Предания Севера и Юга. Расплата.

Джейме не думал, что будет так больно. Больно просто смотреть на то, чем стала Серсея, его прекрасная золотоволосая сестра. Она была второй его половиной, тем, без чего он не мог или думал, что не мог, а теперь ее нет. Женщина перед ним, блеклая, страшная, безумная, это не Серсея. Не может быть ею. Нет. Это даже не тень, просто не-она. Как он упустил момент, когда она превратилась в чудовище? Когда они все стали ими? Из него и правда дерьмовый брат. И сын, и… отец. Слегка пьяный взгляд Джейме скользнул по мертвенно-бледного телу их младшего сына, короля Томмена I, больше всего на свете любящего играть с котятами, маму и сестру, теперь тоже мертвую. Джейме хотел бы чувствовать что-то большее, глядя на него, такого невинного и маленького, но, правда в том, что его не изменить. И не спасти. «Похоже, в этой жизни ты проиграл абсолютно все, однорукий». — Джейме. — Голос у не-Серсеи слабый ломкий, губы ее тряслись, а холодные руки, некогда способные растопить любое сердце, теперь вцепились в его рубашку и рвали, царапали. Сейчас она не казалась настолько уж красивее Бриенны или любой другой женщины в королевстве. — Джейме, он мертв. Томмен мертв. Они убили его, убили-убили-убили. Как Джоффри, как мою милую добрую Мирцеллу. Никого из них больше нет. Они все мертвы. Ты понимаешь?! Они мертвы! Если бы он не держал ее, Серсея точно упала бы, такой сломленной она казалась. Джейме ругнулся сквозь зубы. — Серсея… — Они все умерли. Погибли, исчезли. Они умерли! .. — Вдруг взгляд Серсее остекленел, направленный куда-то мимо Джейме, вероятно, на Железный трон, и она издала утробным тихий стон. — Коронованными. Все. Все трое. Джоффри, Мирцелла, Томмен, мои сладкие детки. Золотыми будут их короны, золотыми саванны! … Семеро, Джейме, он придет за мной, он придет за мной, она так сказала, а она не ошибается. Он убил их всех и теперь придет, чтобы задушить во мне жизнь. Я знаю, он уже близко. Я чувствую. Он всегда хотел убить меня, с самого начала. — Кто — кто придет? — Тирион. Валонкар. И она рассмеялась сквозь густые слезы, текущие по щекам. Джейме, не веря, оттолкнул ее от себя и провел рукой по лицу в жесте отчаяния и злобы. Даже сейчас, все о чем Серсея могла думать это ее помешанность на их брате! — Мне всегда должны говорить об убийстве Тириона над телами наших погибших членов семьи? А ведь он должен быть где-то там. В войске драконовой королевы или внезапно воскресшего Эйгона, что б им вместе гореть в седьмой преисподней. Хотя это скорее про них с Серсеей. — Да, пока ты не прекратишь это и не убьешь его! — крикнула сестра и, резко успокаиваясь, вновь начала трепетать над телом ребенка. Ее тихий голос, адресованный трупу, заставил Джейме дрогнуть. — Серсея. — Я должна была убить его еще тогда. Ничего бы этого не случилось, если б ты позволил мне! Он встряхнул ее. — Серсея, успокойся! Его нет здесь. Он далеко, клянусь. Мы должны… убрать тело и бежать. Секунду, целую секунду, он надеялся, что она согласится. — Нет. Нет. Этот город принес слишком много горя. Я ненавижу его. Слышишь? НЕНАВИЖУ. Все эти людишки, жалкие, отвратительные людишки, они забрали у меня все, Джейме! Все! — Она зарыдала. — Я уничтожу их. Я сожгу их всех. От этой фразы Джейме пробил озноб, а пот выступил на лице. — Серсея. Опомнись, сестра, это не ты. Она смотрела на него, склонив голову набок, а потом — усмехнулась. Джейме разжал пальцы на ее плечах., проклиная все на свете. Серсея все еще держала холодную ладошку Томмена в своей. — Ошибаетесь, сир. — Джейме обернулся к проклятому Железному Трону, из-за которого выходил невысокий человек в балахоне, замызганным кровью. Протеже Серсеи — говорили, что он неравнодушен к пиромантии. — Это как раз-таки именно то, кем является Королева Серсея. Она принесет возмездие и справедливость на эти прогнившие земли. — Ты несерьезно. — Джейме повернулся к Серсее. — Скажи мне, что ты несерьезно. — Мой бедный несчастный братик. Я никогда не была так серьезна. Я спалю этот город дотла. И каждого в нем. Ты же не думал, что я отдам хоть свое драконьим ублюдкам? Этим лживым Таргариенам? — Она пожала плечами. — Ты должен был давно сказать мне про дикий огонь, Джейме. Мы бы избежали многих проблем. — Нет, не избежали бы. Как ты узнала? Серсея! — Он понизил голос и теперь почти шептал: — Кто сказал тебе? — Если бы я только знала об этом раньше… Джейме сжал губы. — Нет. Я не позволю тебе сделать этого. На губах Серсеи играла презрительная ухмылка, которая, однако, преобразовалась в гримасу ужаса, когда она увидела, как Джейме достал меч из ножен. Все произошло слишком быстро. Ни Серсея, ни тем более Квиберн не успели этого осознать, а Джейме уже вытаскивал окровавленную стать из чахлого тела последнего. Крик Серсеи ударил по мозгам. — Что ты наделал?! — Она набросилась на него, как настоящая львица. Царапала, била, кричала. — Как ты мог, Джейме, как ты посмел?! Ты все разрушил. Все. Разрушил. Чтобы хоть как-то остановить ее, Джейме толкнул сестру к ближайшей стене. Когти Серсеи оставляли зарублены на его лице, пальцы, казалось, хотели вырвать ему глаза. Они делали так сотни раз, Серсея называла это «играми львов» и всегда смеялась при этом. Джейме и подумать не мог. Он не знал, когда его руки оказались на горле Серсее. Одна — живая, полная злобы, трясущаяся, другая — сделанная из золота, ледяная. — Нет, это была ты! Ты, Серсея! Та, кто уничтожила все, что осталось от нас, от нашего дома, от наших детей. Это ты! Своей глупостью, жадностью, это ты! Ее лицо потемнело, рот то и дело открывался и закрывался, как у рыбы. Она смотрела на Джейме, которому жар ударил в лицо, а злоба уничтожала остатки самоконтроля. — Так это… всегда был… ТЫ. «Она спала с Ланселем, Осмундом Кэттлбеком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать». — Нет, дьявол! Это всегда была ты, Серсея! Ты! А затем он просто толкнул ее, снова. Разжал одеревеневшие пальцы. Ему казалось странным, что она больше не колотила его, лишь тихонько билась, совсем чуть-чуть. Он хотел расшевелить ее. Просто расшевелить. — Серсея? Последний вздох сорвался с ее губ — или это было вечность назад? — и тело скатилось вниз по стене. — Серсея? Голова закружилась, все поблекло перед глазами, будто, будто… — Серсея, что? .. Джейме упал на колени и тряхнул ее. Опять. И снова. Ее голова упала назад уж слишком, слишком ненормально. Глаза смотрели на него осуждающе, она всегда умела вызывать вину. На бледных губах застыла гримаса усмешки. Застыла. В своей жизни он видел достаточно мертвецов, он мог отличить живого человека от неживого и все же, все же… Серсея мертва. Он убил ее. Убил. Он убил Серсею, которая уже не была Серсеей. Вот, что он сделал. И спас этот чертов город, не заслуживаюший спасения. Снова. Опять. Хохот вырвался из груди Джейме, жуткий и опасный в гробовом молчании зала. Значило ли это, что он, наконец, освободился? Или, напротив, только сильнее влип? Джейме опустил взгляд на руки. Та, что была живой, все еще с трудом разжималась и мелко дрожала. Прямо как Серсея перед тем, как он отпустил|убил ее. Серсея. «Она спала с Ланселем…». Его сестра. «…Осмундом Кэттлбеком…». Вторая половина. «…а может, и с Лунатиком…». Любовь всей его бессмысленной жизни. «…почем мне знать?». Убита. Задушена. Меч лежал не далее, чем в паре метров от нее. Это было так просто. Взять и закончить все это. — Джейме. Взять и закончить. Это должно было быть легче. Он ведь уже отпустил ее, когда приказал сжечь то письмо. Джейме тысячу раз повторял себе, что отныне он больше не раб Серсеи, и между ними все кончено. Что он больше не любил ее. А ненавидел, презирал. Что ж, это правда. Он и сейчас ее ненавидел. Больше, чем кого бы то ни было в своей жизни. Так можно ненавидеть лишь, кого однажды любил больше жизни и, в каком-то смысле, продолжал любить. Джейме ухмыльнулся. Выглядело пугающе, он уверен. — Тирион. Сколько лет. — Он обернулся и успел заметить, как взгляд брата упал на лежащий невдалеке меч. Джейме отбросил его, пытаясь усмирить Серсею. — Ты думаешь, я собираюсь убить тебя? Я, конечно, дурак, но не настолько. — Не меня. Джейме фыркнул. — Из-за н-е-е? Ха. Это ведь ты раскрыл мне глаза на то, какой сукой была наша сестра, уж ты-то из всех людей должен понимать: мне наплевать. Тирион смотрел на него разноцветными умными глазами, и Джейме это раздражало. Как он пролез сюда? Ах да, туннели, секретные ходы, конечно. — О, ты взял с собой арбалет? Я польщен. Ну же стреляй, черт бы тебя побрал. Мы на равных теперь. — Вдруг Джейме осекся, осознав, что еще не так. Помимо трупов матери и сына в зале должен быть еще один. — Тело пироманта исчезло, — шепнул он скорее себе, чем брату. «Разучился убивать, Ланнистер?». — Что это значит? — напряженно спросил Тирион. Арбалет он все еще держал на уровне груди. — То, что очевидно два раза подряд один и тот же фокус не проходит, братишка. Твой черед быть героем. — Джейме развел руками. — Хорошо, что это больше не мои проблемы. Я ведь практически живой труп, хей? Джейме понадобилась доля секунду, чтобы схватить потерянный меч и пронзить себе живот, насквозь. Достаточно быстро и достаточно мучительно. То, что надо. Все хотят его смерти. Что ж, да будет так. Все лучше, чем быть публично казненным драконами или снова влочить жалкое существование пленника. У него не имелось причин для этого. Больше нет. К тому же — минуты, разделявшие золотых близнецов при рождении, истекли. Хоть одну клятву он должен был сдержать. Странно, но Джейме абсолютно не помнил, как оказался у стены и, почему ничто больше не протыкало его внутренности. Кто-то копошился над ним. С удивлением он узнал брата. Тирион бил его по лицу, зло, яростно, как в той камере. На глазах выступила пелена, снаружи кричали, шел бой, но никто не обращал внимания. — Т-Тирион? — Да. — Что ты? .. — Понятия не имею. Джейме усмехнулся и скривился от боли. — Прости за… — Джейме попытался закрыть рану, и рука мигом пропиталась чем-то липким и грязным. — Тишу. Я… — Молчи, черт возьми! В последнем осознанном усилии он схватил Тириона за волосы и притянул к себе. — Береги себя, братишка. Ты теперь последний. — Джейме? — Голос отдалялся. - Хей, очнись. Джейме, я прощаю тебя, только… Джейме?