Место во ржи

      Пятничный вечер подошел к концу. Эта неделя прошла относительно спокойно: никто никуда не пропадал, Элизабет и Драко исправно сменяли друг-друга на занятиях, дисциплину студенты варварски не нарушали, но Снейп постоянно ловил себя на мысли, что впереди его ждет какой-то подвох. Странно — нет, все было в порядке, и даже как будто заметно поубавилось организационных хлопот. Складывалось впечатление, что некоторые хозяйственные, учебные и воспитательные вопросы решались сами собой, даже не доходя до него. Северус за долгое время впервые по-человечески выспался и, так как у него появилось больше свободного времени, решил продолжить то, что так долго был вынужден откладывать на потом — расследование загадки Элизабет.       Снейп достал из ящика стола папку, где были собраны те крохи информации, что помогали пролить свет на прошлое Элизабет. Но, как ни старайся, даже если сложить их воедино, они не давали логичного объяснения тому, что до этого сумбурного лета в его жизни не было ни малейшего следа существования дочери. Как будто кто-то вандально вырвал несколько страниц из книги, на которых был ключевой сюжетный поворот. Пустота...       Он взял в руки черно-белое фото, которое вытащил из сундука Эффи, когда разбирал ее вещи, и поднес его поближе к лампе, чтобы получше рассмотреть. Это был канун Рождества. Со снимка улыбались четыре школьные приятельницы, сидящие на барной стойке. Северус задержал взгляд на той, что была справа. Она не смеялась открыто, как ее подружки, ее лицо украшала лишь легкая загадочная улыбка, но в темно-зеленых глазах плясали лукавые чертики, точно такие же, как и у их дочери, и это была единственная черта, которой они походили друг на друга. Глаза, какой бы у них ни был цвет.       В памяти всплыл тот образ Катарины, что он увидел в воспоминаниях Элизабет и, сравнивая ее с той, что она была раньше, Снейп недоумевал, как столь легкая, решительная и позитивная девушка могла превратиться в ту бледную, замученную, выцветшую женщину. В голове билась навязчивая мысль: может, он не там ищет? Может, стоит заострить внимание не на том, что было после рождения Элизабет, а том, что случилось до?       Следующим же утром Северус аппарировал на окраину Стретфорда к тому месту, где когда-то жило семейство Холт. Он постучался в дверь соседнего дома, к женщине, с которой познакомился в ходе расследования, представившись сотрудником комиссии по делам несовершеннолетних. Легкий беспалочковый Конфундус — и она уже делится воспоминаниями в своей по-мещански обставленной гостиной, рассказывая о жизни Кэт в то время, когда ее отец, завершив свой рабочий контракт, уехал с женой обратно в Аризону.       Хоть в чашку женщины, когда та отвернулась, и было добавлено зелье искренности, из ее сумбурного эмоционального рассказа Снейп мало что смог вычленить и решил, что лучше всего будет посмотреть самому. Вытащив из рукава пиджака палочку, он посмотрел собеседнице прямо в глаза. — Легиллименс.       Северус очутился на небольшой улочке и, переведя глаза в сторону, заметил Катарину, сидящую в своей короткой юбке и тонком пальто на заснеженном дорожном бордюре у абортария, немигающим взглядом смотрящую перед собой. Казалось, на ней не было лица — своими как будто стеклянными глазами с безвольным и безучастным выражением она напоминала жертву заклятия Империус. Уже начинало светать. На другой стороне улицы он заметил устало бредущую со смены свою сегодняшнюю собеседницу, а она, в свою очередь, заметила неприкаянно сидящую на пустой улице девушку. — Кэти? Эй, Кэти? Ты что тут делаешь? Ты знаешь, который час? С тобой все в порядке?       Она подняла на женщину безразличный взгляд: — Я беременна, миссис Моррисон, — бесцветным голосом пролепетала она. — Ох, батюшки! Ну тогда тем более, нечего тут сидеть! Вставай-ка, давай, идем домой. — Нет. Я должна избавиться от ребенка, — и снова никаких эмоций на лице. — Он не нужен, он мешать будет. — Да ты что говоришь-то такое, дуреха?! — Дебора Моррисон рывком подняла девчонку на ноги и несколько раз встряхнула изо всех сил. — Да ты же замерзла вся! Шутка ли — сидеть на ледяном камне! Ты не соображаешь, что говоришь. Идем! Так — с бухты-барахты — разве решает кто?!       Катарина выглядела невменяемой и, похоже, совсем не слушала соседку, а та продолжала: — Ну знаешь, если уж Бог послал ребенка, значит, так и надо, значит, ты готова. И смотри, не все ведь так плохо, жилье у тебя есть, и неплохое, а то, что работа так себе, так это разве беда — сыщется еще... Все наладится, ты что! — Я должна избавиться от ребенка. Так будет лучше всем. Это для общего блага. — Да о каком ты благе говоришь, дурочка! — встретившись с расфокусированным взглядом девушки, Дебора, поколебавшись секунду, дала ей пощечину, стараясь привести в чувство. — Эй, Кэти? Ты как? Прости, девочка...       Та, ощупывая щеку, взглянула вдруг на тетку вполне осмысленно и кивнула. — А папаша-то хоть есть? Ты ему хоть рассказала? Это не он тебя отправил, надеюсь? — Рассказала, — промямлила она. — Он не то, чтобы сильно обрадовался и жениться, конечно, не обещал, но помогать и заботиться, сказал, будет. Мы просто... Не сказать, что прямо влюблены, но... — Ну так, а что тебе еще надо-то! Любовь неземная только в книжках и бывает, а так — может, дите подрастет, а он и оттает. Вроде, как ты говоришь, неплохой паренек. — Неплохой... — прошептала Кэт. — Знаете, тетя Дебби, я с ним поговорю. Вот прямо сейчас пойду и поговорю! — Ты отогрейся сперва, выспись как следует, да поешь! — командным голосом велела миссис Моррисон. — Идем домой. И вот, держи.       Они шагали по запорошенному снегом тротуару, когда женщина достала из сумки Библию и вложила в руки Катарины.       Сцена сменилась. Теперь Снейп стоял посреди гостиной миссис Моррисон и видел перед собой Кэт, которая сидела напротив соседки, одной рукой рассеянно поглаживая персидскую кошку, устроившуюся у нее на коленях, а в другой держа чайную чашку. И в лице ее, и в голосе чувствовались разочарование и обида. — Это так странно, миссис Моррисон, но Северуса как будто подменили — он слышать обо мне ничего не захотел и заявил, что это теперь мои проблемы, и он с ними разбираться не обязан. И вот...       Достав из кармана смятые фунты, Катарина высыпала их на журнальный столик. Дебора охнула. — Ну а ты? Надеюсь, не станешь делать глупостей? — она пересела на диван рядом с девушкой и взяла ее дрожащую руку в свою. — А я на них кроватку куплю, — твердо ответила та. — Я пока не знаю, кто будет, поэтому — беленькую. И раз так, то фамилию свою дам! — И правильно, — подбодрила ее женщина. — Но ты подумай, может, и стоит в документах его записать, мало ли что... Не посторонний, как-никак.       Катарина чуть улыбнулась и, достав из сумки книгу, открыла ее на одной из закладок: — «Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего». Мы справимся, миссис Моррисон, — она положила руку себе на живот.       Снейп покинул словоохотливую даму, у которой после сеанса легилименции ожидаемо разболелась голова, в полном недоумении: он откуда-то помнил, что отправил Кэт на аборт, но из памяти абсолютно выпало то, как именно прошел этот судьбоносный разговор. К тому же из увиденного выходило, что они виделись до этого, девушка рассказывала ему про беременность, и он даже среагировал, как... Да как должен был!       Анализируя эту ситуацию, Северус пытался придумать себе причины, которые могли бы заставить его принять такое решение, и не смог. Да, жена-маггла у Пожирателя Смерти — это было в высшей степени странно, но можно было и не оформлять отношения, а спрятать их. На крайний случай, если бы кто-то прознал, бежать самому — но зачем избавляться от ребенка? Да не было таких резонов, которые бы заставили его собственной рукой отправить на смерть своего будущего ребенка, кем бы ни была его мать!       Подобные пробелы в памяти — это было слишком ему не свойственно, он помнил все, даже то, что порой упрямо пытался забыть. Как выяснить, приходила ли Кэт к нему домой? Догадка пришла почти сразу, и Северус аппарировал на задний двор дома в Паучьем. На ум пришла миссис Перкинс, одинокая пожилая дама, которая живет напротив столько, сколько он себя помнит. У нее всегда было и есть одно неизменное хобби — смотреть в окно, и Снейп надеялся при помощи обрывков ее старческой памяти прояснить хоть что-то для себя.       Проникнув в сознание женщины, как нож в масло, он нашел среди сумбурных обрывков воспоминаний те, что его интересовали. Катарина к нему приходила, два раза, но он этого совершенно не помнил. Первое воспоминание демонстрировало растерянную Кэт, переминающуюся с ноги на ногу на его пороге, и наконец, решившуюся постучать в дверь. Ей открыл тощий угрюмый парень, в котором Северус едва узнал себя, и пропустил ее в дом. Вышли они спустя некоторое время вдвоем, девушка улыбалась, а вот парень был явно в смятении. А вот во второй визит в Катарине уже не наблюдалось ни капли растерянности, она была предельно собрана и серьезна, когда входила в темноту прихожей дома в Тупике. Чего не скажешь о ней, когда девушка через некоторое время пулей вылетела на улицу и, не особо глядя на дорогу, побежала прочь. Была в воспоминаниях миссис Перкинс ещё одна странная, смутно узнаваемая смазанная тень, присутствие которой рядом с Кэт наводило на неприятные мысли. И выражение лица ее, там, у клиники, словно она была под Империусом... Но кто мог настолько желать Северусу зла, что не погнушался бы разменять ещё две жизни, только чтобы досадить ему? Снова вопросы, на которые лишь предстоит найти ответ... И лучше подумать об этом в спокойной обстановке.       Уходя, он случайно заметил лежащую на столике в прихожей открытку, подписанную до боли знакомым размашистым, слегка небрежным почерком. Он гипнотизировал ее взглядом несколько долгих мгновений, а потом, плохо отдавая себе отчет в том, зачем он это делает, отвлек внимание хозяйки первым пришедшим на ум банальным вопросом и быстрым движением пальцев сунул почтовую карточку в карман плаща.       После всего, что он узнал, Северус испытал невольное уважение к Катарине, которая, несмотря на все козни, которые строила ей судьба, оставила Эффи и вынесла все тяготы в одиночку. Да, возможно, она была не лучшей матерью, но только благодаря ее решимости у него сейчас была Элизабет. С мыслью о дочери директор аппарировал к воротам замка — ему хотелось пройтись и как следует обдумать всю информацию, что принес сегодняшний непростой день.