Место во ржи

      В ожидании Битвы над школой нависло предчувствие неминуемой беды: все реже был слышен не то что смех — его звуки в коридорах уже давно казались немыслимыми — но и громкие разговоры. Всеобщее уныние вперемешку с напряжением, охватившее студентов и преподавателей, казалось, было материальным, настолько, что его можно было осязать — словно школу вновь охраняли дементоры, только подпустили их на этот раз куда ближе.       В ночь на первое мая Снейпу не спалось — он не мог заставить себя сомкнуть глаз. Сидя за пустым директорским столом, на котором не было ничего, словно Северус готовился к тому, чтобы исчезнуть из школы в любой момент навсегда, он вертел в руках хрупкий золотистый предмет, который уже долгое время не давал ему покоя. После того, как портрет Дамблдора был сожжен, в кабинете стали появляться и открываться не замеченные ранее тайники. Взломав их, Северус обнаружил, помимо всего прочего, хроноворот, который с тех пор всецело занимал его мысли. — Что делаешь? — от тихого вопроса Элизабет, спускающейся по лестнице, он едва не выронил его из рук.       Она забралась в кресло, стоящее рядом, поджала босые ноги, словно озябла, и, потерев лицо ладонями, внимательно посмотрела на отца: — Что это за штука?       Северус не зная, как объяснить ей так, чтобы она все правильно поняла. Наконец, помявшись несколько мгновений, он спросил: — Ты никогда не думала, что хотела бы все изменить?       Эффи сбросила с себя пелену расслабленной полудремы и, вскинувшись, напряглась: — Изменить что? — осторожно спросила она, сделав ударение на последнем слове. — Я просто подумал, каково было бы, если бы все случилось иначе? — развел руками он. — Если бы у меня не было этой метки, я не работал бы здесь, не был бы обязан Дамблдору — не наделал бы всех этих ошибок — что было бы тогда?       Элизабет настороженно слушала его, не перебивая, а Северус тем временем продолжал: — Я подумал: как бы все сложилось? Все же могло бы быть иначе. Не было бы всего... — он скривился как от боли, было видно, что слова даются ему с трудом, — этого.       Прикрыв глаза, он не видел, как вцепилась побелевшими пальцами в подлокотники Эффи, и лицо ее приобрело отрешенное выражение, став похожим на маску. — И что именно ты хочешь поменять? — бесстрастно спросила она, сглотнув. — Я не знаю. Если бы помнил, когда именно началось это все, — сделал он неопределенный жест рукой, — и куда свернуть, чтобы этого избежать… Я просто думаю, что всего этого ужаса могло бы с тобой не произойти... И думаю, что отчасти это моя вина. — А что, если это началось с того момента, как ты родился? — отведя взгляд, предположила Эффи. — Как ты можешь угадать? Что, если, начав менять что-то в прошлом с этой штукой, пытаясь чего-то избежать, ты избежишь… меня? Северус непонимающе уставился на нее, а она, глядя в одну точку, говорила, по своему обыкновению, ломая пальцы: — Я ведь знаю все. Я же не дура, — ее спокойный тон был очень обманчивым. — Я понимаю же, что я тоже, своего рода, ошибка...       Встретившись на мгновение с глазами дочери, Снейп оторопел: — Ты меня не поняла, — с болью в голосе произнес он. — Все поняла совсем не так. Я не хочу… избегать! Я хочу изменить! — вспыхнул он. — Да черт с ней, с меткой, вернуться на восемнадцать лет назад, взять за шкирку этого малолетнего придурка и потрясти его хорошенько, вправив мозги! — Но ведь тогда он будет другим, — уже спокойнее ответила Элизабет, пожав плечами. — И мама будет другой. И я... — осеклась она, сдерживая накатившие слезы. — Все будет иначе. Совсем иначе.       Северус слушал дочь, понимая в глубине души, что первой ее мыслью было то, о чем он совсем не подумал. — Я понимаю, что бывало всякое, и временами совсем уж паршиво, — покачала головой она, — но, если честно, я бы не хотела ничего менять. Нельзя же знать, что, изменив вводные, мы получим конечный результат лучше, чем то, что сейчас есть... — она накрыла его ладонь своей. Хроноворот, выпав из руки Снейпа, с тихим звоном покатился по поверхности стола. — Я рада, что все так, как есть.       От ее речи у Северуса по спине прошли мурашки, и он прикрыл глаза, лишь согласно кивнув в ответ. Он не размышлял о происходящем с этой стороны, охваченный идеей об исправлении допущенных ошибок, но теперь слова дочери ему казались разумными и правильными. — Эта штука и правда может переместить в прошлое? И там прямо все-все можно поменять? — спросила Эффи, разглядывая миниатюрные песочные часы внутри механизма. — Маховик времени, — машинально поправил ее Снейп. — И да, можно. — И много их таких? — прищурилась Элизабет. — Почти все уничтожены. Этот, — кивнул он на маховик в ее руках, — полагаю, один из немногих сохранившихся. — Тогда его тоже стоит сломать, — она положила прибор перед отцом. — Никто не должен вмешиваться в прошлое. Это противоестественно. — Ты уверена? — внимательно посмотрел он на Эффи. — Год назад ты считала, что магия противоестественна.       Элизабет пожала плечами: — Это другое. Завтра, — нервно сглотнула она, и Северус заметил, как ее пальцы дрожат, — здесь будет такое… Не исключено, да что там, вполне вероятно, что погибнут люди. Только представь, что случится, если об этой штуке узнают их родные. Это… слишком большой соблазн.       Северус нашел доводы дочери разумными и, когда в воздухе растворились последние крупицы из крохотных разбитых песочных часов, он внимательно посмотрел на Элизабет. — Вот и все, — развел руками он и с обреченной надеждой в голосе выговорил: — Пообещай мне, что не станешь лезть на передовую! Будь осторожна и помни про портал. — Я-то что... — почти что обреченно усмехнулась Эффи. — Это ты… будь.       Северус понял, что сказать ей на это ему решительно нечего, и ему хватило духа лишь кивнуть. — Попробуй поспать, — попросил он, — хоть пару часов. Отдохни.       Элизабет кивнула и пошла наверх.