Предания Севера и Юга. Расплата.

Когда Дейенерис Таргариен самолично приколола к его груди золотую брошь в форме маленькой (еще меньше, чем он помнил) руки, сделанной специально для него, и назвала Десницей Королевы, Тирион и правда почти уверился, что все будет хорошо. Как наивно; отец был бы разочарован. Вместе с остальным миром он до последнего старался не замечать признаки. Королева Дейенерис была такой доброй и (чрезмерно) справедливой, будто не имела и доли сходства, за исключением всего самого лучшего, со своими экстравагантными предками. Тирион Ланнистер верил. Надеялся. А потом он просил помиловать Джейме, и она отказала (не то чтобы это как-то усилило вероятность казни: Ланнистеры всегда платят свои долги). Советовал, а она делала по-своему. Огнем и кровью и смертью. Черный дракон — отражение ее. Вся она. Беспощадная и милостивая, храбрая и усталая. Железный трон претил Дейенерис, дворцовых лизоблюдов она ненавидела, и вскоре даже жалобы ее любимых нищих наскучили королеве. Она билась и побеждала и была, если смотреть независимым взглядом, достойной правительницей. Железной, как трон, в котором она сидела. Но прежде того: завоевателем. Земли вечного лета и зимы покорились ей, но Дейенерис этого было мало: она открывала новые материки на быстроходных кораблях ее дерзкой любовницы Аши Грейджой и завоевывала уже их. Снова и снова. На Тириона все чаше ложилась ответственность за процветание государства. На него и других советников, в большинстве своем леди Миссандею. Девочка чахла в этой угрюмой и извилистой помойке, прозванном Королевской гаванью, но это не мешало ей расцветать, как однажды и его милейшей старковской женушке. У Миссандеи с острова Наат кожа была шелковой, смуглой и приятной на ощупь. Носила она весьма откровенные наряды, что, правда, в Эссосе, а теперь, с окончанием зимы и повсюду, было в порядке вещей, но Тирион до сих пор иногда застопоривался на середине предложения, говоря с ней. А говорили они часто. Когда Дейенерис начала улетать на новые завоевания, они… только и делали, что разговаривали. О политике, в основном. Стратегии, рабской культуре, обычаях, драконах. Один раз Миссандея даже посмеялась над его шуткой. Или дело было в вине, которое он хитростью заставил ее выпить, Тирион не мог точно сказать. Вся трагедия заключалась в том, что он наслаждался ее обществом. Больше, чем ему хотелось бы признавать. — Я ни за что не поверю, что вы любите меня, милорд Ланнистер. — И будешь права, Миссандея из Наата. Ты мне нравишься: это гораздо безопаснее, поверь моему опыту. — Тогда, я думаю, вы мне тоже… нравитесь. Миссандея разделяла его страхи и избегала смотреть им в глаза, как и он. Некоторое время. Пока ситуация не стала критической, и только трус стал бы избегать действий. Миссандею могли называть кем угодно, но не трусихой. А вот для него, очевидно, прозвище Бес было еще мягковато. Он стоял позади трона Дейенерис, в окружении драконов, когда выносили приговор Миссандее и десятку других заговорщиков. — Ты обещала никогда не предавать меня, и вот ты здесь, — шипела, будто выплевывая горячие угли, королева. На следующее утро Миссандею сожгли. Дейенерис рыдала по ней и проклинала ее. Ту ночь она провела в тронном зале, с драконами, и весь замок мог слышать жуткие звуки, о природе которых Тирион старался даже не думать. Когда она вышла к людям, ее руки были покорябана и в крови. Кто-то говорил, что Железный Трон отвергал ее, более смелые, что Дейенерис совокуплялась со своими детьми и следы эти от их когтей. В одном сказки сходились: с того мига они все были обречены. Дейенерис была уже не Эйгоном Завоевателем, вернувшимся из мертвых, нет, теперь все что им оставалось: наследница Эйриса Безумного. Очередная и куда более пугающая. — Должен я отправить ворона вашему брату и просить совета? — невинно осведомился Варис, ждавший в покоях Тирион. — У него большой опыт в этих делах. — Звучит как измена. — Истину как только не называли. Вам ли не знать, милорд Десница? Тирион нахмурился. — Крысы и евнухи всегда первыми бегут с тонущего корабля, не так ли? Или у вас имеется еще один скрытый Таргариен в рукаве? Варис хихикнул своим раздражающим писклявым голосом. — Нет, с этим покончено, милорд. Уж поверьте. Что касается Дейенерис… не у всех из нас есть благородство Ланнистеров или той бедняжки — Миссандеи с острова Наат. Такая юная и храбрая, решилась пойти против королевы и так жестоко поплатилась. А, впрочем, вы знаете, что она была далеко не первой жертвой… — Я понял, Варис. Теперь можешь убираться. Евнух поклонился. — Со всем моим глубочайшем уважением. Но что Тирион мог сделать? Как? Он не был высоким и безрассудным, как Джейме, чтобы надеться убить ее самому. У Тириона были свои люди, да, но Дейенерис всегда защищали Безупречные и… Драконы. *** Потребовалось немногим больше месяца, чтобы заполучить верность дракона. Тирион находил это удивительным. Визерион всегда был предрасположен к нему, не то что два его брата, один из которых, черный гигант Дрогон, едва ли замечал существование такого мелкого человечка, а другой потерял весь интерес к людям после падения иных. По сравнению с сородичами можно было даже сказать, что Визерион принимал его. Конечно же, это было глубоко взаимно, но сам факт, что Тирион мог быть драконьим всадником, переворачивал все. Ведь для этого ему необходимо было иметь внутри себя кровь Таргариена, а единственный шанс на это означал, что отец не солгал ему в конечном итоге. Он не был сыном Тайвина Ланнистера. Тириона потянула на смех. Столько лет… знал ли он? Нет, конечно, тогда лорд Тайвин выбросил бы его с Утеса Кастерли еще младенцем, не колеблясь и секунды. Все же Тирион не смог побороть смех. Таргариен! Сын Безумного Короля, чтоб ему провалиться. Значило ли это, что он являлся законным наследником Дейенерис? И избавившись от нее, он лишь займет место городского сумасшедшего? Все еще смеясь, Тирион стоял на площади перед Красным замком и смотрел, как королева улетала в закат на золотисто-белом драконе. Если и так, теперь этого будет не доказать да и кому оно надо? Дейенерис приказала, чтобы после ее смерти правил совет, а так вышло, что Десница имел в нем большой вес. Она была ярчайшей демократкой, безумие лишь усилило это в ней. В сотни раз. Все ее лучшие качества стали недостатками, что же касается достоинств… Он сделал правильную вещь. По крайней мере так можно считать, если Дейенерис не вернется. Если Боги будут милосердны, Тирион никогда не узнает, сбросил ли ее Визерион в Узкое море или на скалы или высадил в Эссосе или где-то в ее новых землях, выжила она, ушла добровольно, поняла ли, кто стоял за этим, кричала ли (конечно, кричала), ненавидела или… или, может, не наступит еще Час Волка, как Дейенерис Безумная вернется? — Очевидно, Ваше Величество, от семьи все же не убежать. Развернувшись на каблуках, Тирион Ланнистер начал долгий подъем к своим комнатам.