Пленник ветра

      В тот вечер, когда корабль с Рейеком на борту приблизился к берегам Одеора, воды были непривычно спокойными. Парень глядел в чёрную бездну моря, но не видел волн, качающих судно. Воздух был холоднее, чем на континенте, а ветер обжигал лицо ледяными поцелуями.       Перед взглядом открывался совсем другой архипелаг, не тот, что он видел прежде. Береговая линия не скована льдом, а порт был заставлен множеством кораблей, что днём свободно гуляли от острова к острову. Весной и в начале лета здесь даже росла невысокая трава болотного цвета, но не было ни цветов, ни какой другой зелени, кроме северных сосен, которым было плевать на условия. — Король вернулся! — услышал Рей людские голоса, едва сошёл на корабельный трап. — Король Рейек — наш герой!       Парень едва сдержался, чтобы не поморщиться. Выбраться из плена благодаря союзникам и потерять дюжину верных людей — это не геройство.       Вокруг сияли огни вечернего города, и люди под гомон огромного колокола стеклись к гавани, словно ручей, чтобы встретить своего правителя. Рей лишь сильнее запахнул плащ с белоснежным мехом и щёлкнул фибулой, чтобы ветер не пробирался под одежду. Молча он брел среди восторженных криков, а слышал лишь лязг доспехов за спиной.       Дворец, казалось, опустел. Здесь больше не было ни Эгиль, ни Эллагара, никого, кто делал это место настоящим Севером. А времена, проведённые здесь, казались настолько далёкими, что начали забываться. Рей остановился посреди тронного зала и возвёл глаза к потолку, украшенному сценами святых чудес Древних. Почему-то именно в этот момент ему захотелось грязно сплюнуть. — Ваше Величество! — двери глухо распахнулись и юный король услышал стук палки. Он обернулся, увидев осунувшегося Лессера. Их не было всего несколько месяцев, а учёный, казалось, постарел на годы. — Вы вернулись!       Рей молча кивнул, наблюдая, как сосредоточенный взгляд подслеповатых глаз изучает его лицо. А затем и волосы… — О, Древние! — воскликнул Лессер, ухватившись за сердце. Сопровождающий его помощник уже было кинулся поддержать старика, если тот рухнет, но тот опёрся на трость. С удивлением он разглядывал волосы юного короля, пока тот, словно от стыда, опустил глаза к полу. — Я не оправдал ожиданий, возложенных на меня, — с горечью произнёс Рей. — И вот такое случилось…       Ладонью он провёл по волосам, пестрящим жемчужной проседью.       Лессер молчал ещё пару секунд, а затем спокойно ответил: — А что же тогда? Люди считают Вас героем, что не вымолвил и слова врагу, мучеником, который прошёл сквозь Бездну и вернулся назад, предвещая победу. — Но я спасся только благодаря случаю. В этом не было моей заслуги. А если бы не тот парнишка, возвышалась бы моя голова на пике в столице моей же родины.       Юный король чувствовал себя опустошённым и бесполезным как никогда. К чему эти восторженные крики? К чему признание?       Лессер вновь выдержал паузу и выразительно поинтересовался: — Но если злейшие враги не смогли Вас сломить, то кто тогда сможет?       После этих слов Рейек ощутил покалывание в глазах. Ладонью с криво сросшимися пальцами он прикрыл раскрасневшееся от горечи лицо, сглотнул ком обиды, и в тот миг вновь осознал себя всего лишь мальчишкой. Он очень давно не плакал. Даже в плену. Даже после освобождения. Но стоило доброму старику сказать слова утешения, как холодные щёки обожгли горячие слёзы. Одна, две, три — крупные капли стекали по коже, встречаясь на подбородке. — Ох, волчонок, — закряхтел Лесеер, по-отечески обняв Рейека.       Тот ничего не ответил, потому что горько заплакал в голос, уткнувшись учёному в плечо. В пустом и холодном тронном зале его плач будто отлетал от стен и эхом заполнял всё вокруг.

***

      Вечером Рей, от души наплакавшись и приняв ванну с ароматными травами, вновь нашёл в себе силы нести бремя короны. За ужином он без остановки рассказывал Лессеру обо всём, что произошло. Стыдливо лишь умолчал о том, что убил мужа родной сестры. — И что же эти почитатели Ишии? — с недоверием расспрашивал старик. — Лучше, чем ты думал сперва? — Ага, — закивал Рей, принимаясь за кусок мяса, из которого сочился кроваво-розовый сок. Наконец-то к нему вернулось удовольствие от еды. — Они хорошие люди. Хоть и немного странные порой. Но леди Эссель очень умная. Я оставил с ней своих сестёр. — Не сильно мне это нравится, — ответил Лессер. — Доверяешь им? — А куда деваться? — пожал плечами тот. — Хотя, признаюсь, что не слишком. Но наш союз уже многое показал. — Я немного изучал ишианство, когда был ещё молод. Но мне претит, что их священная книга оскверняет образ Древних.       Рею сильно хотелось сказать, что в Древних он давно разочаровался. Что это за боги такие, что не видят человеческих страданий? Но тактично промолчал, зная, что старик полжизни положил традиционному учению. — Говорить, что наши Древние — лишь кентийские цари… Ну ересь же. — Не совсем, — Рей начал припоминать, что рассказывали ему Эссель и её сподвижники. — Они — лишь пророки, некогда выбранные Ишией для распространения истины. Каждому пророку она даровала по судьбе, что изменит порядок вещей. Первый кентийский царь был неплохим правителем, но многое делал для себя от имени Вечной Девы. Его дочь помогала бедным и неимущим, но позже начала повергать этих же людей в рабство. Её сын — третий правитель — развязал кровавую войну, объявив себя воплощением Бога. А последняя царица вовсе запретила ишианство как религию, заявив, что лишь она и её предки способны дать миру божественный свет. За это на Кентию, некогда бывшую оплотом ишианства, было ниспослано бедствие. Ну а итог мы знаем.       Лессер затяжно прокашлялся. Его сухие плечи содрогались от каждого спазма. — Прости, если тебя эта история задела! — встрепенулся Рей, но тот покачал головой. — Нет, это просто старость, — отмахнувшись ответил тот.       Парень припомнил, что учёный и до этого часто кашлял, однако приступы были не такими долгими и клокочущими. Лессер впрямь резко постарел, будто нечто вытягивало из него силы. В глубине души юноше было тревожно за своего наставника.       Чтобы отвлечь себя и Лессера от проблем, Рей решил поделиться секретом. — Знаешь, мне кажется, меня мучают какие-то видения. — Какого рода? — старик впрямь довольно быстро переключился. — Ну-у, — протянул тот. — Я вижу одну женщину. Очень давно. — Просто видишь?       Рей покачал головой: — Нет, она со мной разговаривает. И даёт какие-то подсказки. Если вникать, то её слова впрямь похожи на предсказание будущего. — А как она выглядит? — Каждый раз по-разному. Сначала была старухой, а потом женщиной с седыми волосами. Вскоре её волосы начали алеть. И ещё у неё на шее следы — словно полосы. И на коже есть пятна, как от болотной лихорадки.       Старик молча слушал, задумчиво глядя на парня.       «Он же не подумает, что я безумен?» — понадеялся Рей. — Ладно, волчонок, думаю, тебе нужно выспаться после долгой дороги. А я поищу истоки твоей проблемы. Я вижу, что это не душевная болезнь. Но и не что-то простое.       Лессер сдавленно улыбнулся тонким, как нить, ртом, и отложил столовые приборы. На рукаве его одеяния, которым он утирал рот от кашля, алело свежее пятно крови.

***

      Ночь Рейек провёл в башне, где когда-то ночевал, впервые попав сюда. И, как в первый день, Исцилла принесла ему нагретых камней для тепла. — Как дела у Хеллеса, Ваше Величество? — невзначай спросила она, протягивая чашу с тёплым медовым молоком. — Он давно не пишет писем. — Думаю, всё хорошо. Эллагар считает, что нам нужно ещё пять-шесть месяцев, чтобы взять Юг. Тогда твой брат приедет тебя навестить. — Так долго-о… — хныкнула девушка. — Это разумное время, чтобы сосредоточить силы и укрепить позиции. Спешка ни к чему.       Исцилла махнула рукой: — Я всё равно ничего не понимаю в военном деле. Зато не представляете, как я рада Вашему возвращению. И он тоже…– Она кивнула на мирно спящего у камина Дореана. — Кот немного одичал, но я пыталась о нём заботиться с любовью. — Ты большая молодец, — слабо улыбнулся Рей. — Надеюсь, тебе здесь было не одиноко. — Да куда уж там, — Исс заняла место на стуле подле кровати короля и принялась за вышивку. — Мы только и делали, что ждали историй с фронта. А потом всё это горячо обсуждали. Столько споров было в людской, не представляете…       Рейеку совсем не хотелось знать, о чём были те споры, а после тяжёлого дня ещё и тянуло в сон. — Я буду спать. Потуши свечи, — произнёс он и накрылся одеялом с головой. — Если что-то будет нужно, то…       Звонкий голос девушки уже растаял во тьме сладкого сна.       Утром Рейек ощутил, что наконец-то выспался. Ему ничего не виделось в забытии, и никакая женщина с алыми волосами не могла до него добраться. За окном уже пели птицы, а сквозь щель в плотных занавесках на пол падал солнечный луч, на котором в неге развалился Дореан.       Парень поднялся с постели и увидел, что Исциллы нет на привычном месте у потухшего камина. Тогда он сам снял камизу, оделся и умылся оставленной в миске свежей ароматной водой. В зеркало на него смотрел возмужавший юноша с затянувшимися шрамами на лице и волосами с лёгкой проседью.       Он уже собирался спуститься вниз, как услышал лёгкий топот за дверью. Секунда — и на пороге стояла вспотевшая Исцилла, явно прыжками преодолевшая все ступени башни. В руках она держала серебряный поднос с небольшим ножичком для бумаги. — Ваше Величество, — пытаясь отдышаться, залепетала она. — Только что птицы принесли письмо.       Девушка склонила голову, протягивая послание своему королю. На нём стояла королевская печать.       Рейек выхватил письмо и, даже не воспользовавшись ножичком, аккуратно надломил сургуч. Глаза его оживлённо забегали по тексту, а губы шёпотом повторяли послание. Он завершил чтение и, чтобы убедиться в здравом рассудке, решил прочесть ещё раз.       Исцилла заметила, что взгляд её господина изменился. — Что-то случилось? — поинтересовалась та.       Вместо ответа Рей что-то злобно прорычал и смял плотную бумагу с такой резкостью, что она поцарапала ему руку.       «Нет, — подумал он. — Нет. Это же безумие!»       Эллагар хотел взять всю страну за два месяца. Не за шесть, как предполагал ранее. Завладеть огромной территорией, разделив армии на два фронта. И лишь ради того, чтобы поскорее закончить всё, что делало больно его мужу.       Рею было всё равно на пылкие слова любви. Наплевать на обещания. В ушах стоял звон, который смешивался с птичьим пением за окном.       «Изначально правитель Южной державы нарочно послал сюда неуравновешенного сына, ища возможность объявить войну», — размышлял парень. — «А это значит, что они к ней готовы в полной мере. К тому же, чтобы дойти до самого юга, потребовалось приложить много сил и занять много земель. Даже с армией Эссель, которая уже и так поредела, сразить сразу две страны просто невозможно. Разделять армии — это чистое безумие, основанное на эмоциях.» — Принеси мне чернила и бумагу, — сорвавшись на крик, скомандовал Рейек. — Сейчас же!       Исцилла застыла, глядя на парня в полном ужасе. Его зрачки тряслись от злости, а сам он буквально давился яростью. — Простите, — она склонилась в поклоне, опустив голову практически до земли, будто была готова к плахе. — Там было ещё одно послание, для жителей замка. И оно гласило, что отныне Вам запрещено передавать письма Его Величеству Эллагару. До его возвращения на земли Севера…