***
«Надо поговорить с Эгиль, — подумал Рейек, едва вновь занял место за рабочим столом. — Она уже три раза просила об аудиенции.» С одной стороны это было важным шагом. С другой — бесполезным. Он с самого начала хотел отослать её домой, однако после пережитого дорогу на континент она могла не выдержать. — Позовите леди Грейнцверг, — выкрикнул парень. Он знал, что за дверью его услышат. Войти сюда так никто и не решился. Меньше чем через полчаса девушка стояла перед ним. — Ваше Величество… — она лишь склонила голову в приветственном жесте, а Рей уже впился взглядом в её по-северному красивое лицо. Глаза, холодные, спокойные, как вечная мерзлота здешних гор, опухли от слёз, а щёки разъела их соль. — Спасибо, что согласились уделить мне время. — Не за что, Эгиль, — выдержано отозвался Рей и махнул в сторону резного кресла недалеко от стола. Стоять в не положении было уже тяжело. — Как твоё самочувствие? Девушка нахмурилась и с гневным удивлением обратила взгляд в сторону короля: — Вы сейчас серьёзно спрашиваете меня об этом? — Да, — ответил тот. — Серьёзно. — Это не важно! — сдавленно пробормотала она. — Сейчас вообще ничего не важно, когда мой брат лежит и умирает там! — Он не умирает, — произнёс Рей, взявшись за нож для резки писем. — Или Лессер тебе такое сказал? — Нет, — покачала головой та, а затем закрыла лицо руками. Беременность сделала Эгиль более эмоциональной и мягкой. Она и раньше могла вспыхнуть от гнева, а сейчас и вовсе напоминала дремавший вулкан. Рей не был самым внимательным человеком, однако отметил это при недавней их встрече. Полагаться на неё сейчас было нельзя. — В голове всё перемешалось, — вздохнула девушка, утерев слезу с уголка глаза. — Но я провела серьёзное расследование, этому пока не разучилась. — И что же ты выяснила? — нож в руках Рея скользнул по краю бумаги, словно по сливочному маслу, распечатывая конверт. — Многие люди недовольны тем, что древноверие вытесняется невероятно сильной волной ишианства. Разумеется, они создают ультимативные ячейки… — «Ультимативные ячейки»? — усмехнулся Рейек. — Мы теперь так называем этих грязных отбросов? Эгиль сдержанно вздохнула. — Эти «грязные отбросы», — продолжила она, — не согласны с нынешним порядком вещей. Наши предки столетиями поклонялись Древним и почитали их, как богов. — И что эти боги сделали? — вопрошающе раскинул руки Рей. — Позволили сгинуть целому континенту, где их боготворили? Раскололи на части ещё один континент? Может, даровали мир и покой тех, кто им молился? — Мы оба не набожны, — ответила девушка. — Если бы молились, то кто знает… — Всё это — ересь, — покачал головой в ответ Рей. — Какая разница, кому возносить молитвы. Важнее то, кто имеет влияние на тех, кто возносит. И это Церковь, а у древноверия она откровенно слаба. Я понимаю, на что Вы намекаете, леди Грейнцверг. Но ни я, ни моя страна, не будем идти на поводу у «ультимативных ячеек». Проще перерезать их всех, чем позволить диктовать свои правила. Время расколотой страны ушло. И настало новое, время Мелорана, о котором мечтает Эллагар. И я готов лично вырвать сердце каждому, кто решит даже в мыслях покуситься на эту мечту. — Я распоряжусь так и сделать, — сухо кивнула Эгиль. — Все причастные будут казнены без суда. Кстати… Девушка поднялась со своего места, придерживая поясницу. — …я отправила письмо после произошедшего. Думаю, скоро сюда приедет Джавиер. Я бы хотела, чтобы мой муж тоже вернулся, но сейчас ему нужно оставаться с армией. Когда слух распространится, солдаты могут потерять веру в победу. А ситуация сейчас и без того сложная. — Джавиер… — пробормотал Рейек, вцепляясь в ручку ножа. Он не хотел, чтобы тот приезжал, однако кентиец единственный, кто мог помочь изменить ход сражения. Большинство его стратегий были удачными. — Ладно, пускай приезжает. Мне нужно с ним поговорить. Девушка кивнула и направилась в сторону дверей. Однако ещё один вопрос волновал Рейека не меньше. — Эгиль, — окликнул девушку он, сглотнув сгустившуюся слюну. — Да? — обернулась та. — Скажи мне, наверняка знаешь. Каковы настроения лордов Мелорана? Та нервно вобрала лёгкими воздух и ответила: — Они не доверят Вам королевство в случае смерти Эллагара. Рей сдержанно кивнул. Он в этом не сомневался. — …но армия, — продолжила девушка, — думает иначе. Может быть, этого будет достаточно.***
К ночи на Одеоре потеплело ещё сильнее. В окна башни стучали крупные капли, срывающиеся с карниза башни. Они нервировали Рейека и не давали уснуть. «Лорды меня не поддерживают, — думал он, раздирая кожу у ногтей до самой крови. — И Эгиль… Почему она вела себя так надменно? Будто Эллагар уже умер, а без него я и вовсе ничего не значу». Он вновь упирался взглядом в потолок, а веки словно окаменели и вовсе не закрывались. «Нет, я так больше не могу…» Он вскочил с кровати и накинул самый простой лёгкий плащ, что у него был, прямо поверх ночной рубашки. Лицо закрыл капюшоном, а затем направился в сторону двери. Время было позднее, поэтому оба солдата, охраняющие двери, выглядели сонно. — Не ходите за мной! — шепнул им Рей. — Если я увижу вас, то убью. Спешно и почти беззвучно благодаря комнатным туфлям он спустился с башни и направился в сторону кухни. В середине ночи замок был настолько тих, тёмен и пуст, будто тут вообще не жили люди. Нередко коридоры патрулировали солдаты, однако шум их тяжёлых одеяний можно было услышать издалека. Тихо Рейек добрался до части замка, где располагалась людская, а затем проник на кухню для простых жителей замка. Это место он выбрал не случайно — здесь не сновала охрана, а ночью за кухней следил только кладовщик и несколько дежурных кухарок. В большом зале с каменной печью не готовили изысканную еду, но это юному королю и не было нужно. Он нашёл несколько пшеничных лепёшек, которые за день успели немного зачерстветь. В деревянную чашу он зачерпнул воды и устроился прямо на полу между бочек. Внезапно у входа раздались шаги и кто-то зажёг несколько свечей. — Легия, тише! — это был юный женский голос. — Ты можешь кладовщика разбудить. — Да пусть просыпается, — отозвался второй женский голос. — Почему это только мы не должны спать? — Потому что, если кладовщик спит, то и покопаться на кухне он нам не запретит, — хихикнула первая. — За это я люблю ночную работу. Как начнет светать, примемся за заготовки к завтраку. А вот сейчас можем вдоволь поесть сами. Девушки начали активно возиться. Краем глаза Рей заметил, что те налили себе вина из бочки, порезали сыр и принялись уплетать его с хлебом. Под их девичью болтовню он начал медленно дремать, однако насторожился, как только чуть захмелевшие прислуги начали говорить про текущее положение дел. — Надеюсь, наш король поправится, — вздохнула одна из девушек. — Но мой брат вчера был в охране его покоев. Говорит, что всё очень тяжело. — Он не знает, что о таком трепаться нельзя?! — возмутилась вторая, но тут же заинтересовалась. — А что ещё сказал? — Да ничего. Они с отцом это обсуждали. Тот говорит, что если правитель скончается, трон перейдёт его сестре… — Подожди! Но у нас вообще-то два правителя! Его величество Рейек… — Тише! — шикнула собеседница, а затем совсем понизила голос. — Говорят, что лорды уже обсуждают худшее. И наследником трона объявят ребёнка Эгиль. А госпожа станет регентом. — Да как же так! — Его Величество Рейек хороший, но ведь Север его так мало знает. Он пробыл тут всего год. Да и совсем мальчишка. Ты бы сама кого поддержала? — Ну-у… — девушка замялась. — Наверное, госпожу Эгиль. Она была всегда добра и разбирается в политике. А что же тогда будет с мужем нашего короля Эллагара? — Страшно об этом думать. Наши лорды на все способны. Да и госпожа Эгиль, не забывай, дочь жестокого лорда-отца. Как бы она сама не решилась на всякое… — Ну ты скажешь! Затаив дыхание, Рей внимал каждому слову. Это был всего лишь ночной трёп двух девушек-служанок на людской кухне, но как много он понял в тот момент. Действительно, если вникнуть в размышления, то Эгиль — единственный законный претендент на престол. А её ребенок наследует королевскую кровь древнего северного рода. Для чего оставлять в живых мальчишку из Западного Предела? Для чего склонять колени перед «игрушкой правителя». Лорды, сидящие в замках, не видели Рейека в бою, не преклонялись перед ним, едва живым вылезшим из плена, не признавали в нём равного себе. Но именно они имеют подлинную власть. «Меня могут убить в любой момент, — подумал он. — Но пока Эллагар жив, я не дам этому случится. А если… если вдруг…» На лбу юноши проступили капельки пота. Он и в мыслях не хотел признавать какие-то другие варианты, кроме выздоровления мужа. «Если вдруг… тогда я тоже. Тоже просто умру.» Юные служанки спрятали все «улики» своего небольшого преступления, погасили свечи и покинули кухню.***
Той ночью Рейек так и не смог уснуть. Он погружался в лёгкую дрёму, однако тут же просыпался от гулкого биения в груди. Сердце заходилось как бешеное, а воздух становился спёртым и тяжёлым. Голова болела, живот ныл, руки и ноги ощущались ватными. Он чувствовал, словно вечность проживает одну и ту же секунду под занесённым остриём клинка. С рассветом замок ожил. Едва услышав шум на замковом дворе, Рейек засобирался узнать о здоровье мужа. Он понимал, что на чудеса надеяться не стоит, но в нём таилась надежда. Это чувство неким знаменем сопровождало его всю жизнь, став невообразимо высоким и ярким именно сейчас. Длинные ступени, тёмные холодные залы. Поступь молодого короля была тяжёлой, но уверенной. «Надо пригласить сюда Дицерия, — размышлял он по пути. — Он ведь столько лет поддерживал здоровье лорда Эстера. Ещё он относительно молод и наверняка знает какие-то новые методы лечения…» Возле покоев Эллагра дежурили сразу шесть охранников. Завидев Рейека, они поклонились, а затем начали нервно переглядываться. Юноша это сразу заметил. — Что случилось? — спросил он. Один из солдат толкнул под бок другого, чтобы тот наконец заговорил: — В-ваше Величество… — речь была отрывистой и нервной. — Когда мы сменили караул, предыдущая охрана передала, что всю ночь господин Лессер работал. Он и вчера возился, как будто не спит вообще. Приходит его этот помощник и вскоре уходит. А врач всё не спит и не спит. Кашляет ещё. Рейек нахмурился. — Посмотрим… «Нет, — подумал он. — Наверняка, заменить Лессера на Дицерия — очень здравая мысль…» Дубовая дверь скрипнула, обнажая полумрак комнаты. Первым делом Рей обратил внимание на лежавшего неподвижно Эллагара. Грудь его тяжело вздымалась — он ещё дышал, а значит, оставался жив. Всё вокруг было пропитано интенсивным запахом трав, спирта, зловонным бальзамом из медвежьего жира, а у кровати лежали окровавленные холсты, которыми Лессер перевязывал тело короля. Сам Лессер, сильно сгорбившись, сидел возле кровати господина, уткнувшись лицом в одеяло. «А говорите, что не спит…» — вздохнул Рей. — Эй, — крикнул он охране. — Позовите врача на замену. А затем дотронулся до плеча старика, пытаясь его разбудить. — Эй, Лессер, — шепнул парень, — проснись и иди отдохни. Ты же не можешь сутками тут быть… Тот спал так крепко, что не отреагировал. — И прости, что я вчера разозлился, — сокрушенно вздохнул юноша. — Я верю, что ты делаешь всё возможное, чтобы помочь. Тот даже не пошевелился, а плечи его словно и не вздымались от дыхания. — Лессер… — голос Рея тревожно повысился за секунду осознания. — Лессер! Эй! Проснись! Он толкнул того в плечо, но старик лишь покачнулся, а его голова податливо двинулась в сторону. — Нет, нет, нет… — губы Рея в ужасе зашевелились, повторяя одно и тоже слово, а сознание опутало отчаяние. Он ухватился за руку наставника, но вместо лёгкого тепла ощутил непривычный мертвенный холод. Глаза юноши скользнули к лицу: оно было бледно-серым и расслабленным, словно маска, а рот и одеяло под ним — перепачканы сгустками почти чёрной крови. «Цветы увядают в темноте. А на Севере и вовсе нет цветов, волчонок».