— Только ты тоже спрячься. Они уйдут, я подниму тебя.
— Хорошо-хорошо, — шепчу я, успокаивая Себастиана и накрывая его пластом сена.
Внезапно и не вовремя началась война. Еще вчера мирный, сегодня город наш полон ненависти. Старшее поколение передает свою порцию ненависти молодым, делая из них смертников-убийц, готовых сдохнуть, но передрать невидимых противников в клочья. Себастиан запрещает мне идти на войну. Он считает это бесполезным занятием. Он не видит шарма в блеске металла, а дух его пленяют еще не сожженные нашим священником письмена. Каждый раз приходя ко мне с очередным открытием и помахивая свитком, который скоро будет объявлен дьявольским, Себастиан, сверкая глазами как сам черт, рассказывает много того, о чем не расскажет никто. Он говорит такой абсурд, что мне остается лишь слушать, открыв рот, и быть покоренным его прекрасным голосом. Заканчивая, он всегда смотрит на меня как победитель, будто спрашивая: «Ну не прав ли я?» А я вечно смеюсь и говорю ему: «Ну что за чертовщина, колдун Смайт? Ты сожжешь меня своим взглядом.», боясь поинтересоваться, как он понимает все эти вещи, и зачем они ему.
Себастиан, в свою очередь, часами слушает мои рассказы о боевой славе отца, о битвах и острых клинках, после показательно зевая и заявляя, что все эти войны не войны вовсе, а «бои собачьи». Он прав, в общем-то. Он ведь почти всегда прав..
— Х-хантер. Я люблю тебя, — он целует меня так отчаянно, как будто чувствует что-то. Мне становится немного страшновато за него. Но я кладу сверху письмо, присыпая его тонким слоем сена и уверенно выхожу навстречу королевскому отряду. Извини, Себастиан, не сегодня. Сегодня я иду на войну.
***
Не потому что я люблю воевать. Лишь для того чтобы восстановить честное имя. И не мне оно важно. Чтобы спокойна была мать и отец. За это я готов отдать свою жизнь на бессмысленной войне. Умереть, возможно, даже не в бою, а уродливо, приземленно, обыкновенно — от диких животных или болезни.
Мне нужно много времени, чтобы осознать это. Мои товарищи уже умерли, появились уже новые. Я столько раз был на волосок от смерти, я уже так скучаю по дому.
И Себастиан, как всегда, прав.
***
Я возвращаюсь героем. Легендой. В ряду некоторых прочих я самый лучший. Честное имя Кларингтонов восстановлено и даже перевостановлено. Среди ликующей толпы я высматриваю лишь одно лицо. Себастиана нет. Прося отца накрыть на стол без меня, отделываясь тем, что скучал по родным лесам, я отправляюсь в старый замок на окраине города. Пожалуйста, Баст, будь жив. Ради меня будь. Я неуверенно стучусь в дверь. Замок поражает запущенностью. Как будто тут никто и не живёт. Если бы не борозды на земле от открывающейся двери, я бы подумал, что тут пусто. Мне открывает Смайт с клинком наперевес. Видя, что это я, он роняет меч и минуты две тупо пялится. На шум меча прибегает служанка. Себастиан даёт мне пощёчину, а я сгребаю его в охапку и чувствую, как он сотрясается в беззвучных рыданиях.
