Линь Большой и Линь Маленький. Тёмная сказка

Откуда не возьмись, выскочили три низкорослых «лисьих» наёмника, достали откуда-то длинную верёвку и принялись связывать ею последних пленных. Сперва они схватили Да Линя, затем добрались до визжащей Сицзы. Вернее, визжала она только в начале, до того, как рыцари заткнули ей рот. Детей связали по рукам и ногам, а затем хитрым узлом привязали друг к другу спиной к спине. Когда же один из мужчин потянулся к Сяо, мальчика вдруг как молния поразила. Он бешено отдёрнул руку от злодея, подорвался на ноги и стремглав помчался прочь, забывая от страха всё, даже собственное имя. «Бежать… Бежать… Бежать…» - барабанило в его голове. - Ну вот, опять! – раздосадовано протянул командир наёмников. – А ну-ка… - он медленно подобрал с земли небольшой закопченный камушек и легко, почти без замаха, бросил его вслед ускользающему Сяо Линю. – Подберите, - небрежно сказал он своим людям ещё до того, как «орудие» попало в цель. В темноте послышался чёткий звук удара и короткий вскрик. Тело мальчика распласталось на узкой дорожке… *** Всю дорогу Сяо Линь побыл в бреду. Ему снился удивительный сон: мать и отец спустились к ним с небес на огромных чёрных крыльях, которые росли у стариков прямо из спины. - Мамочка! Папочка! – радостно кричал Сяо. Его голос искажался призрачным эхом. – Вот вы и вернулись! А я вас так ждал! С ним был его брат и Сицзы со своими сёстрами. Другие дети тоже смотрели на возвращение покойных. Все были очень счастливы видеть это и держались за руки. Староста велел устроить большой праздник для всех и испечь огромный пирог с рыбой размерами с целый дом. Ах, каким же вкусным он был! Мальчик ел его кусок за куском, и чем больше он ел, тем сильнее ему хотелось. Мать и отец утирали ему рот своими перьями и улыбались, а брат кружил вместе с Сицзы под весёлые хлопки жителей деревни. А потом хлопки превратились в шум от взмахов множества крыльев, и стало вдруг холодно, как в могиле. Всё небо закрыла огромная тень ворона… Ах, нет, это просто настала ночь… Сяо Линь открыл в забытьи глаза и увидел над собой лишь чистое звёздное небо. Кровь запеклась у него в волосах, а голова по-прежнему гудела. Скрипучая повозка везла пленников к морю… «Вот как всё обернулось…» - он попытался двинуться, но вдруг понял, что тоже связан. А потом он понял, что снова теряет сознание… *** Больше мальчик не приходил в себя до самого конца их пути. Вернее, до той его части, что пролегала по суше. Скопление медленных повозок неспешно приблизилось к пришвартованным у берега кораблям. «Чёрные» о чём-то долго шептались с хозяевами этих кораблей, а потом, придя к какому-то согласию, спешно обменяли всех пленников на тугой мешочек размерами с кулак. Связанных детей рассовали по трюмам и отчалили так быстро, как только смогли. Братьев и девочку бросили в трюм самого последнего из кораблей – крохотной посудины гербом из пучка цепей, выведенным на корме оливковой краской. Это были единопризнанные знамёна работорговцев. Сяо очень долго не мог понять, отчего не наступает день. Ещё бы, темноту узкого трюма легко можно было спутать с темнотой ночи. Сперва трём детям казалось, что они были здесь одни вместе с корабельными мышами, но потом, когда глаза Большого Линя, оклемавшегося Маленького и Сицзы понемногу привыкли, они поняли, что здесь было ещё с полтора десятка других детей из, наверное, другой деревни. Все они были черны, подобно смоле и только большие глаза каждого сияли в темноте крохотными огоньками. Дети никогда прежде не видели людей с такой чёрной кожей. - Погорельцы, наверное, - шепнул да линь на ухо девочке, и та неуверенно пожала плечами. Незнакомцы пугали её. Вскоре дети поняли, что темнокожие боятся их ничуть не меньше. Они говорили на каком-то странном языке и инстинктивно жались по углам подальше от отпрысков разбитой деревни. Корабль покачивало. - Нас, должно быть, везут через море, - сказал Да Линь на второй день этой качки. – Я слышал, что эти штуки, что стояли у берега, называются кораблями, и люди используют их, чтобы плавать с одного острова на другой. - Да, похоже, - робко молвила Сицзы. – Мне эти «корабли» сразу напомнили большие лодки, как та, на которой отец уходил рыбачить, он… - девочка снова залилась слезами, заваливаясь на бок перед братьями и содрогаясь всем телом. Мысли о потерянной деревне и убитых родителях настигали её импульсами, но сшибали всегда наповал. Четвёртая старалась держаться молодцом перед братьями, но у неё всё хуже получалось. Из зелёных её глаза стали почти красными. Сяо хотел было обнять подругу, но брат властно остановил его одним взглядом. Чуть помедлив, он сам вдруг обхватил Сицзы за плечи и неуверенно прижал к себе. Та не противилась. Неописуемая теплота разлилась по телу Да Линя, когда он прикоснулся к девочке. - Но куда мы тогда плывём? – спросил младший. – Куда нас увозят из родного дома? - Не всё ли равно?.. - Я… Я не знаю. Мы хотели уйти из деревни, но чтобы так… Прошёл ещё день. Или, по крайней мере, около дня. Восприятие очень быстро давало трещину в кромешной тьме. Неуверенно, избегая негритят, братья обследовали клетку, ища выход и, в конце концов, пришли к выводу, что единственный путь отсюда лежал через люк под самым потолком трюма, к которому вела обветшалая лестница. Но ни один брат, ни два, ни даже с помощью постоянно всхлипывающей без повода Сицзы они не смогли открыть его. Другие дети смотрели на них молчаливо и грустно. Видимо, их заключение здесь было гораздо более долгим и этот единственный путь был уже стократно опробован без каких-либо результатов. - Значит надо ждать, - решил Да Линь, гордо усаживаясь в свой угол. - Значит надо, - согласился с ним его брат. Снаружи волны били о корму, и Сяо даже чувствовал какой-то восторг от того, что водная стихия, которая могла в два счёта смыть его в открытом поединке, бушевала так близко возле него, но не могла даже коснуться. Этим восторгом он заполнял и голод, и жажду, и боль в побитой голове. Да линь тоже держался хорошо, всё больше ставя на сон, как способ скоротать время и придумать новый план. А Сицзы… - Сколько мы ещё здесь пробудем? – зеленоглазая едва слышно стонала и как-то странно ёрзала по полу. – Мне… мне надо… Ну, выйти… Я уже не могу держаться. - Терпи, - холодно сказал старший брат, не открывая свои глаза. – Мы же держимся, и ты держись. - Я сейчас описаюсь… - вдруг выпалила она после следующего почти минутного молчания. В темноте не было достаточно хорошо видно, но Сицзы была красной, как рак. - Неряха… – парень приоткрыл один глаз. – Иди в другой угол. Туда, за те бочки, а то здесь потом вонять будет. Я видел, как те погорельцы туда ходили… - и как будто бы снова уснул, но краем глаза проводил рыбацкую девочку, не моргая, и, затаив дыхание, с большим интересом наблюдал, как она красиво задирает выцветшее платьице, нагибается и исчезает за бочкой, полностью скрывая всё то, что недостаточно замазал мрак. А после послышался шум текущей воды, такой же, как был по ту сторону, но совсем тихий и глухой. Совсем не такой агрессивный, как то было снаружи. Да Линь блаженно улыбнулся. После того, как всё было сделано, Сицзы вернулась далеко не сразу. Она была счастлива, что к этому моменту старший брат уже по-настоящему спал. - Не смотри на меня, - сказала она зачем-то Сяо. - Я не смотрю, - тот с большим трудом вышел из своих размышлений, чтобы ответить. - Прости, - Сицзы села рядом. – Мне не по себе от всей этой темноты. Ночью у нас в деревне всегда была хотя бы яркая луна… - Еда! – от нового приступа истерики и слёз, детей спас неимоверно громкий мужской голос, донесшийся откуда-то сверху. Люк в потолке вдруг неожиданно приоткрылся, и в него упала пара корок плесневого хлеба. Темнокожие пленники взвинтились со своих мест и, словно голодные звери бросились на добычу. Послышались крики, суета, кто-то укусил конкурента за щеку… Не прошло и пары секунд, как всё было съедено, пока троица из деревни осмысливала происходящее. Как раз в этот миг флотилия работорговцев прошла условную половину пути к столице мира – Малой Земле.