Искупление Маферата

      Обратную дорогу в Скайхолд Тревельян ехала особняком, не желая ни с кем разговаривать. Свербило в носу, при воспоминании о Сером Страже Страуде, оставшимся в Тени, таком отчаянном и доблестном. Ещё одна потеря. Даже зная некоторых людей совсем недолго, можно успеть привязаться сердцем. Она думала, слушала себя, пытаясь разобраться в случившемся, иногда перехватывала взгляд Быка, пристальный и кивала, или пожимала плечами. Аввар тоже отмалчивался, особо ни с кем не общаясь.       Где-то в Долах Эвелин не выдержала и на одной из стоянок пригласила шамана пройтись. - Ты считаешь, стоит обсудить то, что говорил нам Кошмар? – Эвелин села на поросший мхом корень гигантского дерева, как на лавку. - Что тебе неясно? – аввар наоборот, устроился на земле, прислонившись к корню спиной. - Демон говорил о нас, - Эвелин замялась, прижав к пылающим щекам ладони, - разные вещи. Тебе было неприятно это слышать. Мои, - она набрала воздуха в грудь, чтоб хоть как-то оттянуть эти неудобные слова, - желания, тебя вправду отталкивают?       Глядящий чуть повернулся, к её ноге, но голову не поднял: - Нет, не отталкивают, но шаман не может иметь жены. - Значит, ты уйдёшь? Ты ведь знаешь теперь, что Метка на руке не дар богини и тебе нет смысла следовать за мной? – Тревельян смотрела, как качаются от легкого ветра ветки, боясь отвести от них взгляд, она ухватилась за переносицу, чтоб не потекли навернувшиеся слёзы, шаман, кажется, не заметил этого жеста. - Я хочу услышать твоё решение. - Я останусь, – твёрдо сказал Глядящий, - пока ты сама меня не отпустишь. Я дал тебе слово. - Только поэтому, - горько выдавила из себя Эвелин, не понимающая, что вообще можно сказать в их ситуации,- тогда я тебя отпускаю, шаман. - Благодарю, – с досадой произнес гигант, – надеюсь, тебе будет проще, Вестница?       Глядящий поднялся с земли, перескочил корень и ушёл в сторону лагеря.       Тревельян замутило, она тихо сползла на землю, почти ослепшая от несправедливости, которая обрушилась на неё лавиной. Сидела, сжавший в горестный комок плоти, где-то в глуши Долов, исступлённо жалея себя, и ничего не хотелось больше, чем уснуть и не просыпаться.       Нашёл её Бык, злой как стайка демонов, схватил за руку, поднял рывком – зареванную, с солёными разводами по распухшим щекам: - Демон тебя раздери, что ты ему сказала? - Дура, я такая дура, Бык, ничего я ему не сказала, в том и беда, отпустила.       Бык перехватил её поперек талии и потащил через лес, сунул в ближайший ручей целиком, с головой окунул. - Я тебе говорил, не играй с ним, - вытащил из воды, перегнул через колено и приложил пятерней по натянувшимся брючкам. Тревельян взвыла, получила еще и зарыдала громче. - Правда, дура, он всё бросил, чтоб за тобой приглядывать, а ты «отпустила» видите ли, - наконец Бык выпустил пар и поставил Тревельян на трясущиеся ноги. – Нормально?       Эвелин кивнула, вытирая кулаком нос. - Эх, нельзя тебе в таком виде на стоянку возвращаться, сиди тут теперь, - кунари почесал за рогом, - сохни.       Сидеть Травельян не могла. Зад горел огнем, было больно и обидно. Стянув промокшую верхнюю одежду, женщина устроилась на травке, найдя солнечное место, свернулась калачиком. Она это заслужила, добилась сама, без всяких там демонов и магии – такая молодец, Кошмару и не снилось. Коула бы сюда, он бы нашел, что сказать обоим, и не пришлось бы сейчас валяться в траве с опухшей физиономией.       На камень перед ней сел филин. Отвернулся, с презрением на каждом перышке. - Издеваешься, да? – приподняла голову Эвелин.       Филин распушился и прикрыл глаза. - Не хочу, чтоб ты уходил, не хочу тебя отпускать и держать не имею права.– Она хмыкнула, - И смотреть на тебя невыносимо теперь, знать, что никогда…       Тревельян сбилась с мысли и замолчала, намереваясь порыдать еще. Далеко вверху шумел лес, прокалывали листву солнечные лучи: миру было глубоко наплевать на душевные терзания Вестницы Андрасте. Филин взлетел, а рядом на траве растянулся авварский шаман. Кончиками пальцев скользнув по руке, запрятал ладонь Эвелин под свою. Женщина повернула голову и увидела горбоносый авварский профиль, высокий лоб с ритуальными шрамами и морщинами, которые появляются у людей от удивления и упорства, высокие крепкие скулы, глаза цвета неба, опушенные неожиданно темными ресницами. Тревельян подвинулась ближе, уткнулась носом в руку. - Твой друг умеет убеждать, - ухмыльнулся аввар разбитой губой и повернулся на бок. У глаза шамана постепенно наливалось багровым. - Что случилось? – перепугалась Тревельян. - Сказал, что ты глупая, я дурак, и поэтому ему придется решать за двоих. - Что? – ахнула женщина. - Не важно, я объяснил, что лишить шамана маски можно только силой. Травельян вытаращилась на аввара, тот глянул на неё и пожал плечами. - Да у вас силы равные, - толкнула в плечо Эвелин, - я же знаю. А Бык вообще в порядке? - Я не слишком сопротивлялся. – Аввар наконец-то улыбнулся, и тут же скривился, лопнувшая губа закровоточила. - А я в седло только завтра сяду, - рассеянно отозвалась Эвелин. – Мне раньше досталось. - Между нами больше ничего не стоит, тут перед Железным Быком я должник, – аввар навис над женщиной, – а мои желания сильны так же, как и твои, ты знаешь. Ты разделишь со мной одеяло, Вестница? - Да, - жалобно отозвалась Эвелин. Глядящий наклонился ближе и аккуратно коснулся губами её рта. Облизнул губы, нервно, и снова осторожно тронул губами и замер. Тревельян, аж жаром обдало от догадки, когда тот тревожно взглянул ей в глаза. - Ты никогда не лежал с женщиной? – испуганно спросила она. Шаман в отставке покачал головой – нет. - Тогда, - она замялась, - давай выберем для этого более приемлемое место, чем камешки под спиной и лагерь поблизости.       Эвелин нежно гладила его по лицу, и как же ей хотелось, чтоб он сейчас не отрывался от неё, чтоб не уходила приятная тяжесть в животе. Она опрокинула его на спину и сама склонилась, поцеловать еще неумелые губы аввара, а тот сжал её одной рукой, второй накрывая затылок, не давая оторваться от поцелуя. Отозвался сразу, понял движения, вкус и скоро перехватил инициативу.       Когда ей в бедро уперся отвердевший член, Эвелин поняла, что сама не выдержит этой пытки ожиданием. Она опустила руку к поясу авварца и занялась ремнем. Глядящий задышал глубже, наблюдая, как женская рука освобождает его от брюк, судорожно стаскивая их с напрягшихся бёдер, и охватывает пальцами потемневшую плоть. Как Эвелин, извиваясь, стягивает своё бельё, перебирая ногами. Он не мог оторвать взгляда от её рук, направляющих член к лобку. Женщина вжала его в себя ногами, застонала, словно от боли, но на лице были – блаженство и желание. Эвелин приоткрыла глаза, чтоб поймать его взгляд и аввар чувствовал, как мир сжимается в точку, центром которой являются они.       Получилось скомкано и быстро, как бывает от долго сдерживаемой страсти и нестерпимо-острого желания. Теперь уже Тревельян, обнимала его так, чтоб не отодвинулся, дотягивалась до поджатых губ для поцелуя. Глядящий дышал прерывисто, прикрыв глаза и чуть поводя головой, словно унимая головокружение: - Так не должно было быть, - голубые глаза смотрели с отчаяньем на разомлевшую Тревельян, - кое-что я всё-таки знаю о людях. - Не говори сейчас ничего, - Эвелин прижала ногой поясницу аввара, попытавшегося привстать, - ни ты, ни я не были к этому готовы. - Ты была готова, - Глядящий шептал ей в рот, - ты была такая влажная, горячая, так бывает, когда женщина хочет отдаться. Я с ума сошёл, когда осознал это.       Травельян застонала, снова ощущая в себе его движение.       На стоянке тоже стонал Бык, пока Дориан накладывал чары на разбитый нос кунари: - Лучше бы им договориться сейчас, иначе не знаю, что с ними сделаю. - Не крутись, - вздыхал Павус, - перегородку надо вправить. – Как он тебе приложил. - Хорошо поставленный удар, - восхищенно кивнул Бык, - душа радуется.       В сторонке Варрик примеривал на себя изрядно попорченную в баталии птичью маску аввара.