***
— Ты же не собираешься жениться? — как самое очевидное спрашивает отец за ужином. — А если я найду такую женщину как мама? — Себастиан спрашивает, просто чтобы возразить. Конечно, никакие женщины ему не нужны. Умрёт в одиночестве. С этим он уже смирился. — Немую, скромную, красивую, преданную, понимающую? Среди этих? — Отец презрительно ухмыляется. Совсем как Себастиан. Точнее Себастиан совсем как отец. — Ты какой-то не по-обычному мрачный. Сегодня ты ещё и печальный. Что случилось? Себастиан думает пару минут и отвечает как будто заранее готовился: — Мой друг привлекает меня так, как должна привлекать девушка. Воцаряется молчание. Отец о чем-то сосредоточено думает, после чего спрашивает: — Болезнь? Расстройство? — Смайт-старший не из тех, кто бежит в церковь снимать порчу. И уж точно не тот, кто откажется от сына. — Не думаю. Я вполне хорошо себя чувствую. Однако Себастиан все равно подвергается тщательному осмотру и допросу. Поняв, что парень вроде как здоров, Смайт-старший садится на своё место и погружается в раздумья. Тишина опускается ещё на четверть часа. Наконец мужчина отрывается от мыслей и смотрит на сына: — У тебя есть планы? — Да. Продолжить твоё дело и умереть. Касательно друга — никаких. — Мне правда жаль, что я ничем не могу помочь, Себастиан. Такова судьба, — мужчина грустно улыбается. — Спасибо, что выслушал, отец.***
Себастиан смирился. Смирение далось ему нелегко, но, освоив его, юноша почувствовал, что можно существовать. Не жить, конечно, о жизни никто не говорил, но существовать — вполне. С каждым взглядом Хантера, с каждой совместной встречей смирение трескалось по швам. Но Себастиан терпеливо зашивал его долгими одинокими вечерами. Единственное, что помогало — понимание отца. Мать давно умерла, и отец был единственным, кто мог поддержать. И он поддерживал.