Прошло уже три дня с той самой аварии. Кёко никогда не забудет, как очнулась в палате, а рядом плакала Канаэ, держа её за руку. Тогда она очень крепко обняла рыжеволосую, так сильно, будто боялась, что она может сейчас уйти навсегда. Но даже в такой момент Могами думала о другом.
— Где Рен? — Одними губами спросила она, на что брюнетка отвела взгляд.
Кёко не помнит, как вскочила с кровати, не помнит как бежала по коридорам ища нужную палату, но она помнит, как остановилась за углом, наблюдая за тем, как Юкихито с яростью бьёт стену кулаками, а
Такарада и Куу пытаются его остановить.
— Это я должен был сидеть за рулём! Зачем я дал ему ключи? Зачем? — Яширо наносит ещё один удар по стене и с его руки начинает катиться маленькие струйки крови. Куу хватает менеджера и отвешивает ему пощёчину.
— Успокойся! Тебя никто не винит, Рен очнётся, он смог правильно развернуть автомобиль, чтобы получить по минимуму повреждений. Да ещё и Кёко смогла оказать первую помощь! — Срывался на крик блондин. — А теперь представь, что ты сидишь за рулём! Кто бы тебе помог?!
Яширо не ответил, лишь сел на скамейку возле стены и обхватил голову руками, было видно, что его совсем не утешили эти слова, но тут до ушей кареглазой донеслось ещё кое-что:
— Яширо, сколько лет твоей машине? — Это уже спросил Такарада.
— Года ещё нет, она совсем новая…
— Ты думаешь… — Хизури оторопел.
— Сам подумай, новая машина, а тормозные ремни в идеальном состоянии рвутся ни с того ни с сего, подозрительно, не находишь? — Кёко не видела мужчин, но чётко могла слышать их разговор. Значит, аварию
подстроили… Но кто? Хотя, сейчас это не важно, Кёко делает шаг из-за угла, тихо и спокойно идёт к палате дорогого человека, опустив голову. Она четко ощущает на себе изумлённые взгляды.
— Доча, тебе ещё нельзя вставать! — Обеспокоенно говорит зеленоглазый, оказываясь рядом с рыжеволосой девчушкой.
— Он там? — Она поднимает голову и смотрит прямо, не отводя взгляд. Её глаза полны надежды, она словно умоляет дать ей точный ответ. Актёр лишь кивает, отходя на шаг от Могами.
Дрожащими руками она открывает двери, боясь войти, из палаты слышится неприятное размеренное пищание медицинских аппаратов, на сколько ей известно, этот писк отображает работу сердца. Шаг, ещё один и ещё… Поворачивает голову и замирает. Он спит, его дыхание ровное, но не глубокое, голова, грудь, правая рука, всё забинтовано, а в некоторых местах бинт окрашен красным… Окрашен его кровью. Кёко готова упасть в обморок, разреветься, но в палату влетает Джулия, она делает это раньше неё. Блондинка падает прямо на актрису, а та, на автомате ловит её за плечи и аккуратно опускает на пол. Дальше всё как во сне, Куу вбегает в комнату, за ним Такарада и две медсестры. Кёко насильно выпихивают из помещения, угрожая привязать к койке, если она сейчас же не вернётся в свою палату. В коридоре она видит Юки и Моко-сан, та кричит что-то в роде: «Кёко, нет!». А земля уже начала уходить из-под ног, а темнота поглощать все краски. Она не чувствует как её берут на руки и несут в палату, не слышит рыданий подруги, а самое главное, не чувствует боли, точнее вообще ничего не чувствует.
В таком спокойствии проходят два дня. Кёко не разговаривает ни с кем, ни как не реагирует на прикосновения, на обращение, ничего не есть, иногда пьёт, лишь регулярные капельницы не дают ей терять сознание от голода, что она совсем не чувствует. Психиатры и психологи в один голос твердят, что это шок, само пройдёт, но родным от этого не легче. Два раза в день она приходит к Рену в палату, он всё ещё спит, а она держит его холодную руку своими не менее ледяными ладонями. Она не замечает ни Куу, ни Канаэ, ни Джулию, никого, будто находится в другом мире. Она уходит из его обители лишь для того чтобы посетить очередную процедуру, а потом вновь возвращается, засыпая возле его кровати, всё также держа за руку. А потом санитары просто относят её спящее тело обратно в палату.
Она помнит лишь то, как очнулась в палате, ту аварию, всё фрагментами мелькает перед глазами, но она ничего не чувствует, ничего. Она не помнит, как пришел Шотаро, как увёл её от кровати Тсуруги и усадил на диван в этой же палате, как он играл ей что-то на гитаре, как говорил что-то. Создавалось впечатление, что она тоже ушла в кому вместе с шатеном, что сейчас спит неподалёку. Кареглазая совершенно не замечает, как певец покидает палату, вложив в её руки гитару. Не замечает, как начинает аккуратно поглаживать инструмент, а после зажимает аккорды, ловко перебирая струны пальчиками и тихонько начинает напевать песню:
День настанет, когда я увижу тебя,
Наконец ты явишь мне всё величие небес.
Унесёт страхи все всеобъемлющий тот свет,
Буду я в твоей любви вечно там в свободе жить.
Там, где город золотой и в присутствии твоём,
Всё творенье лишь нам с тобой хвалу поёт!
Нет плача, страданий нет, нет боли,
Ведь я сейчас в твоих руках.
Нет тьмы там, болезней нет, нет страха,
Ведь я сейчас в твоих руках.
А теперь она чувствует как по щекам текут горячие слёзы, она вновь видит краски вокруг, слышит, чувствует боль внутри. Стена, ограждающая разум от такого потрясения, рухнула в один миг, заставляя душу и сердце рваться на куски. Чувствует, как сильные руки прижимают её к широкой груди, а она продолжает плакать и трястись в объятиях друга. Да, это был Шо, он никуда не уходил, он сидел под дверью и ждал, слушал, как она поёт. Певец впервые в жизни не ушел, увидев её слёзы, не испугался, а оказался рядом. В палату вбежали санитары и медсёстры, одна из девушек держала в руках шприц с успокоительным, намереваясь сделать укол, но Фува не дал им это сделать. А это бы и не помогло, только бы вернуло то состояние, в котором она прибывала последние дни.
Когда девушка успокоилась, она сжала в кулачках футболку Шо, как бы прося о том, чтобы он остался, и мирно уснула. По просьбе певца, им позволили остаться в палате до утра.
***
— Ты был здесь всю ночь? — Потирая опухшие глаза, спросила Кёко, глядя на друга детства.
— Да…
— Я принесу тебе кофе, — Девушка собирается встать с дивана, но её запястье обхватывает чужая ладонь.
— Я сам схожу.
— Шо, пойми, мне нужно выйти на пару минут, просто…
— Можешь не продолжать, — Блондин понимающе кивает, провожая её силуэт взглядом за дверь. А сам парень поднимается с дивана, тянется, разминая затвердевшие мышцы. Он подходит к койке, где лежит его главный соперник.
— М-да… — Протягивает Шо, смотря на лицо мужчины. — Я мечтал, что ты уйдёшь из шоу бизнеса, а я бы тогда занял твоё место… — Фува поджимает губы, будто заставляя себя заткнуться. — Я хочу честной борьбы, поэтому найду способ достать тебя оттуда, тем более, что моя систер так безрассудно влюбилась в тебя… — Молодой человек отворачивается и чешет затылок, но тихий стон заставляет его резко обернуться. Его челюсть сама собой падает вниз, когда шатен открывает глаза и, начиная осматриваться, встречаясь с ошарашенным взглядом с Фувы.
— Я в аду?
