Восход

      Бабушка. Бабушка - зелингена. Еще сутки назад я вызвала бы себе скорую, подумав, что сошла с ума, но сейчас меня нисколько не удивила эта фраза.       - Ее зовут Карен, также, как и меня, верно? - я знала это с детства. Я названа в честь маминой мамы.       - Нет, а с чего ты взяла? - я уловила удивленный взгляд.       Этот вопрос Ирис ошеломил меня не меньше.       - Карен ее зовут, ведь мне мама сказала...       - Ее зовут Муна и она живет на соседней улочке. Ты даже немного похожа на нее, - Карен мягко улыбнулась.       Это обрадовало. То, что я на нее похожа. Но то, что ее зовут Муна, а не Карен, меня не радовало. Неужели, мамочка врала мне? Это невозможно. Моя мама - идеал!       - Пойдем со мной и ты сама поговоришь с бабушкой и сама все узнаешь, - Ирис схватила меня за руку и вытащила из дома.       Мы прошли мимо пары домишек, маленьких, красивых и утопающих в зелени, повернули направо и остановились у крыльца. Самый красивый домик. Белый, в коричневых полосах, с резными ставенками и красивыми занавесками. Среди всей этой сказки, одетая в белое платье, с босыми ступнями и растрепанной копной волос, я почувствовала себя настоящей зелигеной.       Я ожидала увидеть настоящую бабушку: вяжущую носочки, пекущую вкуснейшие пирожки и совсем седую. Но мои ожидания не оправдались. На пороге стояла моя мама. Нет, это была не она, но я с трудом это поняла. Какое сходство, словно гены скопировали. На вид ей было лет тридцать пять - сорок. Да, возраст был заметен, но сияющие глаза придавали юности. Я была уверена, что это - моя бабушка. Только, почему такая молодая? Хотя, глупый вопрос, она же зелингена. В белом платье в пол из тончайшего кружева, с черными, как смоль, кудрявыми волосами, разного цвета глазами и нежными крыльями. Волшебница! Я вся трепетала.       Муна сказала что-то Ирис на странном, совсем непонятном языке. Наверное, язык зелиген.       И тут бабушка посмотрела на меня. И по ее взгляду стало ясно, что она все поняла.       - Как тебя зовут? - произнесла она по-русски. Ее голос звучал мягко и пытался успокоить меня.       - К-к-карен, - я была в растерянности и не знала, что сказать.       - Это удивительно, что ты здесь. Заходи скорее.       Я вошла в домик. Внутри он был таким же сказочным, как и снаружи: множество цветов, резные, разрисованные стены, те самые чудесные занавески и низкие потолки. Только для меня, пожалуй, так как бабушка была выше Ирис всего на несколько сантиметров и им было очень даже просторно. Присев на диван, тоже изо мха, только гораздо удобнее, я начала свой рассказ.       - Меня зовут Карен Ортус, я родилась в городе Москва, на Земле, - воспоминания о Москве словно выбросили меня из сказки, волшебного мира, - Моя мама, как я уже поняла, была зелигеной...       - Я надеюсь, что ты уже знаешь, кто я? - Муна тактично меня перебила.       - Да, конечно, Ирис сказала мне, - я улыбнулась. Надеюсь, у меня такая же красивая улыбка, как у зелиген.       Ирис тем временем сидела на кресле, стоящем в другом конце комнаты и бесцеремонно поедала ягоды из красивого блюда, стоявшего на подоконнике. Может, они близко знакомы?       - Так вот, я попала сюда через дверь, которую нашла...       Прервав монолог, Муна обняла меня. Именно так, как мама. Тепло, нежно, немного торжественно. А самое главное,что я чувствовала искренность в объятиях. Чувствовала любовь.       Слезы катились по моим щекам и я не могла их остановить. Да и не хотела. Я так безумно скучала по маме, а теперь, похоже, обрела ее вновь. Моя бабушка. Муна. Обрывки мыслей и воспоминаний устроили хаос в моей голове, и от этого я заплакала еще сильнее. Только через несколько минут (или секунд, в такие минуты сложно думать о времени), я смогла прийти в себя и сесть.       - Как твои родители? Они счастливы?       Я снова заплакала и бабушка вновь обо всем догадалась, я надеюсь. Плач - лучшее объяснение горя. Самого страшного горя в моей жизни. Воспоминания о смерти мамы и папы нахлынули на меня, словно волна в шторм. И причинили острую, нестерпимую боль.       - Они погибли три года назад. Авиакатастрофа. Но могу сказать одно - они были счастливы и любили друг друга. Всегда.       Бабушка закрыла лицо руками. Настал ее черед плакать. Но меня удивило то, что разревелась Ирис. Почему она плачет? Я подошла к креслу и села у ног девушки. В ее бессвязных рыданиях, среди множества непонятных, я разобрала одно английское слово.       Sister. Сестренка.