Пленник ветра

      Весь замок надел чёрное. Музыка больше не играла по вечерам в чертоге, а свадебные знамёна, украшавшие коридоры и залы, были сняты. Говорили, что мать Айгеллы закрылась в своих покоях и не ела два дня, а отец и дед постарели на несколько лет после ужасной новости. Крик, который испустила в тот момент леди Рейнгольд, до сих пор стоял в ушах Рейека — младший лорд не мог спокойно спать, терзаемый кошмарами. «Холодно, — повторял он слова, которые однажды услышал во сне. — Мне так холодно, Рейек!», и слёзы лились из его глаз, делая подушку мокрой почти насквозь.       Эллагар был невероятно озабочен случившимся. Извечно строгий и холодный лорд облачился в скорбь, делая всё, чтобы семье погибшей было проще перенести утрату. Но разве мог старый Рейнгольд смириться с тем, что его любимая внучка мертва?..       Тело девушки привезли через пару дней после новости о её смерти. Рейек не видел его и всё ещё надеялся, что это была ошибка. Он тысячекратно уверял себя в том, что Геллу могли не узнать из-за волос, но так полагать было глупо, особенно когда родственники признали в ней свою девочку. Вместе с телом девушки прибыли свидетели — ими были посетители трактира и старый владелец заведения. Всех их Эллагар согнал на допрос, который проводил в присутствии Джавиера, Рейека и семьи Рейнгольд. Младший лорд чувствовал себя неловко в полутьме, полностью одетый в чёрное. Вместе с Айгеллой замок покинуло неуёмное чувство роскоши и свет тысяч свечей. Плотные занавески закрывали окна от солнечного света, погружая Твердыню Ветров в траур.       Первым на допрос вышел владелец трактира, где Айгеллу видели в последний раз. Им был мужчина лет шестидесяти с лысой головой и густой белой бородой, заплетённой в косу. Он странно поклонился лорду, затем остальным свидетелям и жалобно произнёс: — Ваше высочество, я готов рассказать Вам всё, что знаю и видел в тот вечер… — Я очень рассчитываю на Вашу помощь, — кивнул Эллагар. — Когда Вы видели эту девушку в последний раз? — Три дня назад, в моём трактире, милорд. — С кем она была? Как она выглядела и что делала? — У неё… волосы короткие. До плеч. Да. Платье такое простое было… Больше не помню, не разглядывал особенно. Она была с мужчиной. Кажется, южанин… — Что? — удивился правитель. — Вы уверены? — Южанин… — пробормотал тот, но затем покачал головой. — Нет, всё-таки он был иностранцем. Высокий, с чёрными волосами и широкими плечами. Вместе с леди, которая, простите, сидела на его коленях, они пили вино в компании других мужчин. Позже началась игра… У нас всегда по вечерам играют в карты. На деньги, разумеется… — Продолжайте, — кивнул Эллагар. — У них было много драгоценностей. Я отметил, что это странно. Они не выглядели богато или как-то так. Но при этом ставили на кон свои камни и золото щедро, будто у них был целый мешок.       Матери Айгеллы стало нехорошо. Она глубоко вдохнула и потянулась за чарой с успокаивающей водой, которой поил её Лессер.       Трактирщик продолжил: — Мне думается, они проиграли всё. Те люди, в чьей компании оказалась пара, были не совсем хорошие. Я слышал о них раньше, о разбоях и подобном. Но у меня не было смелости выгнать их прочь. К тому же, они хорошо платили. — Что произошло дальше? — не желая тянуть, поинтересовался Леангам.       Мужчина сглотнул и в нерешительности продолжил: — Как я понял, тот иностранец поставил на кон свою жену… — Жену? — взволнованно переспросил Рей. Все единовременно взглянули на него. — Да, — кивнул тот. — Так он представил ту девушку. И вновь проиграл…       Матери Айгеллы окончательно стало плохо. Служанки вывели рыдающую женщину из зала под руки. — Он не захотел отдавать её, милорд. Тогда началась ссора. Я потребовал, чтобы они покинули моё заведение. А дальше… дальше я бессилен Вам что-то рассказать. — Значит, Вы не видели, как девушку убили? — поинтересовался Джавиер. — Нет, — покачал головой трактирщик. — Но мне есть что добавить, если позволите… — Не тратьте же наше время, — произнёс Эллагар, раздражённый заискиваньем. — Говорите скорее. — Её муж… иностранец. Я видел его в городе на другой день. Без той леди. Один. Кажется, он хотел выкупить свой корабль в порту или вроде того. Выглядел взволнованно. — Вы сможете показать место моим людям? — Разумеется, милорд, — закивал тот.       Рейек опустил опухшие от слёз глаза к полу. Ему было тяжело слушать подобные речи. Раз за разом его накрывали волны стыда и вины, и эти чувства оставляли такие же раны, как острая сталь. Ему хотелось во всём признаться, но страх за свою жизнь брал верх — Рей боялся даже представить, что захочет с ним сделать Леангам, узнай он правду.       После того, как они закончили, Рейек вышел из зала вместе со всеми и последовал за Эллагаром. Лорд обещал юноше рассказать все детали после допроса и сдержал своё обещание. — Ты правда хочешь знать, что случилось? — поинтересовался он.       Рей поджал губы и окинул взглядом мужчину, который выглядел необычайно траурно. Волосы его были собраны на затылке в строгий пучок, а кирасу из тёмной кожи закрывал такой же тёмный по цвету плащ. По воротнику и рукавам тянулась тонкая полоска лоснящегося норкового меха, к которому очень хотелось прикоснуться, а руки были облачены в тонкие перчатки. — Мне важно всё, — ответил младший лорд, медленно вышагивая рядом. — Айгеллу нашли возле Ледяной Гавани на Континенте местные рыбаки. Они отнесли тело в город, куда прибыли мои люди. Так опознать её удалось быстрее. Лекари проделали свою работу и заявили, что девушку убили, перерезав горло. Но это не самое неприятное в этой истории. Она была… изнасилована. Пятью мужчинами. — Что? — обескуражено воскликнул парень. Он поверить не мог, что перед смертью Айгелла подверглась такому унижению и боли. Вина в тысячи раз стала сильнее, а сердце начало покалывать. — Выпей, — Эллагар протянул тому флягу. — Лессер велел для спокойствия.       Залпом Рей выхлебал горьковатый травяной настой и схватился за край плаща Эллагара. — Его будут искать? — со страхом в голосе поинтересовался он. — Того гарсинийца…       Внезапно лорд остановился. С неприятным удивлением он взглянул на своего наречённого и поинтересовался: — С чего ты взял, что это гарсиниец? Трактирщик этого не говорил.       Рейек понял, что сболтнул лишнего. Тут же он попытался оправдаться: — Мне так кажется, забыл добавить. Похож по описанию просто… — И много гарсинийцев ты видел в жизни? — Достаточно. Они заезжали в Риховф с тканями. Продавали хлопок, что-то ещё… — Рей, — голос правителя стал очень серьёзным. — В Гарсинии не растёт хлопок. Что ты скрываешь от меня?       Рей разжал пальцы, отстранившись. Ему хотелось бежать прочь, но тело отказывалось слушаться. Как статуя, он замер на месте, ощущая сухость во рту. Лгать Эллагару было бессмысленно с самого начала. — Поговорим у меня, — правитель взял парня за шкирку и поволок за собой, словно провинившегося щенка. Рей дёргался, пытаясь вырваться, но хватка была слишком крепкой. Вскоре мужчина втолкнул его в зал совета и громко захлопнул за ними дверь.       Эллагар серьёзно взглянул на Рейека. Его взгляд был полон холода, но парень чувствовал, что внутри него бушует горе. Он никогда не видел этого спокойного северянина таким. И от одного лишь его присутствия казалось, что зал вокруг погрузился в вечные льды зимы. — Рейек… — произнёс тот, вскинув подбородок.       «Нет, — пронеслось в голове младшего лорда. Он был готов заорать от боли и рассыпаться от стыда и отчаяния. — Только не это…» — Ты знал, что Айгелла хотела сбежать? Это ты помог ей так бесславно умереть?       Рей шумно сглотнул и отступил, спиною врезавшись в стену. Бежать было некуда, как и возможности лгать. Он не знал, что ему делать, понятия не имел, какие последствия повлечёт его признание. Лицо девушки, её беззаботная улыбка и сияющие глаза раз за разом возрождались в душе. Вина разъедала, как болезненная язва, и излечиться был только один шанс… — Я убил её, — прокричал Рей, сделав резкий шаг навстречу лорду. Он обхватил его руками, сжав пальцы на мягкой ткани синего плаща. — Это я убил её, позволив сбежать с тем человеком. Я знал обо всём с самого начала и ничего никому не сказал! На мне вся вина, и Казнь свидетель, что я готов ответить за свой поступок перед Древними и тобой! — Зачем ты это сделал? — голос Эллагара был тихим, но разносился по всему помещению, отражаясь от стен. Ноги Рейека подкашивались, поэтому он сильнее обнимал мужчину, пытаясь заглушить слёзы, которые резали глаза. — Она любила Меагареса и знала, что никогда не сможет быть с ним. Она верила в любовь, а я лишь посмел думать, что могу дать ей этот шанс. И что из этого вышло… Но разве ты, Эллагар… Разве ты…       Младший лорд захлебнулся кашлем и ощутил, как тёплые влажные дорожки смочили его щёки. — Договаривай, — строго произнёс правитель, не дрогнув. — Разве ты не хотел бы, чтобы тебя просто и искренне кто-то полюбил? Не потому что так надо. Не потому что так решили за тебя. А потому что ты — это ты.       Северянин молчал, и зал объяла тишина, которая нарушалась лишь всхлипами парня. Рей понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как он сказал те слова, но после долгой паузы собеседник глубоко вздохнул. Его напряжённое тело расслабилось, а голос стал мягче: — Ты помог ей сбежать, но не был её похитителем. Мне не за что наказывать тебя, но есть в чём упрекнуть. Ты глупый мальчишка, Рейек Уолш. Столько видел, а всё ещё не понял, что мир жесток и несправедлив…       Пальцы лорда вплелись в мягкие локоны юноши и принесли приятные ощущения. Рей затаил дыхание, не поверив услышанному. Он был готов ко всему — даже к тому, что его распнут за предательство так же, как одного из дикарей на берегу. Но Эллагар был слишком милосерден… — Спасибо, — произнёс младший лорд, носом уткнувшись в грудь своего наречённого. Больше всего в тот момент он боялся поднять заплаканные глаза, но вскоре правитель силой оттащил его за шкирку. Их взгляды встретились, и парень понял, что тот впрямь больше не сердится. — Никогда не лги мне, — произнёс Эллагар. — Никогда ничего не скрывай. Я не твой враг, а ты не узник… Если согласен, то возьми мою руку…       С этими словами лорд протянул большую холёную ладонь. Его глаза пылали невиданным огнём, который разгорается лишь от внутренней бури. Словно верховой пожар, он перекинулся на Рейека, и тот с опасением прикоснулся пальцами к чужой руке. В этот момент правитель дёрнул испуганного юношу на себя и обнял до хруста костей. — Конечно, я хочу, чтобы меня любили, мальчишка, — заговорил он, заставляя ощущать своё дыхание на щеке. — И только ты, Рейек, способен дать мне это. Ты единственный, кто заставляет кровь во мне обращаться лавой, и ты тот, кто так часто лишает меня сна… — Эллагар… — едва слышно пробормотал Рей. Он ощутил, как на спине появилась испарина, а к ногам ринулась волна приятного тепла. Никто никогда не говорил ему таких смущающих слов, и происходящее было словно во сне. В животе защекотало странное чувство, от которого закружилась голова, а ноги вовсе подкосились, предав своего хозяина. В тот момент он решился сказать то, о чём задумался лишь недавно, и это очень волновало. — Я обещаю, что больше не солгу тебе. Да, ты похитил меня, лорд Линдхольм, разлучил с родителями и заставил пролить много слёз. Но если бы не ты, я не открыл бы для себя Север, не познакомился бы со всеми этими людьми и… в конце концов, не встретил бы тебя вновь… — А ты хотел этого? — поинтересовался правитель. Рей не видел его лица, но почувствовал улыбку. — Больше всего на свете, — честно отозвался юноша, лбом приникнув к плечу. Он понятия не имел, откуда разом в нём взялись все эти противоречивые чувства, но они переливались через край, и их нельзя было вычерпать.       Эллагар прикоснулся губами к виску своего наречённого, а затем вновь отстранил от себя. После этого серьёзно заявил: — Я прощу тебя. Но есть одно условие, от которого ты не сможешь отказаться. — Какое? — настороженно поинтересовался Рей. — Ты должен сам отдать приказ о казни того человека, когда его поймают.       Юноша сглотнул, ощутив ком в горле. На пару секунд все мысли разлетелись из головы, но он тут же сделал усилие, собрав их воедино. — Хорошо, — кивнул Рейек. — Я согласен.

***

      В большом и холодном зале церкви Рей пробыл несколько часов после того, как все Рейнгольды ушли. Родственники погибшей были безутешны. Но особенное впечатление на парня оказала её мать: в скорби она была одновременно прекрасна и безумна. Люди приходили, глядели на Айгеллу, дотрагивались до её лица и возносили молитвы у статуй богов. Младший лорд тоже обращался к Древним, но главным в тот миг для него стал Казнь — его он благодарил за то, что северянам удалось схватить Меагареса и заточить в темницу так скоро.       Когда зал наполнялся тишиной и одиночеством, Рейек вновь смотрел на поцелованные смертью губы подруги, на прикрытые глаза, которые будто вот-вот распахнутся. Её волосы были украшены сухими алыми цветами, как она и любила, а вскрытое горло закрывало плотное кружево платья. Наряд был не так помпезен, как те, что она носила при жизни, но, казалось, скромный саван шёл Гелле больше, чем всё остальное. На погребальном алтаре она выглядела умиротворённой и спокойной, хоть и погибла так жестоко. «Возможно, — думалось Рейеку, — сейчас она в том самом доме с пятью детьми, любящим мужем и комнатой, полной нарядов». — Красивая, — раздался женский голос из-за спины. Рей обернулся и увидел Эгиль, облачённую в чёрное. Её лицо закрывала тёмная полупрозрачная ткань, прикреплённая к тонкой диадеме, но едва она подошла ближе, то открыла его. Парень знал, что чета Грейнцвергов прибыла утром, чтобы почтить память Айгеллы, но он не ожидал увидеть младшую леди здесь. — Даже после смерти, — кивнул он. Его пальцы осторожно прикоснулись к ледяной серой коже Геллы. Рею было сложно сдержаться, но всё-таки он не заплакал. Горе обернулось злостью. — Зачем ты пришла, если так не любила её? — Не любила, — кивнула Эгиль. — Это верно. И теперь сожаление со мной до конца жизни. Но разве лесть хуже правды? — Почему? — сквозь зубы прошипел Рей. — Она была доброй, милой и верила в любовь…       Эгиль подошла ближе к погребальному алтарю, и её ладонь скользнула по плечу мёртвой. В персиково-золотых глазах плескалось сожаление, но ни одна мышца на лице младшей леди не дрогнула. — Я встретила Айгеллу, когда мне было семь, — произнесла она. — Девушка с лиловыми глазами и такими тонкими пальцами, что я боялась переломить их, когда брала её за руку. Любимая внучка нашего деда и самая красивая из всех — он возлагал на неё большие надежды, поглядывая на Эллагара. Вновь сплести свой род с Рейнгольдами, смешать с ними свою кровь — вот что было бы кошмаром… Но это не то, за что я так её не любила.       Эгиль медленно обошла мёртвое тело, будто желая рассмотреть погибшую сестру со всех сторон. Затем она остановилась у изголовья, стянула чёрную перчатку с ладони и уродливыми пальцами дотронулась до лба Геллы.       Рейек наблюдал за младшей леди с недоверием. Тем временем та продолжила: — Мы были дружны первое время. В детстве она постоянно предлагала всякие глупости: сбежать из замка, распустить лошадей из конюшни, набросать клопов кому-нибудь в кровать… Айгелла была королевой хаоса. Стань она правительницей, мы бы не избежали проблем. Мне всегда казалось, что она плохо кончит… — Но речь не об этом, — перебил монолог Рей, взглянув на девушку исподлобья. — Не об этом, — согласилась та. — Мне нравился один юноша. Он был сыном сюзерена Линдхольмов — красивый, статный и талантливый. Любовь пронзила моё сердце впервые, но я бы никогда не осмелилась в открытую сказать о своих чувствах. Всё больше наблюдала. Год, два… Может быть, дольше. Тот юноша воспитывался в нашем замке несколько лет и не заметил моего внимания за всё это время, но Айгелле хватило всего улыбки, чтобы его очаровать. Я делала вид, что мне всё равно — дочери правящего лорда не должно быть дела до любовных глупостей. А та хихикала и кокетничала с человеком, который привлекал меня. С того дня между нами выросла стена, и она лишь увеличивалась год от года. Я никогда не думала, что лишусь ещё и двоюродной сестры, какой бы сильной ни была неприязнь. Она не была святой — без совести манипулировала людьми, вела себя безрассудно, а порой бестактно, но всё это делало её именно той, кем она являлась. Я завидовала Айгелле, Рейек… Она была единственным человеком, которому я завидовала в своей жизни.       Младший лорд поднял голову, внимательно наблюдая за лицом Эгиль. В полутьме, расслабленное, оно обретало другие черты — мягче и женственнее, чем обычно. Вскоре девушка надела перчатку и повернулась в сторону своего собеседника. — Возможно, ты что-то хочешь ей сказать? — поинтересовался Рей. — Сразу после казни будет погребальный костёр. — Да, — согласилась младшая леди. — Я бы извинилась перед ней. Извинилась за то, что все эти годы была хуже.       С этими словами она опустила на лицо вуаль и, подобрав полы чёрно-синего платья, двинулась прочь из зала.

***

      Когда Царана накинула на плечи Рейека тяжёлый плащ, ему показалось, что он почувствовал на себе всю возложенную ответственность. Ловко девушка убрала назад мешающие пряди серебряными заколками, и собственное лицо показалось ему строгим и бесконечно северным. Из мальчишки усталость и скорбь сделали кого-то другого — этого нахмуренного юношу он почти не узнавал. Губы скривились, и Рей напряжённо выдохнул. С тяжёлой душой он вспоминал разговор, который произошёл в темнице между ним и пленённым Меагаресом ещё вчера. Людям Эллагара удалось швырнуть похитителя в темницу, но кроме этого они раздобыли ценные сведения, которыми можно было воспользоваться.       Рейек помнил, как тяжело дышать сыростью в подземельях и как холодны стены, к которым нельзя прикоснуться от наледи. Рей понимал, что в день побега Меагарес видел его, и было бы совсем не к месту, узнай кто-нибудь о причастности младшего лорда к произошедшему. Именно на такой случай с собой он принёс несколько писем, на которых крошилась сургучная печать с едва различимым гербом. Рейек не мог читать по-гарсинийски, однако прекрасно знал, что в них написано — эти послания изъяли у мужчины при аресте, и Лессер без труда перевёл текст. — Добрый вечер, — произнёс юноша, заведя листы за спину. Он глядел в темноту клетки, едва различая фигуру в глубине. После его слов послышался кашель, а затем, гремя кандалами, Меагарес подобрался к решётке. В тот судьбоносный миг рассмотреть его лицо не удалось из-за густоты ночи, а в этот раз — из-за побоев и кровоподтёков. Говорили, он долго оборонялся, но северян было значительно больше. — Ты Лейех, — имя гарсиниец произнёс с очень странным акцентом, исковеркав его почти до неузнаваемости. — Здешний младший лорд, который помог моей жене выбраться… — Рейек, — отчётливо и верно произнёс тот, исправив своего собеседника. Сердце стучало как бешеное, однако Рей не позволил себе показать слабость. — Вы всё-таки обвенчались с ней? — Да, мы поженились по обряду моих богов в ту же ночь. И если ты считаешь, что это я убил Айгеллу, то это ложь.       Имя девушки он тоже выговаривал странно. Впрочем, как и все слова на неродном языке. — И кто же это сделал? — Те люди из кабака. Они хотели её, и они её отобрали. Что я мог сделать против пятерых?.. К тому же, я уже рассказал всё, что знаю, Вашему лорду. В том числе и про тебя, мальчишка.       Рей глубоко вдохнул сырой воздух темниц, стараясь не сорваться. Лицо мужчины и его гордая усмешка казались отвратительными — он будто совсем не раскаивался в том, что бросил девушку на растерзание стервятникам. — Думаю, лорду было интересно послушать Вас, — невозмутимо отозвался юноша. — Но нам тоже есть, что обсудить…       С этими словами он продемонстрировал письма, которые всё это время прятал за спиной. Едва Меагарес увидел их, его лицо изменилось, а взгляд из презрительного превратился в растерянный. — Откуда у Вас… — Вы плохо прячете секреты. Как, впрочем, и прячетесь сами. Я не знаю Вашего родного языка, но в курсе, о чём тут речь… — Вы не можете! — в порыве гнева вскричал мужчина, руками вцепившись в прутья. Рей отшатнулся и опустил руку, чтобы не выдать её дрожи. — Зачем вы похитили Айгеллу Рейнгольд?.. — Я возжелал её… — Что было дальше? — Она ушла со мной. По собственной воле. — Вы бросили Айгеллу. Свою жену. Проиграли в карты все драгоценности, а затем и её саму… — Она была не против отыграться, — Меагарес усмехнулся. Рана на его губах треснула, и кровь снова засочилась. — Слышал бы ты, как она стонала подо мной на чердаке того кабака. Если бы не те люди, я брал бы её ещё бессчётное количество раз…       Рейек сжал кулак до боли, понимая, что не увидит раскаяния в глазах заключённого. Для Меагареса красивая леди была лишь трофеем, и он отказался от неё, едва выдалась возможность. Лишь на днях от Лессера юноша узнал, как относятся гарсинийские мужчины к своим женщинам — как к вещам. Их боги не наказывают за убийство тех, кого в этой стране вовсе не считают людьми. Этого младший лорд не мог так оставить. Его сердце впервые ненавидело так сильно. — Я помог ей, — заговорил Рей, — потому что доверился Вам. С её слов не было человека лучше. Вы ведь рыцарь… — Рыцарь… — заключённый нагловато облокотился на решётку и утёр кровь с кожи. — Я лишён этого звания на родине. Какая теперь разница? — Я уже в курсе, — равнодушно отозвался его собеседник. — Но тут кое-что ещё… Вы бежали из своей страны из-за неудачной попытки переворота. Ваш отец поддержал короля, а Вы — его оппозицию. Но любопытно, что в Вашей семье не Вы один были на другой стороне… — Ублюдок, — прорычал мужчина, резко оживившись — Ты пожалеешь! — Иагерр, — Рей по памяти назвал имя, — Ваша сестра. Вы хорошо замаскировали её участие в подготовке переворота. Для женщин законы вашей страны суровее, чем для мужчин. Узнай гарсинийский король из этих писем всю правду, он бы не позволил ей вот так отсиживаться в имении отца.       В тот момент Рейек возненавидел себя за то, что говорил. Он вовсе не хотел угрожать Меагаресу благополучием сестры, но того требовали обстоятельства. Младшему лорду было бесконечно больно, что за его собственные ошибки может ответить кто-то другой, но эта горечь была лучшим наказанием за безрассудность. — Ей всего семнадцать, — прошипел сквозь зубы заключённый. — Зачем ты приплетаешь сюда её? — Я бы никогда не поступил с Вами так жестоко, если бы знал, что любовь к Гелле была настоящей. Но Вы оставили законную жену, боясь за свою жизнь, без зазрения совести распоряжались её украшениями, в конце концов, соблазнили, зная, каков её титул. Я не вижу в Ваших глазах раскаяния, но даже оно уже не спасёт Вас…       Вновь лязг цепей разрезал тишину. Пленный глухо закашлял и сплюнул кровью под ноги Рею. — Что ты хочешь? — поинтересовался он. — Вашего молчания, — ответил юноша, для наглядности вновь продемонстрировав письма. — До самого конца. Если Вы скроете моё участие в побеге Айгеллы, то с Иагерр всё будет в порядке. Как поступают в Гарсинии с женщинами-заговорщицами?..       Меагарес со злостью пнул решётку, а затем рассёк кулак о ледяную стену. Рейека тошнило от напряжения, но он стойко вынес всё. Даже всхлипы сломленного Меагареса из темноты и его лаконичное: «Согласен». — Вы должны быть сильным, милорд, — на прощание произнесла Царана, выдернув своего господина из вихря тянущих воспоминаний.       Исцилла грустно улыбнулась и кивнула в знак ободрения. Вместе с Реем девушки спустились по лестнице и сопроводили до самых ворот, где тот оседлал лошадь и уже с эскортом добрался до назначенного места. Затем он остался совершенно один среди толпы.       Перед Рейеком открылась главная площадь Крепостного Городка. Народу было не слишком много, но все живущие здесь пришли, чтобы взглянуть на казнь — поговаривали, последний раз здесь рубили голову предателям целых три года назад. Люди с воодушевлением выкрикивали проклятия убийце, раз за разом вспыхивая яростью. Завидев младшего лорда, они утихли, а вскоре и вовсе замолчали — пред выстроенным помостом остановился эскорт Эллагара, облачённого в серебряные доспехи и чёрный траурный плащ. В сопровождении Джавиера, мужчин-Рейнгольдов и четырёх мечников он прибыл на площадь, а затем спешился и занял место в первом ряду среди зрителей. Его молчание и спокойный взгляд были очень выразительными. Народ чуть расступился, и Рейека бросило в жар. Он прекрасно понимал, кто здесь сегодня главный. Это было самым строгим наказанием, какое правитель мог только придумать.       Вскоре под улюлюканье и проклятия горожан к месту подъехала крытая повозка. За волосы оттуда выволокли Меагареса со связанными за спиной руками. «Убийца, — кричали ему вслед, швыряя сгнившими овощами и липким снегом. — Похититель!»       Рейек с ужасом наблюдал, как того, гордого и усмехающегося, затащили на деревянный прогнивший помост, а затем прижали головой к плахе. Палачом был огромный мужчина с крупным двуручным мечом. Он так дрожал от нетерпения, будто только и ждал момента казни.       Глубоко вздохнув, младший лорд спрятал руки в медвежью муфту и медленно поднялся по заледеневшим ступенькам на возвышающуюся площадку. Отсюда он видел всех, включая Рейнгольдов и Грейнцвергов. Люди глядели на него с недоверием, в то время как Эллагар казался абсолютно равнодушным. Облизав пересохшие от волнения губы, Рейек начал свою речь: — Сегодня один из тех дней, когда милостивые к нам боги посылают свои проклятия. Древние безжалостны к людям, преступившим священный закон. Песнь о Солнце и Мгле говорит нам, по каким правилам жить, но мы сами выбираем одну из сторон — свет или тьму. Дар, Благодать, Милость и Казнь… — Четыре бога, четыре истины, четыре сути, — в один голос произнесла толпа. Каждый человек прислонил указательный и средний палец ко лбу в священном жесте.       Рей подождал несколько секунд и воодушевлённо продолжил, практически срываясь на крик: — Все они сегодня будут судить преступника — Меагареса из Гарсинийских земель. Этот человек похитил эйс-леди Айгеллу Рейнгольд, совратил её, а затем предал, оставив на растерзание пяти мужчинам. Именно по его вине мы лишились двоюродной сестры нашего правителя, избранника Древних и владыки Севера. Кроме того, преступник не раскаивается в содеянном, поэтому его ждёт суровое наказание — отсечение головы. Но все мы должны помнить, что со смертью страдания не заканчиваются. Дух его обречён на вечные скитания во мгле. — Мой бог не накажет меня, — из последних сил с плахи выкрикнул Меагарес. — Я казнён язычниками, и на Оборотной Стороне мне это лишь зачтётся!       Рейек печально взглянул на мужчину, чьи волосы и лицо были бордовыми от спёкшейся крови, а глаза и вовсе закрылись из-за лиловых подтёков. Юноша чувствовал себя скверно, но он знал, что Эллагар смотрит. Не только Эллагар — отец, мать и дед Айгеллы тоже были воодушевлены местью за свою девочку. Поэтому без колебаний Рей занёс руку, а затем негромко произнёс в сторону палача: «Руби!»       В воздухе просвистела сталь, а затем послышался резкий удар. Меч снёс голову за мгновение и звучно соприкоснулся с железной плахой. Рей отшатнулся, с трудом подавив рвотный позыв, а затем обернулся: толпа неистово ликовала, и лишь родственникам Геллы не стало легче. Отрешённо её дед глядел на голову, откатившуюся к краю помоста. Меагарес был мёртв. Впрочем, Айгелла Рейнгольд тоже.       Рейек не помнил, как добрёл до замка. Он знал, что не сможет долго пробыть в одиночестве: погребальный алтарь Геллы уже вынесли во двор и сложили костёр, чтобы вместе с пеплом её душа достигла небес. Рей забрёл в тёмный и холодный коридор, а затем, спрятавшись в тень, прислонил голову к стене и тихо заплакал. Он всё ещё ощущал озноб и мелкую дрожь — сегодня впервые на его глазах убили человека. И самым жутким было то, что руководил убийством он сам.