, потому что его не прельщала перспектива разговоров, когда его член был виден кому-то еще, кроме него самого и его фантазий. Он очень сильно не хотел становиться на подиум. Это как будто направленный луч света торжественно выделял в темноте именно его, и это было намного хуже, чем много осветительных прожекторов сразу. Он не супер-модель. Определенно, нет. Он был бледным, неловким и долговязым. Его бедренные кости выпирали слишком сильно, чтобы это можно было назвать сексуальным, а небольшой намек на пресс и грудные мышцы не могли это исправить. Он был похож на школьного ботаника. Без очков. И брекетов. Стайлз на самом деле никогда не носил брекеты. И он не хотел даже начинать анализировать свой член. Честно. Это как… мозг, даже не думай. На этот раз стоять спокойно было немного легче, потому что он постоянно украдкой разглядывал Дерека, надеясь, что тот не заметит. Сначала он кидал один лишь взгляд раз в десять минут. Потом десять минут превратились в пять. А через час или около того, Стайлз уже не мог отвести от него своих глаз. – Мне можно говорить? – спросил он, когда появилось ощущение мучительной боли в ушах от звука постоянно скольжения угля по плотной, коричневой бумаге. – Нет. – А я все равно буду, – Стайлз полностью проигнорировал смертельный взгляд Дерека. – Я считаю, что тебе стоит сменить свои предпочтения в кофе. Я на полном серьезе уверен, что тройной эспрессо обеспечит тебе язву уже очень скоро, если ты не остановишься. Это действительно крепкая дрянь. Знаешь, я вообще-то с этим работаю? Так что я знаю, о чем говорю. А еще тебе стоит начать говорить «спасибо», потому что очень грубо быть невежливым. – Стайлз, – позвал Дерек, и Стайлз уставился в ответ, потому что на этот раз Дерек явно не страдал амнезией, – заткнись. И поскольку просьба была довольно вежливой, Стайлз все же решил заткнуться. На замечательные пятнадцать минут, а потом вновь начал приставать к Дереку. Он верил, что Дереку нравилось это. Где-то в глубине души. Он болтал абсолютно ни о чем. Окей, немного все же о Покемонах, потому что ему действительно нравилась та игра, в которую он сейчас играл, и у него была целая куча необычных крутых Покемонов. Он думал, что Дереку стоило знать об этом, потому что это могло сделать Стайлза более привлекательным в его глазах. Что-то типа того, что он хороший добытчик, верно? Основные инстинкты и все такое. Даже при том, что Дерек сверлил Стайлза взглядом, будто бы хотел убить, он так и не попросил его снова заткнуться. Стайлз подумал, что это прогресс. Впрочем, он сам замолчал, потому что его взгляд наткнулся на мышцы на руках Дерека. Как же они потрясающе напрягались и расслаблялись с каждым движением. Стайлз хотел к ним прикоснуться. Хотя бы один разочек в жизни. А затем взгляд приклеился к губам Дерека, к изящному изгибу ямки купидона. Они не были такими же пухлыми, как у него самого, но у Стайлза всегда создавалось впечатление, что у него девчачий рот, что к Дереку определенно не относилось. Они выглядели такими мягкими и жесткими одновременно. Стайлз хотел провести кончиками пальцев по щетине Дерека, просто чтобы ощутить на них грубые царапины. Он хотел потереться об нее щекой, думая, что, вероятно, кожу будет немного жечь, но он хотел попробовать. Хотя бы разок. И Стайлз хотел увидеть Дерека голым. Хотел знать, как выглядел его ничем не скрытый живот. Он не думал, что тазовые кости Дерека слишком выпирали, и полагал, что у Дерека был пресс. Он знал наверняка, что у Дерека были прокачаны грудные мышцы, потому что они явно выделялись через плотно облегающую футболку, и, вот же черт, у него вновь закололо кончики пальцев. Если бы это было порно, Дерек давно уже откинул бы мольберт и трахнул Стайлза на подиуме во всех возможных и, пожалуй, невозможных, вызывающих люмбаго*, позах. Хотя Стайлз вряд ли возражал бы. В реальности мог, конечно, но в своей голове Стайлз давно готов дать Дереку зеленый свет на все. Как же стыдно было вернуться к реальности и осознать, что он на грани гораздо большей заинтересованности в своих фантазиях, чем это, вероятно, уместно, когда он совсем голый. Он постарался сконцентрироваться на целующихся стариках и змеях. Стайлз ужасно боялся змей и почувствовал ни с чем несравнимое облегчение, когда понял, что способен избежать надвигающейся ситуации. К тому моменту, как Дерек отложил свой угольный карандаш, была уже почти полночь, и мышцы Стайлза дрожали как сумасшедшие. Когда Дерек отвернулся, он быстро оделся, потому что все еще было немного неловко одеваться при нем. Даже при том, что Стайлз несколько часов стоял перед ним голый. – Хочешь, чтобы я еще раз пришел? – не то чтобы он очень сильно на это надеялся, но все равно огорчился, когда Дерек отрицательно покачал головой. – Нет, у меня есть структура. Это все, что нужно, чтобы закончить самому. – О, – желудок Стайлза ухнул вниз. Ему не хотелось быть рядом с Дереком истеричным подростком с переизбытком гормонов. Он хотел быть крутым и взрослым. Он хотел его впечатлить. У Стайлза ничего из этого никогда не получалось. Он грубо натянул футболку через голову, стараясь отвлечься на немного нервное действие. Сработало процентов на пятьдесят. – Когда откроется выставка? – В газете будет объявление, – коротко ответил Дерек, как будто хотел, чтобы Стайлз уже исчез. Стайлз не знал, как так вышло. Казалось, его ноги сами понесли его через весь кабинет, чтобы остановиться перед Дереком. Слишком близко. И сейчас он смотрел Дереку прямо в глаза, и тот смотрел в ответ, и мозг Стайлза вопил о том, чтобы он подался вперед для поцелуя. И когда это практически уже произошло, Дерек спешно отступил на несколько шагов. Стайлза выдернуло из его состояния подобного трансу, и он жутко покраснел, когда осознал, что стоял практически на носочках. Он не мог найти этому оправдание. – Увидимся в кофейне, – пробормотал он и сбежал со сцены. Он блуждал по бесконечным коридорам дольше, чем это было нужно, но лучше уж так, чем тупо сидеть в джипе. Он идиот, он знал это, потому что всегда беспечно влюблялся в тех людей, которые, во-первых, не из его лиги. Во-вторых, кого даже не тянуло к нему. В-третьих, на семь лет старше него самого. И в четвертых, хмурых, и тех, кому он даже не нравился. Последние два пункта, возможно, были исключительно про Дерека. Как будто сердцу Стайлза требовалась подобная лекция о том, как делать свою работу правильно. Это было не в его силах. Возможно, он был обречен навсегда оставаться с разбитым сердцем. Нет, кто тут драматизирует? Стайлз драматизирует. Стайлз всегда воспринимал слишком близко все то, что не должен был. Он посидел в джипе, уложив лоб на руль и стараясь хоть немого привести в норму дыхание, а затем завел машину и отправился домой. Папа работал сегодня в ночную смену, так что ему не придется объяснять свое позднее возвращение и вид четырнадцатилетнего депрессивного подростка. Это было несправедливо, что Скотт нашел Эллисон еще в старшей школе и, возможно, останется вместе с ней на всю жизнь, а Стайлз влюбился в угрюмого художника, который, вероятно, был натуралом до мозга костей и ненавидел Стайлза всем нутром. Он настолько сильно желал быть кому-то нужным, что это отдавалось легкой болью между ребер. Совсем легкой. Как укол вины. Или стыда. Он даже иногда хотел быть Джексоном, хоть и самым отъявленным мудаком во всем городе, но богатым и красивым. А еще тот встречался с Лидией Мартин. Стайлзу не подходил ни один из этих пунктов. Не то чтобы он плохо выглядел. Просто он был «средний» во всех возможных смыслах. Средний рост. Возможно, немного меньше, чем средний вес. Средняя внешность. Немного выше, чем средняя успеваемость. Это как плюс и минус, они всегда уравнивались, и в итоге он всегда превращался в ничто. Среди всех остальных. Стайлз задумался, что ему, возможно, стоило бы подвести глаза черным карандашом и навешать пирсинг на все части тела, потому что он такой эмо. А затем он сказал себе, что все будет в порядке, если он никому больше об этом не расскажет. Если взглянуть на все с хорошей стороны, то, возможно, ему удастся некоторое время видеть Дерека каждое утро, и со временем, тот все же падет перед стайлзовым очарованием. Стайлз умел быть настойчивым, когда это действительно нужно. ________ *Люмбаго – острая боль (прострел) в нижней части спины независимо от причин ее возникновения и характера проявления. Часто путают с радикулитом.