Каштаны цветут дважды

Услышав голос Голда, Белль, поднявшись с подоконника, на котором читала «Эгмонта», выбежала в гостиную и остановилась у приоткрытой двери. Перед камином вполоборота к Белль стояла немолодая женщина в глубоко декольтированном бордовом вечернем платье, с уложенными в виде короны каштановыми волосами, выделяющимися на бледном лице карминными губами и проницательными темными глазами. Незнакомка обернулась, точно почувствовав взгляд Белль. — А это кто? — мелодично рассмеялась гостья протягивающему бокал янтарного напитка Голду. Тот, не оборачиваясь, пригубил вино. — Прислуга. — Вот как? Белль к тому времени скрылась за дверью, успев заметить только, как в гостиную вошел светловолосый мужчина в форме СС; ей сразу бросились в глаза украсившие форму два Железных креста. Дверь так и осталась полуоткрытой, и весь вечер до Белль доносились отзвуки голосов. Точнее, до фразы, которая перекрыла все звуки. У мужчины — Хельмута Валдена — был удивительно выразительный, богатый интонациями и переливами голос. Может, на контрасте с ним, а может, еще по какой-то причине голос Голда показался Белль еще более приглушенным, чем обычно. Разговор шел о "Жизель", о Париже, Берлине, коснулся войны, перекинулся на работу. Она лениво ловила обрывки фраз, стараясь отогнать размытое, но овладевающее ею все сильнее ощущение тревоги, и вдруг выпрямилась, стиснув переплет руками. — … и не глядя в бумаги, могу сказать: расследование по «Сторибруку» сильно затянулось, — голос Валдена заметно похолодел. — С чем это связано? — С сильной разветвленностью сети, — прозвучал небрежно уверенный ответ Голда. — Тем необходимее более энергичные меры. Последовала пауза. — Вы намерены вмешаться в мою работу? — равнодушно спросил Голд. Гость усмехнулся. — Всего лишь контролировать ее. Бросьте, Голд, вы знаете, я за этим и приехал. Кстати, слышал, одного из них — довольно ценный источник — вы пристрелили. В этом была необходимость? Белль слушала тишину. Ответ Голда не сразу дошел до ее сознания. *** Она тщательно разгладила скомканный, кое-где порвавшийся газетный лист. Под руку с — она нетерпеливо пробежала глазами короткую заметку — штандартенфюрером Х. вон Вальдом Кора улыбалась поистине королевской улыбкой. Заслышав шум открывающейся двери, она вновь скомкала газетный лист, отправила в корзину и, кинувшись навстречу оторопевшему Нилу, повисла у него на шее. — Зе… Зелина... Когда ты приехала? — пробормотал Нил, пытаясь разнять ее руки и заглянуть ей в лицо. — Сегодня! – быстро отерев выступившие на глазах слезы, Зелина рассмеялась, покрывая поцелуями его лицо, — и ты не представляешь, как я рада здесь оказаться! *** «Единственная клетка, из которой нельзя выбраться, это та, которую мы сами захлопываем за собой», — слышала Белль собственные, раздавшиеся в этой комнате две недели назад, слова. «Так и есть, так все и произошло, да, Белль?» — спрашивал пронизанный ядовитыми, беспомощно злобными нотами отдаленно похожий на ее голос. «Ты сама захлопнула за собой эту дверь, Голду и сторожить тебя нет нужды, ты никуда не денешься». Как, когда все успело измениться настолько, что от мысли о том, что она может — должна — уйти из этого дома навсегда, в груди разливается холод пустоты? А уйти нужно, необходимо уйти прямо сейчас, пока она еще в состоянии ужасаться тому, что услышала. Пока все не перекрыли звуки его голоса, магия взгляда. Пока все, кроме желания изгнать боль из темных глаз, не стало безразлично. Она сдернула с крючка пальто, толкнула оказавшуюся незапертой дверь. *** — Кстати, забавное название — «Сторибрук», — протянула Кора, пробуя слово на вкус как глоток рейнвейна. — Точно из книги сказок пришло. Голд едва заметно усмехнулся: — Именно из сказочных историй и пришла большая часть кодовых прозвищ сторибрукцев. Отставив бокал и сцепив кончики пальцев, он заговорил с серьезностью, которой легкая ирония придавала торжественность: — Представьте маленький городок, точнее, предместье, заселенное героями сказочного мира. И не одного мира — нескольких, на любой вкус. Крюк, Прекрасный Принц, гномы Белоснежки, шервудский разбойник — словом, все знакомые с детства персонажи обретают новую жизнь, новую реальность. А затем, оглядевшись по сторонам, они, — Голд вновь потянулся за бокалом, — вдруг замечают, как несовершенен, с их точки зрения, мир, в который они угодили. И они начинают бороться. Героически, — он сделал паузу, — бороться. Она плавным жестом переложила бокал из правой руки в левую. — Не думала, что сказки хорошо сочетаются с героизмом. Голд укоризненно покачал головой. — Вы не помните сказки, Кора? В них очень, очень много героев. Почти столько же, — она затаенно улыбнулась, предугадывая следующие слова Голда, — сколько злодеев. — Вот как? В «Сторибруке» водятся и злодеи? — томно протянула она. — Разумеется, — Голд приподнял бокал. – Например, Королева… Сердец. — Еще одна Королева? Кора обернулась на голос Хельмута. Серые глаза Хельмута сверкнули интересом, столько же острым, сколько неожиданным; Кора была уверена, что он задремал и не слышал приглушенного разговора. — Она, разумеется, арестована? — небрежно спросил Хельмут. Голд перевел взгляд на Кору. — Это гипотетическая личность, — протянул он. — Пока что.