Искупление Маферата

      С башни магов внутренний садовый дворик Скайхолда просматривался изумительно, и пока Лелиана делилась планами о предстоящем походе в Доллы, Тревельян рассеяно разглядывала, кажущиеся игрушечными сверху, фигурки людей. Её сердце неприятно сжималось, когда взгляд выхватывал аввара в компании сына Морриган. Киран был хорошим мальчиком. Эвелин, впервые встретив его в саду, поразилась манерам ребенка и проникающему в душу взгляду. Ей показалось на мгновение, что её, словно книгу, пролистали за ту минуту, что мальчик зачарованно разглядывал метку и саму Вестницу. Однако, вместо страха, который должен был поселиться в женщине, её охватила странная нежность к этому чудному ребенку, который выделил для себя аввара в качестве компаньона для занятий, а тот охотно делился с ним своими знаниями, возился с ним почти все свободное время.       Мать Кирана, Морриган, без сомнения женщина неординарная, без сомнения разумная и опытная, вызывала у Тревельян противоречивые чувства. Эвелин хотелось доверять этой статной красавице, носящей свои дикарские одежды с не меньшим достоинством, чем придворные бальные наряды, но её душила неосознаваемая ревность, или скорее – зависть. Морриган, даже принеся клятву верности Инквизитору, выглядела независимым и свободным существом. Тревельян же свою свободу похоронила, подняв над двором Скайхолда меч Инквизитора, приняв на себя всю ответственность за смотрящих снизу людей во дворе. К тому же Морриган была матерью, а Вестница, с надеждой ждавшая, что ежемесячные крови не придут, с отвратительным для себя облегчением, на каждый спад луны, успокаивала себя тем, что сейчас не время и не место заводить ребенка.       Лелиана коснулась руки Тревельян, возвращая в реальность. - Меня она тоже пугает, - откровенно призналась Соловей, заметив, за кем наблюдает Вестница. – Не думала, что увижу её снова. Честно говоря, предпочла бы обойтись без Морриган, но не судьба. - Я помню все, что ты мне говорила и не собираюсь доверяться ей полностью, - отозвалась Эвелин. – Меня смущает отношение к ней Соласа, такое ощущение, что он знает больше, чем говорит.       Лелиана скрестила руки на груди и покачивалась с носка на пятку, размышляя над чем-то: - Ты возьмешь его с собой в Храм Митал? – наконец спросила она. - Естественно, - кивнула Тревельян, найдя в себе силы отвернуться от созерцания двора, - он там будет наиболее полезен. Надеюсь, что будет. - Мужа с собой возьмешь? – улыбнулась Лелиана. Тревельян нахмурилась сильнее, но потом тоже улыбнулась. - Возьму не возьму, он спрашивать не будет, ему собраться – только подпоясаться. - Церковь притихла, - задумчиво произнесла Лелиана, бросив на Вестницу быстрый взгляд, - как-то слишком тихо стало. - Они пристально следят за тобой и Кассандрой. – Эвелин прислонилась к каменной кладке, заметно нагревшейся на весеннем солнце, - после того, как я пригрозила им, что посажу на Светлый трон Вивьен, они вообще стали вести себя прилично. Им незачем знать, что между нами все уже давно решено по этому поводу. - Я знаю, как рассердилась Вивьен, узнав, что ты поддерживаешь меня на этом посту. Она считает меня дурочкой и идеалисткой, которой нельзя доверить власть. – Лелиана улыбнулась, по-доброму глядя на Эвелин, млеющую на солнце. - Ты можешь быть весьма убедительной, - ответила Вестница, зажмурившись, - и твои аргументы всегда доходчивы, так или иначе. Кто как не ты в состоянии разобраться со всеми интригами внутри церкви, приручить её и натянуть на руку, как куклу.       Лелиана неодобрительно поджала губы и Тревельян поспешила извиниться: - Я знаю, что для тебя значит Церковь, но не проси меня так же относиться к тому, что она сейчас из себя представляет.       Женщины замолчали, не давая их вечному спору разгореться вновь. Отшутилась первой Эвелин: - Хорошо, что выбирать не пришлось, альтернатива сомнительная. Видеть, как Кассандра жертвенно дает добро на свою кандидатуру, а потом рыдает Каллену в плечо вечерами? Ну, нет! - Её судьба – Орден Искателей, - согласилась Лелиана, отвернувшись от Эвелин, она слишком пристально рассматривала гору вдалеке. – Порой мне кажется ни у кого из нас никогда не было выбора. Нами играют, Эвелин, и это пугает меня куда больше, чем войско Корифея в Долах.       Тревельян сжала пальцы на камнях, слова Соловья задели её куда больнее, чем она могла предположить: - Знаешь, - глухо проговорила она, стараясь не пересекаться взглядом с Лелианой, - сейчас, как никогда, я понимаю Корифея, говорящего, что старые боги нам больше не нужны.       Рыжая женщина на стене, видевшая смерть Архидемона, стиснула зубы и наклонила голову. - Новые нам не нужны тоже, - закончила Тревельян, легко коснувшись плеча подруги. - Люди не готовы к этому, - прошептала Лелиана, поднимая голову. - Поэтому у нас будет старая Церковь и новые правила, - уже жестко проговорила Инквизитор. – Наши правила, созданные для живых людей, а не для богов.       Они постояли еще недолго, переговариваясь насчет дороги до Храма Митал, когда Тайный Канцлер отметила, что в воронятню залетело несколько ворон. Тревельян осталась одна на стене, в окутывающих Скайхолд сумерках, наблюдать, как зажигаются огни в таверне и башнях, как Морриган уводит сына прочь от аввара со скамейки, где они весь день изучали травы, растущие в садике Вестницы.       Пройдя сквозь пустую еще комнату Железного Быка и уже опустевший кабинет Каллена, Тревельян свернула в библиотеку. Задержалась у свежей фрески, изображающей её триумф при Халамширале. Кажется, она задумалась крепко, потому как не заметила подошедшего сзади эльфа, из-за спины высунувшего руку и подавшего ей чашку чая. Эвелин взяла и отпила, не задумываясь, лишь потом обернулась. - Ты слишком расслаблена и доверчива, - тут же отчитал её Солас. Тревельян попыталась выдержать его взгляд, но не смогла, как обычно. Спряталась за чашкой, отпив глоток терпкого напитка. Последнее время их отношения из натянутых превратились в совершенно невыносимые. - Кто тут может мне навредить? Ты, отравишь своим нелюбимым чаем? Эльф наклонился к Эвелин, словно высматривая соринку у неё в глазу: - Была мысль, знаешь ли. Тревельян оценила шутку, глотнув еще чая. - Нам предстоит долгая дорога, тебе - очередная встреча с Корифеем, а ты, - маг придвинулся еще ближе,- превратилась в раскисшую половую тряпку. Замужество не пошло тебе на пользу, - отчеканил он.       Каждое слово мага отозвалось в животе Тревельян ледяными спазмами. Чашка дернулась в руке, и когда Эвелин, подносила её ко рту, клацнула о передние зубы. Вышло так обидно и больно, что из глаз предательски покатились слезы. Эльф не отодвинулся и даже не дернулся успокаивать, смотрел все также. - Ты зашла уже слишком далеко, чтобы все испортить, - снова заговорил он, зло блестя глазами, в свете факелов, казавшихся огненными, как у демона гнева.       У Тревельян, отчего-то подкосились ноги, и от нахлынувшей слабости ей пришлось сделать пару шагов назад, до стены. Вся присущая ей словоохотливость испарилась, а холодная стена библиотеки прилипла к спине вместе с льняной рубахой. - Ду-шаа моя, - протянул Дориан, возникший в арке лестничного проёма, - что здесь творится?       На мгновение Эвелин показалось, что Солас, прижавший уши и резко развернувшийся к появившемуся тевинтерцу, зарычит на него, как пес, которого застали над добычей. Павус вздернул брови, выражая искреннее глуповатое недоумение, но руки были готовы кастовать – Тревельян видела мутноватые искры некроманитии на кончиках пальцев мага. Несомненно, и Солас видел их, но отреагировал по-своему. Снова повернулся к женщине: - Со всем почтением, я хотел обратить внимание Инквизитора, что перед ответственным походом, от которого зависит наше дальнейшее существование, госпоже Тревельян требуется полноценный отдых и сосредоточенность. – И, наконец, отступил, давая возможность Эвелин вздохнуть свободнее.       Как во сне Эвелин протянула руку Дориану и тот, в два шага оказавшись около неё, ухватил под локоть: - Я провожу миледи до покоев, для полноценного отдыха, - проворковал он, утаскивая Тревельян в сторону двери в Большой зал. Полной грудью Эвелин смогла вздохнуть, только когда за ней захлопнулась массивная дверь. Варрик, громко споривший с кем-то из поставщиков, хлопнул об стол широкой ладонью: звук отрезвил шумящую голову марчанки. В противоположном проеме Вестница увидела мужа, застывшего у двери: - На тебе лица нет, - Маферат осторожно забрал жену у Павуса и повел в покои. - Все в порядке, - ответила Эвелин, сама еще ни в чем не уверенная, - устала, перегрелась на солнце, похоже. Полдня с Лелианой на стене торчали. - Я видел. - Видел? Ты, кажется, был очень занят Кираном.       Маферат прижал женщину плотнее, но ничего не ответил.       Лестница в покои показалась бесконечной, на последних ступенях марчанка была уверена, что вот-вот запнется, упадет и больше не встанет. Ни за что не встанет, потому что завтрашний день обещал ей лишь новые тяготы и никакого облегчения.