15
26 июля 2015 г. в 16:50
Сытый впервые за долгое время, Драко откладывает нож и вилку и удовлетворенно вздыхает. Только почувствовав легкое покалывание на шее, он отрывает взгляд от своей тарелки и понимает, что за ним наблюдают. Поттер сидит на противоположной стороне стола в своей теперь уже знакомой позиции, наполовину растянувшись по поверхности стола, скрестив руки и положив подбородок сверху. Он по-прежнему выглядит ужасающе усталым, а барабанящие по столу пальцы выдают переполняющее его напряжение, но, когда он смотрит на Драко, он выглядит почти довольным собой.
Он только взялся за свою еду, но Драко слишком удовлетворен и встревожен, чтобы высказываться на этот счет. Без сомнений, завтрак был вкусным, но в целом эта ситуация крайне странная.
Второе мая, очевидно, расстроило Поттера настолько, что он отказался ото сна, бритья, здравомыслия, так что… где его друзья? Драко удивлен. Почему самый знаменитый волшебник страны сидит здесь и наблюдает, как завтракает Драко Малфой?
— Где Грейнджер сегодня? — он говорит легко, тыкая в свой кофе палочкой, подогревая его, и игнорирует сморщившегося Гарри.
— Я не знаю. Дома, наверное, — Поттер рассматривает узор на столе с преувеличенным интересом.
— Я имел в виду…
— Я знаю, что ты имел в виду.
Драко отталкивает свою тарелку и на секунду желает растечься по столу, как Поттер, но сопротивляется. Вместо этого он подпирает подбородок рукой и смотрит на копну грязных черных волос. Его способность притворяться, что все в порядке, готова вот-вот лопнуть. Прямо на Поттера.
— Слушай. Я не могу больше делать вид, что сегодня обычный день. Два года назад несколько серьезных штук произошло, много, мать их, ужасных, бессмысленных вещей произошло. Ты это знаешь, Гарри. Я это знаю. И я не понимаю, почему твои так называемые друзья не здесь, не с тобой, потому что ты не в порядке, — говорит Драко, под конец его тон смягчается. Нет смысла притворяться, что он по крайней мере не обеспокоен, потому что он действительно переживает, и это его волнует. — Или это очередной такой самоотверженный героический поступок? — добавляет он, выдавливая усмешку, в которой так нуждается
— Ты закончил? — почти шепотом.
— Возможно, — отвечает Драко.
Гарри фыркает негромко, и проходит много времени, прежде чем он поднимает взгляд.
— Рон и Джинни дома, их брат умер, помнишь? И Миона… Ну, она и так делает достаточно. На нее много всего навалилось. Ты все об этом знаешь, не так ли? — отвечает он, и на секунду в зеленых глазах вспыхивает пламя, тут же снова сменяясь на скуку. — Вот почему я не использую Фиделиус больше. Гермиона сказала, что ты спрашивал об этом.
— Уж прости, что удивился твоему запрету аппарации, — Драко вздыхает и тянется за кофе. — Теперь-то я знаю, насколько ты параноик. Во всяком случае, что на тебя так повлияло? Я думал, ты любил все это, — говорит он, не обращая внимания на заостренное замечание Гарри на его персоне.
— Не на меня повлияло, идиот. На Фиделиус.
— У тебя нет людей, которым ты доверяешь? — уточняет Драко. Это единственное, что он понял.
— Конечно, есть. Это не то. Дело в самой идее заклинания, что секреты накладывают отпечаток на человека. Это может заставить их… принимать сумасшедшие решения. Опасные решения, — Гарри замолкает и утыкается губами в предплечье, будто заставляя себя замолчать.
Но этого и не требовалось. Что-то холодное проскальзывает вдоль позвоночника Драко, когда память становится на свое место. Память о ночах, проведенных сидя за обшарпаным столом, наблюдение без возможности сна, ощущение Петигрю за своей спиной, который рассказывает истории из прошлого. О вещах, что он сделал для своего Мастера. Таких вещах, как предательство Лили и Джеймса Поттеров, а затем отправка их бывшего Хранителя Тайны на пожизненный срок в Азкабане.
— Я знаю о Сириусе Блэке, — говорит он, борясь с сухостью во рту.
Грязная черная голова вскидывается вверх, и Гарри широко распахивает удивленные глаза.
— Откуда?
— Ты действительно хочешь знать?
Они переглядываются в течении момента, а затем Поттер роняет голову обратно на сложенные руки.
— Он не простил себе, ты знаешь. Никому этого не пожелаю.
Его тоска окружила Драко, и он вздыхает, закрывая глаза.
— Кто, черт возьми, хочет, чтобы ты умер, Поттер? — резко спрашивает он, прежде чем подумать. В эти же секунды, он задается вопросом, какой он хочет услышать ответ. Да любой. Любую эмоцию. И он ее получает.
— Заткнись, Малфой. Ты бесчувственный хрен.
— Уже лучше, — парирует Драко, сердито скрестив руки. — Я уж разволновался, что ты слишком погряз в жалости к себе, чтобы со мной ссориться.
— Жалость к себе? — Поттер поднимается со стола и раздраженно смотрит на Драко. — Как ты, черт тебя дери, вообще смеешь? Ты ничего не знаешь о том, что произошло в тот день. Ничего. Так что просто заткнись.
— Отлично, даже не подумаю! — Драко признает, что адреналин растет, когда он впивается взглядом в ответ; он даже не знает, почему это так важно для него, знает только, что важно. — Как тебе может помочь хоть кто-нибудь, если ты, черт возьми, ничего не рассказываешь? Как ты можешь ждать от меня…
— Я ничего не жду от тебя, Малфой, я не хочу твоей помощи, я никогда не просил тебя сюда приходить! Ты мне не нравишься! Думаю, на сегодня достаточно сидеть здесь и задавать мне глупые вопросы! — кричит Поттер, его самоконтроль начинает рушиться.
Он поднимается на ноги и отталкивает свой стул подальше, стоя в центре кухни, сердито глядя на Драко и тяжело дыша. Выглядит он хреново, но с решимостью прямо сейчас разнести Драко на десять маленьких кусочков.
— Тогда перестань притворяться, что все в порядке! — Драко шипит, вставая и слегка возвышаясь. — Люди умирали. Давайте поговорим об этом?
— Я умер, — вдруг хрипит Поттер, встретившись глазами с Драко, и паника заливает его лицо. Он поднимает обе руки и запускает пальцы в волосы.
— Что? — руки Драко бессильно свешиваются вниз, а внутри него что-то покачнулось, воруя дыхание.
— Я… — Поттер колеблется, рвано дыша, что кажется оглушительным в тишине кухни. — Как ты сказал, много людей погибло в тот день. Одним из них был я.
— Мы тут не выражаемся… фигурально, так ведь, Поттер? — Драко вдруг становится холодно, и он прячет руки в карманы. Он никогда так не делает. — Потому что если это не так, я… — Драко колеблется. Мысли скачут в бешеном темпе, пытаясь подобрать достойный конец его реплике.
— Не выражаемся, — гриффиндорец потирает ладонью усталое лицо и вздыхает; энергия покинула его.
Атмосфера на кухне немного разряжается, и Драко может нормально вздохнуть.
— Э-э, хорошо.
С другой стороны кухни слышится фырканье, Гарри, именно Гарри сейчас, всего на мгновение, садится на холодный пол, прижавшись спиной к стене. Его взгляд смягчился, и он спрашивает:
— Ты что, спросил, не сдох ли я фигурально, Малфой? Только ты так можешь.
— Ну, — протягивает тот задумчиво. Он смотрит на плитки с опаской, зная, насколько они пыльные, затем смотрит на Поттера в джинсах, упавшего кучкой на собственной кухне, подтянувшего к себе колени и сложившего на них поцарапанные бледные конечности. Поттер, который, видимо, умер два года тому назад. У Драко много вопросов, и он решает, что может рискнуть своей одеждой ради ответов.
После того, как расположился на полу, он откидывается спиной на печь, ища каплю тепла, как кошка.
— Ты умер, — бормочет он, пальцем проводя по полу рядом и отмечая, сколько на нем пыли.
— Да, — говорит Гарри.
— И вернулся.
— Да.
— Объяснишь? — говорит Драко, крутя головой и смотря на Гарри в шести или семи шагах от него. — Я знаю, что это всего лишь я, но это лучше, чем ничего. И я не вру, мне правда любопытно.
— Дай мне минуту, Малфой, — Гарри тихо вздыхает и откидывает голову обратно на стену, закрыв глаза.
Мгновение или два Драко наблюдает, как вздымается и опускается его грудь и как угасает сердитый румянец, проступивший на скулах и шее Поттера. Затем он отворачивается, прижимаясь щекой к теплому металлу дверцы духовки, и ждет.