Искупление Маферата

      Про тайную рощу в долине Маферату рассказал Каллен. Романтик Скайхолда отыскал это место, для того чтобы устроить свидание великолепной Искательнице, долгое время не желающей поверить в возможность служебного романа. Глядящий поблагодарил генерала, с тоской оглядывавшегося на разгневанных жриц: - Пришлю филина к тебе, когда вернется Вестница, выпусти.       Взвалил на плечо свою кувалду и не торопясь, под негодование праведных андрастианок, пошагал на выход из Скайхолда. Как и обещал Каллен, в роще нашлась и палатка, и запас свеч, огниво, сухари в мешке, котелок да жбан с элем. Спустя неделю шалаш превратился в маленькую крепкую землянку, со срубом и крытой крышей, очагом и широкой лежанкой для сна. Глядящий наставил силков, устроил в речке ловушку для рыбы и обогатил свой рацион жирными осенними кроликами, да толстой сёмгой. Ни один аввар еще в горах с голода не умер, имея хороший нож и топор среди своих нехитрых пожитков.       Хозяйка Небес не оставила своего шамана и добродушно посмеивалась над его новой жизнью, посылая к нему то буффало, для теплой шкуры на лавку, то феньков в силки, явно на легкое одеяло для двоих.       Маферат проверял качество очередных шкурок, когда порывом ветра ему в лицо швырнуло лист с дерева, и он привычно вгляделся в знак. Над рекой, едва еще различимый, летел филин. Шаман сбросил с колен шкурки и пошел навстречу всаднице, рысью идущей по обмелевшему руслу. Филин уселся на крышу землянки, распушился и закрыл глаза.       Женщина притормозила лошадей и соскочила прямо в воду, не дожидаясь, пока он подойдет, чтоб снять с седла. Кинулась в объятья, и будь авварец чуть мельче, точно бы сшибла в реку, на радости. Зацеловала все лицо, смеющееся, довольное, оторвалась только, когда он прикусил ей ухо. - Это ужасно, - она замерла наконец, - как они могли так поступить? Могли, подозревала, но ведь дождались, пока я уеду надолго. - Ты на них кричала? - О, да, - гордо возвестила Эвелин. - Зря, - равнодушно отозвался Маферат, - теперь они знают твоё больное место. - Ты меня убиваешь, - расстроилась Тревельян, - я тут с дороги сразу к тебе и доброго слова ещё не услышала.       Аввар подхватил Эвелин из воды, ноги она уже промочила, разумеется: - За домом колода с водой, прогрелась за день, помойся с дороги, буффало.       Женщина закрыла лицо руками.       Пока она плескалась в тёплой воде, шаман расседлал коней и разобрал дорожные сумки. Вернулась, закрутившись в одеяло из шкурок фенька, подсела на топчан к аввару. Тот держал её дорожные письменные принадлежности: - Напиши Быку.       Тревельян распластала по лавке бумагу, макнула перо в непроливайку. - Пиши. Бык, возьми с собой Павуса, Каллена, Искательницу, Варрика, Лелиану, Коула, длинную верёвку, Жозефину, - Эвелин хохотнула, а Маферат продолжил с самым серьезным видом, - много вина, сыр, хлеб, наряды Вестнице, фрукты и овощей. Приезжайте послезавтра, за Калленом, к полудню.       Тревельян передала листочек аввару, тот хмыкнул – есть польза от писанины и вышел.       Бык протянул письмо, написанное Вестницей, сначала Дориану, а потом оно пошло по кругу всех упомянутых в нём рук. Лилиана стала единственной, кто не изобразил удивление, а рассмеялся. Окружающие уставились на неё в ожидании: - А он хитёр, что ни говори, - она вернула бумагу Каллену, - это приглашение на авварскую свадьбу. Сделав паузу, пока все переглянулись, а Бык просмеялся, Канцлер продолжила: - Длинная верёвка – много узлов, больше развяжет - дольше вместе проживут. Бык, скорее всего тебя попросит их навязать, вяжи плотно, чтоб не оскорбить, но не усердствуй, чтоб он успел больше развязать. Ну а из того, что наша Вестница петь не умеет, можно сделать вывод, что барда пригласил, дабы себе ещё больше времени выиграть. Я уж постараюсь. Интересно, только, Эвелин в курсе, что он затеял? Кассандра хлопала покрасневшими глазами, уже начиная умиляться за подругу. Коул взял письмо в ладони: - Такое тёплое, им хорошо. - Еще бы, малыш, - Варрик тронул письмо пальцами, словно это была святыня, - ещё бы.       Тревельян спала, снилась ей высокая, белоснежная женщина, глядящая изучающе и требовательно, протянув невероятных размеров руку, та сжала ей внутри груди сердце и смотрела, как Эвелин бьётся на её руке. Внутри хрустело, перекручивались кости и мясо, но боли не было. - Что же ты богам поперек дороги встаёшь, никчёмная, - голосом Корифея спросила женщина с досадой, - отступись от моего шамана или я тебя раздавлю, - угрожала она.       Тревельян смотрела в белые глаза и понимала, что это блеф. - Отступись, - почти ласково говорила женщина голосом Селины, - а я тебе дам силу победить Корифея.       Эвелин, почти задыхалась, больше от негодования, она уже догадывалась, кто перед ней: - Сама справлюсь, - процедила она, вцепившись руками в почти осязаемую руку в груди. – Я не авварка на тебя уповать. - Конечно, ты марчанка, - нежно заговорила Хозяйка Неба, - маленькая безбожная женщина. Может, вернуть твоих людей из Тени? А? В обмен на одного аввара? Тревельян взбесилась окончательно, леденея от предлагаемого. Слишком, даже для богини, слишком подло, хотя, их понятия о нравственности, далеки от человеческих. Вестница лягнула воздух ногой и заорала во всю силу своих истерзанных легких: - Пошла во-о-он!       Богиню словно и правда, откинуло от марчанки на добрую лигу, но меньше она не стала. - Никакого почтения к богам, - рассмеялась Хозяйка вдруг совсем по-человечески, - будь счастлива, отважная девочка.       Эвелин открыла глаза, на ногах сидел Маферат, держа её за плечи – видимо она все-таки билась во сне. Женщина отдышалась, кивнула шаману, что всё, отпускай. - Ну, - Тревельян хлопнула по постели ладонью, - хотя бы в одну богиню я теперь верю. - Понятно. Ругаешься с Хозяйкой Неба во сне? – Аввар обхватил женщину, привлекая к себе, - похоже, нашли общий язык. - Она странная, - хмыкнула Тревельян. - Вы похожи, - шепнул ей в шею Маферат.       Уснули только с рассветом, залюбив друг друга до изнеможения.       Начало осени выдалось тёплым, даже здесь, в горах, припекало солнце и Тревельян нежилась на шкурах, подставляя себя под бесстыжий небесный глаз. Не было в её жизни сейчас ни горького прошлого, ни безумного настоящего с Корифеем и красным лириумом, и будущего тоже не было. Было тепло, пушисто и радостно. - У нас утром гости, - напомнил шаман, подкидывая дрова в костёр. Заискрило, пламя взметнулось выше. Тревельян поджав ноги, наблюдала за авваром. - Зачем ты их позвал, мы же можем вернуться, когда захотим. - Не-а, - повернулся к ней Маферат, - вернемся красиво. - Что ты задумал? – любопытство никогда не было сильной стороной Тревельян, люди обычно сами всё рассказывали, но шаман не был разговорчивым парнем. Приходилось спрашивать. - Я думал, ты помнишь, - скрывая улыбку, Маферат отвернулся к огню, но скоро понял, что Вестница явно тугодумка, когда ей это удобно, - одеялом вот моим пользуешься, - намекнул он многозначительно.       Эвелин охнула. - А представь, какой гвалт твои жрицы поднимут, когда узнают, - аввар обернулся, глаза его смеялись. – Удержаться же невозможно. - Ну ты и хитрец, - уважительно произнесла она. – Тщеславное чудище.